CC BY
692
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
УДК 1(73) (091)"20"
О. Ю. Назарова
Актуальность марксизма в современном мире: неомарксизм Ф. Джеймисона
Статья посвящена неомарксистской проблематике философской системы видного американского теоретика Фредрика Джеймисона. Автор считает, что марксизм был несправедливо предан забвению, тогда как разработка и модификация учения Маркса в соответствии с потребностями сегодняшнего дня является продуктивным средством анализа современной культуры, способствуя поиску путей преодоления негативных тенденций современного капитализма, а также обладает мощным прогностическим потенциалом.
Ключевые слова: Фредрик Джеймисон, современная американская
философия, неомарксизм, капитализм, постмарксизм, постмодернизм, глобализация.
Так случилось, что после 1991 года и распада СССР за пределами узкого круга единомышленников марксистское мировоззрение перестало рассматриваться как достойное внимания и уважения (и уж тем более воплощения), хотя предпосылки этого были заложены гораздо раньше. На Западе проблемы у марксизма начались задолго до падения Берлинской стены и официального распада КПСС. Это было связано, во-первых, с отходом от политических традиций марксизма-ленинизма, во-вторых, с философией постмарксизма поздних 1960-х гг. (обличения понятий «тотальность», «тотализация», «референт», «производство» и т. д.), а также с интеллектуальным движением «правых», использовавших распад «социалистического лагеря» для провозглашения банкротства социализма и окончательного установления рынка. Задача, стоящая перед американским философом Фредриком Джеймисоном, не из лёгких - вернуть смысл и актуальность понятиям марксистской теории в современном мире. Эта задача на сегодняшний день носит не только теоретический, но и политический характер.
Будучи автором неомарксистской концепции постмодернистской культуры, Фредрик Джеймисон приспособил марксистскую теорию к анализу постмодернистских культурных и социальных форм. Заявление об актуальности марксизма на сегодняшний день является одновременно и предпосылкой и следствием всей теоретической системы американского философа. Представляется возможным предположить, что философская проблематика постмодернистской культуры, блестящий и тщательный анализ которой был предпринят Ф. Джеймисоном, выводится им из более широкого проблемного поля марксизма. Несмотря на множественные критические высказывания в адрес автора работы «Постмодернизм или логика культуры позднего капитализма» (как со стороны марксистов, так и со стороны постмодернистов) нам видится, что позиция последнего относительно
использования марксистских идей требует разъяснения. Вопреки вступлению в диалог с постмодернистским дискурсом и использованию его основных концептов, Ф. Джеймисон является, прежде всего, марксистским теоретиком, пытающимся увидеть систему как целое. Системой же для американского философа на данный момент служит капитализм «третьей стадии» (или «поздний капитализм» как он его именует вслед за Э. Манделем). Не пытаясь соединить в единое целое марксизм и постмодернизм, Джеймисон неоднократно предпринимает попытки разъяснения того факта, что марксизм и постмодернизм - совершенно различные феномены, несводимые друг к другу. В то время как марксизм предоставляет широкие рамки для анализа капитализма и его системных эффектов, постмодернизм является лишь очередной культурной доминантой, которая как раз и поддаётся наиболее продуктивному анализу в рамках марксистской теории. Джеймисон заявляет, что сама постановка вопроса о «смерти марксизма» является абсурдной, а рассмотрение «отжившего и до сих пор актуального» в данном способе философского мышления - не совсем корректным. О «смерти» марксизма после распада СССР, согласно мысли американского философа, заявили те, кто не дифференцировал чётко такие понятия, как «марксизм как способ мышления и анализа», «социализм как социально-политическую цель и мечту» и «коммунизм как историческое движение» [1: 210]. Опыт СССР и стран «социалистического лагеря» не мог стать глобальным по определению. В «Экономических рукописях 1857-1859 гг.» Маркс подчёркивал, что мировой рынок должен стать последним горизонтом капитализма. Локальная революция важна, но не может привести к долговременным историческим результатам, поэтому при отсутствии мировой революции капитализм рано или поздно займёт оставленные им прежде позиции.
Американский философ считает, что марксизм подвергается
реинтерпретации на каждом этапе развития капитализма и это совершенно нормально, поскольку он является сложной и совершенной системой, которая способна модифицироваться согласно требованиям современности.
Марксизм - это прежде всего анализ капитализма, и только потом - его реинтерпретация в рамках марксизма-ленинизма. Марксистские экономисты -единственные, кто способны увидеть систему в целом, не застревая на специфических вопросах, считает Джеймисон. К. Маркс создал модель капитализма как системы, и покуда будет существовать капитализм, она будет сохранять свою объясняющую силу.
Чем же является марксизм для Джеймисона? Прежде всего, отмечает мыслитель, не следует отождествлять марксизм и философию XIX в., хотя он и возник из последней. Несомненным преимуществом марксизма как теоретической системы является присутствие в нём диалектики в качестве «незавершённого проекта», универсального инструмента решения
общефилософских и более частных теоретических проблем. Диалектика относится, скорее, к теории, чем к философии. Если последняя ищет некую самодостаточную систему, то теория не имеет безусловных устремлений и не претендует на построение абсолютной системы. Теория стремится расшатать аффирмативные положения философии. Так, например, для марксизма и фрейдизма характерно единство теории и практики: вторжение практического компонента препятствует оформлению самодовлеющей философской
системы [1: 213]. Диалектика всегда должна содержать в себе конфликт имплицитно, что также препятствует «застыванию» выводов, полученных с её помощью. Например, бинарные оппозиции «субъект-объект», «материализм-идеализм», «экономика-политика» - способы обнаружения присутствующего противоречия, а напряжённость между членами оппозиции принципиально необходима для продуктивного мышления. Диалектика, в понимании американского философа, - это вскрытие глубинных процессов и демонстрация противоречий, действующих в этих процессах. Наиболее интересными критиками диалектики современности Джеймисон считает Лакло и Муффа.
Американский философ также отмечает, что идентифицировать марксизм мы можем не столько по чётким теоретическим позициям, сколько по приверженности особому комплексу проблем, которые стояли перед теоретиками данного типа философского мышления с самого его основания. Формулировки этих проблем меняются, однако, суть их остаётся неизменной. В то же время, нельзя не заметить, что в ходе модификации самого капитализма и проблемы марксизма начинают преобразовываться и обретать новое выражение. Однако, марксисты не были свободнее, чем иные интеллектуальные течения от так называемого «интеллектуального овеществления». Так, пишет Джеймисон, «марксисты неизменно полагали, что базис/надстройка представляют собой решение и концепцию, а не проблему и дилемму» [1: 213], что привело к различным проявлениям догматизма, исторически связанных с развитием марксизма. И если изначально проблемное поле марксизма касалось структурных и исторических особенностей производства стоимости в промышленном капитализме (проблема прибавочной стоимости преобразовалась во множество внешне несходных проблем и областей: в проблемы теории денег, социальных классов, рассматривалась через феномен товарного производства и так далее), то впоследствии в марксистский анализ были вовлечены новые сферы функционирования капитала и системные эффекты, им порождаемые. Преимущество марксизма для американского философа также состоит в том, что данное направление философской мысли характеризуется отсутствием антиинтеллектуализма при всей своей практической направленности. Сложность же положения интеллектуала состоит в том, что если нет реальных политических течений, в которые он мог бы влиться, его позиция утрачивает свою силу. Теоретику и практику марксизма необходим гибкий ум и фундаментальный подход к истории, поскольку последняя имеет одну особенность: человеческое, индивидуальное время не совпадает с
социально-экономическим временем (циклами капиталистического производства, в которое мы оказались включены). Человек как биологическое существо «здесь-и-сейчас» не приспособлен к наблюдению за фундаментальной динамикой истории, поэтому необходимым оказывается накопление некоего опыта истории, рассмотренной в марксистском ключе, для будущих поколений интеллектуалов. В настоящее время, говорит Джеймисон, это сделать достаточно тяжело, поскольку сам опыт истории оказывается утраченным в связи с появлением и повсеместным распространением так называемого «шизофренического субъекта», являющегося результатом разрыва цепи означающих в современной культуре. Ведь «сама персональная
тождественность субъекта является эффектом определённого временного упорядочивания прошлого и будущего относительно его настоящего» и «такое активное упорядочивание само по себе является функцией языка» [2: 133]. Если же мы не в состоянии объединить прошлое, настоящее и будущее в рамках предложения, то мы также не будем в состоянии это сделать в пределах своей биографии и психической жизни. Шизофрения - это не психический диагноз, выдаваемый Ф. Джеймисоном, но общая тенденция постмодернизма. Американский теоретик стремится найти средство преодоления этой обрывочности, тотализирующий подход, способствующий избавлению от «исторической амнезии» и он предлагает вариант такого подхода. То есть, марксизм представляет собой связное понятийное пространство, которое Джеймисон предлагает «картографировать» для лучшего понимания.
Американский философ связывает кризисы марксизма с периодическими преобразованиями капитализма как системы. Возникает эффект новизны: появляются новые проблемы, на которые «прежний» марксизм не может дать ответов. Но, как выясняется, после того, как смятение проходит, новые проблемы могут быть помещены в концептуальное поле марксистского анализа. Так было и в 1898 году, когда Эдуард Бернштейн в работе «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» предложил пересмотреть основные положения марксизма, и в 1970-х гг., когда возник постмарксизм со множеством рецептов для решения насущных социальнополитических проблем (см. работу Лакло и Муффа «Гегемония и социалистическая стратегия», 1985), и в 1991 г. после распада СССР. И всегда можно было проследить апелляцию к якобы «коренному» преобразованию самого капитализма, для интерпретации которого прежний марксизм уже не подходит. В эпоху «позднего капитализма», пишет Джеймисон, «капитал проник в прежде нетоваризованные зоны мира» [1: 216], что повлекло за собой глобализацию рыночных процессов и расширение капиталистической системы в геометрической прогрессии. Что в капитализме не меняется - так это нацеленность на извлечение прибыли, составляющая основу рыночных отношений. И именно с эффектами подобной нацеленности и призван «работать» марксизм. Несмотря на невиданную доселе модернизацию, усложнение технологий и головокружительные денежные спекуляции, последствия которых сейчас переживает весь мир как единая капиталистическая система, мы имеем издержки в виде новых форм «обнищания»: структурной безработицы, обречения огромных областей «третьего мира» на вечный голод и нищету. То есть, мы видим сохранение следующих черт капиталистического производства: нацеленность на
получение максимальной прибыли, смену экономических циклов, колебания на рынке труда, разрушительное воздействие новых промышленных и технологических изменений в глобальном масштабе.
Джеймисон отмечает, что рынок - это такая же риторика, как и многие другие, «идеология, апеллирующая к вере и нацеленная на действия и достижение политических результатов» [2: 77]. Сторонники рыночной риторики описывают сценарий, согласно которому рыночная система капитализма оказывается неспособной улучшить жизнь двух третей жителей Земли (Африка, бедные страны Восточной Европы). Эти страны не могут заявить о
своей национальной автономии в силу интеграции мирового рынка. Она вызвана, во-первых, тотальной зависимостью от импорта, во-вторых, разрушением местного производства (внедрением новых «продвинутых» технологий развитых стран, вынесением производства из развитых стран в «третий мир») и, в-третьих, культурным фактором - невиданным доселе обращением информации и заполонением прежде самобытных областей национальных культур американской культурной продукцией. Всё вышеперечисленное препятствует формированию автономных и альтернативных культур. Культура стала важнейшей политической проблемой капитализма, пишет Джеймисон. Он приводит в пример идею Стюарта Холла о «дискурсивной борьбе» как главной силе легитимирующей либо делегитимирующей идеологии сегодня. После выхода культуры потребления, если не сказать «потребительства», на первый план социализм и ряд других понятий (национализация, государство всеобщего благосостояния, экономические права), фактически, признаны неосуществимыми в силу своей нелегитимности. Американский философ отмечает также, что «основополагающий уровень, где идёт политическая борьба, - это уровень легитимности таких понятий, как планирование или рынок; по крайней мере, сейчас и в ситуации, в которой мы находимся. В будущем - совершенно так же, как было и в прошлом, - мы встретимся с более активными формами политики» [2: 80].
Американский философ пишет: «"Рынок в природе человека" - вот утверждение, каковому нельзя позволить быть неоспоримым, на мой взгляд, это наиболее судьбоносный участок идеологической борьбы в наше время. Если вы будете закрывать на это глаза, поскольку это утверждение кажется маловажным, или же - что ещё хуже - поскольку вы сами "в глубине души" в это поверили, то и социализм, и марксизм фактически окажутся по крайней мере временно делегитимированными» [2: 80].
«Опыт поражения» появился в марксизме в XX веке и Джеймисон связывает его с ощущением бессилия, охватившим широкие слои общества с конца 1960-х гг. Результатом явилось убежденность в бесполезности попыток преобразования общества и поиск альтернатив в религиозном фундаментализме, национализме, принятие некоего эфемерного «плюрализма позднего капитализма», предоставляющего широкие возможности консьюмеризма для западного общества, но лишающего граждан «социальной сетки» и ряда гарантий, предоставляемых при социализме. Американский философ отмечает, что «у рынка как понятия редко бывает что-то общее с выбором или свободой, поскольку и выбор, и свобода детерминированы для нас заранее - независимо от того, говорим ли мы о новых моделях автомобилей, об игрушках или телевизионных программах: несомненно, мы выбираем среди них, но вряд ли можно сказать, что мы действительно обладаем реальным выбором между ними» [2: 81]. Риторика рынка была развита для смещения акцента с производства на потребление и распределение, считает автор. Причина успеха рыночной идеологии заключается не в самом рынке, но в метафизических теориях, связывающих рынок с истинной природой человека. Джеймисон приводит в пример теорию Гэри Беккера, где даётся тотальное видение рынка как неотъемлемой составляющей человеческого общества начиная с самой ранней стадии
развития, психоанализ, благодаря распространению которого в объяснении человеческой природы остаётся всё меньше непознанного и иррационального, беспредельное разрастание философии «Разума», сартровскую категорию свободы, в которой «выбор» сродни «производству товаров» (поскольку ему нет необходимости быть всегда гедонистическим). Всё вышеперечисленное, согласно мысли Джеймисона, и подталкивает нас к произнесению слова «постмодернизм». В эту эпоху потребляется всё, в том числе и сама идея потребления, и идея рынка. Жители социалистических стран стремились к капитализму, поскольку не могли себе представить, что «обладать товарами можно только при условии систематического отказа от социальных служб» [1: 221]. Для них невозможно было на том этапе осознать разницу между простой доступностью товаров потребления и «безумием консьюмеризма». Джеймисон сравнивает зависимость от потребления с наркотической и сексуальной зависимостью. Так, после краха советской системы американское правительство занялось внедрением элементов более социальной медицины, начато привлечение частных инвестиций в экологические отрасли и технологии, после расцвета «японской модели» экономики происходит возвращение легитимности понятию национализации, в которой масштабы государственного регулирования сложно переоценить. Американский философ отмечает, что такие элементы социализма периодически появляются и исчезают в предсказуемом ритме, однако, поскольку они не явились в своей целостности, говорить о социализме преждевременно, особенно в условиях, когда новая риторика мирового рынка подвергает нападкам завоевания «государства всеобщего благоденствия», склоняя граждан мыслить о частном решении социальных проблем.
Почему же марксизм действительно так важен для анализа современной социально-культурной реальности? Маркс уже в «Основах политической экономики» отмечал, что обращение рыночного типа «исторически и гносеологически предшествует другим формам картографирования социальной целостности и служит первой попыткой её схватывания» [2: 86]. Что не исключает того, что с течением времени будут выработаны иные попытки, соответствующие «духу времени». «Чистый рынок», регулирующий жизнь людей в обществе, согласно Джеймисону, является такой же утопией, как и «чистый социализм». Необходим некий новый коллективный проект, в котором расстановка социальных приоритетов, принадлежащая выбору активного населения, также известная как «планирование» была бы его неотъемлемой частью.
Так, можно вслед за Ф. Джеймисоном сделать вывод, что капитализм сегодня не претерпел принципиальных изменений по сравнению с временами Бернштейна. Основные особенности анализа капитала у Маркса (капитал должен расти, производительность также должна расти, капитализм обладает внутренними противоречиями и проникает в «непродуктивные» сферы, капитал «спасается» посредством технологических новшеств (Эрнст Мандель), в развитии капитализма неизменно присутствует этап спекуляции и финансового капитала во время расширения миросистемы, что мы видим на данный момент в американском варианте) остаются актуальными и по сей день, позволяя понять особенности функционирования современной западной культуры в широком смысле слова и в глобальном общемировом масштабе,
что, несомненно, является заслугой Ф. Джеймисона.
Список литературы
1. Джеймисон Ф. Постмодернизм и рынок / пер. с англ. Б. Скуратова // Журнал № 1. - М., Ecce homo, 2003.
2. Джеймисон Ф. Реально существующий марксизм / пер. с англ. А. Смирнов // Логос. - № 3(48). - М., 2005.
3. Джеймисон Ф. Постмодернизм или логика культуры позднего капитализма // Философия эпохи постмодерна / под ред. А. Усмановой. - Минск, 1996. - С. 117-137.
