CC BY
52
УДК 929
© Узбекова Д.Г., 2015 АКАДЕМИК Н.П. КРАВКОВ -УЧЕНЫЙ И ПЕДАГОГ (К 150-летию со дня рождения)
Аннотация. Статья посвящена описанию жизни и деятельности выдающегося фармаколога, академика Н.П. Кравкова (18651924) - основоположника отечественной фармакологии. В течение 25-летнего заведования кафедрой фармакологии в Военно-медицинской академии в Петербурге Н.П. Кравков создал крупную школу фармакологов, стал автором ряда фундаментальных открытий, обогативших русскую и мировую науку.
Ключевые слова: Н.П. Кравков, фармаколог, метод изолированных органов, внутривенный наркоз, школа фармакологов
© Uzbekova D.G., 2015 ACADEMICIAN N.P. KRAVKOV - SCIENTIST AND TEACHER (On the 150th anniversary of his birth)
Abstract. The article outlines the life and activities of Academician N.P. Kravkov (18651924), the founder of domestic pharmacology. During his 25 years of service as Head of the Department of Pharmacology at the Military Medical Academy in St. Petersburg, N.P. Kravkov became the founder of a large school of pharmacologist. He was the author of a number of fundamental discoveries enriching the Russian and the world science.
Key words: N.P. Kravkov, pharmacologist, method of isolated organs, intravenous anesthesia, school of pharmacologist
В 2015 году исполняется 150 лет со дня рождения академика Николая Павловича Кравкова (1865-1924), выдающегося фармаколога, создателя большой научной школы, талантливого экспериментатора, автора ряда фундаментальных открытий, обогативших русскую и мировую науку. Особого внимания заслуживают такие работы ученого, как «О внутривенном гедоналовом нарко-
зе» (1910), «О различных фазах действия ядов на изолированное сердце» (1911), «О действии ядов в различные периоды пребывания в тканях» (1915), «О самостоятельных сокращениях сосудов» (1916), «О функциональных изменениях сосудистой системы животных и человека при различных патологических состояниях» (1923), «О пределах чувствительности живой протоплазмы» (1923). Академик Н.П. Кравков является основателем ряда разделов фармакологии, в частности, эволюционной и сравнительной фармакологии, отечественной промышленной и военной токсикологии, клинической фармакологии. Он впервые в мире разработал и внедрил в медицинскую практику внутривенный наркоз, который за границей называли «русский наркоз».
Николай Павлович Кравков родился 24 февраля (8 марта) 1865 года в Рязани и был шестым ребенком в большой семье военного писаря Павла Алексеевича Кравкова и его жены Авдотьи Ивановны.
Не подлежит сомнению тот факт, что характер, взгляды, основы мировоззрения человека формируются в детские годы, в родительской семье и ее ближайшем окружении. Отец семейства - Павел Алексеевич Кравков, унтер-офицер, служил старшим писарем в Управлении Рязанского воинского начальника. Его жена, Авдотья Ивановна, дочь крепостной крестьянки, посвятила всю свою жизнь воспитанию детей, которых в семье было девять: шестеро сыновей и три дочери.
Ребята росли вольно: охота, рыбалка, голуби. Отец семейства, суровый и строгий человек, всегда занятой своими делами, был далек от детей. Авдотья Ивановна по характеру представляла полную противоположность своего мужа: это была добрая и очень чуткая женщина. Образования получить ей не удалось - она едва умела по-печатному подписать фамилию. Несмотря на это, Авдотья Ивановна всей душой стремилась к культуре и сумела передать эту страсть своим детям.
В материальном отношении семье жилось тяжело. Недостаток чувствовался в самом необходимом: питании, одежде, обуви.
Павел Алексеевич не мог своим жалованием обеспечить семью, и Авдотье Ивановне приходилось прирабатывать стиркой белья. Дети видели, что мать была в постоянной заботе о доме, изнуряла себя тяжелой работой, поэтому с детства помогали ей и, таким образом, привыкли к труду.
Обладая прекрасными голосами, братья Кравковы пели по воскресеньям в церковном хоре, за что им платили по пятаку, а после традиционного воскресного пирога бежали на Ямскую площадь и до наступления темноты крутили карусель, чтобы заработать еще по 20 копеек.
Николай Кравков рос шаловливым и непоседливым ребенком, доставляя много хлопот семье. В младших классах гимназии он учился слабо, часто пропускал уроки. Он любил вольную жизнь и уже с 12 лет ходил на охоту с ружьем. За плохую успеваемость в 6-ом классе его исключили из гимназии. Отец решил отдать сына в сапожники, сам же Николай хотел пойти по военной части, уж очень нравилась ему военная форма. В сложившейся ситуации помощь оказал брат Василий. Он начал заниматься с Николаем в летние каникулы, чтобы вернуть его в стены гимназии. Обладая большими природными способностями и прекрасной памятью, благодаря помощи брата, Николай быстро наверстал упущенные знания. В это же лето произошел случай, решивший судьбу Николая. Однажды, блуждая по лесу с ружьем, он случайно обнаружил листки из книги И.М. Сеченова «Рефлексы головного мозга». Их содержание произвело большое впечатление на 17-летнего юношу. В Рязанской библиотеке Николай нашел эту книгу, читал и перечитывал ее несколько раз. Возникла неумолимая жажда к знанию, стремление к изучению проблем биологии. Он поставил перед собой цель - поехать учиться к великому И.М. Сеченову.
В сентябре 1882 года Николай успешно сдал экзамены за шестой класс и вновь вернулся под сень гимназии, но его отношение к учебе резко изменилось. В балловых классных журналах его последних гимназических лет преобладали хорошие и отличные оценки.
Летом 1884 года, закончив гимназию, Николай Кравков отправился в Санкт-Петербург поступать в университет на физико-математический факультет.
В годы учебы в университете в материальном отношении Николаю жилось тяжело. Надо было платить за жилье, обучение, причем плата вносилась за год вперед. Приходилось давать частные уроки, чтобы заработать себе на пропитание. Но, несмотря на материальные трудности, бесконечное недоедание, отсутствие денег, Николай упорно постигал естественные науки.
На пятом курсе университета Н.П. Кравков начал свою научную работу в физиологической лаборатории И.М. Сеченова. В этой лаборатории он начал овладевать экспериментальным мастерством, здесь зарождалось стремление к широким обобщениям.
В 1888 году будущий ученый окончил университет со степенью кандидата естественных наук и по совету И.М. Сеченова поступил на второй курс Императорской Военно-медицинской академии (ВМА) для расширения своего образования.
В стенах академии молодой исследователь получил возможность заниматься научной работой по изучению роли углеводов в патологии человека под руководством крупного ученого профессора В.В. Пашутина.
Таким образом, еще в студенческие годы Н.П. Кравков получил прекрасную экспериментальную подготовку в лабораториях двух крупнейших ученых И.М. Сеченова и В.В. Пашутина.
В 1892 году Николай Павлович блестяще окончил ВМА, его имя было вписано золотыми буквами на мраморную доску в конференц-зале академии.
Через 2 года под руководством В.В. Пашутина Н.П. Кравков успешно защитил докторскую диссертацию «Об амилоиде, экспериментально вызываемом у животных», которая была признана классической, и в которой были намечены пути лечения и профилактики этого тяжелого заболевания.
После защиты докторской диссертации Н.П. Кравков уехал в зарубежную командировку для усовершенствования в медицинских науках. Стажировка
Н.П. Кравкова в знаменитых лабораториях Берлина, Страсбурга, Парижа, Лондона, Рима, а также личные научные связи с учеными (Р. Вирхов, О. Шмиде-берг, Э. Фишер, Ф. Гольц и другие) имели большое значение для научного роста, так как в России многие методы исследований и работы зарубежных ученых не были известны.
За границу он поехал с семьей: женой, Ольгой Евстафьевной, и двумя детьми: Ольгой и Сергеем. Сергей Кравков стал впоследствии заслуженным полярником-гидрографом, его именем назван остров в Северном Ледовитом океане и гидрографическое судно. Однако семейная жизнь Николая Павловича была недолгой. После возвращения из зарубежной командировки его брак с Ольгой Евстафьевной распался.
В 1899 году Н.П. Кравков был назначен экстраординарным профессором кафедры фармакологии ВМА, а в 1904 году он был утвержден в звании штатного профессора этой кафедры и до конца своих дней, в течение 25 лет, был бессменным ее руководителем.
Кафедра фармакологии состояла из трех комнат: аудитории, рабочей комнаты и маленького кабинета профессора. В подвале находился вольер для животных. В кабинете у Николая Павловича на большом письменном столе стоял хрустальный чернильный прибор, аптекарские весы с разновесом и штативом, бронзовый барельеф его учителя профессора О. Шмидеберга. Пользовался он серебряной ручкой и карандашами с трехцветными графитами.
После прихода на кафедру Николай Павлович установил строгий распорядок своего рабочего времени. В 9 часов утра он приходил в лабораторию (так он часто называл свою кафедру) и работал там до 3-х часов дня, затем шел обедать, а с 7 часов вечера до 10-11 часов снова был в лаборатории. Этот рабочий режим нарушался лишь в дни Академических конференций или других мероприятий Военно-медицинской академии. Часто Николай Павлович бывал в лаборатории и в выходные дни.
Практические занятия в те годы не проводились, был только лекционный курс. Лекции Кравкова всегда сопровождались демонстрационным материалом. Нередко на одной лекции показывалось несколько опытов. Наглядное изложение значительно облегчало усвоение столь трудного предмета, каким является фармакология. Николай Павлович был чрезвычайно щепетилен в отношении постановки лекционных опытов, тщательно обдумывал и репетировал их. Материал для демонстрации лекции готовился ассистентом обычно заранее. Николай Павлович никогда не изменял своей привычки приходить в лабораторию вечером, накануне лекции (а их было 2 в неделю), чтобы справиться о ходе подготовки опытов.
Во время демонстрации лекционных опытов он старался не мешать работе ассистента и не проявлял неудовольствия, когда опыт не ладился. Зато после окончания лекции он делал ассистенту - неудачнику внушительный разнос.
На кафедре имелась специальная тетрадь, где ассистент подробно описывал ход опыта и его результаты, а также все неудачи. Эта тетрадь была достоянием всей кафедры, и с годами в ней накопился богатый материал по экспериментальной фармакологии - ценное руководство для молодых фармакологов.
Лекции Николая Павловича отличались прекрасным изложением, глубокой продуманностью всех вопросов и новизной излагаемого материала.
Обладая редким педагогическим даром, Н.П. Кравков пользовался у своих слушателей неизменным успехом. Его лекции проходили при переполненной аудитории, их посещали также студенты старших курсов и врачи.
Профессор Л.П. Прессман, вспоминая свои студенческие годы, писал: «Николая Павловича Кравкова я увидел впервые на лекции по фармакологии. На кафедру вошел высокого роста статный человек с большими выразительными карими глазами. Говорил он не быстро, но проникновенно. В самой манере изложения лекционного материала аудитория сразу же почувствовала опытного
педагога, обладавшего способностью четко формулировать свою мысль и доносить ее до аудитории».
Основные положения, приводимые в лекциях, глубоко западали в душу слушателей и запоминались на всю жизнь. Для этого Кравков пользовался всеми имеющимися в его распоряжении педагогическими приемами. «Я и сейчас помню его лекцию, посвященную описанию влияния сердечного гликозида дигиталиса на сердце лягушки, - вспоминал профессор Л.П. Прессман. - Нанося на сердце последней соответствующую дозу препарата, обходя ряды аудитории и показывая слушателям действие наперстянки на сердце лягушки, прикрепленной к дощечке, которую он держал в руке, Николай Павлович повторял: «Сердце остановилось в систоле, сердце остановилось в систоле».
А вот другой пример подобного рода подачи лекционного материала - это иллюстрация токсического действия рвотного средства апоморфина. После введения кролику этого препарата в высокой дозе наступало возбуждение центральной нервной системы: животное начинало ударять «ножку о ножку». Николай Павлович, обращаясь к аудитории, повторял: «Как в мазурке, как в мазурке».
Н.П. Кравков, как и некоторые другие профессора Военно-медицинской академии, придерживался давней академической традиции: обращаться к слушателям с напутственным словом, оканчивая курс лекций. «Николай Павлович в последней своей лекции, - вспоминал профессор Л.П. Прессман, - сказал: «В трудные минуты Вашей жизни, при невзгодах и душевном смятении уходите в науку, и это поможет вам обрести душевное равновесие». Мы почувствовали, что перед нами не только педагог, заинтересованный в наиболее полном донесении до аудитории своего предмета, но и учитель жизни».
Экзамены по фармакологии проходили в лаборатории Николая Павловича в непринужденной обстановке. Беседа со слушателем начиналась обычно с просьбы выписать какой-либо рецепт. Надо заметить, что Кравков не был сторонником выписывания многокомпонентных лекарственных препаратов, по-
этому речь шла не о сложных рецептах, а о простых, приводимых в его лекциях. После просмотра рецептов Николай Павлович переходил к проверке знаний по курсу фармакологии. Ответ слушателя он никогда не перебивал и только по окончании изложения заданного вопроса Николай Павлович давал свою оценку, сопровождая ее разъяснениями и поправками, если это требовалось.
Для изучения фармакологии слушатели Военно-медицинской академии, помимо лекций Николая Павловича, использовали устаревшие учебники.
Николай Павлович понимал о необходимости создания учебных руководств, содержащих новые данные в области фармакологии. И в 1904 году вышел в свет его двухтомный учебник «Основы фармакологии», ставший непревзойденным классическим руководством для студентов и врачей. В учебнике отразилась вся гармоничная и оригинальная личность Н.П. Кравкова: прекрасный простой язык, новизна материала, удачный принцип классификации лекарственных средств. В нем ясно излагались сложные экспериментальные доказательства той или иной стороны фармакодинамики, умело связывались данные фармакологии с физиологией и патологией. В этом пособии образно описывались картины отравления, давалась четкая формулировка показаний и противопоказаний к применению лекарственных средств. Учебник выдержал 14 изданий, причем каждое последующее перерабатывалось и дополнялось.
В «Основах фармакологии» приведены наглядные иллюстрации действия лекарственных веществ на организм и отдельные органы: диаграммы, рисунки, схемы. В большинстве случаев они взяты из опытов его лаборатории, которая к моменту выхода «Основ фармакологии» накопила богатый экспериментальный материал, охватывавший ряд фармакологических проблем.
Имеющиеся в руководстве рецепты предварительно тщательно анализировались и согласовывались с клиницистами. Николай Павлович полностью отказался приводить в учебнике рецепты сложных, многокомпонентных лекар-
ственных препаратов, которые имели место в старых пособиях по фармакологии.
Популярность, которую приобрели «Основы фармакологии» в медицинском мире, объясняется также тем, что учебник составлен с учетом не только запросов студентов, но и врачей разных специальностей. Желая помочь клиницистам в вопросах лечения заболеваний, Николай Павлович использовал в своем труде многочисленные сведения из материалов таких профессоров, работавших в клиниках Военно-медицинской академии, как С.П. Федоров, Н.П. Симановский, А.И. Фавицкий, А.И. Лебедев.
В этом отношении учебник Н.П. Кравкова может быть оценен как первое руководство по клинической фармакологии в нашей стране.
Появление нового учебника по фармакологии, блестящие и содержательные лекции Н. П. Кравкова способствовали повышению интереса к этому предмету слушателей Военно-медицинской академии. Многие из них начали приходить в лабораторию Николая Павловича и выполнять экспериментальные исследования на животных под руководством своего учителя. Так постепенно сформировался студенческий научный кружок при кафедре фармакологии.
Со временем научные студенческие кружки теоретических кафедр объединились в один под названием «кружок теоретической медицины», председателем которого был Николай Павлович. Заседания этого кружка проходили очень увлекательно и содержательно: студенты докладывали о своих научных работах, преподаватели делились своим опытом.
Этот кружок постепенно разрастался и стал важным источником для формирования кадров научных работников, а в дальнейшем образовалась крупная школа фармакологов, основоположником и создателем которой был Н.П. Кравков.
Издавна считалось, что ученый славен не только тем, что сделал сам, но и тем, что сделали его ученики. Николай Павлович мог гордиться своей школой. Многие его ученики, ставшие крупными учеными, начали свою работу в науч-
ном студенческом кружке, а в дальнейшем создали собственные научные шко-лы.Из учеников Н.П. Кравкова вышли специалисты высокого уровня, руководившие кафедрами и научно-исследовательскими учреждениями: академики АМН СССР С.В. Аничков и В.В. Закусов, член-корреспондент АМН СССР М.П. Николаев, профессора М.И. Граменицкий, В.И. Березин, Г.Л. Шкавера, Б.С. Сентюрин, А.И. Кузнецов.
Своим ученикам Николай Павлович сумел передать качества, которые характеризовали его школу: любовь к науке, собственный стиль работы, тщательность в постановках опытов, связь экспериментальных исследований с клиникой, высокий уровень преподавания предмета.
Для работы в своей лаборатории Николай Павлович подбирал людей с особой тщательностью. При первом знакомстве с будущим учеником Н.П. Кравков вел с ним продолжительные беседы, выяснял интерес к науке. От пристального внимания ученого не могли ускользнуть пробелы в знании смежных дисциплин, недостаток общего развития у собеседника.
«Попасть в лабораторию Н.П. Кравкова было нелегко, - вспоминал профессор М.П. Николаев, - Николай Павлович почти никогда не отказывал желающим работать, но всегда просил зайти еще раз, потом снова и так иногда раза три-четыре. Помню, со мной произошло то же самое. Меня это очень заинтересовало, и однажды в разговоре я спросил об этом Николая Павловича. Он улыбнулся и ответил мне приблизительно так: «Лабораторная работа нелегкая, она требует всего человека, требует, чтобы он проявлял максимум труда, настойчивости, терпения и массу энергии при изучении тех или иных научных вопросов. К сожалению, далеко не все искренне желающие поработать в лаборатории обладают указанными качествами. Нередко мы видим только порыв, не хватает терпения, усидчивости, и дело от этого жестоко страдает. Не проще ли предварительно поиспытать нового работника, чтобы не поставить и его, и лабораторию в невыгодное положение». Слова эти, действительно, неодно-
кратно подтверждались, и многие, придя раза три-четыре, больше не приходили, но приходили другие, и недостатка в работниках никогда не было».
Научная деятельность Н.П. Кравкова была чрезвычайно разнообразна. Обширная эрудиция в области биологии, физики, физиологии, химии, патологии, анатомии, оригинальность мышления, а также навыки в постановке экспериментов позволили Н.П. Кравкову широко и глубоко охватить все интересующие его вопросы.
Для решения поставленных задач требовались определенные методы исследований. Н.П. Кравков усовершенствовал метод изолированных органов применительно к исследованиям в фармакологии. Метод отличался простотой и точностью получаемых результатов. В лаборатории ученого изолировали почти все органы, которые только можно было изолировать (сердце, почки, селезенка, матка, поджелудочная железа и др.), и исследовали их реакцию на разные фармакологические вещества.
Долго не удавалось изолировать периферические сосуды животных для изучения действия на них лекарственных веществ. Но случай помог разрешить и эту проблему. Идея изолирования периферических сосудов пришла Николаю Павловичу во время охоты. «Как-то зимой, - писал его ученик академик С.В. Аничков, - подстрелив зайца и рассматривая его уши, Н.П. Кравков задался вопросом, как этот орган, не защищенный ни шерстью, ни подкожным жиром, выдерживает сильные морозы. Очевидно, резистентность к холоду объясняется обильной артериальной сетью и свойством сосудов уха сохранять сократительную способность, несмотря на сравнительную низкую температуру. Это дало мысль Н.П. Кравкову применить ухо кролика для изучения действия на сосуды фармакологических веществ». Разработать метод изолированного уха кролика Николай Павлович поручил студенту Сергею Александровичу Писемскому. С поставленной задачей Сергей справился блестяще. Этот метод вошел в историю медицины, как метод «Кравкова - Писемского».
При выполнении научных исследований Николай Павлович много времени посвящал собственным опытам, но главное внимание уделял своим ученикам. Он интересовался всеми деталями их работ, ежедневными протоколами опытов, вносил свои коррективы, нередко и сам участвовал в проведении экспериментов. Ученик Н.П. Кравкова В.В. Закусов, вспоминая период, когда лаборатория работала по изучению действия солей тяжелых металлов (в больших разведениях) на изолированные сосуды, писал: «Я обратил внимание на то, что платина и родий в обычных условиях считаются нерастворимыми, но у меня в опытах при пропускании их «настоев» через изолированные сосуды кроличьего уха вызывали соответствующие эффекты: родий суживал сосуды, а платина расширяла их. Эти опыты я повторял многократно, но эффект получал один и тот же. Получив такие ошеломляющие результаты, я пошел к Николаю Павловичу и сказал: «Не понимаю и не могу принять полученные результаты, но придраться ни к чему не могу». Тогда Кравков сам проверил ход опыта и убедился в правильности его постановки и тех результатов, которые были получены».
Работа в лаборатории всегда кипела, но Николай Павлович ее не торопил, он требовал повторения опытов до тех пор, пока сотрудник не получал убедительных результатов. Упорство и настойчивость воспитал Н.П. Кравков у своего ученика Сергея Викторовича Аничкова. По предложению Николая Павловича Сергей впервые в мире начал ставить опыты на изолированных пальцах, ампутированных во время операций, для изучения фармакологии периферических сосудов человека. Полный энергии и надежд, Аничков приступил к опытам. Но здесь его ожидало затруднение, едва не заставившее бросить начатую работу. Как правило, в начале опыта нагретая питательная жидкость обильно протекала через сосудистую систему пальца, но затем наступал спазм сосудов и ток жидкости прекращался. Сергей Викторович был в отчаянии. Но Кравков, присутствовавший на одном из опытов, подбадривал своего ученика: «Терпение, терпение, продолжайте пропускать жидкость, настойчиво продолжайте!» Аничков
мало верил в успех, но учитель оказался прав: настойчивое продолжение опыта привело к тому, что через полтора-два часа спазм сосудов прекращался, устанавливался достаточный для питания тканей ток жидкости. Это была победа молодого ученого. Много лет спустя академик С.В. Аничков в своей книге «На рубеже двух эпох» вспоминал об этом периоде своей деятельности: «Хочу подчеркнуть необходимость упорства и настойчивости при выполнении экспериментальной работы. Особенно это важно при разработке новой методики. Никак нельзя падать духом при первой неудаче, а непременно следует продолжать эксперименты. Это знал опытный экспериментатор Кравков, и поэтому он так советовал продолжать опыты, которые, как мне казалось, не давали надежды на успех».
Первая мировая война, начавшаяся 19 июля (1 августа) 1914 года, фатальным образом повлияла на судьбы всех жителей России. В обстановке военного времени у медиков и ученых появились новые направления работы. Самое непосредственное участие в обеспечении обороноспособности страны принял и Н.П. Кравков. Он был включен в состав членов технического комитета Центральной научно-технической лаборатории военного времени (ЦНТЛ). Ему было поручено курировать отдел неорганической и физической химии, занимавшийся изучением боевых отравляющих веществ. Начались поездки Н.П. Крав-кова на Лужский полигон под Петроградом, где проводились эксперименты с химическим оружием.
Работа с боевыми отравляющими веществами по заказу военного ведомства хорошо оплачивались, но ученый проявил себя патриотом и бессребреником и, как вспоминала впоследствии его вторая жена Ксения Николаевна, «категорически отказался от денежного вознаграждения. За труды по изучению действия боевых газов Н.П. Кравков был награжден орденом Св. Владимира 3-ей степени».
Наступил 1917 год. Февральскую революцию 1917 года Н.П. Кравков встретил восторженным. Однако вскоре стало очевидным, что Временное пра-
вительство не в состоянии решить многих проблем: о мире, о земле, о будущем социальном строе.
Октябрьскую революцию 1917 года Николай Павлович, как и большинство профессоров ВМА, не принял. Многое из того, что ученому приходилось ежедневно видеть в Петрограде, ужасало его. Начались обыски в квартирах академических служащих. Пришли с обыском и в квартиру Н.П. Кравкова. Сопровождавший чекистов вахтер Марков сказал: «Здесь живет наш любимый профессор Кравков» «Раз любимый, - ответил старший отряда, - нам здесь делать нечего».
Это были трудные годы и для семьи Кравковых и для его кафедры. В своих воспоминаниях Ксения Николаевна писала: «Условия жизни были очень тяжелыми: приходилось самим пилить и колоть дрова, квартира большая, обслуги нет, холодно, голодно. Николай Павлович стал часто болеть воспалением легких, но дома оставался редко». Его коллега, профессор С.П. Федоров вспоминал: «Николай Павлович в послереволюционные годы перестал посещать академические конференции, изолировался, если так можно сказать, от внешней жизни. До глубокой ночи проводил все дни в лаборатории и продолжал вместе со своими учениками свои исследования. Его можно было найти только или в лаборатории или, что гораздо реже, дома».
В этот период в лаборатории Н.П. Кравкова проводилась интенсивная разработка проблемы патологии человека. При ее решении возник вопрос: соответствуют ли клинические проявления болезни экспериментальным данным, полученным на изолированных органах человека? Для этого надо было тщательно наблюдать за течением и исходом болезни в клинике и изучать реакции сосудов изолированных органов после смерти больного.
В этой работе приняли участие сам Н.П. Кравков, сотрудники его лаборатории, а также молодые клиницисты: В.А. Вальдман, А.А. Нечаев (младший), С.П. Заводской, П.И. Егоров и др.
«Лаборатория работала круглые сутки, даже ночью, - вспоминала Е.И. Каневская. - Все мы любили Николая Павловича и старались ему помочь. Ассистенты прилагали героические усилия по добыче материалов, хирурги присылали ампутированные в несчастных случаях конечности. Однажды студентка завещала лаборатории свою руку. Студенты на собственные средства покупали собак для постановки опытов, причем способ добычи животных всегда сохраняли в глубокой тайне».
«Я даже не знаю, чем это объяснить, — вспоминал профессор В.А. Валь-дман, — материалов не хватало, приходилось покупать и животных; я работал в трех местах, имел семью и все же в 6 часов вечера приходил ежедневно в лабораторию и работал до позднего часа...»
Сам Н.П. Кравков трудился неустанно — это была его стихия. Ученики, вдохновленные страстью своего учителя, увлекались сами, не замечая времени. Был период, когда в Петрограде действовал комендантский час, но если ставились важные опыты, то и после 12 часов ночи Николай Павлович вновь шел в лабораторию.
«Иногда, возвращаясь поздно вечером от друзей, увидев свет в окнах лаборатории, — вспоминала жена Николая Павловича, — мы всегда заходили туда. За счетом капель сидели ассистенты М.П. Николаев или А.И. Кузнецов или студенты В.И. Абрамов, Б.С. Сентюрин, В.В. Закусов (младший). Капли звенели во всех углах комнаты, и перед усталыми людьми мелькали бесконечные столбцы цифр, а люди продолжали считать и записывать. Николай Павлович счастливый ходил от стола к столу. Он был горд за этих людей, горд за любимое дело».
Несколько улучшилось материальное положение научных работников только после окончания Гражданской войны. По инициативе А.М. Горького были учреждены продовольственные пайки для ученых. Паек был небольшой, но Николай Павлович всегда делился с теми сотрудниками кафедры, которым особенно жилось тяжело в эти трудные годы. Прежде всего - это была семья
старшего служителя Куприяна Алексеевича Мачульского. Куприян Алексеевич окончил сельскую школу и был едва грамотен, но, работая в лаборатории Н.П. Кравкова, овладел методикой изолированных органов и сам искусно изготавливал стеклянные канюли для опытов.
В последние годы своей жизни Н.П. Кравков и его ученики занимались изучением деятельности желез внутренней секреции, и в этой области он сделал ряд открытий. Пропуская питательную жидкость через сосуды изолированной поджелудочной железы, был обнаружен гормон, снижающий уровень сахара в крови. Этот гормон Н.П. Кравков назвал панкреотоксином, который оказался подобен инсулину. К сожалению, преждевременная смерть ученого оборвала начатые исследования. Умер Николай Павлович 24 апреля 1924 года в полном расцвете творческих сил от тромбоза мозговых сосудов.
Н.П. Кравков любил жизнь во всех ее проявлениях. Он был страстным охотником, в его доме на праздниках собирались коллеги, друзья-артисты оперного театра. Хозяин дома и его жена Ксения Николаевна были душой общества.
Н.П. Кравков был славным патриотом своей Родины. Несмотря на трудные условия в годы гражданской войны, материальные лишения, он без колебаний отказался от неоднократных приглашений перейти в зарубежные институты.
Научные исследования Н.П. Кравкова получили признание у нас в стране и за рубежом. В 1904 году Николай Павлович был избран почетным членом Итальянской физико-химической академии в Палермо с вручением ему медали 1 -го класса. В 1914 году его избрали академиком Императорской Военно-медицинской академии. За годы службы Н.П. Кравков был удостоен орденами Св. Анны 3-ей степени, Св. Владимира 3-ей степени. В 1920 году по рекомендации И.П. Павлова он был избран членом-корреспондентом Российской академии наук. В 1926 году Н.П. Кравков посмертно стал первым лауреатом Ленинской премии - престижной награды, отмечавшей выдающиеся научные достижения.
Созданная ученым знаменитая «кравковская» школа фармакологов в значительной степени определила развитие фармакологии в нашей стране.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Аничков С.В. На рубеже двух эпох. Ленинград: Лениздат, 1981.
2. Кравков Н.П. О внутривенном гедоналовом наркозе // Русский врач. 1910. № 12. С. 405-411.
3. Кузнецов А.И. Н.П. Кравков. Москва: Медгиз, 1948.
4. Лихачева Н. Несколько слов о Н.П. Кравкове как учителе и человеке // Врачебное дело. 1924. № 20-23. С. 1060-1061.
5. Узбекова Д.Г. Кравковы: два поколения ученых из Рязани. М.: Вече,
2014.
6. Федоров С.П. Памяти Н.П. Кравкова // Врачебная газета. 1929. № 20. С. 2478-2480.
