CC BY
16
УДК 37.034
АНАГОГИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ЧЕЛОВЕКА КАК КОНЦЕПТ ДУХОВНО-
НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ
В.О.Гусакова
ANAGOGICAL CONTENT OF LIFE OF MAN AS THE CONCEPT OF THE SPIRITUAL AND MORAL
EDUCATION
V.O.Gusakova
Санкт-Петербургская академия постдипломного педагогического образования, [email protected]
Анализируется значение оспариваемых исторических фактов и преданий в духовно-нравственном воспитании школьника. Важным аспектом в этом вопросе является утверждение личности в контексте событий и рассмотрении ее жизненного пути в качестве примера для совершенствования потомков, современных школьников. В настоящей статье эта проблема освещается в контексте размышлений над гипотезой об идентификации личности праведного старца Федора Кузьмича и императора Александра I, формулируются выводы о педагогической целесообразности такого размышления с разными возрастными категориями школьников, способных или неспособных достичь анагогического уровня, подразумевающего выработку стратегии жизненного пути и самосовершенствования.
Ключевые слова: духовно-нравственное воспитание, школьник, жизненный путь, анагогический уровень
In the article the value of disputed historic evidence and legends in the spiritual and moral education of pupils is analyzed. The reflections on the pathway of a historical figure is a good example for descendants, namely contemporary students, for developing their life strategy. In this article this problem is considered in the context of reflections on the hypothesis of emperor Alexander I and starets Feodor Kuzmich being the same person. The conclusions are drawn about the pedagogical expediency of this reflection with pupils of different age groups.
Keywords: spiritual and moral education, pupil, life, anagogical level
На протяжении почти полутора столетий исто -риков волнует вопрос: кто такой старец Федор Кузьмич Томский и был ли он императором Александром I Благословенным?
Для духовно-нравственного воспитания личности идентификация царя и старца не столь значима. Важно существование предания, отождествляющего императора Александра I со старцем Федором Кузь -мичом.
В отличие от исторического факта, предание всегда несет нравственное отношение народа к событию и сохраняется для того, чтобы потомки вынесли из прошлого определенный смысл, значимый для своей жизнедеятельности.
Определим, какое значение в процессе воспитания будет иметь знание школьниками предания о том, как император Александр I оставил царство и
корону, удалился в сибирские просторы и там завершил свой земной путь.
Для младших школьников, еще не могущих в силу возрастных особенностей, выстроить хронологическую цепь истории, предание о Федоре Кузьмиче родственно сказке, прочитанной с конца. В сказке Иван — крестьянский сын становится Иваном Царевичем, а в предании, наоборот, царь становится мужиком, но не простым, а святым. Формула жизненного пути «из мужика в цари» трансформируется в формулу «из царя в мужики, а из мужиков в святые». В таком случае, содержание народной сказки об Иване — крестьянском сыне, указывающее на стяжание царства земного, оказывается ложным, потому что конец сказки в достижении именно земного царства, а не Небесного. Но, как известно, «сказка ложь, но в ней намек, добрым молодцам урок».
Путь к Царствию Небесному описан в преданиях и житиях святых, но начинается этот путь здесь, на земле.
Идея конечности жизненного пути чужда человеку, воспитанному в православной культуре. Его цель
— наследование Царствия Небесного. Но наследства удостаиваются только верные сыны Отечества, те, кто верой и правдой служил Богу и родной земле.
В России царь — помазанник Божий. Ему даровано царство земное, чтобы вести народ и простых мужиков в Царствие Небесное.
Отсюда смысл предания, чтобы рассказать людям о том, как царь Александр I становится мужиком, чтобы показать народу пример нецарского, а мужицкого пути в Царствие Небесное.
Формула «из царя в мужики, а из мужиков в святые» имеет прообразом изречение святого Афанасия Великого «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом». Применительно к преданию о Федоре Кузьмиче ее нужно читать так: «Царь стал мужиком, чтобы мужик стал святым».
Педагогическая целесообразность этого изречения в духовно-нравственном воспитании школьников видится в соответствии принципу ориентации «на достижение определенного идеала» [1], где бесспорными идеалами являются Христос и уподобившиеся ему святые.
Ориентация на достижение идеала подразумевает не столько воздействие на личность извне — воспитание педагогами и родителями, сколько естественную мотивацию к самосовершенствованию, самовоспитанию и целетворению своей жизненной стратегии с оглядкой на жизненный путь того, кого можно именовать идеалом.
Отсюда проистекает вопрос о том, каков должен быть жизненный путь человека, чтобы он был восхождением к идеалу — царский или мужицкий? Наследие православной культуры дают примеры, позволяющие утверждать, что царский и мужицкий пути — не удаляющиеся друг от друга лучи и не векторы одной окружности, но две параллельные прямые.
В России идея царского или державного правления раскрывается в удержании народа в рамках богоугодного жития. В таком виде государственное правление становится державным служением, а народ
— «державным народом», потому что соучаствует в державном служении и удерживает зло от разрастания в мире.
Император Александр I стяжал прозвание Благословенный именно за удержание зла от наполеоновского нашествия. В этом он является наследником опыта своего небесного покровителя — святого князя Александра Невского.
На Руси князь не только предводитель войска, но «стоятель за землю, печальник за веру» (Г.П.Федотов). Его символы — меч и орало. Княжеский завет «борони сыне землю», восходящий к библейскому завету «возделывать и хранить Рай» (Быт. 2:15), стал и царским заветом. Отрекшийся от престола цесаревич Константин Павлович, брат Александра Благословенного, говорил: «мне бы в землепашцы».
Идея царя-самодержца, «удерживателя», может стать важным концептом в духовно -нравственном воспитании, так как она говорит об ответственности: чем выше положение человека в социуме, тем большая ответственность на него возлагается. Император ответственен за народ перед Богом и сам во всем подает пример народу, потому что «до милосердного царя и Бог милостив». Цесаревич Константин Павлович такой ответственности не желал, но его старший брат исполнил свой долг сполна.
Предание о Федоре Кузьмиче говорит нам о том, как царь показал народу пример жизненного пути к Богу.
Святой Ириней Лионский писал: «Бог, прежде видимый духом пророчества (чрез Духа), стал видимым чрез Сына усыновительно (adoptive), как в Царстве Небесном будет видим и отчески. Боговоплощение — необходимое условие нашего обожения и, в частности, всякого несомненного знания нашего о Боге. Но знание о Боге не есть знание отвлеченное. Оно — одно из проявлений совершающегося нашего обожения» [2].
Обожение происходит в пути.
Идея пути звучит лейтмотивом в культуре XIX века: от образов «царицы дорог» Аппиевой дороги на закате солнца (А.А.Иванов, 1845 г.) до Владимирского тракта (И.Левитан, 1892 г.). Куда ведет такой путь — к триумфу или на каторгу, к Фавору или на Голгофу — один из первостепенных вопросов русской философской мысли XIX столетия.
В православной культуре жизненный путь подразумевает странничество в поисках Истины и в восхождении к Ней. В основе этой идеи лежит Евангельское изречение: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6).
Старец Федор Кузьмич странствует по родной земле, прежде чем обретает пристанище.
В России странничество — это подвижничество, в котором человек, отринув блага мира, движется к Истине. В отличие от путешествия или паломничества, всегда имеющих конечную цель и территориальные границы, странничество не знает итогового пункта в реальном пространстве. Земных границ для странника нет.
Понимание этой разницы имеет принципиальное значение в уяснении учащимися сути русского подвижничества, в котором нашли выражение все базовые национальные ценности. Современным подросткам, нередко склонным к бесцельным перемещениям в пространстве в поисках своего места, важно осознать, что странничество — это не бездейственное времяпровождение в философских рассуждениях и беседах, и даже не культурно- или духовно-просветительское путешествие; это осмысленный и добровольно принятый образ жизни, который может стать уделом далеко не каждого человека.
Для странника: земные дороги — это духовные тропы, ведущие в трансцендентное пространство, событие — шаг к бытию Божию, встреча — диалог с Богом.
Цель странника — сопережить Фаворское чудо и достичь Истинного бытия, в котором осуществится
преображение духа и плоти, раскрытие в самом себе образа Божия.
Путь странника родственен пути волхвов или апостола Павла. Преодолев пространство (волхвы из страны Халдейской в Вифлеем, апостол Павел — из Тарса в Дамаск), они узрели чудо и оказались в вечности или бытийной длительности.
Странник — это человек, не имеющий постоянного места и собственности. В его сознании понятие «иметь» трансформируется в «быть». В отличие от скитальца, находящегося в метании и желающего, но не могущего в силу суетности и обремененности, найти себе место, странник пребывает в гармонии от осознания правоты поставленной цели.
Устремляясь в потусторонность из посиюсто-ронности, преодолевая сиюминутное ради вечности, странник останавливается в домах людей, чтобы поведать им о проделанном пути. Его рассказ о видимом сокровенном объекте — результат обнаружения сокровенного в самом себе, раскрытие тайны преображения человека. В этом странник уподобляется самому Христу, Который, странствуя по земле и обретая кров в домах людей, просвещал их Светом Истины, будучи Сам Истиной. Не случайно, что в XIX веке в русском искусстве появляется масштабное полотно «Явление Христа народу» (А.А.Иванов), отразившее идею долгого пути народов ко Христу, а в начале ХХ века — серия картин, повествующая о страннике Христе (М.В.Нестеров), идущем навстречу людям, которые, за редким исключением, принимают Его, видят Его и пускают в свою душу.
Преподобный Иоанн Лествичник характеризовал странничество как «неведомую премудрость, не-объявляемое знание, утаеваемую жизнь, невидимое намерение, необнаруживаемый помысл, хотение уничижения, желание тесноты, путь к Божественному вожделению, обилие любви, молчание глубины» [3]. Нередко, странник стяжает дар пророчества. Эпоха Александра I дает множество примеров пророков: преподобный Серафим Саровский, монах Авель (Васильев), поэт А.С.Пушкин, писатель Н.В.Гоголь и др.
Старец Федор Кузьмич тоже в некотором смысле пророк, предсказавший и показавший путь «хождения в народ». Не случайно, дата кончины Федора Кузьмича и первое «хождение интеллигенции в народ происходит в одно десятилетие — в 1870-е годы. Но изгнанная из университетов молодежь не вняла примеру Томского старца. Она пошла в народ не мужицким и не царским путем, а своим, революционным, который привел к трагическим событиям 1917 года.
Резюмируя вышесказанное, отметим: предание о Федоре Кузьмиче трактуется не как исторический факт и не как вымысел, но как нравственно назидательный источник, который включает следующие компоненты анагогического содержания: осмысление, осмысливание и переосмысление предания о Фе-
доре Кузьмиче происходит с учетом возрастной системы учащихся: младшие школьники — на буквальном уровне, учащиеся 5—8 классов — на семиотическом, старшеклассники — на моральном и на анаго-гическом.
Буквальный, доступный всем, уровень подразумевает постижение извне: рассмотрение и ознакомление с текстом, сюжетом, персонажем.
Следующий, семиотический, позволяет учащимся раскрыть в зашифрованных в тексте предания символах (знаках, кодах православной культуры) смысл жизненного пути человека, о котором это предание повествует.
На третьем, моральном, уровне происходит соотнесение этого смысла с собственными установками, формирование жизненной позиции и появление идеалов, которые в старших классах могут рассматриваться как образцы для последующего выстраивания жизненной линии.
Необходимо отметить, что младшие школьники, как правило, минуют семиотический уровень и быстро переходят от буквального к моральному. В средней школе и старших классах именно семиотический уровень становится стартом для последующего восхождения.
Последний, высший, анагогический уровень подразумевает совершенствование своего естества и выработку жизненной стратегии. Показателем достижения анагогического уровня может стать естественная мотивация учащегося внести в свою со-бытийную реальность перемены, преобразить ее и наполнить ценностями, почерпнутыми в традициях культуры.
Педагогическая целесообразность прочитыва-ния предания о старце Федоре Кузьмиче заключается в достижении учащимся анагогического уровня или актуализация им жизненного пути Федора Кузьмича как пути к святости.
1. Данелюк А.Я., Кондаков А.М., Тишков В. А. Концепция духовно-нравственного развития и воспитания гражданина Российской Федерации. М.: Просвещение, 2009. С. 10.
2. Карсавин Л. Святые отцы и учители Церкви (раскрытие в их творениях). М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 31.
3. Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица, возводящая на небо. М.: ДАРЪ, 2013. С. 44.
References
1. Danelyuk A.Ya., Kondakov A.M., Tishkov V.A. Kontseptsiya dukhovno-nravstvennogo razvitiya i vospitaniya grazhdanina Rossiyskoy Federatsii [Concept of spiritual and moral development and education of the citizen of the Russian Federation]. Moscow, 2009, p. 10.
2. Karsavin L. Svyatye ottsy i uchiteli Tserkvi (raskrytie v ikh tvoreniyakh) [Holy fathers and the teachers of church (disclosure in their creations)]. Moscow, 1994, p. 31.
3. Ioann Lestvichnik, prepodobnyy. Lestvitsa, vozvodyashchaya na nebo [Lestvitsa to heaven]. Moscow, 2013, p. 44.
