CC BY
42
УДК 316.33
Акторы социального автопойезиса (онтосоциальный подход)
Павлов А. П.
кандидат философских наук, доцент кафедры социологии, Сибирский федеральный университет.
660041, г. Красноярск, просп. Свободный, 79. E-mail: pavloff56@list.ru.
Аннотация: В современном обществознании термин «актор» стали использовать относительно недавно, очевидно, как аналог терминов «социальный субъект», «индивид», «агент», «личность». Тем не менее категориальный статус данного термина не определён.
В статье данный термин рассматривается как конструкт, позволяющий уточнить природу социальных порядков, механизмы их воспроизводства (автопойезиса).
В статье автопойезис трактуется как способность общества создавать собственные компоненты (базовые элементы), которые генерируют и воспроизводят само общество. В качестве таких элементов выступают социальные акторы.
В работе проводится мысль о том, что автопойезис есть процесс самопроизводства общества, охватывающий не только социальную систему, но и несистемные компоненты экзистенциального мира. Условием автопойезиса является трансцендентальная связь экзистенциального и социетального миров. Их связующим звеном выступают акторы, которые, производя себя (в качестве акторов), воспроизводят социальный порядок как синтез экзистенциальных и социетальных оснований человеческого бытия.
В своём исследовании автор опирается на работы М. Хайдеггера, С. Франка, М. Бахтина, Н. Лумана, Б. Латура, а также труды других учёных, изучающих проблематику социального бытия и порядка в различных философских дискурсах.
Ключевые слова: акторы, автопойезис, событие, социальный порядок, социальный мир, жизненный мир, эйдетический мир
Actors of social autopoiesis (antisocially approach)
Pavlov A. P.
candidate of philosophical Sciences, associate professor , Department of sociology, Siberian Federal University. 79 Svobodny Ave., 660041, Krasnoyarsk. E-mail: pavloff56@list.ru.
Abstract: In modern social science the term "actor" began to be applied quite recently, probably as an analog of such terms as "social subject", "individual", "agent", "personality". Nevertheless, categorical status of this term is not defined.
This article considers this term as a construct permitting specification of the essence of social orders, mechanisms of their reproduction (autopoiesis).
This article interprets autopoiesis as ability of society to create own components (basic elements) which generate and reproduce society itself. Such elements are presented by social actors.
This article sends the message that autopoiesis is the process of self-reproduction of society covering not only social system but also non-systematic components of existential world. A condition of autopoiesis is transcendental relation between existential and societal worlds. Their link is presented by actors which, reproducing themselves (as actors), reproduce social order as synthesis of existential and societal foundations of human existence.
This article is based on the works of Heidegger, Frank, Bakhtin, Luhmann, Latour, as well as other researchers involved in study of concepts of social existence and order in various philosophic discourses.
Keywords: actors; autopoiesis; event; social order; social world; lifeworld; eidetic world.
Слово «актор» в отечественном обществознании стали применять относительно недавно, очевидно, не без влияния переводов франкоязычных и англоязычных авторов (П. Бурдье, Э. Гид-денс, А. Турен и др.).
Кто такие акторы? Очевидно, те, кто являются участниками воспроизводства общества, кто создают и поддерживают социальные порядки, или же те, кто (осознанно или неосознанно) эти порядки свергают, устанавливая на её руинах новые.
Иными словами, акторы - это действующие агенты социального порядка или просто «деятели». При этом не важно, являются эти агенты персональными (отдельными личностями) или коллективными (социальные группы).
При этом мало кто из обществоведов был озабочен проведением четких концептуальных границ между схожими понятиями: «социальный агент», «социальный актор», «субъект», пола-
© Павлов А. П., 2017 16
гая, что их применение - дело вкуса, индивидуальных предпочтений исследователя, а также и эпистемологических, дискурсивных традиций.
«Термин используется главным образом, без какого бы то ни было предположения, будто социальные акторы всегда сознательно "осуществляют руководство" своими деяниями» [1].
Это замечание справедливо, поскольку позволяет отличить понятие «актор» от понятия «субъект», который, как раз, сознательно контролируют свои поступки, обладает выраженной вменяемостью при их реализации.
Актор не обязательно субъект, хотя, разумеется, следует отметить определённое сходство этих понятий.
Но в таком случае можно ли назвать акторами всех членов общества, жителей страны, граждан государства? Оправданно ли такое расширительное понимание феномена «акторства»?
Устраивая социальный мир, актор устраивает его для себя. Т. е. актор - это деятель, который создаёт собственный мир, мир комфортный для жизни, разумеется, при тех обстоятельствах, которые ему предоставляет социальная и природная среда.
Актор выступает в двух качествах: как частное лицо и как «представитель» социума. Быть актором означает совмещение этих качеств, несмотря на то, что в практической жизни они не всегда находятся в согласии друг с другом.
Как пишет известный историк А. Я. Гуревич, «личность есть вместилище социально-культурной системы своего времени» [2].
Но личность не просто вместилище, она - актор, который выстраивает определенный диалог с миром. Именно способность коммуницировать с «обществом в целом», включенность в процессы его воспроизводства делают индивида актором.
Существуют два взаимоисключающих подхода к осмыслению как самих социальных акторов, так и природы самого «акторства».
Первый подход фактически приравнивает актора к субъекту.
Феномен «акторства» относится к сфере субъективного. Социальные акторы - это действующие агенты социального порядка или просто «деятели» (отдельные индивиды или коллективы, социальные группы). Такая оговорка важна в связи с тем, что в последнее время, в частности благодаря работам Б. Латура, К. Кнорр-Цетиной и других, становится популярной идея о том, что акторами совсем не обязательно могут быть люди (субъекты).
Согласно акторно-сетевой теории французского исследователя Б. Латура акторами следует считать всё то, что вовлечено в действия внутри общества как гетерогенной социальной сети. Акторами («актантами») могут быть и различные объекты (микробы, землетрясения, артефакты, организации и т. д.).
Т. е. объекты не в меньшей степени, чем субъекты (люди, коллективы), могут считаться «актантами» [3].
Видимо, определенное влияние на адептов идеи «объектуализации» оказали модные во второй половине двадцатого века концепты «смерти субъекта», «смерти автора» великих французских постструктуралистов (М. Фуко, Р. Барта, Ж. Деррида, Л. Альтюссера, Ю. Кристевой). Тем не менее «смерть субъекта», аннигиляция актора не более чем миф, некая интеллектуальная провокация. Субъект всегда неизменно возвращался в орбиту дискурсов философов, даже тех, для которых само слово «субъект» вызывает идиосинкразию.
Подобная трактовка акторов «мирно уживается» с идеями социального конструктивизма, «активизма», методологического индивидуализма, наиболее радикальные представители которых вообще отрицают существования общества как реальности (А. Турен, А. Эрциони, М. Арчер и др.).
Так, по мнению А. Энциони, в качестве социальных акторов выступают так называемые «активные общества», коллективы, способные мобилизовать собственные силы, направлять собственную деятельность, преобразовывать и менять собственные структуры и правила благодаря таким свойствам, как «самозапускаемая преобразовательность» и «творческая респонсивность» [4].
Краткий и предварительный вывод на первый взгляд очевиден: следует различать «обстоятельства» и акторов, объекты и тех, кто эти объекты создаёт, использует. Но в действительности связь обстоятельств и «акторства», субъектности не столь однозначная. Это признавал К. Маркс, чьё имя обычно связывают с классическим социальным детерминизмом.
«Общественная история людей есть всегда лишь история их индивидуального развития, сознают ли они это или нет» [5].
Для понимания природы социального акторства важно учитывать стратегию двойной включённости. Её суть в том, что человек включается в процессы социального воспроизводства как член экзистенциального сообщества и в качестве агента социальной системы.
Экзистенциальный мир самодостаточен. В нём нет пустот. В нём нет иерархии и социальных страт. Экзистенция всегда «внутри» человека и того непосредственного жизненного мира, органической частью которого он является.
Экзистенциальный мир - это первичный, наиближайший человеку мир (ближе быть не может). В экзистенциальном мире происходит первооткрытие человеком самого себя. Именно в нем человек «впервые» узнаёт себя в качестве социального автора.
Экзистенциальный мир еще не делает человека актором, но в нём создаются онтологические предпосылки для этого. Вне этого мира человек не может становиться как актор. Но внутренний мир человека, его экзистенциальный «домен» не замыкается на себе. Он доложен быть разомкнут, раскрыт, определён. Позиция «внутри-миронаходимости» нуждается в дополнении: позиции «вненаходимости», в определенной дистанции от мира.
Речь идёт о трансцендентной позиции универсального человека, «обобщённого другого». Особенность любого актора - быть другим, «таким же, как все». «Обобщенный другой» (термин Д. Г. Мида) не может появиться в замкнутой на себе архитектонике мира. Его появление связано с выходом (реальным и феноменальным) за его пределы.
Таким образом, социальный актор выступает в двух качествах: как «экзистенциальный человек» и, одновременно, как член социетального сообщества.
«Без основополагающих социальных связей экзистенциальный человек все еще остается абстракцией, а это может привести лишь к пленению экзистенциальной мысли абстрактным мышлением» [6].
Актор - это тот, кто пребывает на границе между экзистенциальным миром и миром со-циетальным. Именно на границе между экзистенциальным и социетальным мирами осуществляется автопойезис: самопроизводство общества как среды («социальной сети»), в которой воспроизводятся акторы, которые его (общество) воспроизводят.
О какой границе идёт речь? И что значит быть на границе? Данная проблематика достаточно хорошо изучена в различных дискурсивных традициях от М. Бахтина до М. Фуко.
Онтологическую границу не следует понимать как что-то эфемерное, мимолётное, поверхностное. Граница в данном случае есть онтологическое пространство, в котором переплетаются в едином «объемлющем» (К. Ясперс) приватное и социальное, действительное и возможное, индивидное и коллективное начала в жизнедеятельности человека.
Обратимся к Георгу Зиммелю, который утверждая, что «общественное единство реализуется только своими собственными элементами, ибо они сознательны, синтетически активны, и оно не нуждается ни в каком наблюдателе» [7].
Таким образом, Г. Зиммель предвосхитил идею автопойезиса общества, обычно ассоциируемую с Никласом Луманом: социальный порядок возможен только благодаря его собственным элементам. Мы добавим: таким элементом выступает человек-актор.
Ошибка Н. Лумана, очевидно, заключается в том, что он экстраполирует аутопойезийные свойства биологических систем, исследуемые чилийскими биологами У. Матураной и Ф. Варелой, на общество людей, которое понимается немецким социологом как социальная система.
Но, во-первых, человеческое общество (социальные «сети») не являются системой (или только системой). Социальный мир «богаче», разнообразней системно организованного («социе-тального») общества. Существуют «анклавы» внесистемного экзистенциального бытия, которые образуют собственную (онтическую) архитектонику, которые включаются в автопойезий-ные процессы.
Во-вторых, Н. Луман не рассматривал человека в качестве актора воспроизводства общества (автопойезиса). Но именно производство акторами самих себя является сердцевиной социального автопойезиса.
Осмысление природы социального автопойезиса требует дополнительного дискурсивного подкрепления. В качестве такого подкрепления выступает концепт границы - связующего звена между неопредмеченным экзистенциальным миром и миром социетальным.
Граница - межличностное пространство совместного с другими бытия. Это место встречи двух жизненных стратегий: «быть» и «иметь», двух жизненных позиций: «внутринаходимо-сти» (быть всегда изнутри собственного мира) и «вненаходимости» (позиционировать по отношению к себе в качестве «обобщенного другого»).
Экзистенциальный мир - мир живого присутствия человека в его собственном бытии (Dasein).
Социетальный мир - опредмеченный мир, мир сущего, в котором человек позиционирует как «обобщенный другой», универсальный индивид.
В экзистенциальном мире человек вслушивается в бытие (алетейя), является «пастухом бытия», в социетальном мире ставит себя в центр бытия в качестве его господина (постав).
Экзистенциальный (жизненный) мир замкнут на себе самом. Это рекурсивный, непрерывно возвращающийся к самому себе мир, сопротивляющийся любым внешним воздействиям со стороны «чужаков».
Социетальный мир - мир возможного, мир-проект.
Итак, человек принадлежит двум «мирам»: экзистенциальному и социетальному. Экзистенциальный мир и мир социетальный не могут пересекаться и влиять друг на друга. Экзистенциальный мир создает собственную архитектонику - архитектонику бытия (beingness). Социетальный мир - архитектонику существования (livelihood). Между ними нет причинной связи. Но связь всё же существует. Более того, она необходима. Эта связь «пограничья». И именно на границе индивиды создают себя и друг друга в качестве акторов.
Что же происходит на «границе»?
Экзистенция «оседает», «остывает» в пограничных социально-экзистенциальных зонах («интерьерах»).
Именно в этих интерьерах пограничья осуществляется диалог между индивидами. Диалог не просто что-то сообщает, диалог свидетельствует об аутентичности или, наоборот, не аутентичности мира, тематизирует его как собственный мир [8].
Именно на границе индивиды обретают собственное имя, персональный код («лицо»). Собственная персональная история («биография») «встраивается» в общую родовую историю.
На границе образуется собственный социальный мир, приобретающий контуры личностного имманентного бытия, бытия для себя.
В собственном мире индивиды-акторы обретают смысл бытия. Смысл бытия - в «верности» его истокам (сакральным событиям), онтическим нарративам. Эта верность оформляется в этосы: этические практики и первичные институции, регулирующие поведение равных друг другу «в миру» акторов (инициации, «дары», жертвы и т. д.).
Наконец, в собственном мире индивид-актор обретает онтологическую безопасность, чувство уверенности и укорененности в своём бытии.
Собственный социальный мир, возникающий на границе, приобретает профиль личностного пространства совместного бытия. Трансцендентальные смыслы встроены в социальную перспективу. Трансцендирование возможно только изнутри социального мира, который обретает собственное имя, собственную историю, собственные границы.
Одновременно обретают собственную персональную историю (биографию) социальные акторы. Я предоставляю другим своё «лицо» - код доступа для других, которые узнают меня, «фиксируют» меня, моё место в пространстве разделяемого с другими социального мира. Другие поступают точно так же в отношении себя и меня.
Моё трансцендентальное эго становится «анонимным», поскольку моё лицо, открытое другим, утрачивает эксклюзивность, «прячется» (но не теряется) в констелляции других лиц.
Анонимность есть способ трансцендирования. Анонимность проявляется в анонимной ответственности, в анонимном доверии. Я не просто безотчётно доверяю другим, растворяюсь в других. Другие - онтологическое продолжение и воплощение моего собственного бытия.
Вместо заключения еще раз вернёмся к ключевой топике данного исследования: человек (актор) на границе.
1. Граница есть феноменальное пространство, в котором осуществляется трансцендирова-ние: переход и перевод экзистенциального настроения в культурные (эйдетические) формы.
Значение эйдосов (эйдетической картины мира) состоит в том, чтобы, ухватить трансцен-дирующее бытие с помощью смысловых конструкций, базовых онтологических ориентиров, дозволяет обрести бытию собственную жизнь, недоступную изнутри.
Эйдосы создают перспективу, в которой высвечивается реальность. «Люди трансцендиру-ют себя в направлении смыслов, и эти смыслы суть нечто иное, нежели сами люди» [9].
2. Мир обретает себя как сущее в модусах эйдоса - идеального конструкта, субстанционального начала, истока бытия. При этом трансцендентальные смыслы либо растворяются в текучке человеческого существования, проявляясь в пограничных ситуациях, либо архивируются, «оседают» в культурных формах и транслируются с помощью каналов культуры.
3. Граница как культурное пространство не только «собирает» мир, делает его определённым, «собственным», должным миром, она «собирает» самого человека как носителя акторских качеств. Речь идёт о таких качествах, как авторство (наличие именного кода), «участность» (участие в «общем деле»), «находимость» (обнаружение себя в мире).
На границе не просто осмысливается действительность. Она соотносится с должным, образцовым.
Культурное пограничье делает человека чувствительным к социальной реальности, которая воспринимается как проекция, живое продолжение его самого. Связь с миром на границе можно рассматривать как особый пролонгированный диалог, суть которого не столько в том, чтобы извлекать из него полезную информацию, сколько в том, чтобы непрерывно получать свидетельство о том, что мир жив, он не опрокинут в Ничто, он способен откликаться на наш зов.
4. У мира культуры нет алиби. Риск «миропокинутости», онтологической безмолвности всегда есть. Несущей конструкцией мира, условием удержания им бытия как озабоченного миро-присутствия являются учредительные события, «как подлинные, так и мифические, с которых начинается отчёт хронологии исторических событий. Наконец, сюда относятся события сакральные, то есть обладающие статусом явления трансцендентного в посюстороннем» [10].
5. Учредительное событие устанавливает новый взгляд на мир, новые фокусы, новые точки отчета. Оно (событие) приходит тогда, когда эйдосы перестают быть «несущей конструкцией», удерживающей трансцендентальные смыслы, выхолащиваются, превращаются в пустую символьную оболочку. Событие - это онтологический прорыв границы, в пределах которых трансцендентальные смыслы существуют, рутинизируются, «оседают» в формах этосов, институциональных практик.
6. Смысл автопойезиса «на границе» в том, что акторы выступают не просто в качестве свидетелей и наблюдателей происходящего в мире. Они и есть авторы происходящего. Акторы -индивиды, сообщества, которые создают новые миры, воспроизводят их не в силу того, что на них оказывает «давление» среда и окружение («обстоятельства») или кто-либо принуждает их к определенным действиям. Мир «собирается» внутри самого актора, образуя «предельное внутреннее ядро человека, окончательный безусловный центр» [11].
7. Разумеется, различные акторы в трансцендентальном пространстве новых онтических границ занимают неравнозначные позиции. Есть «герои», вожди, революционеры, реформаторы, правители, а есть просто «обыватели», «простые люди».
Но даже самый «маленький человек», если он находится в событии мира, может считаться актором, возможно, не осознавая этого.
Как очень точно сказал великий русский писатель Андрей Платонов в рассказе «Старый механик», «без меня народ не полный!».
В заключение хотелось бы привести слова известного социального антрополога Б. Маркова: «Только человек имеет мир, тогда как животное - лишь среду обитания» [12].
Примечания и список литературы
1. Джери Дж., Джери Д. Большой толковый социологический словарь (Collins). Т. 1 (А - О). М. : Вече : АСТ, 1999. С. 254-255.
2. Гуревич А. Я. Еще несколько замечаний к дискуссии о личности и индивидуальности в истории культуры // Одиссей. Человек в истории. 1990. М. : Наука, 1990. С. 85.
3. Latour B. When things strike back: a possible contribution of 'science studies' to the social sciences // British J. of Sociology. L., 2000. Vol. 51. № 1. P. 107-123.
4. Etzioni A. The Active Society: A Theory of Societal and Political Processes. N. Y. : The Free Press, 1968. P. 698.
5. Маркс К. Письмо П. В. Анненкову // Собрание сочинений. Т. 27. С. 402-403.
6. Терикьян Э. Социологизм и экзистенциализм // Вопросы социальной теории. Научный альманах. 2007. Вып. 1. С. 83.
7. Зиммель Г. Как возможно общество? // Г. Зиммель Избранное. Т. 2. М. : Изд-во «Юристь», 1996. С. 510.
8. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М. : Сов. писатель, 1963. С. 338.
9. Франкл В. Человек в поисках смысла. М. : Прогресс, 1990. С. 292.
10. Вахштайн В. Дело о повседневности. Социология в судебных прецедентах. М. ; СПб. : Центр гума-нит. инициатив, 2015. С. 71.
11. Больное О. Ф. Философия экзистенциализма. СПб. : «Лань», 1999. С. 35.
12. Марков Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб. : «Лань», 1997. С. 125.
Notes and References
1. Jerry J., Jerry D. Bol'shoj tolkovyj sociologicheskij slovar' (Collins) [Big explanatory sociological dictionary (Collins)]. Vol. 1 (A - O). M. Veche, AST. 1999. Pp. 254-255.
2. Gurevich A. YA. Eshche neskol'ko zamechanij k diskussii o lichnosti i individual'nosti v istorii kul'tury [Just a few more comments to the discussion about personality and individuality in the history of culture] // Odissej. CHelovek v istorii - Odysseus. Man in history. 1990. M. Nauka. 1990. P. 85.
3. Latour B. When things strike back: a possible contribution of 'science studies' to the social sciences // British J. of Sociology. L., 2000. Vol. 51. № 1. Pp. 107-123.
4. Etzioni A. The Active Society: A Theory of Societal and Political Processes. N. Y. The Free Press, 1968. P. 698.
5. Marx K. Pis'mo P. V. Annenkovu[Letter to P. V. Annenkov] // Sobranie sochinenij - Collected works. Vol. 27. Pp. 402-403.
6. Terik'yan EH. Sociologizm i ehkzistencializm [Sociology and existentialism] // Voprosy social'noj teorii. Nauchnyj al'manah - Questions of social theory. The scientific almanac. 2007, issue 1, p. 83.
7. Zimmel' G. Kak vozmozhno obshchestvo? [How is society possible?] // G. Zimmel' Izbrannoe [Favorites. Vol. 2]. M. Publishing house "Urist". 1996. P. 510.
8. Bahtin M. M. Problemy poehtiki Dostoevskogo [Problems of Dostoevsky's poetics]. M. : Sov. writer, 1963. P. 338.
9. Frankl V. CHelovek vpoiskah smysla [Man in search of meaning]. M. : Progress. 1990. P. 292.
10. Vahshtajn V. Delo o povsednevnosti. Sociologiya v sudebnyh precedentah [Business of everyday life. Sociology in legal cases]. M. ; SPb. Center of humanit. Initiatives. 2015. P. 71.
11. Bol'nov O. F. Filosofiya ehkzistencializma [Philosophy of existentialism]. SPb. "Lan'". 1999. P. 35.
12. Markov B. V. Filosofskaya antropologiya: ocherki istorii i teorii [Philosophical anthropology: essays in history and theory]. SPb. "Lan'". 1997. P. 125.
