CC BY
38
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕРИЯ 7. ФИЛОСОФИЯ. 2023. Т. 47. № 6. С. 107-126 LOMONOSOV PHILOSOPHY JOURNAL. 2023. Vol. 47. No. 6. P. 107-126
К 70-ЛЕТИЮ Ш
КАФЕДРЫ ФИЛОСОФИИ ГУМАНИТАРНЫХ ФАКУЛЬТЕТОВ
Научная статья
УДК 1(091)
doi: 10.55959/MSU0201-7385-7-2023-6-107-126
АЛЛАГМАТИКА СИМОНДОНА VS ДИАЛЕКТИКА ГЕГЕЛЯ
Е.Н. Ивахненко
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 119991,
Ленинские горы, МГУ, учебно-научный корпус «Шуваловский», г. Москва,
Россия
Аннотация. Задача настоящей статьи — провести сопоставление между двумя способами осмысления механизмов развития и формообразования, претендующих на всеобщность. Это — диалектика Гегеля и аллагматика Си-мондона. Между этими мыслителями полуторавековой период бурного развития естествознания и гуманитарных наук, философских, социологических и культурологических идей и теорий. Фигуры Гегеля и Симондона, разумеется, несопоставимы по масштабу влияния на философию и интеллектуальную жизнь их современников и потомков. Однако будет ошибкой считать, что отдельные стороны наследия триумфатора немецкого идеализма XIX в. не идут ни в какое сравнение или не могут сравниваться с разработками мыслителей ХХ в., пусть менее значительных по признанию и силе влияния. В некоторых случаях компаративистский анализ может оказаться весьма продуктивным как в отношении осмысления прошлых достижений мировой философской мысли, так и поисков путей ее развития в наши дни.
Ключевые слова: аллагматика, противоречие, снятие, индивидуация, транс-дукция, диспаратность, информация
© Е.Н. Ивахненко, 2023
THE 70TH ANNIVERSARY
OF THE DEPARTMENT OF PHILOSOPHY
OF THE HUMANITIES FACULTIES
Original article
SIMONDON'S ALLAGMATICS VS HEGEL'S DIALECTICS
E.N. Ivakhnenko
Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory, Moscow, Teaching and
Scientific Building "Shuvalovsky", 119991, Russia
Abstract. The task of this article is to make a comparison between two ways of understanding the mechanisms of development and formation, claiming to be universal. These are the dialectics of Hegel and the allagmatics of Simondon. Between these thinkers there is a century and a half of rapid development of natural sciences and humanities, philosophical, sociological and cultural ideas and theories. The figures of Hegel and Simondon, of course, are incomparable in terms of the scale of their influence on the philosophy and intellectual life of their contemporaries and descendants. However, it would be a mistake to assume that certain aspects of the legacy of the triumphant German idealism of the XIX century are not comparable or cannot be compared with the developments of the thinkers of the XX century, albeit less significant in scale and power of influence. In some cases, comparative analysis can be very productive, both in relation to the comprehension of past achievements of world philosophical thought and to the search for ways of its development in our days.
Keywords: allagmatics, contradiction, withdrawal, individuation, transduction, disparity, information
Если с философией Гегеля студенты знакомятся уже на первых курсах обучения в университете, то французского философа Жиль-бера Симондона (1924-1989) никак нельзя отнести к широко известным в России мыслителям. На Западе интерес к работам создателя теории индивидуации и оригинальной философии техники отчетливо стал проявляться только в конце XX в., в нашей стране — дестью годами позже. В последние десятилетия прошлого века внимание части интеллектуалов в мире сконцентрировалось на кибернетике второго порядка (Х. фон Фёрстер, У. Матурана и др.), системной теории коммуникации (Н. Луман), акторно-сетевой теории (Б. Ла-тур и др.), философии техники, органологии, теории организации (Э. Морен). Во всех этих направлениях с разных сторон разрабатывались подходы, которые оказались созвучными ранее разработанной Симондоном аллагматике — теории операций. Вместо представлений о форме и формообразовании Симондон привносит мысль об операции, а в качестве одной из доминирующих характе-
ристик материи — структуру. Согласно Симондону, всякое развитие реализуется через индивидуирующее действие (индивидуацию), которое есть операция рекурсивного преобразования структуры. Операция переходит в структуру, структура — в операцию. Такой ход симондоновской мысли не поддается строгой формализации и требует более обстоятельных разъяснений и демонстраций. Поэтому пока ограничимся только одной важной характеристикой аллагмати-ки: индивидуация осуществляется/процессируется через операцию «рекурсивного примыкания», которое на каждом очередном цикле включает в себя контингентность.
Под «рекурсивным примыканием» в данном случае подразумевается фрагмент цикличности, операционального перехода, когда конец предшествующей операции примыкает к началу последующей. Однако сам переход (примыкание) к последующей операции не является строго детерминированным ни содержанием предшествующей операции, ни каким-либо предзаданным или предустановленным для всей рекурсивной цепочки планом (Идеей) ее развития. В аллаг-матике Симондона переход (примыкание) циклов осуществляется контингентно, то есть переход к следующему циклу всегда сохраняет в себе «возможность-быть-другим». Таким образом, контингент-ность в данном случае выступает признаком отсутствия достаточного основания для выбора строго определенного или предзаданного направления развития становления/индивидуации.
В таком ее виде симондоновская аллагматика противостоит «наивному гилеморфизму»1 Аристотеля, как и его позднейшим новоевропейским интерпретациям; не приемлет кантовского различия априорного и апостериорного; демонстрирует отказ от диалектики в ее гегелевском и материалистическом толкованиях применительно к достижениям естествознания.
Несостоятельность наивного гилеморфизма в популярном изложении Симондона представлена достаточно просто. Для наглядности он берет пример, который со времен Аристотеля традиционно приводится сторонниками гилеморфизма. Это — формовка кирпичных блоков из глины [1, 21-29]. Симондон предлагает рассмотреть этот процесс более тщательно и вдумчиво его осмыслить.
Ход его рассуждений в общих чертах представляется на примере изготовления глиняных блоков. По Аристотелю, форма как будто изначально существует и находит свое место в голове мастера. Но
1 Гилеморфизм (от греч. и\г| — материя и Цорф| — форма) обозначает концепцию космогенеза (как и любого становления) как оформления исходного пассивного субстрата (материи) активной субстанцией (формой).
процесс изготовления несет в себе много факторов, которые не принимались к рассмотрению ни Аристотелем, ни его последователями. Прежде всего «для того, чтобы изготовить форму, нужно ее построить из определенного материала» [1, 23]. То есть форма (изложница) вовсе не абстрактная идея, а вполне себе материальный объект, специально изготовленный для взаимодействия с глиняной массой. Глина также состоит из особого материала, который по составу и замесу приготовляется так, чтобы взаимодействие с формой происходило нужным образом. Сам процесс изготовления блоков включает обмен энергией между формой (изложницей) и материалом (глиной) и представляется как неразрывное целое. Таким образом, материал (глина) в ходе изготовления вовсе не пассивный субстрат, поскольку он расширяется в пространстве, оказывая давление на стенки формы. Деревянные стенки формы в свою очередь реагируют сопротивлением на давление глины. На самом деле имеет место не оформление послушной материи, а обмен силами и энергиями. В этот процесс включается еще и человеческий труд, вкладывающий энергию в изготовление глины и формы. Так, что нет никакой чистой формы и чистой материи. Наглядность примера формовки глиняных блоков, с одной стороны, призвана продемонстрировать абстрактность (мнимонезависимость) наложения активной формы на пассивную материю, с другой — показать в порядке первого приближения то, что Симондон называет индивидуирующим действием (индивидуацией).
Индивидуация как будто совпадает по смыслу с онтогенезом, и Симондон использует это слово, но только для того, чтобы продемонстрировать едва уловимые различия. «Искать принцип инди-видуации в реальности, предшествующей самой индивидуации, — замечает он, — значит рассматривать индивидуацию только как онтогенез» [2, 32]. Так, если доктрина гилеморфизма избегает прямого сколько-нибудь подробного описания онтогенеза (изложница-глина-блок), то теория индивидуации призвана показать ее полную несостоятельность.
Отметим, — потому что нам к этому придется вернуться позже, — что становление индивида в его симондоновском понимании осуществляется в ходе такого рода операции, где вступают в отношения множественные потенциалы разнообразных гетерогенных структур и уровней реальности. В целом же Симондон предложил оригинальную версию описания процессов индивидуации на нескольких уровнях: физическом, биологическом, психическом, социальном и техническом. С этих позиций не может быть принято и кантовское разделение на априорное и апостериорное, поскольку
таковое, как он утверждает, всего лишь «отголосок гилеморфической схемы в теории познания», который только затемняет «подлинную операцию индивидуации» [2, 45].
Следуя исходному замыслу статьи, обратимся к сопоставлению: аллагматика Симондона У8 диалектика Гегеля. Прежде всего следует заметить, что Симондон обстоятельно изучал гегелевское наследие. Еще в студенческие годы он исправно посещал лекции знаменитого неогегельянца Жана Ипполита, который впоследствии стал научным руководителем его докторской диссертации.
Мир, по Гегелю, есть развивающаяся тотальность. Воссозданная им диалектика также носит всеобщий характер. Гегель набрасывает свою «алмазную сеть» на все, что застает на своем пути «движение духа». Дух воспроизводит через себя этот мир и на каждом этапе возвращается в себя, уже будучи обогащенным своим со-мировым развитием — политикой, правом, культурой, религией, искусством и философией. Развитие выражается как последовательное воспроизводство в мире форм заданной активностью Абсолютной идеи, Духа (предложенные Гегелем различия здесь не столь важны). Вынужденно упрощая (но не искажая) общую картину миро-творения, воссозданную Гегелем, можно констатировать, что процесс «оформления» бытия осуществляется через «оформляющее» движение-развитие идеи, от самых простейших порождений (физических объектов) до высших — человека, общества, государства и всех наличествующих в них проявлений духовной жизни. Гегелевская система принципов, понятий и категорий диалектики, развернутая в мире состоявшихся форм, является в то же время и основным условием познания этого мира. Так что понять что-либо, по Гегелю, можно, только выразив это «что-либо» в движении его же гегелевских понятий и никак иначе.
В «Феноменологии духа» (1807), в подразделе «Образование индивида», Гегель проводит различение между «всеобщим индивидом» — «обладающим самосознанием духом», который следует рассматривать «в его образовании», и «отдельным индивидом», который «есть несовершенный дух, некоторый конкретный образ, во всем наличном бытии которого доминирует одна определенность, а от других имеются только расплывчатые черты» [3, 14]. Далее Гегель поясняет: «Отдельный индивид должен и по содержанию пройти ступени образования всеобщего духа, но как формы, уже оставленные духом» [3, 15]. По Гегелю, в снятых формах развитие останавливается, поскольку дух покинул их. Предложенная Гегелем характеристика отдельного индивида как «несовершенного духа» и «оставленных духом» прежде состоявшихся форм, через которые
этот индивид должен пройти, нам следует включить в перечень сопоставлений с «индивидом» Симондона.
Подход Симондона представляет собой несколько иной режим осмысления индивидуальности, хотя и несет в себе все то же стремление выразить механизм всеобщего развития и разнообразия форм — от квантовых до технических и информационных объектов [4] — всего того, что стало открываться в естественных науках во второй половине ХХ в. Его аллагматика, созданная в 50-х гг., предваряет переход от кибернетики первого порядка к кибернетике второго порядка, состоявшийся десятилетием позже.
Симондон рассматривает всякую индивидуальность (физическую, биологическую, психическую, социальную, а также техническую) вовсе не как итоговый и снятый из предшествующих противоречий синтез, не как завершенность, а как контингентно возникшую и контингентно существующую во времени метаста-бильную целостность2. Именно такую контингентную неустойчивость он выделяет в качестве ключевого признака становления индивида. Из сказанного уже должно быть понятно, что индивид в его системе координат вовсе не антропоцентристское понятие, за которым усматривается единичный представитель человеческого рода. Индивид, трактуемый по симондоновски, располагает двумя типами различений: внутренним структурным и внешним — от всего остального (собственно, поэтому и индивид). Так, что статусом индивида, по Симондону, обладают кристаллы, живые организ-
2 Метастабильность (от греч. цета — через и лат. 81аЬШ8 — устойчивый) — такое положение системы, при котором она может временно сохранять устойчивое состояние, которое в свою очередь может измениться под влиянием внешнего возмущения. Физическая (энергетическая) модель метастабильного состояния выглядит следующим образом.
придавая ему расширительное толкование, связывая с ним понятия «трансдуктив-ность», «диспаратность», «рекурсивность», «контингентность» и др. «Принятие формы, — пишет Симондон, — может быть выполнено лишь в том случае, если материя и форма (структура и операция. — Е.И.) воссоединяются в одну систему благодаря энергетическому условию метастабильности» [2, 98].
мы, субъекты с их психической жизнью, коллективы (сообщества), как, впрочем, и технические объекты, словом, любая метастабиль-ная сборка-ассамбляж, временно (и во времени) состоявшаяся как целостность. Причем сущее3 такой сборки проявляется в эмер-джентности (от англ. emergent — возникающий, неожиданно появляющийся) — обретении новых свойств, которые не присущи ее компонентам по отдельности. Не определяется индивид и каким-то особым смыслом привнесенного в него «своего-другого» — Духа, опрокинутого в природу, человека, общества (здесь бы замаячил призрак гилеморфизма). Не заключается и не схватывается сущее в каком-либо конечном, осуществившемся состоянии вещи. Сущее реализует и проявляет себя через все то же «индивидуирующее действие», которое привносит в онтогенез «чистую контингентность» (то есть неопределенность выбора направления развития, которое «всегда может быть и иным»). «Такая вероятность, — поясняет Си-мондон, — не результат невежества; она — чистая контингентность; такова «чистая вероятность», не являющаяся результатом определенного скрытого детерминизма» [2, 240].
Может показаться, что заявленный Симондоном принцип сохранения сущего через становление свидетельствует о сходстве с диалектикой Гегеля. Здесь мы как будто наталкиваемся на аналогию с гегелевским «снятием». Но такая аналогия вряд ли уместна. Прежде всего, Симондон иначе, чем Гегель, смотрит на переход от низших форм к высшим, от неживого к живому. «Жизнь и неживую материю, — замечает он, — можно в определенном смысле трактовать как две скорости в эволюции реального» [2, 406] — замедленной скорости эволюционных изменений неживого и сравнительно ускоренной эволюции жизни. Сама по себе эволюция, по Симондону, — «не усовершенствование, а интеграция, поддержание метастабильности, которая все больше и больше опирается на себя, накапливая потенциалы, собирая структуры и функции» [2, 366]. Это различение скоростей понимаемой таким образом эволюции разных уровней реальности сближает идеи Симондона с последующими в 70-х гг. разработками по неравновесной термодинамике и теории самоорганизации.
3 Перенесение на русскую почву французского слова être как «сущего» потребовало от переводчика прояснить его смысловое наполнение в данном контексте. Индивидуируется и различается именно сущее (être). «Среди огромного числа словарных значений, — поясняет Я.И. Свирский, — оно, прежде всего, может переводиться (в виде существительного) как "бытие", "существо" (по отношению, например, к живому) и, наконец, как "сущее", как то, что есть, как то, что существует — существует до того, как стало индивидом, существует в ходе индивидуации, существует уже будучи индивидуированным...» [5].
Пояснения, которые дает Симондон, ориентируют нас на совсем иное, чем у Гегеля, понимание становления целостности (индивида): «Такое сохранение, — пишет он, — существует благодаря обмену между структурой и операцией, продолжающемуся квантовыми скачками через последовательные равновесия» [2, 36]. И далее: «Реальность предстает, в первую очередь, сама по себе как перенасыщенный раствор и, более полно, еще в доиндивидуальном режиме — большем, чем единство, и большем, чем тождество, — способна манифестировать себя как волна или частица, материя или энергия...» [2, 38].
О чем речь? Ведь Гегель не мог располагать знаниями о квантовой теории, кибернетике, неравновесной термодинамике, синергетике... Для этого ему нужно было бы перенестись в будущее на 150 лет, где он мог бы по-новому осмыслить эти и другие открытия в науке. Дело в другом. Во-первых, Гегелю, с его системой и диалектикой, так и не удалось убедительно выразить философию науки на фоне достижений естествознания своего времени; во-вторых, Симондон предлагает принципиально иную, отличную от Гегелевой, модель ста-новления/индивидуации, которая, по его словам, «призвана играть роль, какую не смогла бы играть диалектика» [2, 51]. Чтобы пояснить сказанное, выделим еще одно различение: трансдукция Симондона У8 противоречие Гегеля.
По Гегелю, противоречие движет миром, оно же «центральная категория логики и вообще всей [его] философии» [6, 234-235]. В «Науке логики» (1812-1816) он утверждает: «Нечто, следовательно, жизненно лишь постольку, поскольку оно содержит в себе противоречие и притом есть та сила, которая в состоянии вмещать в себе это противоречие и выдерживать его» [7, 521]. Важно в нашем случае заметить, что нечто — жизненная сила, процесс, индивид — «вмещает» в себя и «выдерживает» в себе противоречие. Симондон усматривает в диалектическом становлении такого рода «относительную экстери-орность модификации по отношению к модифицируемому». К тому же гегелевское «становление и обладание способностью конструировать сущность» [2, 404] в его сигнификативном (собственно-семантическом) смысле хоть и отдаленно, но все же напоминает трюк гиле-морфизма с изложницей и глиной. Чтобы показать суть несогласия Симондона с гегелевской диалектикой (имя Гегеля он по каким-то соображениям не упоминает в своей работе), приведем несколько фрагментов из Заключения «Индивида и его физико-биологического генезиса». «В концепции диалектики, — пишет он, — сущее нуждается в становлении, но становление, тем не менее, частично понимается так, как это было, когда становление считалось независимым от
сущего (когда Идея, Дух обращаются к чему-то, что находится вне их самих. — Е.И.), чуждым сущему, враждебным его сущности». Поэтому, заключает Симондон, «становление в диалектике недостаточно интегрировано в становящееся сущее», и по той же причине «время диалектики по сути осталось временем вневременного сущего, но вброшенным в становление его существованием» [2, 405].
На место становления через противоречия Симондон устанавливает становление через трансдукцию. По сути, становление и есть трансдуктивная операция. «Под трансдукцией, — пишет Си-мондон, — мы понимаем операцию — физическую, биологическую, ментальную, социальную, — посредством которой активность шаг за шагом распространяется внутри области... [где] каждый конституированный регион структуры служит принципом конститу-ирования для следующего региона» [2, 49]. Трансдукция — это механизм рекурсивно-контингентного становления сущего, которое, подчеркивает Симондон, «исходит из самого себя» [2, 404]. Но если в физической области трансдукция осуществляется в форме последовательной итерации, то на более сложных уровнях — витальном, психическом, коллективном (социальном) — она «может двигаться вперед с постоянно меняющимся шагом.» [2, 49]. Именно трансдукция порождает многочисленные неопределенности на всех уровнях, как на высших, так и на низших: в образовании диссипативных структур из термодинамического молекулярного хаоса — на физическом, в эволюции — на витальном, в психических процессах и их проявлениях — на личностном, во взрывах коллективной и общественной активности — на социальном, в открывающихся новых возможностях, а вместе с ними рисках и угрозах — на техническом и информационном.
Исследователи отмечают очевидное влияние работ Симондона на мысль Ж. Делёза, почерпнувшего из них трактовку понятий ин-дивидуации, трансдукции и метастабильности [8]. Однако не менее важно усмотреть в них признаки будущего развития по меньшей мере трех теорий, увидевших свет 10-15 годами позже. Это теория самоорганизации И. Пригожина (неравновесная термодинамика), синергетика Г. Хакена (математические модели самоорганизации), а также системная теория Н. Лумана. В этой связи должно быть понятно, что трансдукция хоть и может быть логической операцией, но вовсе не сводится к ней, как и не ограничивается логическим мышлением в целом. В логическом измерении, по выражению Симондона, трансдукция есть «демарш открывающего ума», суть которого в том, чтобы «осуществлять генезис мысли одновременно с генезисом объекта» [2, 51]. В онтологическом измерении трансдукция изначально
гетерогенна, поскольку включает в себя «множество порядков величины реальности», с его конвертируемыми друг в друга энергетическими режимами и структурными состояниями.
Уже только эти выборочно представленные свойства показывают, насколько далеко «ушла» симондоновская трансдукция от гегелевского противоречия. Но еще более убедительно обозначенное различение подтверждают расходящиеся перспективы включения этих понятий в осмысление становления/индивидуации природы, общества и картины мира в целом. К примеру, в гегелевской диалектике противоречия, через которые предшествующие формы осуществляли свое развитие, после их снятия либо переходят в новое основание (форму, уровень) на правах рудиментарных остатков, либо исчезают вовсе. Развитие на новом основании (как результата «снятия») определяется уже другой парой противоречий. Напомним, что не одно и то же противоречие в данном случае выступает условием «жизненности» формы, а лишь то, через которое осуществляется развитие высших форм. Прежние противоречия «застывают» в уже снятых формах бытия. Они «оставлены духом», и от них если что-то и остается, то «только расплывчатые черты». Такой ход осмысления отводит «покинутой духом» природе весьма скромное место. «Отчужденная от идеи природа, — резюмирует Гегель, — есть лишь труп, которым занимается рассудок» [9, 21]. Он соглашается со своими предшественниками и современниками, которые называли природу «окаменевшим» и «замерзшим интеллектом».
Согласно этому, Гегель предлагает путь, по которому должны идти естественные науки: физическая природа как таковая, как и каждый отдельно взятый ее объект, постигаются, только будучи выраженными посредством рассудка. Такое представление о естествознании оказалось неубедительным и даже курьезным не только для наших современников, но и для современников самого Гегеля. Неудивительно в этой связи, что «Философия природы» Гегеля не оказала сколько-нибудь заметного идейного влияния как на естествоиспытателей, так и на философию науки в целом. «Между тем, — отмечал Г.В. Плеханов, — не подлежит сомнению, что философия природы есть самая слабая часть в системе Гегеля» [10]. Бертран Рассел также не преминул бросить упрек в сторону Гегеля за то, что тот взялся описать систему наук, располагая знаниями среднего гимназиста своего времени. Вовсе неудивительно и то, что значительное число физиков еще в эпоху Гегеля не рассматривали его воззрения на природу как сколько-нибудь значимые для науки своего времени. И если по мере отдаления от времени публикации «Философия природы» (1842) сохраняла историко-философскую ценность для
исследователей-философов, то интерес к ней со стороны естествоиспытателей сошел на нет уже в середине XIX в.4
Само по себе неудовлетворительное для естествоиспытателей описание природы с «философских позиций» служило поводом для Огюста Конта уже в 30-е гг. XIX в. в «Курсе позитивных наук» не только вынести за скобки гегелевское воззрение на науку в целом, но и сделать его предметом жесткой и нелицеприятной критики. Несколькими десятилетиями позже автор «Диалектики природы» (1873-1882) предпринял попытку вдохнуть новую жизнь в диалектический метод путем перевода его на рельсы материалистического толкования. Он настоятельно рекомендовал естествоиспытателям опираться на диалектику (на принципы и законы диалектики, формы движения материи.), поскольку таковая «является единственным, в высшей инстанции, методом мышления, соответствующим теперешней стадии развития естествознания» [12, 527-528]. В «Анти-Дюринге» (1878) Энгельс делится с читателем своим стремлением извлечь законы и принципы гегелевской диалектики «из этой мистической формы и ясно представить во всей их простоте и всеобщности» [13, 11]. Он был искренне убежден и убеждал своего читателя в том, что ученым-естествоиспытателям еще только предстоит избавиться «от своего собственного, унаследованного от английского эмпиризма, ограниченного мышления», которым они руководствовались до сих пор. Однако произойдет это, по его мнению, когда «естествознание научится усваивать результаты, достигнутые развитием философии в течение двух с половиной тысячелетий» [13, 14]. Понятно, что под вершиной развития философии подразумевался диалектический материализм. Следуя той же марксистской установке, в советский период в системе подготовки технических и инженерных кадров преподавался полугодовой курс диалектического материализма. Диамат рассматривался (в том же ключе) как одно из условий формирования творческих и методологических навыков будущих специалистов высшей квалификации.
И все же следует со всей серьезностью отнестись к известному, хотя и во всех отношениях позитивистскому высказыванию Рассела. «Даже если (как я сам полагаю) почти все учение Гегеля ложно, — утверждал он, — оно еще сохраняет значение. так как оно наилучшим
4 В Примечаниях к русскоязычному изданию «Философии природы» (1934) заметна попытка составителей сгладить расхождения трактовок развития естествознания в течение последующего столетия с позиций гегелевской диалектической логики. Расхождения и откровенные нелепости адресуются «метафизическим крайностям» других авторов, но никак не гегелевской диалектике: «Эта метафизическая крайность отрицательным образом отражается на развитии теории физико-химии, см. З.А. Цейтлин...» [11, 597].
образом представляет определенный вид философии.» [14, 367]. Философия природы Гегеля, разумеется, не является сплошной нелепостью по отношению к естествознанию. Ценность ее заключается уже в том, что она явила собой вовсе не бесполезную попытку изложения системы наук своего времени на основании принципов и понятий, выходящих за пределы принятых в то время классификаций. Гегель не приемлет простое упорядочение, когда «можно начинать с самого скудного по содержанию класса, и каждый дальнейший класс будет становиться все развитее и богаче определениями и содержанием...» [9, 29]. Тем не менее, признавая такое описание в качестве одного из первых этапов философского осмысления естествознания, следует также признать, что попытка толковать природу и науку средствами гегелевской диалектики продемонстрировала ее слабые стороны как инструмента анализа. В первую очередь, это абстрактность накладываемых на природу и науку принципов.
Обратимся к еще одному значимому в контексте предложенной аргументации различению. Это рекурсивность и контингентность по Симондону и Гегелю. Рекурсивно-контингентное примыкание, как уже упоминалось, работает в качестве центрального понятия в симондоновской аллагматике. Но и Гегель вовсе не игнорировал эти понятия. Можно сказать, что они перешли к нему по наследству от его гениального предшественника — Г. Лейбница5. Тем не менее данный аспект его диалектики по сей день слабо освещен и не оценен по достоинству. Уже в Предисловии «Феноменологии духа», по мнению современного исследователя Эдмунда Пиреша, разворачивается движение Духа в форме рекурсивного алгоритма. «Прибегая к аналогиям, — пишет он, — можно сказать, что работа Гегеля — это пример алгоритма Духа» (цит. по: [15, 136]). Логика развития, по Гегелю, может быть представлена как рекурсивный процесс, который по завершении каждого цикла (петли рекурсии) возвращается к самому себе, чтобы себя познать.
Бернар Мабиль, защитивший в 1992 г. докторскую диссертацию «по непредвиденным обстоятельствам» у Гегеля, обнаруживает в диалектике два значения контингентности: одно — беспорядочная, иррациональная в себе природа, неспособная самостоятельно осуществить Идею, другое — «логическая категория, или даже категория бытия» субъективного, объективного и абсолютного духа [16, 196]. Эти два значения контингентности представляются Мобилем как несовместимые. Второй тип контингентности является этапом, который разум проходит через свое инобытие (природу) на пути
5 Г. Лейбниц в своей «Монадологии» (1714) обратил внимание на рекурсив-ность и контингентность как на «постоянство в изменении».
к Абсолюту. Этот тип контингентности напоминает то, что Гегель назвал «хитростью разума», но только применительно не к власти, поведению людей и обществу, а к природе. Однако нас интересует в данном случае первое значение контингентности. Оно переносится на такое толкование природы, где природа «не свободна, а лишь необходима и случайна» [16, 196]. Смысловое наполнение первого значения ближе к тому, которое по традиции в русском языке вкладывается в слово «случайность» (потому так и звучит в переводе). У Гегеля оно раскрывается как поставщик иррациональности и хаоса в природе. Внешние вмешательства привносят такого рода кон-тингентность в порядок вещей, прежде установленный движением Идеи. В этом своем, первом, значении контингентность (как «случайность») в царстве природы связывает рекурсию не с развитием, а с задержкой и торможением (Hemmung). Природа бессильна, чтобы сопротивляться случайным вмешательствам. Здесь важно отметить, что эта тормозящая развитие контингентность выносится Гегелем за пределы всякой возможности ее познания. «Указанное бессилие природы, — утверждает Гегель, — ставит границы философии, и совершенно нелепым является требование, предъявляемое разуму, чтобы он постигал такого рода случайности.» [9, 32].
Симондон не исключает, а, наоборот, нацелен на постижение контингентности в физическом и биологическом мире природы. Он рассматривает такую контингентность в качестве онтологически укорененного свойства во Вселенной. Именно контингентность отвечает за безостановочное умножение разнообразия во всем мироздании. «Почему, — вопрошает Юк Хуэй, превращая утверждение Делёза в вопрос, — песчинки на морском берегу выглядят при ближайшем рассмотрении отличными друг от друга? Почему каждый из близнецов, как бы они не были похожи, все же совершенно уникален?» [15, 24]. Ответ на этот вопрос следует, на наш взгляд, искать в онтологии симондоновской рекурсивно-контингентной связки.
Так, если рекурсивность представляет собой циклическое движение-развитие, где конец предшествующей операции становится началом последующей, то встроенная в нее контингентность снабжает ее уникальностью и непредсказуемостью. Контингентность попросту не позволяет исчерпывающе предсказать, предвосхитить или схватить будущие порождения индивидуации. Симондон, пользуясь тезаурусом кибернетики, называет этот механизм «открытой машиной». Отличительной чертой кибернетической машины такого рода он считает постоянно пополняемый запас неопределенности, вписанный в ее рекурсивную структуру. Открытая машина Симон-дона, в отличие от картезианской машины, создает не типовую про-
дукцию (запланированную Богом, Идеей, Всеобщим разума.), а реализует контингенцию на месте встречи внутренних и внешних событий. Беспрерывно умножающееся разнообразие объектов на всех уровнях реальности и уникальность каждого из них есть суть результат такой встречи-события. Уникальность каждого объекта во Вселенной и каждого существа на земле порождается операциональной игрой рекурсивности и контингентности. В противном случае нам сложно (в том числе и на уровне операциональной логики), если вообще возможно, объяснить постоянное и безостановочное порождение различий во всем и везде.
Таким образом, все формы бытия развиваются во времени как открытые для контингентности рекурсивные операции. Такое представление о движении-развитии как будто можно проинтерпретировать в терминах гегелевской диалектической логики со снятием противоречия (тезиса и антитезиса) на новом основании (синтезе). Но такая интерпретация, если ее осуществить, обернется утратой важных для современной научной мысли находок. Их-то и смог обнаружить и показать Симондон. Только при поверхностном сопоставлении аллагматика напоминает гегелевскую диалектическую логику. «Ибо — писал Гегель в Предисловии к "Феноменологии духа", — суть дела исчерпывается не самой целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением» [3, 2]. Однако уже при ближайшем рассмотрении это сходство окажется обманчивым. Различие двух режимов мысли — Гегеля и Симондона — ведет к содержательному различию составляющих эти режимы понятий: там, где у Гегеля снятие, противоречие и соответствие формы содержанию, у Симондона — трансдукция, диспаратность и организация через информацию.
На последнее различие стоит обратить внимание уже потому, что понятие информации, судя по всему, послужило Симондону в качестве исходного для всего последующего построения теории индивидуации. Его докторская диссертация была озаглавлена «Ин-дивидуация в свете понятий формы и информации»6.
6 Речь идет об основной части диссертации (диссертация по требованиям того времени состояла из основной и дополнительной частей), которая была написана под руководством Жана Ипполита в 1958 г. Текст диссертации был издан позже в двух работах, опубликованных с разрывом в 25 лет. Одна издана в Presses Universitaires de France (Коллекция "Epimethee", 1964) под заголовком «Индивид и его физико-биологический генезис» на русском языке в 2022 г. в переводе Я.И. Свир-ского. Другая масштабная работа Симондона вышла в издательстве Aubier Editions (Res L'Invention Philosophique, 1989) под заголовком «Психическая и коллективная индивидуация». Русскоязычное издание данной работы ожидается в том же переводе в 2023 г.
Если следовать Винеру, то информация представляется как мера уровня организации. Согласно Шеннону, информация означает неожиданность: чем меньше ожидался сигнал, тем больше он несет в себе информации. Симондон усматривает в информации онтологическое свойство. Сообщение несет в себе информацию тогда, когда оно не только производит значение для системы, но и непосредственно участвует в запуске очередного рекурсивного цикла — операции. Поэтому операция в симондоновском ее значении является «операцией организации», запуск которой осуществляется информацией. Правда, информацию теперь уже следует понимать в ее неклассическом определении, как «запомненный выбор одного варианта из нескольких возможных и равноценных» [17].
Информация здесь несет в себе смысл самостоятельного организующего действия. «Информация, — утверждает он, — это то, благодаря чему несовместимость неразрешимой системы становится организующим измерением в разрешении» [2, 46]. Этому действию он приписывает роль запала, детонатора (англ.primer) индивидуации. Поэтому, как он полагает, нет единства и тождества информации, а есть то, что создает напряжение системы. По сути, это совсем иное понимание информации по отношению к прежде сформулированному в ранних кибернетических моделях. В первой кибернетике информация рассматривалась в субстанционалистском ключе, как неизменная индивидуальность отправителя и получателя.
Под «несовместимостью неразрешимой системы» в данном случае подразумевается еще одно понятие аллагматики, о котором следует сказать хотя бы несколько слов. Это — диспаратность (от лат. disparatus — разделённый). Исходно диспаратность означает различие взаимного положения точек, отображаемых на сетчатках левого и правого глаза, что позволяет запускать механизм бинокулярного и стереоскопического зрения. Симондон заимствует это слово из психофизиологической теории восприятия. «Диспарат-ность, — пишет он, — имеет место, когда две близкие совокупности, не полностью налагающиеся друг на друга — как левый и правый образы сетчатки, — воспринимаются совместно как система, способная допустить формирование уникальной совокупности более высокого уровня, объединяющего все их элементы благодаря новому измерению.» [2, 350].
По аналогии со стереоскопией информация, в симондонов-ском понимании, относится «к двум порядкам в состоянии дис-паратности» и «никогда не вкладывается в форму, которая может быть дана» [2, 46]. Другими словами, информация есть напряжение
между двумя диспаратными реалиями. То, что это напряжение может создаваться ситуационно и контекстуально (контингентно), а не по какому-то (кем-то или чем-то) предзаданному ходу событий, само по себе обозначает прежде упомянутое нами «неустранимое присутствие доиндивидуального в индивидуируемом сущем» разнородных порядков и уровней реальности. Причем интерактивная связь между этими уровнями до их включения в трансдуктивную операцию отсутствовала. Именно сингулярности создают своего рода энергетическое поле с разностью потенциалов и напряжением между ними. Делёз, заметно испытавший влияние Симондона, интерпретировал это напряжение доиндивидуального как виртуальное, в отличие от актуального (индивида). Концепция Симон-дона, по его мнению, «может быть в этом отношении уподоблена теории интенсивности квантов, ибо каждый интенсивный квант сам по себе есть различие» [18, 86-87]. Это предположение отчасти подтверждается тем, что аллагматика с ее единством операции и структуры не предполагает существование какой-либо формулы информации до информации.
Таким образом, по Симондону, в процессах становления/инди-видуации имеет место не снятие назревших противоречий в их единстве, как у Гегеля, а «непроизвольное изобретение» того или иного выбора совместимости между вступающими во взаимодействие гетерогенными сущностями. В материальности всех уровней реальности им усматривается текучесть, когда состояние метастабильно-сти реализует себя через своего рода фазовые переходы. Каждый из таких переходов есть внутренний резонанс временно осуществившейся индивидуации в виде порождения новых материальных (и столь же метастабильных) структур. Этот симондоновский мир — не мир тотальности, а мир локальностей, состоящий «из сети мест и вещей, которые обладают определенной властью и прикреплены к другим вещам и местам, которые также обладают определенной властью» [26, 106].
Процесс диспарации энергоемких напряжений с позиций неравновесной термодинамики позже был обстоятельно исследован и описан в работах И.Р. Пригожина. В последующие десятилетия получила развитие и симондоновская интерпретация живого как системы индивидуации. Продвижением этой и других идей французского философа стала разработка сразу нескольких направлений исследования «сложностности» [19] — таких, как аутопойезис живых организмов в работах чилийских нейробиологов У. Матураны и Ф. Варелы, теория преадаптации, биологической и социальной
эволюции7, системная теория Н. Лумана и др. В том же русле разворачивания идеи индивидуации следует рассматривать и принципиальный анти-гилеморфизм в логике исчисления форм, прописанной Дж. Спенсером-Брауном в его «Законах формы» (1969) [23], как, впрочем, и тезис Д.С. Чернавского «о спонтанном (читай, контингентном. — Е.И.) возникновении цели и ценности информации» как в живой, так и в неживой природе [24, 15-16]. Симон доновская теория «технической индивидуации», которой, к сожалению, в настоящей статье не хватило места, как оказалось, была затребована специалистами в области искусственного интеллекта и кибербезо-пасности [25].
В наши дни только разрастается перечень исследовательских программ, в которых ученые-естественники и гуманитарии, представители творческих и технических профессий связывают свой поиск новых смыслов и решений с наследием французского философа, мыслителя и интеллектуала Жильбера Симондона. Следует только порадоваться тому, что отечественная социально-гуманитарная мысль причастна к этому событию.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Simondon G. Individuation in light of notions of form and information. University of Minnesota Press, 2020. 398 p.
2. Симондон Ж. Индивид и его физико-биологический генезис / Пер. с фр. Я.И. Свирского; Науч. ред. В.И. Аршинова. М.: ИОИ, 2022. 484 с.
3. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа // Гегель Г.В.Ф. Сочинения: В 14 т. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959. Т. IV. С. 41-438.
4. Simondon G. Du mode d'existence des objets techniques. P.: Aubier, 1958, 1969. 182 р.
5. Свирский Я.И. Послесловие переводчика // Симондон Ж. Индивид и его физико-биологический генезис. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2023. С. 463-479.
6. Гулыга А. Немецкая классическая философия. М.: Мысль, 1986. 334 с.
7. Гегель Г.В.Ф. Наука логики // Гегель Г.В.Ф. Сочинения: В 14 т. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959. Т. V. 715 с.
8. Куртов М. Предисловие к сокращенному переводу заключения из книги Симондона «О способе существования технических объектов» // Симондон Ж. О способе существования технических объектов / Пер. М. Куртова / Транслит. № 9. 2011. С. 94-105. URL: file:///C:/Users/user/Downloads/Simondon-Jilber-O-sposobe-suschestvovaniya-tehnicheskih-obktov.pdf
9. Гегель Г.В.Ф. Философия природы // Гегель Г.В.Ф. Сочинения: В 14 т. Л.: СО-ЦЭКГИЗ, 1934. Т. 2. С. 3-552.
7 Признанным создателем теории преадаптации является выдающийся французский биолог-эволюционист Люсьен Клод Кено (1866-1951) [20]. Преадаптацион-ное поведение сложных систем в области биологии, а также историко-эволюцион-ных процессов и развивающихся систем обстоятельно исследовано современными российскими учеными [21, 22].
10. Плеханов Г.В. От идеализма к материализму // Плеханов Г.В. История западной литературы. 1928. Т. IV. URL: Ьйр8://ги.шШ8оигсе.огд/"тк1Ют_идеализма_к_ма-териализму_(Плеханов)
11. Примечания к «Философии природы» Г.В. Гегеля // Гегель Г.В.Ф. Философия природы // Гегель Г.В.Ф. Сочинения: В 14 т. Л.: СОЦЭКГИЗ, 1934. Т. 2. С. 563-641.
12. Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М.: Государственное изд-во политической литературы, 1961. Т. 20. C. 343-626.
13. Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М.: Государственное изд-во политической литературы, 1961. Т. 20. С. 5-338.
14. Рассел Б. История западной философии: В 2 т. / Пер. с англ. М.: Изд-во АСТ, 2017. Т. 2. 512 с.
15 Хуэй Ю. Рекурсивность и контингентность / Пер. с англ. Д. Кралечкина. М.: V-A-C Press, 2020. 400 с.
16. Mabille B. Hegel: l'épreuve de la contingence. P.: Hermann, 2013. 381 p.
17. Кастлер Г. Возникновение биологической организации / Пер. с англ. Н.А. Райской. М.: Мир, 1967. 92 с.
18. Deleuze G. On Gilbert Simondon // Deleuze G. Desert Islands and other texts 1953-1974. N.Y.: Columbia University, 2004. P. 86-89.
19. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Кое-что о сложностности. Послесловие переводчика и редактора // Морен Э. О СЛОЖНОСТНОСТИ / Пер. с англ. Я.И. Свир-ского; Науч. ред. В.И. Аршинова. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2019. С. 273-282.
20. Кено Л. Теория предварительной приспособленности // Природа. 1914. С. 1297-1304.
21. Гринин Л.Е., Марков А.В., Коротаев А.В. Макроэволюция в живой природе и обществе. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 248 с.
22. Асмолов А.Г., Шехтер Е.Д., Черноризов А.М. Парадокс сосуществования адаптации и преадаптации в историко-эволюционном процессе // Вопросы психологии. 2021. № 4. С. 1-18.
23. Spencer-Brown G. Laws of form. N.Y.: The Jullian Press, 1969. 141 p.
24. Чернавский Д.С. Синергетика и информация. Динамическая теория информации. М.: Наука, 2001. 246 с.
25. Meng Z., Burmeister J.K. Cybersecurity and Simondon's concretization theory: Making software more like a living organism // Matter: Journal of New Materialist Research. 2022. Vol 3, N. 1. P. 1-28.
26. Симондон Ж. Суть техничности / Пер. с фр. Д. Скопина // Синий диван. 2013. № 18. С. 93-114.
REFERENCES
1. Simondon G. Individuation in light of notions of form and information. University of Minnesota Press, 2020. 398 p.
2. Simondon G. Individ i ego fiziko-biologicheskij genezis. Per. s fr. YA.I. Svirskogo; Nauchn. red. V.I. Arshinova. Moscow: IOI, 2022. 484 p. (In Russ.)
3. Hegel G.V.F. Fenomenologiya duha. In: Hegel G.V.F. Sochineniya: In 14 vol. Vol. IV. Moscow:Social'no-ekonomicheskoj literatury. 1959. P. 41-438. (In Russ.)
4. Simondon G. Du mode d'existence des objets techniques. P.: Aubier, 1958, 1969. 182 р.
5. Svirskij YA.I. (2022) Posleslovie perevodchika. In : Simondon G. Individ i ego fiziko-biologicheskij genezis. P. 463-479. (In Russ.)
6. Gulyga A. Nemeckaya klassicheskaya filosofiya. Moscow: Mysl', 1986. 334 p. (In Russ.)
7. Hegel G.V.F. Nauka logiki. In: Hegel G.V.F. Sochineniya: In 14 vol. Moscow: Social'no-ekonomicheskaya literatura. 1959. Vol. V. 715 p. (In Russ.)
8. Kurtov M. Predislovie k sokrashchennomu perevodu... In : Simondon G. O sposobe sushchestvovaniya tekhnicheskih ob'ektov. Translit. 2011. N 9. P. 94-105. URL: file:///C:/ Users/user/Downloads/Simondon-Jilber-O-sposobe-suschestvovaniya-tehnicheskih-obktov.pdf (In Russ.)
9. Hegel G.V.F. Filosofiya prirody. In: Hegel G.V.F. Sochineniya: In 14 vol. L.: SOCEKGIZ, 1934. Vol. 2. P. 3-552. (In Russ.)
10. Plekhanov G.V. Ot idealizma k materializmu. In: Plekhanov G.V. Istoriya zapadnoj literatury. 1928. URL: https://ru.wikisource.org/wiki/OT_Mnea.ra3Ma_K_MaTe-pwanM3My_(nnexaHOB). (In Russ.)
11. Primechaniya k "Filosofii prirody" G.V. Hegel In: Hegel G.V.F. Filosofiya prirody. In: Hegel G.V.F. Sochineniya: In 14 vol. L.: SOCEKGIZ, 1934. Vol. 2. P. 563-641. (In Russ.)
12. Engels F. Dialektika prirody. In: Marx K., Engels F. Sochineniya. 1961. Vol. 20. P. 343-626. (In Russ.)
13. Engels F. Anti-Dyuring. In: Marx K., Engels F. Sochineniya. 1961. Vol. 20. P. 5-338. (In Russ.)
14. Russel B. Istoriya zapadnoj filosofii. Moscow: AST, 2017. Vol. 2. 512 p. (In Russ.)
15. Hui Y. Rekursivnost' i kontingentnost. Moscow: V-A-C Press, 2020. 400 p. (In Russ.)
16. Mabille B. Hegel: l'épreuve de la contingence. P.: Hermann, 2013. 381 p.
17. Quastler H. Vozniknovenie biologicheskoj organizacii. Moscow: Mir, 1967. 92 p. (In Russ.)
18. Deleuze G. On Gilbert Simondon. In: Deleuze G. Desert Islands and other texts 1953-1974. N.Y., Columbia University, 2004. P. 86-89.
19. Arshinov V.I., Svirskij Y.I. Koe-chto o slozhnostnosti. Posleslovie perevodchika i redaktora. In: Morin E. O SLOZHNOSTNOSTI. Moscow: IOI, 2019. P. 273-282. (In Russ.)
20. Cuenot L. Teoriya predvaritel'noj prisposoblennosti. In: Priroda. 1914. P. 12971304. (In Russ.)
21. Grinin L.E., Markov A.V., Korotaev A.V. Makroevolyuciya v zhivoj prirode i obshche-stve. Moscow: LKI, 2008. 248 p. (In Russ.)
22. Asmolov A.G., Shekhter E.D., Chernorizov A.M. Paradoks sosushchestvovaniya adaptacii i preadaptacii v istoriko-evolyucionnom processe. Voprosypsihologii. 2021. N 4. P. 1-18. (In Russ.)
23. Spencer-Brown G. Laws of form. N.Y.: The Jullian Press, 1969. 141 p.
24. Chernavskij D.S. Sinergetika i informaciya. Dinamicheskaya teoriya informacii. Moscow: Nauka, 2001. 246 p. (In Russ.)
25. Meng Z., Burmeister J. K. () Cybersecurity and Simondon's Concretization Theory: Making Software More Like a Living Organism. Matter: Journal of New Materialist Research. 2022. Vol. 3, N. 1. P. 1-28.
26. Simondon G. Sut' tekhnichnosti. Sinij divan. 2013. N. 18. P. 93-114. (In Russ.)
Информация об авторе:
Ивахненко Евгений Николаевич — доктор философских наук, профессор кафедры философии гуманитарных факультетов философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: +7 (495)-939-53-46; [email protected]
Information about the author:
Ivakhnenko Eugene Nikolayevich — Debtor of Philosophical Science, Professor of the Department of Philosophy of the Humanities Faculties, Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University, +7 (495)-939-53-46; [email protected]
Поступила в редакцию 20.06.2023; принята к публикации 18.09.2023
