CC BY
22
Александр Чепурин,
политолог
АЛИЕВ ПОСЛЕ АЛИЕВА
Ильхам Алиев уверенно победил на состоявшихся 15 октября 2003 г. президентских выборах в Азербайджане. Поддержка населением "главного кандидата" по традиции оказалась весьма высокой — 76,8% голосов избирателей, принявших участие в выборах. (Это меньше полученных Г.Алиевым в 1993 г. 98% и А.Муталибовым в 1990 г. 80%, но больше 59,4% А.Эльчибея в 1992 г. и 76,1% того же Г.Алиева в 1998 г.). Несмотря на острую критику международных наблюдателей и заявления типа "Азербайджан не использовал исторический шанс на демократические выборы", они признали голосование легитимным.
Выборы нового главы Азербайджанской Республики стали не просто важным политическим событием, но и по-своему историческим рубежом в судьбе нашего самого крупного южнокавказского соседа. Дело в том, что в течение почти 35 лет (с 1969 г.) один человек, один лидер доминировал на политическом поле Азербайджана. Имя его хорошо известно — Гейдар Алиевич Алиев. Времена, когда в это правление вкрапливались "посторонние силы", — а это были прежде всего несколько лет "горбачёвского секретаря" Абдуррахмана Вези-рова, трехлетнее правление Аяза Муталибова, которому не удалось справиться с бурными разрушительными процессами 1990—1992 гг., и последовавшее за этим скоротечное президентство лидера Народного фронта Абульфаза Эльчибея, запомнившегося эксцентричностью, антироссийскими и пантюркистскими заявлениями, — были отмечены резкой деградацией азербайджанской экономики и кровавой вспышкой нагорно-карабахского конфликта. К концу правления А.Эльчибея и ко "второму приходу" Г.Алиева в июне—октябре 1993 г. ситуацию в Азербайджане можно было охарактеризовать одним емким словом — хаос. Никто не оспаривает, что за последние десять лет бывший "пенсионер союзного значения" пережил настоящий политический ренессанс и смог благодаря неординарным организаторским и дипломатическим способностям добиться многого: восстановить и укрепить государственные институты власти, стабилизировать политическую ситуацию в стране, возродить национальную экономику, провести экономические реформы, привлечь крупные иностранные инвестиции в нефтяной сектор. При этом, конечно, оста-
лось немало и нерешенных проблем, как социально-экономических, так и политических, в том числе нагорно-карабахский спор. Смена власти всегда чревата неожиданностями, и какие-то перемены обязательно будут, хотя преемственность заявлена в качестве основы политического курса нового азербайджанского руководства.
2 октября 2003 г. после длительного периода тяжелой болезни президент Азербайджана обнародовал обращение о снятии своей кандидатуры на очередных президентских выборах в пользу сына. Это "отречение" не оказало дестабилизирующего влияния на политическую ситуацию в Азербайджане. Во-первых, именно о таком исходе "тандема" кандидатов Алиевых давно и уверенно говорили практически все СМИ страны, к нему привыкли, а во-вторых, к этому времени И.Алиев уже надежно закрепился на политической арене Азербайджана. Кстати, тактику Алиевых наблюдатели определили как своего рода ноу-хау предвыборных технологий. К этому времени И.Алиев выигрышно смотрелся на фоне трех-четырех оппозиционных правящей элите видных политиков.
Пожалуй, наиболее влиятельным среди них стал в последние годы лидер партии "Мусават" ("Равенство") Иса Гамбар, получивший на выборах 15 октября второй результат (около 14%). Он известен как "тертый" политик, способный лавировать и выходить из сложных ситуаций. В 1992—1993 гг. И.Гамбар, тогда еще 34-летний сооснователь Народного фронта, возглавлял парламент Азербайджана. В 1993 г. в течение месяца перед избранием Г.Алиева исполнял обязанности главы государства. И.Гамбар, к слову, провозгласил свою организацию преемницей партии "Мусават", правившей Азербайджаном в 1918—1920 гг. В основу избирательной платформы И.Гамбара были включены такие в общем-то популистские положения, как немедленное трехкратное увеличение зарплат и пенсий, выплата населению еще "советских" сбережений и т.д. И.Гамбар выходил на улицы с метлой в руках, демонстрируя таким образом стремление навести порядок в стране. На это, правда, И.Алиев реагировал с иронией: "Чтобы приносить пользу людям, ему было бы лучше продолжать именно это занятие".
Другой видный оппозиционер, оказавшийся в итоге на четвертом месте с 2,9% голосов, — лидер Партии национальной независимости Азербайджана, 48-летний Этибар Мамедов, заявлял линию ближе к центру, менее категоричную, более умеренную. От И.Гамбара его позиция отличалась приверженностью именно азер-
байджанскому национализму, нежеланием следовать в фарватере политики Турции, стремлением строить демократическое государство на имеющейся территории (с включением, естественно, Нагорного Карабаха, но без претензий на иранский Азербайджан), отказом от принятия каких-либо исламистских моделей.
Обоих этих кандидатов можно отнести к правой националистической оппозиции, для которой характерна хлесткая антироссии-ская риторика. Поведение их в ходе предвыборной кампании характеризовалось бескомпромиссностью, а по ее завершении, особенно это относится к И.Гамбару, открытым провоцированием властей на применение силы.
Среди других влиятельных азербайджанских политиков следует, пожалуй, отметить 65-летнего Аяза Муталибова, бывшего президента Азербайджана. Несколько лет назад против него было возбуждено уголовное дело "за подготовку государственного переворота" осенью 1994 г., и в этой связи ему было отказано в регистрации в качестве кандидата в президенты. Возглавляемая А.Муталибовым Социал-демократическая партия Азербайджана ставит перед собой цель создания светского демократического государства с преобладанием госсобственности и социальными гарантиями для населения. Она выступает за решительный разворот в сторону России. Проблема, однако, в том, что у А.Муталибова отсутствует солидная организационная база. Еще в середине 90-х годов все политические структуры, поддерживавшие А.Муталибова, были закрыты.
Избранный президент провел значительную часть своих 42 лет в Москве, закончил МГИМО, аспирантуру и несколько лет преподавал в этом учебном заведении. Любопытно, что Г.Алиев во время посещения поэта Б.Вахабзаде в больнице 19 января 1997 г. отмечал: "Не было равных русской, советской системе образования. Нет в мире университета, равного Московскому. Мой сын Ильхам закончил в Москве Университет международных отношений. Это самый известный университет в мире. Многие из крупнейших дипломатов получили образование там. В мире нет второго такого университета. Но мы в свое время не знали этому цену. Мы думали, что где-то есть лучше". Кстати, ректор МГИМО (У) А.В.Торкунов получил приглашение и принял участие 31 октября 2003 г. в инаугурации президента Азербайджана. И.Алиев стал первым выпускником МГИМО — президентом страны. Политической основой для нового лидера стала партия "Ени Азербайджан" ("Новый Азербайджан"), провозгласившая своей це-
лью построение светского государства, поддерживающего добрососедские отношения с сопредельными государствами и широкие политические и экономические связи со всеми странами мира. Эта партия, имеющая большинство мест в Милли Меджлисе (79 из 125), стала мощной политической базой правящего блока (а И.Алиев уже не один месяц был первым заместителем лидера партии Г.Алиева). 4 августа 2003 г. И.Алиев был назначен премьер-министром и стал де-юре вторым человеком в государстве, а де-факто, с учетом болезни президента, взял управление страной на себя. Правящая партия умело разыграла тактику "отца и сына", опираясь на то, что фигуры, равной Г.Алиеву с точки зрения его авторитета государственного опыта и влияния, способной объединить вокруг себя нацию, в нынешнем Азербайджане, нет. При этом Г.Алиев, решительно подтягивавший общий рейтинг, сошел с дистанции в самый последний момент, передав своих приверженцев сыну.
Оппозиция в своей критике напирала на так называемые "монархические инстинкты", сравнивая Ильхама Алиева с Ким Чен Иром, Башаром Асадом, Беназир Бхутто и некоторыми другими "наследными принцами". Между тем проверка профессиональной и человеческой состоятельности И.Алиева прошла вполне публично. При этом выяснилось, что избирателям импонирует его образованность, я бы сказал, интеллигентность, открытость и коммуникабельность, осторожность и прагматичность. Не следует забывать и то, что на глазах у населения И.Алиев несколько лет был "тенью" президента, прошел жесткий президентский тренинг. Жена Ильхама — Мехри-бан весьма успешно играла в последнее время роль первой леди республики. Во многом с учетом всего этого избиратели сделали выбор в пользу предсказуемости, стабильности и здравого смысла, поскольку опасения вызывала не "монархия", а "анархия". Власти на всем протяжении предвыборной кампании активно использовали в своих интересах административный ресурс. В целом задаваемый ими тон можно свести к трем известным словам, сказанным в свое время в ходе визита в Баку Л.И.Брежневым: "Широко шагает Азербайджан!". При этом четко и однозначно фиксировалась решимость И.Алиева продолжать и развивать давшую хорошие результаты линию отца. Эта тактика "политической преемственности с генетическим оттенком" вполне себя оправдала, и свой первый экзамен на профпригодность И.Алиев сдал успешно, добившись своего избрания демократическим путем, в соответствии с конституционными нормами.
Какой же Азербайджан получил в наследство И.Алиев? Каковы стартовые условия новой власти в экономике, внутренней и внешней политике? Каковы возможности нового руководства страны?
Оценки нынешнего состояния азербайджанской экономики существенно разнятся. Тем не менее очевидно, что результатом политической стабильности последних лет и проводимых Г.Алиевым реформ стали ее большая устойчивость, 8—10% — темпы роста в последние шесть лет, значительные иностранные инвестиции, главным образом в нефтегазовый сектор (1,7 млрд. долл. в 2002 г.), низкая инфляция (порядка 3%), положительное сальдо внешней торговли (около 400 млн. долл. в 2002 г.). В то же время остро стоит проблема занятости, велико число безработных. На низком уровне сохраняется оплата труда, значительная часть населения бедствует. Согласно официальным данным, средняя месячная зарплата в 2002 г. составляла около 70 долл., в то время как реальная потребительская корзина оценивалась в 140 долл. (В России, кстати, зарплата оценивается в 170 долл., в Грузии — в 30, в Армении — в 50 долл.). В целом, однако, положительные изменения видны невооруженным глазом. Кто был в Баку в последнее время, наверняка отметил, что там очень много новостроек. Растут внутренние инвестиции и реинвестиции. По заявлению И.Алиева, на ближайшие три года планируется привлечь в азербайджанскую экономику около 9 млрд. долл. иностранных капиталовложений. Россия является и останется на просматриваемую перспективу одним из важнейших деловых партнеров Азербайджана. Последние три года товарооборот между нашими странами растет, хотя в абсолютных цифрах он и не очень велик, и в этом году составит порядка 500 млн. долл. Возможности расширения экономических связей лежат в сфере реализации программы долгосрочного экономического сотрудничества между Россией и Азербайджаном на период до 2010 г. Неплохие перспективы открываются в топливно-энергетическом секторе, в увеличении поставок газа в Азербайджан, в развитии приграничных связей и сотрудничества субъектов Федерации с Азербайджаном и т.д. Есть существенный потенциал в области промышленного и военно-технического сотрудничества. В интервью "Известиям" 14 августа 2003 г. И.Алиев так охарактеризовал свои экономические планы: "Приоритет, безусловно, принадлежит нефтяному сектору. Мы знаем все прогнозы в главной отрасли экономики страны и что нас ждет. В деньгах это миллиард долларов ежегодно, что нам позволит и улучшить благосостояние населения, и повысить
зарплаты, и инвестировать значительные средства в нефтяной сектор, в промышленность, в сельское хозяйство. Это позволит обеспечить людей работой, потому что, к сожалению, безработица у нас пока существует. Имея богатые природные ресурсы, умело их используя, мы можем за очень короткий срок существенно поднять материальное благосостояние людей. Это — главная задача".
20 сентября 1994 г. в столице Азербайджана был подписан первый нефтяной контракт и взят курс на активное привлечение иностранных инвестиций в нефтяную отрасль страны. Для Азербайджана этот контракт имел далеко идущие экономические и политические последствия, и эту линию И.Алиев будет, безусловно, продолжать, что повлечет за собой дальнейшее сближение Азербайджана со странами, чьи компании вовлечены в сотрудничество. Хорошо это или плохо для России? Здесь, на мой взгляд, не следует чрезмерно противопоставлять интересы России и Запада. Возможности подключения к каспийским проектам есть и у России, они были раньше и сохраняются сейчас. При этом важно более четко обозначить, что Каспий и каспийская нефть являются зоной стратегических интересов России, и с учетом этого проводить целенаправленную политику, не путем противопоставления кого-то кому-то, а через собственное политическое, экономическое и финансовое вовлечение в регион, с тем чтобы направить процессы в русло и российских интересов, чтобы активнее войти в Каспийский бассейн и его ресурсную базу, закрепиться в Казахстане, Туркменистане, Узбекистане и, конечно же, в Азербайджане, инвестируя в их нефтяную отрасль появляющиеся у российских компаний средства.
Это вполне реально при нашем политическом влиянии. И это можно сделать без конфронтации, в сотрудничестве с мировыми нефтяными компаниями, за которыми стоят западные правительства. Все они заинтересованы в вовлеченности России, поскольку ее участие обеспечивает гораздо более высокий уровень стабильности региона, что является в общем-то решающим фактором. Совсем другое дело — транспортировка нефти из Каспийского бассейна. Вот уже почти десять лет по политическим мотивам активно проталкивается проект нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан (БТД), который до сих пор "провисает" в связи с серьезными проблемами по его загруженности, во-первых, и сомнениями в его рентабельности, во-вторых. Эти проблемы останутся даже тогда, когда нефтепровод будет построен. Ясно, что БТД политически ангажирован, поскольку его главная зада-
ча — создать альтернативу российским маршрутам. Российское влияние, однако, можно усилить путем реализации уже наработанных экспортных проектов по транспортировке каспийской нефти через российскую территорию, обеспечив их экономические преимущества, получив доступ на перерабатывающие заводы Европы, на рынок сбыта, в нефтехимию европейских стран, куда, собственно, и идет нефть как России, так и Каспия. При этом, естественно, нужно будет системно добиваться ориентации экспортеров на экономические, а не политические факторы. Выделяя это, не следует преувеличивать роль Азербайджана как "второго богатейшего нефтяного района мира". Сегодня и на ближайшие годы добыча нефти в Азербайджане составит около 15—16 млн. т, что в полтора раза меньше добычи "Татнефти", не самой крупной российской компании, и в три раза меньше нефтедобычи Казахстана.
В последние годы в государствах Закавказья в лексикон вновь широко вошли фразеологизм "шелковый путь" и словосочетание "энергетический коридор Восток—Запад". Одним из инициаторов коридора, получившего также название ТРАСЕКА, был, несомненно, Г.Алиев, а целью этого начинания — более широкая интеграция Закавказья и Центральной Азии с Европой. Интересам России, Азербайджана и целого ряда регионов — от Европы до Центральной Азии и Ближнего Востока — отвечало бы задействование в полную меру другого международного транспортного коридора Север—Юг. Имеющееся на этот счет соглашение от 12 сентября 2002 г. России, Индии и Ирана может быть дополнено участием ряда новых стран, в том числе Азербайджана, проявляющего живую заинтересованность в подключении к нему.
Думается, что новое руководство Азербайджана продолжит линию на участие в обоих коридорах. Это объективно востребовано экономикой страны. Важно, однако, не политизировать эти вещи и не противопоставлять два направления. Они могут дополнять друг друга, и наша задача — сделать экономически интересным и более привлекательным "северный маршрут".
В лице Азербайджана Россия имеет союзника в том, что касается урегулирования проблем Каспия — региона, который приобретает все больший вес в геополитике. К настоящему времени вопрос о разграничении дна в северной и центральной частях Каспия можно считать решенным. В сентябре 2002 г. было подписано российско-азербайджанское соглашение о разграничении сопредельных участ-
ков дна Каспия. В мае 2003 г. подписано трехстороннее (Россия-Азербайджан—Казахстан) соглашение о точке стыка линий разграничения. Сейчас необходимо продвигаться вперед в вопросе о заключении конвенции о правовом статусе Каспийского моря. Соответствующая работа ведется в формате "каспийской пятерки", с тем чтобы определиться с разграничением акватории Каспия на территориальные моря, рыболовные зоны и открытое море. Важно, чтобы за пределами оговоренной зоны море оставалось открытым для всех Каспийских стран. Азербайджан в последние годы довольно настойчиво ставил вопрос о демилитаризации Каспийского моря, что в нынешней международной ситуации, с учетом террористических угроз, представляется несвоевременным. Другое дело — военное присутствие внерегиональных сил на Каспии. Такое присутствие вряд ли пойдет на пользу странам бассейна. Актуальной остается задача заключения соглашения о многостороннем сотрудничестве по отдельным видам деятельности на Каспии — рыболовству, природоохране, судоходству и т.д. В целом, как представляется, каспийская проблематика будет занимать важное место в российско-азербай-джанской повестке дня, и новое руководство в Баку продолжигсяйнижиТнАалиенай формат сотрудничества — "кавказская четверка" (Россия, Азербайджан, Армения, Грузия) — выдержал в последние годы испытание на прочность. В его рамках проходят не только регулярные саммиты, но и встречи руководителей парламентов, советов безопасности, силовых министров, экологов и др. В придании этому формату большей содержательности есть, к сожалению, объективные трудности, связанные прежде всего с отказом Баку от сотрудничества с Ереваном до урегулирования карабахской проблемы. Тем не менее целесообразно и дальше использовать "кавказскую четверку" для обсуждения и выработки мер доверия, укрепления безопасности, реализации инфраструктурных проектов и налаживания многостороннего экономического сотрудничества в регионе Большого Кавказа.
Странное словосочетание Л.Гумилёва "география поведения" имеет, безусловно, наряду с теоретическим и вполне реальное внешнеполитическое значение. В то же время неоспоримое влияние на внешнюю политику оказывает и фактор личности. Нет сомнений в том, что во взаимоотношениях с Россией и ее лидерами Г.Алиев проявил в последние годы здоровый прагматизм. В отличие от Э.Шеварднадзе, доигравшегося через безудержную эксплуатацию
"российской угрозы" и заигрывание с террористами до введения визового режима с Москвой, Г.Алиев ни разу не допустил высказываний или действий, которые можно было бы расценить как откровенно антироссийские. Он не использовал антироссийскую карту для оправдания тех или иных своих неудач, для укрепления своего авторитета в стране. Кроме прочего, Г.Алиев всегда держал в уме, что в России нашли работу и приют в последнее десятилетие более 2 млн. его соотечественников. В отличие от Тбилиси, сделавшего ставку на сталкивание интересов России и США в Грузии и получение от этого политических дивидендов и экономических подачек, Г.Алиев своевременно почувствовал, что разделительный союз "или" (США или Россия) пора заменить соединительным союзом "и", сориентировавшись на всемерное развитие связей с обеими державами, понимая, что это укрепляет стабильность в Азербайджане и позиции страны в регионе и мире. Мне представляется, что именно в этом духе был решен и вопрос о функционировании на территории Азербайджана Га-балинской радиолокационной станции. 25 января 2002 г. было подписано межгосударственное соглашение о статусе, принципах и условиях использования Габалинской РЛС, которое юридически закрепило за Россией право пользования этим объектом на территории Азербайджана на ближайшие как минимум десять лет. Габалинская РЛС является важным элементом системы предупреждения о ракетном нападении на южном стратегическом воздушно-космическом направлении, и ее сохранение имеет не только символическое значение.
В предвыборных речах И.Алиева внешнеполитические приоритеты звучали несколько приглушенно, однако смысл его высказываний сводился к тому, что будет продолжена сбалансированная линия Г. Алиева. Курс Баку на развитие внешних связей "по всем азимутам" выражается в том, что в настоящее время азербайджанское руководство рассматривает в качестве внешнеполитических приоритетов, помимо решения проблемы Карабаха, расширение сотрудничества с Россией, США, Турцией, европейскими странами, а также с теми международными структурами, на чью реальную политическую, экономическую, финансовую и иную поддержку оно может рассчитывать. Новое руководство продолжит, вероятно, делать ставку на максимальное использование "нефтяного фактора" с привлечением иностранных инвестиций и технологий как наиболее реального способа достижения поставленных целей.
В Баку придерживаются той точки зрения, что Россия призвана стать одним из центров многополюсного мироустройства. В результате официального визита Президента Российской Федерации В.В.Путина в Баку (январь 2001 г.), государственного визита Президента Азербайджанской Республики Г.Алиева в Москву январь 2002 г.), его рабочих визитов в Россию в июне и сентябре 2002 г. в российско-азербайджанских отношениях произошел качественный перелом, начат, по существу, новый этап в развитии стратегического партнерства между Россией и Азербайджаном. Совершенно однозначны заявления И.Алиева в предвыборный период и в ходе мероприятий СНГ в Ялте (28—30 сентября 2003 г.) в пользу продолжения этой линии. Одновременно Баку, по всей очевидности, будет уделять большое внимание развитию отношений с США, которые имеют более половины долевого участия в нефтяных инвестициях в Азербайджане, и поддерживать активные контакты с Вашингтоном по всем линиям. Приостановка в сентябре 2001 г. действия поправки 907 к Акту в поддержку свободы, запрещавшей оказание помощи Азербайджану со стороны США по государственной линии, открывает возможности для налаживания азербайджано-американского сотрудничества в военной области.
Не вызывает сомнений и намерение Баку интенсивно развивать отношения с Анкарой. Турция рассматривается как модель построения светского государства с современной рыночной экономикой, как ближайший союзник в процессе интеграции Азербайджана в евроатлантические структуры. Двусторонние отношения характеризуются и в Баку, и в Анкаре как стратегическое партнерство в рамках формулы "один народ — два государства". Сближение с НАТО остается одним из важнейших направлений в военно-политической доктрине Азербайджана. Стремясь продемонстрировать НАТО свою лояльность, азербайджанское руководство выразило однозначную поддержку ее действиям в Косове, несмотря на двусмысленность своей позиции с учетом карабахской проблемы. Баку полностью поддержал действия США в Афганистане и Ираке. Азербайджан выступает за наращивание сотрудничества с натовскими структурами в рамках программы "Партнерство ради мира", прежде всего с точки зрения получения доступа к современным моделям реформирования национальной армии и подготовки военных кадров. 18 апреля 2003 г. в Баку в беседе с председателем Общественного комитета США по расширению НАТО Б.Джексоном Г.Алиев заявил, что Азербайджан принял
решение о "последовательном" вступлении в НАТО. Важность всех этих вопросов, на мой взгляд, возрастает в связи с проходящей "азиатизацией" американской силовой политики, продвижением военной структуры НАТО на Восток, к российским южным границам. "Поглощение" этой организацией тех или иных стран Южного Кавказа может создать потенциальную угрозу национальной безопасности России, и в Баку не могут не осознавать, как будут восприняты в России попытки "украсить" наши южные рубежи полукольцом плацдармов НАТО, попытки, не отвечающие и сегодняшней логике отношений этой организации с Россией.
Как представляется, новое руководство Азербайджана будет адекватно оценивать значение СНГ, продолжая в то же время выступать против создания в СНГ надгосударственных структур, что во многом объясняется состоянием азербайджано-армянских отношений. Время покажет, продолжит ли И.Алиев линию Баку на укрепление ГУУАМ, организации, за которой, как известно, без особых симпатий наблюдают из Москвы.
В целом при всей разновекторности внешней политики Баку следует учитывать следующее. У дружеских отношений России и Азербайджана имеются солидные базовые предпосылки. При этом нажим на "эксклюзивную дружбу" не следует утрировать, поскольку в политической жизни чрезмерная близость государств порой накладывает на них нелегкое бремя и потенциально несет в себе семена будущих непростых коллизий. Баку объективно заинтересован в тесных отношениях с Москвой еще и в силу его сложных отношений с Ираном и Туркменистаном, в том числе из-за спорных морских месторождений нефти и сохраняющихся различий в подходах к определению правового статуса Каспия. Неурегулированность морской границы с Ираном, который претендует на пятую часть каспийского шельфа, и в частности на ряд нефтяных месторождений, вылилась в последние годы в серьезные инциденты. В июле 2001 г. иранские патрульные катера оттеснили исследовательское судно компании "Бритиш Петролеум", которая по договоренности с Баку занималась геологоразведкой в районе месторождения Араз—Алов, где вместе с месторождением Азери—Чираг—Гюнешли сосредоточено до 90% суммарных запасов нефти Азербайджана. Одновременно у Тегерана вызывает озабоченность усиление влияния США в Азербайджане, а у Баку — активно развивающееся ирано-армянское сотрудничество. Есть и проблема 25 млн. азербайджанцев, проживающих в Иране и
требующих расширения своих политических прав. В этих условиях еще более понятно, насколько значимы для Баку добрые отношения с "северным соседом".
Анализируя дальнейшее развитие политической ситуации в Азербайджане, можно предположить, что переход в постгейдаров-ский период будет непростым. Нельзя исключать обострения внутриполитической обстановки, что подтвердилось, кстати, уже в первые после выборов дни. Как представляется, перед новым руководством встанет задача не поддаться напору оппозиции, которая обязательно будет упирать на фальсификацию выборов и попытается добиться их аннулирования. Возможности успеха оппозиции в условиях относительной социально-экономической стабильности страны невелики. Тем не менее обеспечение внутреннего мира и порядка после выборов останется одной из ключевых задач И.Алиева. При этом немаловажное значение будет иметь способность нового руководства продвинуться вперед в демократизации страны, соблюдении прав человека. В мерах по сохранению стабильности важно не перегнуть палку и не нанести непоправимый урон все еще хрупким зачаткам демократии и свободы. Первые действия И.Алиева показали его решимость не допустить дестабилизации в стране, и дававшиеся им указания выполнялись силовиками беспрекословно, порой и с некоторым перебором.
Несмотря на уверенную победу на выборах, И.Алиеву потребуется обеспечить устойчивую поддержку в обществе. При этом ясно, что стиль Г.Алиева, который называли "патерналистским авторитаризмом", вряд ли подойдет Ильхаму. Преемственность политического курса не означает, да и не требует преемственности политического стиля. Пойдет ли И.Алиев как политик с европеизированным мышлением на создание нормальной демократической системы с разделением властей — еще вопрос, тем более что сделать это в условиях Азербайджана будет крайне непросто. Новому президенту предстоит откорректировать социально-экономический курс, прежде всего в плане борьбы с бедностью, безработицей, коррупцией. Ясно, что политическая система, которая существует сейчас в стране, будет трансформироваться, и в этом процессе главного "проходного козыря" на выборах — сохранения стабильности — будет уже недостаточно. Для укрепления власти потребуются существенные социально-экономические достижения. Сможет ли И.Алиев диверсифицировать экономику Азербайджана, возродить промышленность, увеличить
занятость, ликвидировать нищету? Это еще один вызов новому президенту, и многое будет зависеть от ответа именно на этот вопрос. И.Алиеву предстоит определиться и с внешнеполитическими приоритетами нового Азербайджана. Проявившаяся широкая геополитическая поддержка в период до выборов подтвердила неприемлемость для основных мировых игроков дестабилизации внутриполитической обстановки в стране и резких колебаний ее внешнеполитического курса. Логика их подхода выстраивалась на основе ряда простых постулатов: Ильхам — достаточно предсказуемый и ответственный партнер; клан Алиевых реально обеспечивает стабильность и преемственность политики страны (за океаном кое-кто даже заявлял: "Молодец Гейдар Алиев. Честно говорит своим подданным, кто ими правит: "Сегодня — я, завтра — мой парень""); с этим руководством можно рассчитывать на взаимодействие; оно к тому же не планирует предпринять опрометчивые шаги в нагорно-карабахском урегулировании.
Вряд ли следует ожидать какого-то резкого изменения внешнеполитического курса Азербайджана. Инерционный сценарий на сегодняшний день устраивает практически всех. Время покажет, насколько И.Алиев сможет взвешенно и осторожно продолжать политику своего предшественника. Сохраняется, конечно, возможность чрезмерного "уклонения" нового руководства в сторону Запада с учетом фактора нефти. Но в Баку, думается, осознают, что энергично вброшенный в момент распада СССР бумеранг независимости может вернуться зависимостью Азербайджана от других стран, которые как по географическому положению, так и по историческим, культурным и военно-политическим традициям находятся на значительно большем удалении от Азербайджана, чем Россия. Что касается Турции, то ее амбиции на роль региональной державы и центра притяжения не очень состоятельны. Разве можно ориентироваться на страну, практически не вылезающую из кризисов и не способную даже оплатить поставки российского газа. Никакого рынка аграрной и промышленной продукции Азербайджана в Турции нет, он — в России. Не приходится рассчитывать на существенное турецкое участие в решении столь важных для Баку вопросов, как сооружение, реконструкция, модернизация и эксплуатация промышленных объектов, не говоря уже о карабахском урегулировании. Не следует, очевидно, противопоставлять интересы России и стремление Баку "в Европу". Россия, и сейчас это твердо заявляется, — часть Большой Европы. В желаниях
Азербайджана двигаться в сторону Европы и расширять связи с Россией противоречия нет.
Для российско-азербайджанских отношений особое значение будет иметь продолжение И.Алиевым линии на жесткое пресечение экстремистских элементов в стране, в том числе в отношении все еще дающих о себе знать в Азербайджане пособников чеченских сепаратистов. Есть еще один деликатный вопрос. В Азербайджане живет большое количество россиян (не только 140 тыс. русских, но и лезгин — около 170 тыс., талышей, аварцев, татар), а в России — 2 млн. азербайджанцев. Русская община в ходе предвыборной кампании заявила о поддержке И.Алиева. Интересно будет узнать число проголосовавших в России азербайджанских граждан и результаты их голосования. Ясно, что азербайджанская диаспора в России может сыграть важную роль в укреплении ткани сотрудничества России и Азербайджана, а при адекватном учете ее мнения, в том числе со временем и электорального, и в политической жизни Азербайджана. В условиях экономического роста и стабильности в России ее влияние, в сочетании с начавшимся процессом активного проникновения в Кавказский регион российского капитала, будет существенно возрастать. В привлечении этого капитала Баку объективно весьма заинтересован как в плане получения дополнительных инвестиций, так и в плане большей их сбалансированности.
"Международная жизнь", М., 2003 г., № 11, с. 89-106.
Олег Боронин,
политолог
РАСТЕРЯННЫЕ ПРИОРИТЕТЫ.
ЧТО ДЕЛАТЬ РОССИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ?
В ряду региональных направлений внешней политики Российской Федерации на постсоветском пространстве центральноазиат-ский вектор занимает особое место. Роль играют: наличие в государствах региона более чем десятимиллионного русскоязычного населения (в том числе 6,5 млн. русских); политическая напряженность на южных рубежах России; перспективы использования центральноази-атского пространства в качестве транспортного коридора; вызовы безопасности со стороны транснационального криминала. Россия сама является центральноазиатской страной: географический центр
