CC BY
747
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
Административная преюдиция в уголовном праве: проблемы правоприменения
СИДОРЕНКО Элина Леонидовна, заведующая лабораторией криминологического анализа и прогнозирования Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: [email protected]
Автор поднимает проблему целесообразности введения в российское уголовное законодательство института административной преюдиции. В зависимости от характера поставленных задач работу можно условно разделить на три блока: 1) определение социальной обусловленности введения в Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ) норм с преюдиционным началом; 2)решение вопросов, связанных с началом процессуальных сроков привлечения лица к административной ответственности; 3) рассмотрение частных вопросов квалификации отдельных составов. Целью исследования является выработка научно обоснованных и социально оправданных рекомендаций по применению норм, содержащих элементы административной преюдиции. Достижение данной цели достигалось за счет решения частных задач, связанных с моментом начала истечения сроков привлечения лица к административной ответственности, поиска различий между административным и уголовно-правовым пониманием неоднократности и повторности и др. Решение данных задач обеспечивалось на основе использования общих и частнонаучных методов анализа: сравнительно-правового, формально-юридического методов, контент-анализа и др. Изучение решений судов и доктри-нальных позиций по вопросам квалификации деяний, содержащих преюдиционный элемент, позволило автору сформулировать ряд выводов относительно противоречивости законодательных конструкций некоторых статей УК РФ. В частности, возражение вызывает использование различных подходов к определению времени привлечения лица к административной ответственности, отсутствие в ст. 154 и 180 УК РФ указания на преюдиционный характер норм. Особое внимание автора обращено на оценку повторности административных проступков и трансформацию данного понятия на уголовно-правовые отношения ответственности.
Ключевые слова: административная преюдиция, уголовная ответственность, преюдици-онные нормы, дифференциация ответственности, индивидуализация наказания, привлечение к административной ответственности, повторность, неоднократность, постановление по делу об административном правонарушении, срок давности привлечения к административной ответственности.
Administrative Prejudice in Criminal Law: Law Enforcement Problems
E. L. SIDORENKO, doctor of legal sciences
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: [email protected]
The author analyzes the problem of inclusion in the Russian criminal law of the institute of administrative prejudice. The paper comprises three blocks: assessment of the need to introduce rules on prejudice in the Criminal Code; the timing of bringing persons to administrative responsibility and consideration of private issues of classification of individual components. The aim of the study is to develop scientifically based and up-to-date recommendations for the application of criminal law to administrative prejudice. The author achieves the goal through solving specific problems associated with the beginning of the expiration of the period of limitation for bringing persons to administrative responsibility, revealing
differences in understanding by administrative and criminal legal institutions of the concepts of duplicity and recurrence and others. The author proposes the solution of these problems through the use of private-scientific methods of analysis: comparative legal, formal-legal methods, content analysis, and others. The study of court decisions and doctrinal positions on the classification of acts containing administrative prejudice has allowed the author to formulate a number of conclusions regarding the inconsistency of legislative structures of some articles of the Criminal Code. In particular, the use of different approaches to determining the time for bringing a person to administrative responsibility, the absence in Art. 154 and Art. 180 of the Criminal Code of indication on the prejudicial character of the rules etc draw objections. The author pays particular attention to assessing the recurrence of administrative offences and transition of this concept to criminal law relations.
Keywords: administrative prejudice, criminal liability, prejudicial rules, differentiation of responsibility, individualization of punishment, bringing to administrative responsibility, recurrence, duplicity, ruling in a case on an administrative offense, period of limitation for the institution of administrative proceedings.
DOI: 10.12737/19772
Одним из направлений современной уголовной политики является возвращение к институту административной преюдиции. Эта тенденция вызывает неоднозначные оценки со стороны ученых и практиков.
Сторонники административной преюдиции видят в ней возможность повышения гибкости и адаптивности правового воздействия на правонарушителя при одновременной реализации принципа экономии уголовно-правовой репрессии. Как отмечено в Концепции развития российского законодательства, «дальнейшая дифференциация уголовной ответственности, определение условий обоснованной индивидуализации применения мер наказания является основной тенденцией развития уголовно-правового регулирования в XXI столетии»1. При этом в качестве оптимальных средств согласования административных и уголовно-правовых санкций авторы концепции называют расширение сферы административной преюдиции, внедрение в УК РФ поощрительных
1 Концепции развития российского законодательства / отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2014. С. 58; см. также: Семыкина О. И. Современные тенденции развития уголовного законодательства о преступлениях экономической направленности (сравнительно-правовое исследование) // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2014. № 2. С. 327—339.
норм и «привязку» санкций к отраслевому законодательству.
В числе дополнительных аргументов в пользу введения и расширения административной преюди-ции в УК РФ указывается на необходимость сближения положений охранительного законодательства2; потребность в разработке модели уголовного проступка, прообразом которого могут стать нормы пре-юдиционного характера3. По мнению М. В. Бавсуна, И. Г. Бавсуна и И. А. Тихона, «административная преюдиция при ее грамотном использовании может стать эффективным средством противодействия преступности и будет способствовать достижению следующих основных результатов: повысит эффективность практического применения уголовного законодательства, обеспечит реализацию принципа экономии мер уголовной репрессии и исключит случаи объективного вменения»4.
2 См.: Устинова Т. Д. Расширение уголовной ответственности за незаконное предпринимательство // Журнал российского права. 2003. № 5. С. 103.
3 См.: Лапина М. А. Оптимальные приемы юридической техники, обеспечивающие согласование системы юридических санкций административно-деликтного и уголовного законодательства // Административное и муниципальное право. 2015. № 6. С. 575—581.
4 Бавсун М. В., Бавсун И. Г., Тихон И. А. Административная преюдиция и перспек-
Не менее обоснованными выглядят и аргументы противников включения в УК РФ норм преюдиционно-го характера. Они, как правило, указывают на высокий риск размывания границ между преступлением и правонарушением. Сущность института административной преюди-ции, по их мнению, состоит в том, что состав преступления образуется за счет признаков административного правонарушения, а в качестве критерия разграничения преступления и проступка выступает факт предшествующего наложения административного взыскания. Однако административное правонарушение, сколько бы оно ни повторялось, не приобретает сущностных признаков преступления5.
«Признание некоторых проступков преступными, — пишет А. А. Го-гин, — в силу повторности противоречит принципу уголовного права, согласно которому преступлением считается только общественно опасное деяние, которое само по себе содержит все признаки состава, независимо от иных обстоятельств, в частности, от того, было ли лицо подвергнуто мерам административного характера за совершенный ранее проступок»6. Доводами против введения административной преюди-ции в уголовное право называют-
тивы ее применения на современном этапе // Административное право и процесс. 2008. № 6. С. 6—9.
5 См.: Зуев В. Л. Особенности доказывания по делам о преступлениях с административной преюдицией. М., 1995. С. 3; Мямхя-гов З. З. О допустимости использования административной преюдиции в уголовном законодательстве // Административное право и процесс. 2015. № 8. С. 72—74; Тарбагаев А. Н. Административная ответственность в уголовном праве // Правоведение. 1992. № 2. С. 62—64; Сидоренко Э. Л. О статусе потерпевшего в уголовном праве // Журнал российского права. 2011. № 4. С. 77—84.
6 Гогин А. А. Ответственность за нару-
шение Федерального закона «О рекламе» //
Право и политика. 2004. № 5. С. 27—32.
ся также нарушение принципа "non bis in idem"7; чрезмерное расширение границ уголовно-правовой репрессии8 и др.
На страницах юридической литературы сторонники и противники введения рассматриваемого института достаточно подробно изложили свои аргументы и контраргументы, большинство из которых так или иначе касаются вопроса о том, что важнее: сохранение «отраслевой чистоты» уголовного законодательства или повышение эффективности правоохранительной деятельности за счет перераспределения репрессивного ресурса. Не повторяя известных аргументов на этот счет, отметим, что состав с административной преюдицией уже поздно рассматривать с позиции возможности его введения в УК РФ.
В настоящее время, когда преюди-ционные нормы в УК РФ стали обычным явлением, более важным и своевременным видится обращение к сугубо практическим проблемам применения уголовного закона.
В действующем уголовном законодательстве предусмотрено несколько составов преступлений с административной преюдицией: ст. 1511 «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции»; ст. 2121 «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»; ст. 2154 «Незаконное проникновение на охраняемый объект»; ст. 2841 «Осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании не-
7 См.: Шемякин Д. В. Проблемные вопросы использования административной преюдиции в уголовном праве // Российский следователь. 2015. № 15. С. 45—47.
8 См.: Гулько А. Л. История уголовной ответственности за хулиганство в России // Адвокатская практика. 2006. № 5. С. 40.
желательной на территории Российской Федерации ее деятельности»; ст. 2641 «Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию» и ст. 3141 «Уклонение от административного надзора или неоднократное несоблюдение установленных судом в соответствии с федеральным законом ограничения или ограничений».
В отдельную группу можно отнести ст. 154 «Незаконное усыновление (удочерение)» и ст. 180 «Незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг)», содержащие составы с так называемой неочевидной (скрытой) преюди-цией. После отказа в 2003 г. законодателя от института неоднократности это были единственные составы, где сохранилось указание на неоднократное совершение противоправных деяний.
Несмотря на то, что в каждой из перечисленных выше норм содержится преюдиционный элемент, они существенно отличаются друг от друга по юридической конструкции. В одних составах условием наступления уголовной ответственности называется повторное совершение деяния лицом, подвергнутым административному наказанию за аналогичное деяние в период, когда оно считается подвергнутым административному наказанию (ст. 1511 и 2641 УК РФ). В других говорится о привлечении лица за совершение аналогичных деяний к административной ответственности (ст. 2121). И, наконец, в третьих составах законодатель ограничивается указанием на неоднократность незаконных действий и не проводит различий между фактической и юридической повторностью правонарушений (ст. 154 и ст. 180 УК РФ).
Непоследовательность в нормативном оформлении преюдицион-ных норм (норм, содержащих элемент административной преюдиции) ставит перед юридической практикой ряд сложных проблем, одной из которых является определение начального времени исчисления сро-
ка привлечения к административной ответственности.
Решение этого вопроса непосредственно связано с оценкой охранительных административных отношений. Анализ КоАП РФ позволяет выделить три этапа развития административно-деликтных отношений: возникновение отношений ответственности, привлечение к ответственности и реализация наказа-ния9. Первый этап начинается с момента совершения правонарушения. С этого времени виновный приобретает статус лица, подлежащего административной ответственности, вплоть до истечения сроков давности привлечения к ответственности (ст. 4.6 КоАП РФ). Административное преследование является вторым этапом развития деликтных отношений. Процессуально оно оформляется протоколом об административном правонарушении, а в отдельных случаях — постановлением прокурора о возбуждении дела об административном правонарушении (ст. 28.4 КоАП РФ).
Именно с момента составления протокола правонарушитель приобретает статус лица, привлекаемого к административной ответственности. Однако юридическим основанием для его привлечения к ответственности является не протокол, а постановление по делу об административном правонарушении. Вынесение соответствующего постановления является переходом к третьему этапу развития деликтных отношений — реализации административного наказания.
Указание в качестве условия уголовной ответственности на привлечение лица к административной ответственности за совершение административного правонарушения более одного (или двух) раза в течение
9 См.: Кисин В. Р., Попугаев Ю. И. Этапы реализации административной ответственности и проблемы правового регулирования // Административное право и процесс. 2015. № 8. С. 27.
определенного времени ставит перед судебной практикой вопрос о том, с какого срока следует исчислять время привлечения к административной ответственности (ст. 2121 УК РФ).
Согласно ст. 4.5 КоАП РФ сроки давности привлечения к ответственности исчисляются с момента совершения административного правонарушения до вынесения постановления по делу. Из этого положения можно сделать вывод, что именно постановление по делу является юридическим фактом привлечения к административной ответственности. Вопрос, однако, заключается в том, с какого времени начинает исчисляться этот срок: с момента вынесения постановления или его вступления в юридическую силу?
В судебной практике этот вопрос не имеет однозначного решения.
Так, в одном из решений суд, анализируя положения ст. 4.6 КоАП РФ, пришел к выводу о том, что для установления повторности лицо на момент совершения правонарушения должно быть уже подвергнутым административному наказанию, постановление по делу должно быть вынесено и вступить в юридическую силу10.
В другом решении суда, напротив, отмечается, что первостепенное значение должно придаваться факту неоднократного привлечения лица к административной ответственности независимо от того, вступили ли соответствующие постановления об этом ко времени принятия решения в законную силу11.
Таким образом, в судебной практике момент привлечения лица к административной ответственности связывается либо со временем вынесения соответствующего постановления, либо с моментом вступления его в юридическую силу.
10 См. постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 27 мая 2014 г. по делу № А74-407/2014.
11 См. апелляционное постановление Мо-
сковского городского суда от 17 июня 2015 г. по делу № 10-7485/2015.
Последняя позиция, на наш взгляд, имеет под собой веские основания. Достаточно указать на то, что согласно ст. 4.6 КоАП РФ срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию, исчисляется не со дня вынесения, а со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания.
Правильность этого подхода подтверждается и решением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда. Разъясняя порядок применения ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ, он указал, что привлечение к административной ответственности состоит в отбытии лицом, совершившим административное правонарушение, наказания, предусмотренного соответствующим законом12.
Согласно ст. 31.1 КоАП РФ постановление по делу вступает в законную силу: 1) после истечения срока, установленного для обжалования постановления по делу об административном правонарушении, если указанное постановление не было обжаловано или опротестовано; 2) после истечения срока, установленного для обжалования решения по жалобе, протесту, если указанное решение не было обжаловано или опротестовано, за исключением случаев, если решением отменяется вынесенное постановление; 3) немедленно после вынесения не подлежащего обжалованию решения по жалобе, протесту, за исключением случаев, если решением отменяется вынесенное постановление.
Если рассматривать сроки, отводимые на рассмотрение жалобы (ч. 11 ст. 30.5 КоАП РФ), время рассмотрения судьей протокола об административном правонарушении (ч. 11 ст. 29.6 КоАП РФ) и предшествующие этому сроки составления протокола и направления его на рассмо-
12 См. постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29 октября 2014 г. № 15АП-16948/2014 по делу № А53-14397/2014.
трение, получается, что решение по жалобе может приниматься по истечении общих сроков давности привлечения к административной ответственности (двух месяцев, а по делу об административном правонарушении, рассматриваемом судьей, — трех месяцев (ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ)).
А принимая во внимание, что постановление по делу об административном правонарушении в случае его обжалования может вступить в силу только после вступления в силу решения по жалобе13, становится очевидным, что лицо, фактически совершившее в течение установленного в статьях Особенной части УК РФ срока два и более административных правонарушения, «не успевает» быть дважды привлеченным к административной ответственности. Особенно это касается ст. 2121 УК РФ, где условием наступления уголовной ответственности признается совершение лицом более двух административных правонарушений в течение шести месяцев.
Предвидя фактические трудности привлечения лица к уголовной ответственности за повторное совершение административного правонарушения, некоторые судьи искусственно переносят момент признания лица привлеченным к административной ответственности на время вынесения постановления по делу об административном правона-рушении14.
13 Как отмечено в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 21 февраля 2006 г. № Ф04-437/2006(19794-А45-20), в случае обжалования лицом, привлекаемым к административной ответственности, постановления административного органа в арбитражный суд постановление о назначении административного наказания вступает в законную силу после вступления в законную силу решения арбитражного суда, вынесенного по результатам рассмотрения данной жалобы.
14 См. постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 27 мая 2014 г. по делу № А74-407/2014.
Эту позицию легко понять, но сложно поддержать, если исходить из понимания юридической повтор-ности совершения преступления и правонарушения.
Долгое время в судебной практике отсутствовало единство в оценке множественности преступлений, если ранее лицо не привлекалось к ответственности. Суды общей юрисдикции в определении категории «впервые совершенное преступление» настаивали на юридическом определении неоднократности, в то время как гарнизонные военные суды исходили из фактической неоднократности.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» поставило точки в этом споре, определив в качестве критерия оценки юридическую повторность преступлений.
Согласно п. 2 названного постановления «впервые совершившим преступление следует считать, в частности, лицо: а) совершившее одно или несколько преступлений (вне зависимости от квалификации их по одной статье, части статьи или нескольким статьям Уголовного кодекса Российской Федерации), ни за одно из которых оно ранее не было осуждено; б) предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления не вступил в законную силу;
в) предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления вступил в законную силу, но ко времени его совершения имело место одно из обстоятельств, аннулирующих правовые последствия привлечения лица к уголовной ответственности (например, освобождение лица от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности исполнения предыдущего обвинительного приговора, снятие или погашение судимости);
г) предыдущий приговор в отноше-
нии которого вступил в законную силу, но на момент судебного разбирательства устранена преступность деяния, за которое лицо было осуждено; д) которое ранее было освобождено от уголовной ответственности».
Закрепив необходимость юридической оценки ранее совершенного деяния в приговоре суда, высшая судебная инстанция не только установила правила применения положений ст. 75 и 76 УК РФ, но и создала основу для юридической квалификации преступлений с преюди-ционным элементом.
Трансформируя положения ч. 2 постановления на составы с административной преюдицией, можно предположить, что ранее совершенное административное правонарушение должно учитываться судом только тогда, когда соответствующее постановление по делу вступило в юридическую силу.
Таким образом, в случаях привлечения к уголовной ответственности по ст. 2121 УК РФ суд должен исходить из срока, высчитываемого не с момента совершения первого проступка, а с момента вступления в силу первого из двух (или более) постановлений по делу об административном правонарушении.
Что же касается возможного истечения сроков привлечения к административной ответственности в период обжалования постановления, то, согласно п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях», «истечение сроков привлечения к административной ответственности на время пересмотра постановления не влечет за собой его отмену и прекращение производства по делу, если для этого отсутствуют иные основания».
Значительно меньше вопросов вызывает конструкция, используемая в ст. 1511 и 2641 УК РФ. Здесь наступление уголовной ответственности
связывается со временем, когда лицо подвергается административному наказанию.
В этих случаях прямому применению подлежит ст. 4.6 КоАП РФ, согласно которой лицо считается подвергнутым данному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления.
Напомним, что до изменений, внесенных Федеральным законом от 28 ноября 2015 г. № 346-ФЗ, в примечании к ст. 1511 УК РФ содержалось указание на привлечение лица к административной ответственности с оговоренным сроком в 180 дней. Однако в последующем законодатель разумно и своевременно отказался от этой конструкции, заменив ее на формулировку, напрямую отсылающую к положениям ст. 4.6 КоАП РФ.
Если исходить из того, что вступление в силу постановления по делу об административном правонарушении является одновременно и временем привлечения лица к административной ответственности, и началом отбытия им административного наказания, возникает вопрос о целесообразности использования различных законодательных конструкций для описания одного и того же юридического явления. Единственно возможным оправданием данного разделения может служить необходимость определения конечного срока для зачета ранее совершенного правонарушения.
Если в конструкции ст. 2121 УК РФ этот срок составляет 180 дней с момента вступления в силу первого из вынесенных постановлений по делу, то в ст. 1511 и 2641 УК РФ — один год со дня окончания исполнения наказания. Например, ст. 14.16 КоАП РФ за розничную продажу несовершеннолетнему алкогольной продукции предусматривает наказание в виде административного штрафа. Следовательно, конечным сроком, в течение которого лицо будет считать-
ся подвергнутым административному наказанию, будет считаться время полной выплаты штрафа.
Не ясно, однако, как следует исчислять сроки в составах ст. 154 и 180 УК РФ, где указывается на неоднократное совершение правонарушений без ссылки на нормы КоАП РФ.
На первый взгляд буквальное прочтение этих норм позволяет говорить об отсутствии в них преюди-ционного компонента. По утверждению И. А. Головизниной, «для привлечения лица к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ст. 180 УК РФ, не требуется постановления об административном правонарушении, предусмотренном ст. 14.10 КоАП РФ. Таким образом, сам факт незаконного использования товарного знака рассматривается не как правонарушение, а как часть продолжаемого единичного преступления, состоящего из нескольких актов незаконного использования товарного знака»15.
С этим мнением, пожалуй, можно было бы согласиться, если бы в КоАП РФ не была предусмотрена ст. 14.10, практически полностью повторяющая диспозицию ст. 180 УК РФ.
В связи с тождеством юридических признаков административно и уголовно наказуемых деяний возникает ряд закономерных вопросов. Если один из этапов единого продолжаемого преступления содержит законченный состав административного правонарушения, стоит ли говорить об отсутствии административной пре-юдиции? Будет ли признаваться законным приговор, вынесенный на основании оценки ранее совершенных лицом административных проступков, не получивших соответствующей юридической оценки в виде всту-
15 Головизнина И. А. Проблема двусмысленности термина «неоднократность», содержащегося в ст. 180 УК РФ, и пути ее преодоления // Российский следователь. 2006. № 11. С. 15—17.
пившего в силу постановления по делу об административном правонарушении? Полагаем, что на эти вопросы должен быть дан только отрицательный ответ.
Если же исходить от обратного и связывать уголовную противоправность с совершением лицом деяний, ни за одно из которых оно не было привлечено к административной ответственности, придется существенно расширить границы уголовно-правового воздействия и квалифицировать по ст. 180 УК РФ любые однородные действия, направленные на одинаковые объекты (например, незаконное нанесение маркировки на несколько маек, печатную продукцию, технику и др.).
Аналогичным образом необходимо будет квалифицировать и продажу, иное введение в гражданский оборот, хранение и перевозку одного и того же товара, для индивидуализации которого используется чужой товарный знак или обозначение, сходное с зарегистрированным товарным знаком.
Однако данные действия в судебной практике рассматриваются как элементы продолжаемого административного правонарушения и не требуют квалификации по ст. 180 УК РФ.
Так, по мнению суда, сославшегося на п. 8 постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. № 11, из нормы ст. 14.10 КоАП РФ следует, что признаки контрафактности устанавливаются как на момент размещения на товаре и (или) упаковке и т. д. товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения, так и на момент совершения соответствующего действия, направленного на введение такого товара в хозяйственный оборот, в том числе на момент ввоза (импорта) товара. При этом данные действия квалифицируются по ст. 14.10 КоАП РФ16.
16 См. решение Арбитражного суда Свердловской области от 1 апреля 2015 г. по делу № А60-55058/2014.
Исходя из духа закона, логично предположить, что совершение различных по характеру действий, направленных на причинение вреда одному и тому же объекту интеллектуальных прав, образует единичное продолжаемое правонарушение и квалифицируется по ст. 14.10 КоАП РФ.
Состав ст. 180 УК РФ (по признаку неоднократности) имеет место тогда, когда лицо уже ранее незаконно использовало средства индивидуализации товаров, но деяние было направлено на нарушение интеллектуальных прав на другой товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара и др. А поскольку речь идет о принципиально ином объекте интеллек-
туальных прав, единственным основанием для его юридического учета в качестве отдельного признака состава является вступление в силу соответствующего правоустанавливающего акта, которым в данном случае является постановление по делу об административном правонарушении.
Если следовать этой логике, закономерным представляется следующий вывод: квалификация деяния по ст. 180 УК РФ возможна в случаях, когда лицо совершило второе однородное правонарушение в течение года с момента исполнения постановления о назначении административного наказания. Аналогичным образом следует подходить и к квалификации действий по ст. 154 УК РФ.
Библиографический список
Бавсун М. В., Бавсун И. Г., Тихон И. А. Административная преюдиция и перспективы ее применения на современном этапе // Административное право и процесс. 2008. № 6.
Гогин А. А. Ответственность за нарушение Федерального закона «О рекламе» // Право и политика. 2004. № 5.
Головизнина И. А. Проблема двусмысленности термина «неоднократность», содержащегося в ст. 180 УК РФ, и пути ее преодоления // Российский следователь. 2006. № 11.
Гулько А. Л. История уголовной ответственности за хулиганство в России // Адвокатская практика. 2006. № 5.
Зуев В. Л. Особенности доказывания по делам о преступлениях с административной преюдицией. М., 1995.
Кисин В. Р., Попугаев Ю. И. Этапы реализации административной ответственности и проблемы правового регулирования // Административное право и процесс. 2015. № 8.
Концепции развития российского законодательства / отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2014.
Лапина М. А. Оптимальные приемы юридической техники, обеспечивающие согласование системы юридических санкций административно-деликтного и уголовного законодательства // Административное и муниципальное право. 2015. № 6.
Мямхягов З. З. О допустимости использования административной преюдиции в уголовном законодательстве // Административное право и процесс. 2015. № 8.
Семыкина О. И. Современные тенденции развития уголовного законодательства о преступлениях экономической направленности (сравнительно-правовое исследование) // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2014. № 2.
Сидоренко Э. Л. О статусе потерпевшего в уголовном праве // Журнал российского права. 2011. № 4.
Тарбагаев А. Н. Административная ответственность в уголовном праве // Правоведение. 1992. № 2.
Устинова Т. Д. Расширение уголовной ответственности за незаконное предпринимательство // Журнал российского права. 2003. № 5. С. 103.
Шемякин Д. В. Проблемные вопросы использования административной преюдиции в уголовном праве // Российский следователь. 2015. № 15.
