CC BY
96
ИСТОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
УДК 37.018.17(05)(47)«18»
О. Ю. Солодянкина
Американская гувернантка семьи Кавос-Бенуа
В статье рассказано о редком персонаже в системе домашнего образования в дореволюционной России - американской гувернантке семьи Ц.А. Кавоса. На фоне достаточно распространенных в России французских, швейцарских, немецких и британских гувернанток эта американка была исключительным явлением. Среди ее учеников - известнейший художник и организатор в области искусства А.Н. Бенуа.
The article is devoted to the rare character in the system of home education in pre-revolutionary Russia - to the American governess of Cavos family. Foreign governesses, especially French, Swiss, German and British ones, were rather popular at that time. But American governess was very rare phenomenon. Among her pupils was A.N. Benois, the famous artist and manager in the field of art.
Ключевые слова: история образования, домашнее образование, русско-американские культурные связи.
Key words: history of education, home education, Russian-American cultural relations.
В дореволюционной России домашнее воспитание детей не было редкостью в семьях деятелей искусства; не являлась исключением и знаменитая семья Кавос-Бенуа-Лансере. Многочисленные представители этой семьи, для которых Россия стала новым домом, внесли значительный вклад в развитие архитектуры, живописи, музыки, театра и других областей культуры [1; 3; 5; 8; 9]. Иностранные гувернеры и гувернантки поколение за поколением учили детей в этом доме, прививая им хорошие манеры и знание иностранных языков, что для представителей этой семьи как носителей нерусских фамилий было просто предписано. Однако в традиционной схеме воспитания с использованием иностранных наставников и учителей здесь имело место редкое исключение: английскому языку
© Солодянкина О. Ю., 2013
л о
юных Инну и Марию Кавос1, а также их кузена Александра Бенуа2 учила американка, миссис Кэв.
Обычно главным иностранным языком в России считался французский, и в качестве гувернанток в русские семьи брали француженок или швейцарок. Немки также встречались достаточно часто, но британские гувернантки (в силу значительно меньшей распространенности английского языка и большей платы за их услуги) были редки [4, c. 74-77]. Представительницы других европейских стран (шведки, итальянки etc) практически не трудились гувернантками в силу невостребованности их языков и некоторого сомнения в наличии необходимых для воспитания качеств - в частности, должных манер [7]. На этом фоне присутствие американской гувернантки в семье Ц.А. Кавоса является совершенно исключительным фактом. Итак, как же попала в семью Кавос американка, и какие качества отличали ее как гувернантку?
Главным источником информации о личности и деятельности миссис Кэв служат воспоминания одного из ее учеников, Александра Бенуа [2].
Миссис Кэв относилась к наиболее котирующейся и высокооплачиваемой категории гувернанток - она была вдовой, благодаря чему, собственно, и оказалась в России. Американка из Бостона, как сообщает А. Бенуа, «попала она в Европу <...> при весьма странных и романтических обстоятельствах. Ее муж, англичанин, но родом из России, скончался в молодых годах и перед смертью высказал пожелание быть похороненным на родине. Исполнение такой воли было в сущности немыслимо, но сознание своего вдовьего долга помогло миссис Кэв добиться своего и, истратив на подкуп нескольких лиц из пароходной прислуги массу денег, она сумела-таки перевезти труп через океан в качестве своего багажа» [2, c. 145]. Для посвятивших свою жизнь искусству членов семьи архитектора Кавоса «это плаванье через море в обществе покойника придавало миссис Кэв <...> романтический ореол» [2, c. 145]. Однако все средства отнюдь не старой еще вдовы ушли на выполнение воли покойного мужа, и в Петербурге она осталась без средств к существованию. Традиционно иностранцы в России рассчитывали на помощь земляков; не была исключением и миссис Кэв. Ее поддержал британец Мэттью Эдвардс, ранее трудившийся гувернером в семье Бенуа, а затем женившийся на старшей сестре Александра Бенуа Камилле. Благодаря рекомендации М. Эдвардса миссис Кэв
1 Дочери Цезаря Альбертовича Кавоса (1824-1883), известного архитектора, учредителя Общества российских архитекторов.
2 Бенуа Александр Николаевич (1870-1960), русский художник, историк искусства, художественный критик, основатель и главный идеолог объединения «Мир искусства».
получила работу гувернантки в семье овдовевшего архитектора Цезаря (Сезара) Кавоса, где она занималась воспитанием двух девочек, Инны и Марии. Порукой высоких моральных качеств гувернантки служила ее фанатическая преданность католической церкви, но жившая в России семья Кавосов, свободолюбивых выходцев из Венеции, не была католической, поэтому одним из главных условий к гувернантке было требование, «чтобы она отнюдь не пыталась воздействовать на религиозные взгляды порученных ее воспитанию девушек» [2, c. 145], православных в соответствии с волей матери.
Миссис Кэв, начав свою карьеру гувернантки, обладала традиционным набором качеств - как внешних, так и внутренних, присущих иностранным воспитательницам: «дама она была уже
немолодая, некрасивая, с горбатым «римским» носом, выдержки образцовой и в то же время очень сердечная» [2, c. 145]. Многочисленные факты свидетельствуют, что иностранные гувернантки, как правило, были немолодыми и некрасивыми [6, c. 87-90]. Что касается характера, то вначале иностранные гувернантки отличались строгостью и твердостью, а затем стали славиться добротой и выдержкой [7]. Миссис Кэв как раз относилась к этой генерации гувернанток - «у нее все естественно выходило мягко и тактично» [2, c. 145]. Главной задачей миссис Кэв в семье Кавос было обучить девочек английскому языку. Летом на даче к кузинам присоединялся юный Александр Бенуа, и миссис Кэв учила английскому также и его. Видимо, преподавательская манера американки была эффективной, поскольку Александр делал быстрые успехи в языке. Вот как он сам описывал педагогический процесс с миссис Кэв: «Уже до того, что я стал пользоваться обществом миссис Кэв и практикой с ней английского языка, я кое-что понимал и читал по-английски, но я почти не говорил по-английски. Напротив, проведя летние месяцы 1879, 1880 и 1881 г. на даче дяди Сезара, я приобрел в общении с миссис Кэв такую беглость в изложении своих мыслей по-английски, что не только мог участвовать в беседах, ведшихся на этом языке, но мог и писать по-английски письма как моим кузинам, так и той же гувернантке, письма, приводившие эту добрую даму в восхищение. "Му sweet Shoura, you are such a clever boy", - писала она мне в ответ» [2, c. 145]. За счет каких приемов достигался такой эффект? Во-первых, обучение языку шло в постоянных разговорах, так что языковой барьер у Александра Бенуа был давно перейден и больше не возникал. Умение поддерживать беседу было характерной чертой многих гувернанток, но миссис Кэв овладела этим искусством, по оценке ее ученика, в совершенной степени: «никто так не умел "завести" разговор и не давать ему иссякнуть, как именно миссис Кэв» [2, c. 145].
Вторым приемом было приобщение к чтению книг на английском языке. В выборе литературы для чтения американское происхождение миссис Кэв проявлялось со всей полнотой: «Самые книжки, которые она нам читала или давала читать, были всегда очень милые, забавные и не страдали той шаблонной приторностью, которая часто портит литературу. Но почему-то она недолюбливала Диккенса, да и вообще предпочитала американских авторов. Иные, и как раз очень страшные рассказы Эдгара По, я узнал из ее живых, несколько измененных пересказов, но о том, что это были именно произведения По, я не имел понятия. Иной такой рассказ длился часами, и в осеннюю пору, когда в наступившей на дворе тьме бушевал ветер и по окнам хлестал дождь, эти повествования приобретали особую силу. Подчас нам становилось до того жутко, что никто не решался один пройти хотя бы в соседнюю комнату. Я и заснуть после таких рассказов не мог иначе, как при непременном условии, чтобы дверь моей комнаты оставалась открытой в смежную спальню Инны и Маши. И уже лежа в своих постелях мы перекликались, отчасти чтобы придать друг другу смелости, отчасти, чтобы вспомнить еще какую-либо подробность. Со строго педагогической точки зрения такая система должна казаться предосудительной, но... для практики английского языка она приносила несравнимую пользу» [2, с. 146].
Типичная французская, швейцарская, немецкая или британская гувернантка, знакомая с методическими пособиями и рекомендациями о том, как правильно воспитывать детей, не стала бы читать (пересказывать) такие будоражащие воображение произведения существам с неустоявшейся психикой, но миссис Кэв стала гувернанткой случайно, в силу обстоятельств, и выбирала для чтения те тексты, которые были интересны ей самой. По прошествии многих лет оценивая эту встретившуюся ему в детстве американку, А. Бенуа писал: «Вообще миссис Кэв вовсе не напоминала классических, чопорных, сухих гувернанток, а потому все дети, попадавшие в ее круг, быстро привязывались к ней, да и она несла свою, подчас не очень легкую службу, не как обузу, а как бы своего рода светское развлечение» [2, с. 146]. Вот это отношение к гувернерской службе как к светскому развлечению было еще одним «фирменным знаком» американского происхождения гувернантки, сумевшей создать себе другой настрой, иную мотивацию своей педагогической деятельности в отличие от педантичных европейских коллег.
Разница между британским и американским вариантами английского языка была очевидна и в XIX в., причем американский вариант воспринимался его носителями как несколько «порченый» относительно эталонного британского. О речевом поведении миссис Кэв Александр Бенуа писал: «Говорила она отчетливо, не слишком
скоро и без тех вульгарных гримас, которые сейчас в моде у американцев, даже хорошего общества. Американизм в ее произношении сказывался только в своеобразном произношении некоторых слов и что № она <...> выговаривала почти как "д". Но она сама каялась в дефектах своего произношения и следила, чтобы мы их не перенимали. Что же касается стиля ее изложения, то он не был лишен известной живописности, а юмор ее так и искрился» [2, с. 145-146].
Умея со всеми выстроить хорошие отношения, миссис Кэв не справилась только с одной персоной, но зато очень влиятельной в доме овдовевшего Кавоса - его экономкой Талябиной. Гувернантка занималась воспитанием дочерей, а экономка вела дом. Как вспоминал А. Бенуа, «ненавидели эти особы друг друга от всего сердца, но, пока был жив дядя, взаимная их неприязнь не дерзала проявляться наружу. Когда же девушки остались одни, то один домашний кризис следовал за другим. Что-то окончательно возмутительное произошло однажды из-за жареной корюшки ("курошка" - как выговаривала Талябина), которой что-то уж очень много наложила себе на тарелку англичанка. Драма эта через несколько недель осложнилась до того, что миссис Кэв предпочла покинуть дом» [2, с. 144]. Конфликты с другими представителями обслуживающего персонала были нормой в гувернерской жизни, но в данном случае конфликт осложнялся полным отсутствием мужского начала в доме. Кроме того, миссис Кэв была истовой католичкой и, «уступая непоборимому влечению, она переселилась в Лурд, откуда первое время она нам писала довольно часто, приглашая и нас приехать, чтобы убедиться, какие чудеса творит вера и в наши дни» [2, с. 146]. Визит в Лурд Кавосы-Бенуа не совершили, но пребывание миссис Кэв там оказалось неожиданно полезным. Дело в том, что сестра Александра Бенуа Екатерина Лансере оказалась жертвой типичного мошенничества: рано овдовевшая женщина получила письмо от якобы представителей «каких-то родственников Лансере, оставивших после себя миллионное наследство. Надлежало только выслать известную сумму денег для некоторых формальностей, причем надлежало хранить всё это в абсолютной тайне» [2, с. 146]. Екатерина «переслала по сообщенному адресу какого-то священника несколько довольно крупных взносов. Когда же никаких миллионов из Испании в ответ не прибыло, не прибыла и "та сиротка-племянница", воспитанием которой должна была заняться моя сестра, то у нас зародилось подозрение, не кроется ли под всем этим мошенничество. Об этих подозрениях мы сообщили миссис Кэв, она же потрудилась поехать в Мадрид, и по наведенным там справкам выяснилось, что наша бедняжка Катенька сделалась жертвой самой банальной и прямо даже классической проделки, известной под техническим названием "испанское наследство"» [2, с. 146-147]. Как
видим, мошенничества для «раскручивания простаков» давно практикуются в человеческих сообществах. Но эта история показала, что деловые качества миссис Кэв по-прежнему были на высоте, и она продолжала сохранять добрые отношения с семьями прежних воспитанников. Однако с течением времени религиозный фанатизм привел к необратимым результатам, о которых А. Бенуа горестно написал: «письма от миссис Кэв стали приходить реже, они всё более пропитывались специфическим Лурдским духом, не встречавшим в нас живого отклика, и, наконец, переписка с ней прекратилась вовсе» [2, с. 147].
Вот таким интересным, неоднозначным оказался опыт привлечения американки в качестве гувернантки. Будучи яркой, неординарной личностью, она пробудила в воспитанниках интерес к языку, носителем которого являлась, смогла верно оценить «американские шероховатости» в собственном английском и предотвратить появление тех же недостатков произношения у своих учеников. Миссис Кэв завоевала любовь и уважение всей семьи, в которой она трудилась, а сама ее достойная кинематографического воплощения биография будоражила умы воспитанников. В формировании культурного феномена российской семьи Кавос-Бенуа-Лансере есть и ее скромный вклад.
Список литературы
1. Бартенева М.И. Николай Бенуа. - СПб., 1994.
2. Бенуа А.Н. Мои воспоминания: в 5 кн. / изд. подгот.: Н.И. Александрова и др.; предисл. Д.С. Лихачева. - М.,1980. - Т. 1. - Кн. 1, 2, 3.
3. 200 лет семье Бенуа в России: Юбилейный сб. / С.-Петерб. о-во "Дом Бенуа", Гос. музей истории Санкт-Петербурга; [ред.-сост., авт. вступ. текстов В.А. Фролов]. - СПб., 1994.
4. Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток: На рус., нем. и фр. яз.: Необходимая настольная кн. для каждого семейства, с прибавлением законов, относящихся к правам и пенсиям лиц, посвятивших себя воспитанию и образованию детей в России. 2-е изд. - СПб., 1870.
5. Лисовский В.Г. Леонтий Бенуа. - СПб., 2003.
6. Солодянкина О.Ю. Иностранные гувернантки в России (вторая половина XVIII - первая половина XIX в.): моногр. - М., 2007.
7. Солодянкина О.Ю. Стереотипы восприятия иностранных воспитательниц в имперской России // Вестн. Моск. гос. обл. ун-та. Сер. «История и политические науки». 2006. № 1. - С. 73-83.
8. Эрнст С. Александр Бенуа. - М., 2004.
9. Эткинд М.Г. А.Н. Бенуа и русская художественная культура конца XIX -начала XX века. - Л., 1989.
