CC BY
66. Климова Г. 3. Реабилитация как правовой институт : монография / Г. 3. Климова, И. Н. Сенякин. — Саратов : Сарат. гос. акад. права, 2005. - 344 с.
7. Корнеев О. А. Институт реабилитации в уголовно-процессуальном праве России : монография / О. А. Корнеев. — Челябинск : Изд-во ЮУрГу, 2005. - 208 с.
8. Корчагина Л. И. К вопросу о понятии и сущности реабилитационных правоотношений в уголовном судопроизводстве России / Л. И. Корчагина / / Актуальные проблемы российского права. — 2013. — № 8. — С. 30—32.
9. Миролюбов Н. И. Реабилитация как специальный правовой институт / Н. И. Миролюбов / / Журнал Министерства юстиции. — 1902. - № 4. - С. 101-141.
10. Орлова А. А. Концепция реабилитации в российском уголовном процессе : монография / А. А. Орлова. - Москва : ЮНИТИ-ДАНА, 2011. -186 с.
11. Подопригора А. А. Актуальные вопросы института реабилитации в российском уголовном процессе / А. А. Подопригора, Ю. Б. Чу-пилкин / / Российская юстиция. — 2015. — № 7.
- С. 46-50.
12. Севостьянова Ю. В. Особенности реабилитации по делам частного обвинения / Ю. В. Севостьянова / / Адвокат. — 2014. — № 7.
- С. 11-16.
13. Супрун С. В. Предмет и метод правового регулирования как критерий деления норм института реабилитации на отрасли права / С. В. Супрун / / Современное право. — 2009. — №3. - С. 7-10.
14. Шиплюк В. А. Круг лиц, имеющих право на реабилитацию в порядке главы 18 УПК РФ (проблемы определения) / В. А. Шиплюк / / Криминалиста. - 2013. - № 1 (12). - С. 37-42.
15. Яшина А. А. Реабилитация в уголовном процессе / А. А. Яшина / / Российская юстиция. - 2017. - №3. - С. 38-41.
Е. Л. НИКИТИН, Г. В. ДЫТЧЕНКО УДК 343.13
АНАЛИЗ НАРУШЕНИЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, ПОРОЖДАЮЩИХ ПРАВО НА РЕАБИЛИТАЦИЮ (уголовно-процессуальный и оперативно-розыскной аспекты)
Статистические данные в сфере уголовного судопроизводства свидетельствуют о крайне низком проценте итоговых решении, связанных с реабилитацией. На стадии предварительного расследования такие решения реализуются в виде прекращения уголовных дел и уголовного преследования по реабилитирующим основаниям. Судебные решения, влекущие право на реабилитацию, выражаются в прекращении уголовных дел либо в вынесении оправдательных приговоров.
По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации за 2013 — 2017 годы, число лиц, в отношении которых судами рассмотрены уголовные дела1, составило: в 2013 году — 979 215, 2014 - 959118, 2015 - 988 044, 2016 - 982145, 2017 - 903 501; из них оправдано или дела прекращены по реабилитирующим основаниям (за отсутстви-
1 Общее число лиц, в отношении которых вступили в законную силу судебные постановления по существу обвинения (осуядденные, оправданные, лица, в отношении которых уголовные дела прекращены, применены принудительные меры к невменяемым).
ем состава, события, непричастности к преступлению): в 2013 году — 18 792 (1,9 %), 2014 -16 468 (1,7 %), 2015 - 15 224 (1, 5 %), 2016 - 18 949 (1,9 %), 2017 - 6 263 (0,69 %)2.
По исторически сложившейся в России традиции вынесение оправдательных приговоров остается на запредельно низком уровне: в 2014 году - 0,54 %, 2015 - 0,43 %, 2016 - 0,36 %Л 2017 - 0,3 %4.
Причины столь низкого процента оправданных лиц могут быть разными. С одной стороны, низкий процент оправдательных приговоров может свидетельствовать о высоком качестве работы правоохранительных органов, с другой — о су-
2 Основные статистические показатели состояния судимости в России за 2008 — 2017 годы [Электронный ресурс] / / Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации : сайт. URL: http://www.cdep.ru / index. php?id=79&item=2074 (дата обращения: 18.06.2018).
3 ПРАВО RU : информ. портал. URL: https: //pravo.ru/news/view/143445/ (дата обращения: 18.06.2018).
4 Там же. URL: https://pravo.ru/story/ 200608/ (дата обращения: 18.06.2018).
ществовании обвинительного уклона, который основан на порочной практике расценивать прекращение уголовного дела или уголовного преследования по реабилитирующим основаниям (за отсутствием события или состава преступления) как недостаток в работе. Очевидно, что концентрация усилий только на формальном достижении высоких показателей по количеству привлеченных к уголовной ответственности лиц не соответствует целям и задачам борьбы с преступностью и представляет не меньшую угрозу, чем сама преступность. Действительно, общество заинтересовано в том, чтобы путем собирания, проверки и оценки доказательств разобраться и установить, имело ли место событие преступления, кто его совершил, при необходимости наказать виновных либо удостовериться, что преступления не было. В этой связи прекращение части уголовных дел по реабилитирующим основаниям на досудебных стадиях уголовного процесса специалисты расценивают как объективное и необходимое явление1. Полагаем, что указанный подход должен распространяться и на формирование отношения к вынесению судами оправдательных приговоров.
Истинное положение дел становится понятным при обращении к статистике рассмотрения уголовных дел судом присяжных. Так, процент оправдательных приговоров, вынесенных судом присяжных, значительно выше соответствующего показателя в деятельности иных составов суда. Например, по данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, в последние годы областные и равные им суды с участием коллегии присяжных рассматривают (с вынесением приговора) до 230 уголовных дел в год. По названным делам в 2015 и 2016 годах оправдано 15 % подсудимых2. В 2017 году число оправдан-
1 Овсянников И. В. Прекращение уголовных дел по реабилитирующим обстоятельствам: вопросы теории и практики / / Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2011. №3. С. 88-96.
2 О некоторых итогах работы прокуроров с уголовными делами, рассматриваемыми об-
ных присяжными лиц снизилось до 10 %3. Соответствующие исследования по данному вопросу свидетельствуют и о более высоком проценте оправданных лиц. В соответствии с ними за последние 6 лет количество вынесенных судами субъектов Российской Федерации оправдательных приговоров в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности по делам, подсудным суду присяжных, составляет более 20 %4.
Представляется, что введение коллегии из 6 присяжных заседателей в районных и городских судах5 повлечет заметное изменение судебной практики и с большой вероятностью приведет к значительному росту оправдательных приговоров, поскольку количество рассматриваемых в этих судах уголовных дел значительно выше, чем в судах субъектов Российской Федерации. Соответственно, увеличение оправдательных приговоров повлечет более широкое применение института реабилитации.
Очевидно, что для предотвращения негативных последствий в виде привлечения к уголовной ответственности невиновных лиц требуется определить его основные причины. Представляется, что такими причинами являются различные нарушения как уголовно-процессуального, так и оперативно-розыскного законодательства. Вместе с тем подходы, складывающиеся в официальном толковании современной правоприменительной практики, свиде-
ластными и равными им судами с участием
коллегии присяжных заседателей : информ. письмо Генеральной прокуратуры Рос. Федерации от 15 февр. 2017 г. № 12-12-2017.
3 ПРАВО RU : информ. портал. URL: https://pravo.ru/story/200608/ (дата обращения: 18.06.2018).
4 Семенов Е. А., Столбина Л. В. Суд присяжных: на пути реформ / / Проблемы правоохранительной деятельности. 2017. №1. С. 77—80.
5 О внесении изменений в статьи 30 и 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статью 1 Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» : федер. закон Рос. Федерации от 29 дек. 2017 г. № 467-ФЗ.
тельствуюг о неоднозначном понимании термина «нарушение» и отнесении его к оценочной категории.
Например, в соответствии с п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)» доказательства признаются недопустимыми, в частности, если были допущены существенные нарушения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами.
Введение термина «существенные нарушения» при отсутствии исчерпывающего перечня конкретных и однозначных признаков таких нарушений создает угрозу неправильного толкования этого термина и, более того, допущения такого понятия, как несущественные нарушения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка собирания и закрепления доказательств, что очевидно является правовым нонсенсом. Введение в правовой лексикон термина «существенные нарушения» предполагает также возможность несущественных нарушений, допустимость таких несущественных нарушений, которые можно игнорировать при осуществлении правосудия. Анализ термина «существенные нарушения» приводит к выводу о несомненной опасности его внедрения и официального использования в правоприменительной практике, так как создает почву для произвола и размывает устойчивые правовые понятия.
Разделяя позицию А. С. Рясиной относительно проблем использования оценочных категорий в нормотворческой деятельности, обусловленную стремлением создания четких норм закона как одного из направлений обеспечения эффективности правового регулирования и закон-
ности, следует признать, что недостатки юридической техники порождают неправомерное поведение участников правовых отношений1.
В этой связи нельзя согласиться с мнением Н. А. Михеенковой о том, что сложившаяся в России практика признания недопустимыми только тех доказательств, которые получены с существенными, а не с любыми нарушениями уголовно-процессуального законодательства, не вызывает вопросов2. Наоборот, на практике возникает множество вопросов о критериях разграничения существенных и несущественных нарушений. Это как раз тот случай, когда у двух юристов может быть три мнения.
Представляется, что при оценке доказательств в уголовном процессе нарушением должно признаваться несоблюдение норм, установленных федеральным законодательством, либо норм подзаконных правовых актов, на которые ссылаются бланкетные нормы федерального законодательства. Допуская деление нарушений на существенные и несущественные, мы должны признать, что на уровне закона закреплены нормы, нарушение которых не имеет значения для отправления правосудия, что абсурдно.
Очевидно, что термин «нарушение» является самодостаточным и должен пониматься однозначно, как нарушение установленной законом нормы, его нельзя относить к оценочной категории в праве и размывать сомнительными дополнениями о степени его существенности. Поэтому любое нарушение процессуальной нормы, установленной законом, должно приводить к самоочевидному выводу о противозаконности соответствующих следственных и процессуальных действий.
1 Рясина А. С. Оценочные категории как прием юридической техники / / Вестник ЮУрГу. Сер. Право. 2011. №40. С. 25-29.
2 Михеенкова М. А. Некоторые аспекты влияния Европейского суда по правам человека на развитие российского доказательственного права // Судья. 2017. № 2 (34). С. 39-44.
Следует помнить, что право не имеет своей целью жесткое законодательное закрепление абсолютно всей практической деятельности по борьбе с преступностью, в частности ее организационно-методических аспектов. Практическая деятельность всегда шире ее нормативного регулирования. Использование терминов существенные или несущественные нарушения, конечно же, может иметь место на практике в качестве профессионального сленга, вне рамок официального толкования законодательства и отправления правосудия, когда те или иные правоохранительные действия, меры, процессы и функции не имеют обязательного закрепления на законодательном уровне. Только в таких случаях нарушение сложившихся на практике организационно-методических форм деятельности, не затрагивающих процедур, установленных законом, может быть признано несущественным.
Вместе с тем правоприменительная практика свидетельствует о чрезмерно вольном использовании понятия «несущественные нарушения», когда к числу «несущественных» нарушений часто относят неправильное оформление результатов оперативно-розыскной деятельности, представляемых органу дознания, следователю и в суд, либо несоблюдение процессуального порядка отдельных следственных действий, оставляя такие нарушения «на усмотрение суда». При рассмотрении уголовных дел в суде указанные нарушения могут быть выявлены, что в итоге приведет к реабилитации граждан, подвергнутых незаконному уголовному преследованию. Имеют место судебные ошибки, являющиеся следствием ошибок, допущенных на досудебных стадиях, когда судьи попросту «не замечают» их, а также ошибки, когда судьи соглашаются с необоснованной позицией государственного обвинителя.
Представляется, что качество уголовного процесса должно достигаться не только реализацией принципа состязательности и активными действиями стороны защиты, но и принципиальным отношением к лю-
бым нарушениям законодательства со стороны органов прокуратуры и суда, которое должно основываться на четких критериях оценки законности соответствующих оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ) и следственных действий.
Выработка таких критериев является важной задачей. При этом требуется повысить не только качество предварительного расследования, но и радикально пересмотреть существующую практику получения результатов оперативно-розыскной деятельности (ОРД) и их использования в уголовном процессе.
В настоящее время отмечается рост преступлений, совершаемых в условиях неочевидности, глубокой конспирации преступной деятельности и при значительном противодействии правоохранительным органам, что затрудняет их выявление и раскрытие следственным путем, в связи с чем возрастает значение результатов ОРД, используемых при возбуждении уголовных дел и формировании соответствующей доказательной базы.
При осуществлении прокурорского надзора и поддержании государственного обвинения выявляется, что фатальные последствия в виде прекращения уголовных дел и вынесения оправдательных приговоров по уголовным делам, основанным на использовании результатов ОРД, как правило, связаны с провокацией при проведении таких ОРМ, как проверочная закупка и оперативный эксперимент.
Вопрос о том, что следует считать провокацией при проведении указанных оперативно-розыскных мероприятий, по-прежнему остается актуальным. В соответствии с ч. 8 ст. 5 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается: подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий, что расценивается как провокация.
Анализируя положения Федерального закона «Об оперативно-розыскной дея-
тельносги», можно прийти к выводу, что создание оперативными работниками «благоприятной» обстановки для совершения преступления будет признано незаконным даже в случае, если с предложением о сбыте наркотиков, требованием о передаче взятки выступило само спровоцированное лицо1.
Основные критерии оценки законности ОРМ «оперативный эксперимент» и «проверочная закупка» изложены в определениях Конституционного Суда Российской Федерации, решениях Европейского Суда по правам человека и Верховного Суда Российской Федерации.
Изучение судебных решений дает возможность выделить наиболее сложные аспекты оперативно-розыскной деятельности и произвести извлечение основных критериев, подходов и принципов, используемых судами при оценке ее законности. К наиболее спорным вопросам относятся: проведение оперативного эксперимента или проверочной закупки в отношении неопределенных лиц; оценка достаточности первичной информации о преступлении для проведения этих ОРМ; оценка законности либо провокационносги действий оперативных сотрудников; непосредственное участие в оперативном эксперименте или проверочной закупке в качестве «взяткодателя» либо приобретателя наркотиков сотрудника органа, осуществляющего ОРД.
Так, ОРМ «оперативный эксперимент» с точки зрения судебных решений Конституционного Суда Российской Федерации может быть проведено только для решения задач, предусмотренных ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», и при наличии оснований, указанных в ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»2. Эти общие критерии приме-
1 Борков В. Н. Оперативная провокация как способ фальсификации (ч. 4 ст. 303 УК РФ) / / Законность. 2017. № 6. С. 30-34.
2 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граядданина Потапова Александра Владимировича на нарушение его конституционных
нимы и при оценке ОРМ «проверочная закупка».
В информационном письме Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 25 апреля 2011 года № 69-12-2011 «О практике рассмотрения Европейским Судом по правам человека жалоб о нарушении прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий "проверочная закупка" и "оперативный эксперимент"» обращается внимание на обязательность проведения иных ОРМ для проверки первичной информации о факте подготовки либо совершения преступления конкретным лицом.
Европейский Суд по правам человека требует полной и качественной проверки доводов стороны защиты о факте провокации со стороны сотрудников оперативно-розыскных органов. В частности, в Постановлении Европейского Суда по правам человека от 27 ноября 2014 года по делу «Еремцов и другие (Yeremtsov and Others) против Российской Федерации» (Жалобы № 20696/06, 22504/06, 41167/06, 6193/07, 18589/07) прямо говорится о том, что при наличии правдоподобного и даже спорного утверждения о провокации надлежит устанавливать основания проведения мероприятия, степень участия сотрудников правоохранительных органов в совершении преступного деяния, а также характер какого-либо подстрекательства или давления, которому подвергался человек. Кроме указанных выше критериев при оценке законности ОРМ «проверочная закупка» необходимо учитывать позиции «о провокации», сформированные в рамках судеб-
прав отдельными положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» : определение Конституционного Суда Рос. Федерации от 6 марта 2001 г. № 58-0 ; Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кравчука Ивана Ивановича на нарушение его конституционных прав пунктом 14 части первой статьи 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» : определение Конституционного Суда Рос. Федерации от 27 янв. 2011 г. № 56-0-0 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
ных решений Европейского Суда по правам человека1.
Для принятия решения о проведении ОРМ «проверочная закупка» нельзя признать достаточными сведения о том, что в прошлом лицо занималось преступной деятельностью и привлекалось к уголовной ответственности за преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств.
По мнению Европейского Суда по правам человека, к провокации, или подстрекательству к совершению преступления, относятся любые действия, свидетельствующие об оказании неправомерного давления на человека с целью совершения им преступления. Например, проявление излишней инициативы покупателя в контактах со сбытчиком, повторные предложения о продаже при наличии первоначального отказа, настойчивые напоминания, повышение цены сверх средней по региону, ссыпки на абстинентный синдром2.
Несмотря на наличие указанных определений и критериев оценки законности ОРМ, оперативно-розыскные органы проявляют недопонимание целей, сущности и порядка осуществления данных мероприятий.
На практике также отмечается отсутствие принципиальной позиции со стороны органов предварительного следствия и суда к требованиям Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в отношении процессуального оформления оперативно-розыскных мероприятий. Причина сложившейся ситуации заключа-
1 О практике использования рекомендаций Европейского Суда по правам человека при производстве проверочной закупки : информ. письмо Генеральной прокуратуры Рос. Федерации от 18 февр. 2013 г. № 36-11-2013.
2 Дело «Ваньян (Vanyan) против Российской Федерации» (Жалоба № 53203/99) : постановление Европейского Суда по правам человека от 15 дек. 2005 г. ; Дело «Веселов и другие (Veselov and Others) против Российской Федерации» (Жалобы № 23200, 24009/07 и 556/10)
[Электронный ресурс] : постановление Европейского Суда по правам человека от 2 окт. 2012 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
ется в недооценке некоторыми представителями оперативно-розыскных органов, а также отдельными следователями, прокурорами и судьями значимости оперативно-розыскных процедур, когда обязательность выполнения, на первый взгляд, формальных оперативно-розыскных норм не отождествляется с обязательностью выполнения норм уголовно-процессуальных. Вместе с тем следует помнить, что введением в УПКРФ ст. 89 («Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности») законодатель повысил требования именно к процедуре осуществления ОРМ, указав на обязательность ее соблюдения наравне с обязательностью соблюдения уголовно-процессуальных норм. Таким образом, в процессе доказывания по уголовным делам не допускается использование результатов ОРД, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ. Однако этот запрет не всегда соблюдается на практике.
Например, Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации были отменены приговор районного суда и последующие судебные решения по делу в отношении И. Уголовное дело прекращено, из-под стражи он освобожден, за ним признано право на реабилитацию. Основанием для принятия такого решения послужило отсутствие в материалах уголовного дела постановлений о проведении проверочных закупок, что было расценено судом как осуществление ОРМ в нарушение требований ч. 7 ст. 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», т. е. без вынесения соответствующего постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. В итоге суд признал недопустимыми не только все доказательства, основанные на результатах проведенных ОРМ, но и производные от них доказательства (заключения судебно-химических экспертиз и т. д.)3.
3 Об использовании результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств : информ. письмо Генеральной прокуратуры Рос. Федерации от 20 дек. 2012 г. № 12-12677-12.
Исходя из научного анализа требований законодательства, судебной практики, представляется необходимым дополнить существующие критерии оценки законности ОРМ «проверочная закупка» и «оперативный эксперимент» следующими положениями:
1) соблюдение нормы Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», содержащей перечень оперативно-розыскных мероприятий (ст. 6);
2) соблюдение установленных Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» условий проведения конкретных оперативно-розыскных мероприятий (ст.ст. 8 и 9);
3) соблюдение норм Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» о субъектах, уполномоченных на осуществление ОРД (ст.ст. 13 и 17);
4) соблюдение требований Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» относительно документирования отдельных ОРМ и процедуры представления результатов ОРД в следственные органы (ст.ст. 10, 11, 12), ст. 89 УПК РФ, а также положений Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд, утвержденной Приказом МВД России, Минобороны России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, Следственного комитета Российской Федерации от 27 сентября 2013 года №776/703/509/507/1820/42/535/398/68.
Основанием последнего из приведенных критериев, об обязательности правильного оформления документов при представлении результатов ОРД органу дознания, следователю или в суд, являются соответствующие решения Верховного Суда Российской Федерации, которые предполагают, что при оценке законности такого представления обязательно должны учитываться положения ведомственных актов оперативно-розыскных органов, принятых во исполнение ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности».
В контексте рассматриваемой темы необходимо признать наличие уголовно-процессуальных нарушений в том случае, когда они вытекают из нарушений оперативно-розыскного процесса. Например, при нарушении порядка проведения или оформления ОРМ, результаты которых направляются следователю, а также при нарушении процедуры представления результатов ОРД возбуждение уголовного дела, основанного на таких результатах, следует признавать незаконным, поскольку оно осуществляется с нарушением требований ст.ст. 140,144-146 УПК РФ.
В целях недопущения принятия незаконных решений о возбуждении уголовных дел на основании результатов оперативно-розыскной деятельности, осуществленной с существенными нарушениями порядка проведения и оформления, представляется целесообразным дополнить ст. 140 УПК РФ нормой, устанавливающей обязательные критерии законности использования сообщений о преступлениях, поступающих из оперативно-розыскных органов, в качестве повода и основания к возбуждению уголовного дела.
Библиографический список
1. Борков В. Н. Оперативная провокация как способ фальсификации (ч. 4 ст. 303 УК РФ) /
B. Н. Борков / / Законность. — 2017. — № 6. —
C. 30-34.
2. Михеенкова М. А. Некоторые аспекты влияния Европейского суда по правам человека на развитие российского доказательственного права / М. А. Михеенкова / / Судья. — 2017. — № 2 (34). - С. 39-44.
3. Овсянников И. В. Прекращение уголовных дел по реабилитирующим обстоятельствам: вопросы теории и практики / И. В. Овсянников / / Вестник Академии экономической безопасности МВД России. — 2011. — № 3. — С. 88-96.
4. Рясина А. С. Оценочные категории как прием юридической техники / А. С. Рясина / / Вестник ЮУрГу. - 2011. - №40. - С. 25-29.
5. Семенов Е. А. Суд присяжных: на пути реформ / Е. А. Семенов, Л. В. Столбина / / Проблемы правоохранительной деятельности. - 2017. - №1. - С. 77-80.
