CC BY
30АЛЬМАНАХ КАК ИЗДАНИЕ ПЕРЕХОДНОГО ТИПА (КУЛЬТУРНАЯ МАРГИНАЛЬНОСТЬ) Балашова Ю.Б.
Изучение переходных явлений - одно из перспективных направлений современного общенаучного знания. Активно исследуются переходные процессы в физике, экономике, общественной жизни. В области гуманитарных дисциплин достаточно пристальное внимание уделяют рассмотрению переходности в разных ее аспектах фольклористика, филология, искусствоведение, социальная философия и психология, культурология. Более того, обозначилось такое направление, как отечественная и зарубежная маргиналистика. В то же время приходится констатировать, что переходные процессы фактически не изучены на материале истории журналистики.
Теорию переходности применительно к обрядовой культуре разработал еще в самом начале XX века французский антрополог Арнольд ван Геннеп [6]. К обрядам перехода ван Геннеп относил широкий круг разнородных явлений: обряды, связанные с пересечением пространственных границ, обряды жизненного цикла, календарные обряды. В структурном исследовании самого обряда перехода этнограф выделял центральную стадию - лиминаль-ность ("пороговость", промежуток), характеризующуюся утратой прежнего статуса с целью приобретения более значимой социальной роли. Вслед за А. ван Геннепом термин "лиминальность" наиболее последовательно использовал В. Тэрнер [13] для описания на этнографическом материале механизма смены статуса (социального, возрастного). В. Тэрнер подчеркивал, что лиминальность реализует себя через полное социальное падение: чем более значим приобретаемый статус, тем острее проявляется момент утраты всякого статуса. В сложившемся на сегодняшний день научном контексте понятие "мар-гинальность" функционирует как более
широкое по своему значению, включающее аспект лиминальности и характеризующееся нивелировкой негативных коннотаций (не столько отступление от условной нормы, но раздвижение границ, преодоление стереотипов).
Концепт переходности дополняется и уточняется в более поздних исследованиях, которые можно отнести к разряду классических. В работах одного из наиболее авторитетных современных культурологов H.A. Хренова выделяются те черты переходных процессов, которые следует определить как типичные: переходным эпохам свойственна подражательность [16, с. 75 - 78], а сам переход - это резкий разрыв, скачок, мутация [15, с. 18].
Формируя свою концепцию карнавала, М.М. Бахтин отмечал, что именно в переломные моменты обостряется потребность в празднике: "Празднества на всех этапах своего исторического развития были связаны с кризисными, переломными моментами в жизни природы, общества, человека" [1, с. 14]. Обращаясь к специфике способов выражения "карнавального мироощущения" в культуре, Бахтин подчеркивал, что "мироощущение это, враждебное всему готовому и завершенному, всяким претензиям на незыблемость и вечность, требовало динамических и изменчивых ("протеистических"), играющих и зыбких форм для своего выражения" [1, с. 16].
Если обобщить представления Ю.М. Лот-мана о случайных факторах в истории культуры, Д.С. Лихачева о "первичных" и "вторичных" стилях, Й. Хёйзенги о смешении стилей в переходные (кризисные) эпохи [14, с. 346 - 348], то следует сделать вывод о том, что в переходные культурные эпохи на первый план выдвигаются те явления, которые отличает марги-нальность, "вторичность", меньшая зави-
© Балашова Ю.Б., 2009
симостью от чисто идеологического фактора, гетерогенность. В этом смысле особенно показательным представляется следующий тезис Ю.М. Лотмана: "Совершенно очевидно, что область активного возникновения случайных текстов расположена на периферии, в маргинальных жанрах, в "младших жанрах" и пограничных структурных областях. Здесь и происходят наиболее активные смыслопорож-дающие и структуропорождающие процессы" [9, с. 474].
Преследуя задачу построения новой, недогматической теории литературы классик формальной школы литературоведения Ю.Н. Тынянов в качестве центрального ставил вопрос о литературной эволюции. Выявляя "ломаную", не "прямую" линию эволюции литературных жанров, Тынянов выдвигает следующий принципиальный тезис: единство жанра в разные эпохи сохраняется благодаря не столько "основным", сколько "второстепенным" жанровым чертам. Одно из ключевых положений его концепции гласит: "Не планомерная эволюция, а скачок, не развитие, а смещение" [12, с. 256].
Принципиально важна для настоящей работы теория "первичных" и "вторичных" стилей Д.С. Лихачева. Понимая категорию "стиль" в широком значении, он обращается к проблеме типологии культурных эпох, слабо разработанной и по сей день. Исходным для Лихачева становится представление о качественном различии ключевых периодов в развитии культуры, их "разнопорядковости": "Великие стили -романский, готика, ренессанс, барокко, классицизм, романтизм, реализм - обычно признаются равноправными и равнозначными. Это приводит, как мне думается, к ошибочным представлениям о движении и смене стилей и излишней схематизации историко-культурного процесса" [8, с. 437]. К "первичным" стилям Лихачев относит романеск, ренессанс, классицизм, реализм; к "вторичным" - готику, барокко, романтизм. Данное разграничение проводит и И.П. Смирнов: к разряду "первичных" стилей Смирнов причисляет также постсимволизм, к числу "вторичных" - символизм и постмодернизм [11].
Д.С. Лихачев акцентирует внимание на том обстоятельстве, что переход между "первичными" и "вторичными" стилями,
исторически всё более стремительно сменяющими друг друга, осуществляется "скачкообразно", "асимметрично". Ученый отмечает, что "вторичные" стили отличает большая усложненность, форма-лизованность, декоративность, стилевое дробление, ориентированность на узкий круг, на "знатоков". Как следствие, всё "это и позволяет вторичному стилю выражать в своих разновидностях различные идеологические устремления, до самых противоположных <...> В первичных стилях связь с идеологией гораздо более глубока" [8, с. 442]. Если основываться на позиции Лихачева - Смирнова, то следует признать, что периоды популярности, культивирования альманаха соотносятся, условно говоря, именно с "субкультурными" "вторичными" стилями.
Особый интерес в плане анализа субстратных элементов "текста культуры" в аспекте переходности вызывает явление, переходное по своей сути, а именно -альманах. Данная особенность альманаха вызывает отчетливо проявленную сложность его концептуально осмысления и расхождения между сложившимися наиболее целостными исследовательскими концепциями.
В истории развития альманаха есть свои фазы лиминальности. Например, середина - вторая половина 30-х гг. XIX века - время резкого упадка альманаха, подготовившее кардинальную трансформацию явления, когда на смену изысканным поэтическим "карманным книжкам" постепенно приходят объемные прозаические сборники. Еще В.Г. Белинский, сравнивая альманахи 1820-х - начала 30-х и второй половины 1830-х годов, настаивал на их абсолютном, качественном различии: "Мода на альманахи, свирепствовавшая больше десяти лет, вдруг прошла; <...> время прежних альманахов миновало навсегда. <...> Это опять было нечто совершенно не похожее на прежние альманахи <...>" [3, с. 215 - 216]. В этом смысле Белинский подчеркивал кратковременность жизни альманаха как типа издания: "Альманах может быть издан, пожалуй, десять раз сряду, но непременно на таком условии, чтоб все эти десять изданий шли непрерывно одно за другим с короткими промежутками времени <...> Это свидетельствовало бы о необыкно-
венном успехе альманаха <...>" [4, с. 410]. Вслед за Белинским целый ряд исследователей (например, В.Э. Вацуро) выявляет периоды особой популярности явления - своеобразного альманашного бума и этапы ярко выраженного спада, даже практически полного исчезновения альманаха из литературно-журналистского процесса [5, с. 251 - 252]. Таким образом, логика эволюции альманаха оказывается мутационной.
Первостепенный вопрос о причинах столь необычного функционирования явления затронут едва ли не во всех работах, альманаху посвященных. Для подавляющего большинства исследователей главным аргументом здесь выступают внелитературные обстоятельства, связанные со значительно более мягким, терпимым со стороны цензуры отношением к альманаху, а также серьезными цензурными ограничениями, неизбежно налагаемыми на издание журналов. Еще в 80-е гг. XIX века С.И. Пономарев, обращаясь к возникшей в середине XIX века очередной фазе неустойчивости, мутационному сдвигу альманаха, усматривал основную причину, влияющую на динамику функционирования явления, в жесткой его зависимости от системного состояния других разновидностей периодической печати. В "художественно-литературном" альманахе "Киевлянка", не свойственного для данного типа изданий формата - в печатный лист, С.И. Пономарев писал: "С 1856 г. [по окончании "мрачного семилетия" и постепенного изменения в законодательстве, касающегося вопросов печати. - Ю.Б.] начинается небывалое дотоле оживление и расширение у нас журналистики - <...> каждый год являлось от 10 до 40 и более новых периодических изданий; в эту пору альманахи притихли года на два, на три [выделено мной. - Ю.Б.] и, появляясь, уже не возбуждали внимания" [10, с. 111]. Данный пример вполне отчетливо иллюстрирует следующий тезис: альманах, с одной стороны, занимает своеобразную (промежуточную) нишу в системе периодических изданий, а с другой - находится вовне данной системы, в некотором роде оппозиционен ей, поскольку располагается на пересечении собственно литературной и журналистской парадигмы. Отсюда следует, что аль-
манах способен не только восполнять другие периодические издания, реализуя тем самым свою маргинальную функцию, но и вступать с ними в конфликтные отношения. Так, по мнению Н.П. Кашина, в 1840-е годы "...возрождаются альманахи с целью создания реакции против журналов" [7, с. 132].
Периоды наиболее существенно распространения альманаха соотносятся со следующими культурными эпохами: 20-е -самое начало 30-х гг. XIX века (пик романтизма), 40-е гг. XIX века (эпоха натурализма), первая треть XX века (культура модернизма и раннего соцреализма), время хрущевской "оттепели" (культура андеграунда) и, наконец, эпоха перестройки (культура постмодернизма). Данная корреляция заставляет предполагать зависимость альманаха от процесса становления ярко выраженных новаторских и, в этом смысле, переходных формаций, условно говоря "вторичных" стилей, образуемых путем резкого перехода, скачка. Примечательно, что демаркационная линия, разделяющая альманах и журнал как издания "полярных" типов, справедливо проводится исследователями на основе учета идеологического аспекта (о значении которого в плане разграничения "первичных" и "вторичных" стилей говорил Д.С. Лихачев). В отличие от "толстого" журнала, альманах в меньшей степени подчинен решению идеологических задач, в нем слабее выражена социальная прагматика. Неслучайно, середина - вторая половина XIX века является временем господства русского классического "толстого" журнала и реалистического направления ("первичного" стиля) отмечена мутационным спадом, невостребованностью альманаха.
Что касается такого принципиального параметра переходных эпох, как обостренная тяга к праздничному элементу, "веселой правде о мире", по выражению М.М. Бахтина, то здесь следует оговорить следующее. Поскольку праздник составляет ядро любой культурной традиции, в переходные эпохи (а современная социокультурная ситуация остается во многом маргинальной) массовое сознание стремится обрести мировоззренческую опору, в том числе в традиционных моделях праздника. Традиционно риту-
ально-обрядовую сторону праздничной культуры поддерживала как собственно литературная (календарная словесность), так и журналистская традиция, связанная, главным образом, именно с альманахом. Праздничная концепция альманаха находит выражение в его оформлении, жанровом составе, тематике, композиционной организации, характерных сроках выхода в свет. Классический альманах являлся, прежде всего, подарочной новогодней "карманной книжкой", изящным "Календарем Муз". Праздничная приуроченность сохраняется в редуцированном виде и в новейших альманахах, представленных преимущественно в аудиовизуальной ипостаси (например, исторический альманах "Петрополь" на "Радио России - Санкт-Петербург"). Это последнее обстоятельство свидетельствует о маргинальном характере явления на современном этапе.
В то же время определенная переходность и неустойчивость заложена в структуре альманаха как комбинированного "собрания отрывков разных авторов", что проявляется в подвижности границы, отделяющей альманах от изданий смежных типов, относительно свободных сроках издания - особой природы непериодичности, жанровой пестроте, "отрывочной" структурной организации. Маркирующий альманах аспект переходности корреспондирует с общим переломным характером культурных эпох, определяющих востребованность явления. Очевидно, что переходные эпохи продуцируют развитие переходных по своей структуре образований, маргинальность которых заложена на уровне типа издания и поэтики.
Подобно переходным эпохам, порождающим альманах, последний неизменно характеризуется маргинальностью, в оценочном плане - вторичностью, в плоскости текстовой организации - экспери-ментальностью. Такая "непроявленность", "невоплощенность" отвечает особенностям русского национального сознания, как его определял H.A. Бердяев, [2] и, вероятно, во многом объясняет причины укорененности альманаха на русской почве. Если основываться на общекультурных позициях, то можно говорить о том, что благодаря некой содержательной "имплицитности", альманаху на всех
этапах его эволюции удается сохранять свой потенциал (чего нельзя сказать, например, о новейшей судьбе "толстого" журнала).
Литература
1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.
2. Бердяев H.A. Судьба России. М., 1990 (репринтное изданиея 1918 г.).
3. Белинский В.Г. Молодик на 1844 год: украинский литературный сборник/Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. Т. 8. М., 1955.
4. Белинский В.Г. Новоселье // Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1955. Т. 9.
5. Вацуро В.Э. Северные цветы: история альманаха Дельвига - Пушкина. М., 1978.
6. Геннеп Арнольд ван. Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов / Пер. с франц. Ю.В. Ивановой, Л.В. Покровской. М., 2002.
7. Кашин Н.П. Альманахи двадцатых -сороковых годов // Книги в России. Часть вторая: Девятнадцатый век. М., 1925.
8. Лихачев Д.С. Великие стили и стиль барокко // Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. СПб., 2001.
9. Лотман Ю.М. О роли случайных факторов в истории культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1.
10. Пономарев С. Русские альманахи // Киевлянка: Художественно-литературный альманах. Киев, 1884.
11. Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М., 1977.
12. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.
13. Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983.
14. Хёйзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.
15. Хренов H.A. Опыт культурологической интерпретации переходных процессов // Искусство в ситуации смены циклов: междисциплинарные аспекты исследования художественной культуры в переходных процессах / Отв. ред. H.A. Хренов. М., 2002.
16. Хренов H.A. "Человек играющий" в русской культуре. СПб., 2005.
