CC BY
53
В. В. Лыткин
Калужский государственный университет
им. К. Э. Циолковского М. А. Попова
Калужский государственный университет
им. К.Э. Циолковского
АДАПТИВНОСТЬ НЕОЛИБЕРАЛИЗМА В МЕЖКУЛЬТУРНОМ
ПРОСТРАНСТВЕ
В данной статье будут рассмотрены приемы неолиберальной философской мысли с точки зрения обеспечения ее легитимности и пригодности в различных культурных пространствах. Детализированный подход позволит проследить причины эффективности распространения и пассивного принятия неолиберального течения по всему миру.
Ключевые слова: неолиберализм, эгоистическая пассионарность, этатизм, обезличенность, художественный образ неолиберализма, аутентичность.
V. V. Lytkin
Kaluga State University named after K. E. Tsiolkovski (Kaluga, Russia) M. A. Popova Kaluga State University named after K. E. Tsiolkovski (Kaluga, Russia)
DAPTABILITY OF NEOLIBERALISM IN THE INTERCULTURAL SPACE
This article will discuss the techniques of neoliberal philosophical thought from the point of view of ensuring the legitimacy and suitability in various cultural spaces. Using a detailed approach, the authors trace the reasons for the effectiveness of the spread and passive acceptance of the neoliberal current around the world.
Keywords: neoliberalism, egoistic passionarity, etatism, impersonality, artistic image of neoliberalism, authenticity.
DOI 10.22405/2304-4772-2024-1 -3-105-115
Введение.
Актуальность исследования. Неолиберальные идеи проявляют себя как трансформеры, с легкостью спускаясь к макро-политическому уровню, и далее к микро-маркетинговому, что делает их удобными для оперирования в массах. Они «остаются с индивидом» на протяжении своего длительного информационного пути. Цель статьи предполагает анатомировать их соотношение с социокультурной средой и событийно-политическим фоном. Можно выделить несколько базовых концептов, на которых строится эффективное развитие неолиберальных идей.
Высокая степень обезличенности.
Формула, предложенная когда-то К. Марксом, остается актуальной для экспертизы социально-ценностных и политических процессов, а именно, господствующие в обществе идеи - это всегда идеи господствующего класса. Но при обращении к неолиберализму эта формула, не применима, т.к. неолиберализм насыщен большим количеством различных вариантов идей и толкований, зачастую, адаптированных к местным политическим условиям и культурным кодам, распространенным на конкретных географических пространствах. Профессор Чарльз Маскёлье в статье, изданной в Европейском журнале социальной теории в 2020 году, подчеркивает этот признак неолиберализма следующим высказыванием: «...я намеревался раскрыть суть происходящего таким образом, при котором признается, что "для реального мира программы неолиберальных реструктуризаций никогда не разворачиваются в чистом виде" [Комм. 1], существует не один, а множество "реально существующих неолиберализмов" и, следовательно, потенциально столько же теорий неолиберализма» [9].
Неолиберализм в истории общественной мысли.
По сравнению, с классическими и неоклассическими философскими школами, где всегда есть ее яркие представители, основоположники, неолиберализм, пожалуй, характеризуется наименьшим личностным «участием» своих последователей. Тем самым в глазах общественных масс неолиберализм выглядит как естественный результат социальной эволюции общества в целом, а не как ведомый конкретной личностью процесс, пусть даже и гениальной. Что наделяет неолиберализм дополнительным проявлением объективности, близостью к достижению некого идеала, о котором мечтали философы и естествоиспытатели с конца 18 столетия, признаком неизбежности и полезности для социально-политического устройства.
И здесь мы наблюдаем аналогию с рассуждениями Огюста Конта, французского философа начала XIX в., который относил к «позитивным» [3, с. 72] только те знания, которые были полезными, реальными, точными, в противоположность метафизическим и абстрактным понятиям, работающим с причинами и следствиями, необходимостями, возможностями и т.п.
Так и неолиберализм принято понимать и истолковывать как некую управляющую позитивную рациональность, не задумываясь и не подвергая анализу, чему или какому классу служат неолиберальные идеи. Как известно, в эпоху индустриального развития капитализма западного типа, наука стала одной из основополагающих ценностей культуры как производственная сила общества. Научный прогресс, порождающий инженерный и технологический рост, стал направляющим вектором и для прогресса социального, продолжая внушать веру индивидам в его некую очевидную данность. Неолиберализм принял положительный опыт влияния так называемой «рациональности» на общественное сознание, способный внушить воодушевление и веру массам, вне зависимости от их уровня образования, возраста и социальной принадлежности. А также занял нишу, свободную от популярных социально-политических
течений 19-20 веков, но разделил ее с научно-техническим прогрессом, провозгласив себя его частью. Тем самым упростил себе задачу конструирования образа будущего для индивида и общества. Образ будущего, смоделированный технологическим прогрессом, становится готовым продуктом и для неолиберализма. Один из примеров, иллюстрирующих моделирование образа будущего под видом требований технического прогресса, мы находим в февральской статье 2024 года французского философа, банкира и писателя, яркого представителя неолиберализма, Жака Аттали: «На протяжении последующих столетий школы представляли собой огромное освобождение от ограничений, налагаемых мракобесным религиозным учением. Это происходит до сих пор на многих континентах, а иногда даже в Европе, особенно во Франции, где домашнее обучение даже было запрещено, чтобы защитить детей от сектантских отклонений. Преподавание остается очень серьезной профессией.
На другом конце спектра наметилась другая тенденция. Сначала в Соединенных Штатах, для университетов. Несколько весьма успешных предпринимателей, таких как Питер Тиль, соучредитель PayPal и один из первых инвесторов Facebook, запустили в 2011 году программу, призванную предоставить выпускникам средних школ средства для создания собственного бизнеса без необходимости поступать в университет. Совсем недавно, наряду с другими, Питер Тиль возглавил гораздо более лобовую кампанию против самых престижных университетов. Он считает, что в обмен на некачественное обучение, которое совершенно не адаптировано к будущим потребностям рынка, они загоняют молодых людей в долги (не менее 100 000 долларов на каждого студента). Он выступает за развитие краткосрочного профессионального обучения, чтобы студенты могли овладеть навыками на рабочем месте, которые не может предложить ни один университет.
Он не одинок: во Франции многие молодые люди, потерпевшие неудачу в традиционной школьной и университетской системе, добиваются ошеломляющих успехов в параллельных частных школах, где учащиеся учатся вместе со своими сверстниками, особенно в области программирования.
Сейчас дело зашло гораздо дальше: крупные компании, пока в основном американские, прочесывают средние школы в поисках перспективных старшеклассников, заявляя им, что они не заинтересованы в высшем образовании, не говоря уже о том, чтобы влезать в долги за него, поскольку профессиям будущего в университетах не учат. И это несмотря на то, что компания могла бы нанять их сразу же, платить им хорошую зарплату, обучать их в течение 2 лет и как можно скорее нанять на будущую работу, без необходимости тратить свое время на изучение вещей, которые им никогда не пригодятся. Это явление больше не является крошечным; оно по-прежнему маргинально. Оно бросает серьезный вызов самой модели высшего образования, но завтра и среднего образования» [10].
Ценность свободы. Эгоистическая пассионарность.
Одной из основных характеристик неолиберализма является идея аутентичной свободы самореализации. В полной мере распространить и воплотить эту ценность прежде всего, помогают социальные сети, где индивид может поделиться своими достижениями и получить признание окружающих. Логика организации знания и представлений об индивидуальной самореализации такова, что она быстро приспосабливается к условиям конкретной политико-географической территории, позволяет реализовывать себя, не нарушая местные законы, при этом нося развлекательный характер, постоянно одобряемый единомышленниками в социальных сетях. Реализация своей аутентичности становится необходимой реалией индивида, на которую он желает приобретать и тратить знания, собственные материальные средства и время.
Субъект и время.
Профессор социологии Университета Париж-ов-Нантер-Ла-Дефанс, специалист по либерализму Кристиан Лаваль в своей работе «Человек экономический. Эссе о происхождении неолиберализма» подробно исследует эволюцию формирования индивидуальной свободы личности: «Построение нового западного субъекта - дело давнее. Некоторые философы довольно быстро стали воспринимать утилитаристскую концепцию как такую модель заинтересованного поведения человека (поиск наивысшего блага и личный расчет), которая распространяется на весь комплекс человеческих отношений, то есть модель, согласно которой гражданское общество рассматривается как множество пользовательских отношений. Эта модель понимает человека как существо нуждающееся, движимое постоянным стремлением к удовольствию и желанием избежать страданий. В принципах человеческих институтов нет больше места для трансцендентности, но только для отношений соблазнения и отторжения, примирения и конфликтов, которые становятся универсальными ключами понятий «пользы» и «личного интереса» [4, с. 12].
В следующем высказывании Кристиана Лаваля видим, что данная модель субъективности личности к настоящему моменту сформирована. Свой путь развития она проходила вместе с развитием капитализма и промышленности в Западной Европе: «Система христианских ценностей стала быстро меняться под воздействием зарождающегося торгового капитализма. Действительно, известно, что реальность христианских обществ была довольно далека от идеального единения, от того гармоничного представления о простой общественной системе, распространенного тогда во всех слоях общества. В долгий период западного Средневековья сосуществовали конфликтующие друг с другом социальные и интеллектуальные универсумы, мыслительные категории, виды логики, системы ценностей различные представления о времени. Процесс социальной и интеллектуальной дифференциации постепенно привел к появлению новых форм ментальности, особенно в городах, в торговой, ремесленной и промышленной среде, где мало-помалу было
разрушено то единое мировоззрение, которое сравнительно короткое время доминировало в органичном обществе раннего Средневековья» [4, с. 35].
Следует также отметить современное восприятие людьми времени, что характеризует личность как векторную, т.е. имеющую направление. «Новое городское время, отходя от циклического времени сельского хозяйства и природы, от литургического времени ожидания Мессии, становится одним из параметров деловой активности и промышленного труда. Оно является инструментом контроля рабочей силы, эффективности производства и настойчивости в переговорных процессах. Это - источник дохода. Но это точно измеряемое время тесно связано и с самой торговлей, развивающей в человеке вкус к точности, а в более широком смысле - привычку вести учет. Оно есть мера новой экономики, оно - «время новых хозяев», время тех, кто хочет стать хозяевами времени» [4, с. 37].
Открытия естественных наук ХХ-ХХ1 веков во многом, по сравнению с предыдущими столетиями, приблизили мечту о доминировании субъективности над временем. Благодаря сегодняшнему технологическому уровню модель субъективности личности стремится к эгоистической пассионарности. В экосистемах социальных сетей, а чуть ранее СМИ наблюдается наполненность информацией в виде популярных профилей пользователей, которые иллюстрируют как примеры современную субъективность в виде шаблона, не замечая, что сами следуют шаблонам. Тем самым, шаблон порождает другие шаблоны, процесс самовоспроизведения личностных шаблонов становится массовым, формируя некое социальное множество, толпу вне границ национальных государств.
Понятие пассионарности в рамках теории этногенеза было выдвинуто философом, историком, востоковедом Л. Н. Гумилевым. «Пассионарность - это характеролистическая доминанта, необоримое внутренне стремление индивида, осознанное или чаще неосознанное, направленное на достижение какой-либо цели. Иногда эта цель представляется пассионарию ценнее даже собственной жизни, не говоря уже о жизни своих современников» [1, с. 391]. «Пассионарность - это врожденная способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать ее в виде работы» [1, с. 381].
Информационное общество, во многом, дает ощущение использования «энергии внешней среды» индивидом. Не всегда есть четкая разница, где продукт внешней среды, а где информация об этом продукте.
Неолиберализм придает ценность и корректную, с точки зрения их идей, векторность эгоистической пассионарности современного человека в сторону аутентичной самореализации и привлечении внимания к этой самореализации других индивидов, используя современные скорости передачи информации СМИ и социальных сетей. Неолиберализм стал, своего рода, производителем свобод, производя информационный продукт о свободе.
Кризис этатизма.
Неолибарилизм, как идейная составляющая, глобализма является активным критиком классического этатизма. Профессор Ч. Маскёлье в статье
«Рассуждения о французском неолиберализме: технократическая элита, децентрализованный социальный контракт и «пассивная неолиберальная революция» во Франции» вслед за Фуко, говорит о том, что в так называемой «генеологии неолиберализма» формируется «совершенно новый, дисциплинарный, но ненасильственный способ управления индивидами, известный как 'неолиберальная государственность'» [9].
Неолиберальная государственность - это модифицированная версия капиталистического государства англо-саксонского типа, основанная на гибких и пластично-динамических принципах с признаками свободы следования личному интересу. Но при этом свобода не является идеологической, она выражается в свободе предпринимательства и торговли, праве на самореализацию личности и творчества. Неолиберальная государственность производит эти ценности, и трансформирует в квази-возможности для отдельной личности. Иллюстрированный пример из работы Кристиана Лаваля: «Капитализм появился на свет не вдруг, и его развитие стало возможно только благодаря ослаблению религиозных запретов на стяжание денег, ростовщичество и доходные вложения».
Возникшая нравственная казуистика привела к тому, что к торговле стали относиться терпимее, тогда как эта деятельность обладала всеми качествами, чтобы стать совершенно чуждой для этики братства, проповедуемой христианскими концепциями общественной жизни... Церковь, опираясь на Библию, осуждала тот факт, что ростовщик получает больше денег, нежели отдает, согласно высказыванию Святого Амвросия. Если отдаешь, не следует ждать, что тебе отдадут больше, потому что это - грех. Ростовщичество приравнивается к воровству, поскольку заработок не эквивалентен затраченным усилиям. И ростовщичество - тем более страшный грех, что ему нет конца: проценты растут, даже когда ростовщик спит [4, с. 36].
Многочисленные финансовые организации современности, и институты, позволяющие им функционировать, характеризуют широкую распространенность этой идеи и свободы доступности каждому зарабатывать, когда он спит. Лозунги вовлечения участников заимствованы со времен Великой Французской революции: «Разразившаяся в это время во Франции революция пробудила среди недовольных и реформаторов новые надежды и внушила им уверенность, что с упразднением прежнего порядка управления всюду должна установиться новая эра свободы, мира и всеобщего счастья. Человек по природе свободен от недостатков и способен к бесконечному совершенствованию; обнаруживающиеся неравенства, несчастия и пороки являются следствием дурных учреждений, с отменою которых сами собою прекратятся все несчастья и рабочим достаточно будет ежедневно отдавать один час своего труда для полного удовлетворения всех потребностей семьи, -вот сущность распространенных в то время теорий» [5, с. 16].
В данном случае понятие свободы от труда, свободы распоряжаться, быть хозяином, своего времени, активно эксплуатируется неолиберализмом. Этот принцип также мультикультурен, имеет проникающее действие на индивида не зависимо от его возраста или принадлежности к какому-либо
социальному классу. Далее находим подтверждение у К. Лаваля: «Преследование индивидуальных целей начнет постепенно отделяться от обязанностей перед обществом; понятие «польза» будет становиться все более материальным, вводя в традиционную политическую рефлексию идею обогащения, усиления и процветания государств; и в то же время проблематика личного интереса начнет распространяться на всякое человеческое поведение, каковы бы ни были его природа и цели. Индивидуализация, материализация и распространение понятий «личного интереса» и «пользы» в рассуждениях о морали и поведении человека превращают эти категории в универсалии, которыми следует пользоваться при всякой политической или нравственной рефлексии. Личный интерес проникает повсюду: в государство, в общество, в субъекта. Он становится предметом, средством и целью человеческой деятельности» [см. 4].
Само государство меняется изнутри, разрываются связи между людьми, структура атомизируется, ростки квиетизма все более заметны там, где деятельность индивидов должна была бы быть направлена на общее благо. Идет рост допустимости тех явлений, которые считались недопустимыми в недавнем прошлом. Классическое понимание эффективности исполнительной, законодательной и судебной власти пересматривается, ибо каждый индивид оценивает явление, исходя из «личного интереса» и «личной пользы». Если государство не является гарантом «личной пользы» в том или ином вопросе, у индивида возникает ощущение беззащитности перед внешними обстоятельствами. Об этом говорит большое количество шокирующих фактов в СМИ о преступлениях высокопоставленных лиц, вызывающее равнодушную реакцию в обществе, с одной стороны, и, с другой, новость о повышении цен или пропаже из продажи того или иного товара легкой промышленности, вызывает чувство тревоги, безысходности и дает повод для критики правительственных структур. Во второй половине ХХ столетия выдающийся ученый Эрих Фромм говорил об этом: «Некоторые верят, что, раз возможная война настолько разрушительна, она невозможна; другие утверждают, что даже если 60 или 70 миллионов американцев будут убиты в первые несколько дней ядерной войны, нет причины полагать, что жизнь не будет продолжаться как и раньше, стоит только пережить первый шок» [8].
Таким образом, классический этатизм, на сегодняшний день, не в состоянии отвечать на вызовы, диктуемые временем и сформировавшейся новой субъективности личности. Неолиберализм активно использует этот диссонанс в свою пользу.
Художественная привлекательность.
Неолиберализм неоспоримо использует для продвижения своих идей силу воздействия художественного образа, пожалуй, больше чем все другие философские направления, а именно, когда форма становится содержанием. Большинство индивидов не доходит в своих размышлениях до понимания содержания неолиберализма, а останавливается на форме, которая кажется слишком понятной, ценностно-нейтральной, чтобы двигаться дальше.
Сформирован «новый тип человека» с мировоззрением, совместимым с интересами правящего класса. Мировоззрение индивида нового типа, модерируется таким образом, что, главным образом, вуалирует господствующий и эксплуататорский характер мотивации правящего класса за различными художественными образами, а, как известно, индивид отвергает всё, в чем не видит ясных мотивов. Этот прием позволяет низводить любую критику на уровень насмешек или обвинений в конспирологии. Идеи неолиберализма подаются в художественной манере, используя различные приемы и изобретательность конкретных творческих личностей, верящих в романтизацию принципа аутентичной свободы. Воздействие информации усиливается многочисленными повторами, выразительностью тех смыслов, которые нужно донести модераторам информации, повышением уровня «заразительности». Сложно-абстрактное явление подается как простое и наглядное. Широко используется конкретизация, например, при развертывании негативности, или, наоборот, позитивности через историю поведения конкретной личности в конкретной ситуации, интерпретации ее/его поведения. Практическую ценность также показали способы представления информации такие, как относительность, полуотрицание, варьирование, употребление в текстах конструкция с «ещё», «не совсем», «то...то», И, конечно, комбинированное использование перечисленных методов, например, несколько конкретизаций, включая контрастные, дают в итоге «контрастный поворот».
Силу восприятия художественной привлекательности и искусства научились эксплуатировать еще со временен Великой Французской революции: «...Комитет рассмотрел искусства с точки зрения того, как они должны содействовать распространению успехов человеческого духа, как они должны пропагандировать и передавать потомству поражающие примеры возвышенных усилий огромного народа, руководимого разумом и философией, восстановить на земле царство свободы, равенства и законов» [6, с. 315].
«...Искусства являются подражанием природе в том, что в ней есть наиболее прекрасного, в том, что в ней есть наиболее совершенного; естественное чувство в человеке привлекает его к тому же самому предмету.
Памятники искусства достигают цели не только тем, что очаровывают зрение, но и тем, что проникают в душу, производят на дух глубокое впечатление, подобное действительности. Вот тогда-то черты героизма, гражданских добродетелей, открытые перед взорами народа, электризуют его душу и порождают в нем стремление к славе, к самопожертвованию на благо отечества. Из доклада о национальном жюри искусств» [6, с. 317].
Играя разными стилевыми регистрами, неолиберализм является продолжателем идеи о доминировании в мире западноевропейского культурного наследия. Успешное применение доступности общеевропейского изобразительного искусства в обмен на следование неолиберальным идеям, и продвижение их как доминирующих в других мультикультурных сообществах. Стихотворение Осипа Мандельштама как подтверждение данного высказывания:
«Я пью за военные астры, за всё, чем корили меня,
За барскую шубу, за астму, за желчь петербургского дня.
За музыку сосен савойских, Полей Елисейских бензин,
За розу в кабине рольс-ройса и масло парижских картин.
Я пью за бискайские волны, за сливок альпийских кувшин,
За рыжую спесь англичанок и дальних колоний хинин.
Я пью, но еще не придумал - из двух выбираю одно:
Веселое асти-спуманте иль папского замка вино» [7].
В стихотворении мы видим явный контраст как прием дифирамбический в пользу культурного кода Западной Европы, тоску по мировой культуре и противопоставление с петербургскими днями. «Тост» в восьмистишии представляет собой ценности автора, количество повторений говорит о болезненной тяге к этим ценностям. Отечественный философ XIX века Н. Я. Данилевский в своём произведении «Россия и Европа» отмечал настроения интеллигенции Российской империи, как, «Европа...полюс прогресса, неустанного усовершенствования, непрерывного движения вперед; Восток, Азия - полюс застоя и коснения, столь ненавистных современному человеку» [2, с. 91]. А также рассуждал о причинах, «...что страны, присоединенные к России после Петра 1, не русеют» [2, с. 84]. Несмотря ни на какие действия правительства в этом направлении, хотя в допетровскую эпоху «...быстро обращались в чисто русские области» [2, с. 84]. Причина развития событий таким образом лежит в бесконечной вере в прогресс и спасительную миссию Европы для всего мира, в том числе для Российской империи.
Заключение.
Неолиберальное философское учение на сегодняшний день не стало неким «политическом проектом» в классическом его понимании, не пошло по пути гуманизма или марксизма, а создало «проект» с набором утилитов, техник для управления поведением индивидов. В основе этих результатов лежит глубокое изучение социальных явлений и поведения индивидов, отношений государства и свободы, вопроса вытеснения реальной власти из отношений государства и индивида, дисциплинарных методов и их эффективности. Народные массы в ответ не проявили политической инициативы, тем самым став молчаливым и пассивным наблюдателем легитимации властей неолиберального направления. Это доказывает, что либеральные идеи не нуждаются в агрессивном навязывании обществу и способны трансформировать мультикультурные сообщества, производя колонизацию ментально.
Комментарии
1. См. Пек и др., 2018, стр. 5.
Литература
1. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. СПб.: Кристалл, 2001.
638 с.
2. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Азбука, 2020. 669 с.
3. Конт О. Дух позитивной философии (Слово о положительном мышлении). Ростов н/Д: Феникс, 2003. 256 с.
4. Лаваль К. Человек экономический. Эссе о происхождении неолиберализма. М.: Новое лит. обозрение, 2010. 429 с.
5. Мальтус Т. Р. Опыт о законе народонаселения. М.: Наше Завтра, 2022. 320 с.
6. Свобода. Равенство. Братство. Великая французская революция: документы, письма, речи, воспоминания, песни, стихи. Л.: Дет. лит., 1989. 463 с.
7. Мандельштам О. Э. Я пью за военные астры // РуСтих : сайт. URL: https://rustih.ru/osip-mandelshtam-ya-pyu-za-voennye-astrv/ (дата обращения: 09.03.2024).
8. Фромм Э. Комментарии к «1984» // Литмир.о^ : электрон. библиотека. URL: https://litmir.org/books/fantastika-i-fjentezi/socialno-psihologicheskaja/107378-erih-fromm-kommentarii-k-1984.html (дата обращения: 09.03.2024).
9. Masquelier Ch. Theorising French neoliberalism: The technocratic elite, decentralised collective bargaining and France's 'passive neoliberal revolution' // European Journal of Social Theory. 2021. Vol. 24, Issue 1. P. 65-85. URL: https://journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/1368431020915855 (accessed: 05.03.2024).
10. Attali J. Un métier sérieux // Jacques Attali : [website]. URL: https://www.attali.com/prospective/un-metier-serieux/ (accessed: 09.03.2024).
References
1. Gumilyov L. N. Etnogenez i biosfera Zemli [Ethnogenesis and the Biosphere of Earth]. Saint Petersburg, Kristall Publ. 2001. 638 p. [In Russian]
2. Danilevskiy N. Ya. Rossiya i Yevropa [Russia and Europe]. Moscow, Azbuka Publ. 2020. 669 p. [In Russian]
3. Comte A. Dukh pozitivnoy filosofii (Slovo o polozhitelnom myshlenii) [The Spirit of Positive Philosophy: The Word of Positive Thinking]. Rostov-on-Don. Feniks Publ. 2003. 256 p. [In Russian]
4. Laval K. Chelovek ekonomicheskiy. Esse o proiskhozhdenii neoliberalizma [Human is economic. Essay on the Origin of Neoliberalism]. Moscow. Novoye lit. obozreniye Publ., 2010. 429 p. [In Russian]
5. Malthus T.R. Opyt o zakone narodonaseleniya [An Essay on the Principle of Population]. Moscow. Nashe Zavtra Publ., 2022. 320 p. [In Russian]
6. Svoboda. Ravenstvo. Bratstvo. Velikaya frantsuzskaya revolyutsiya: dokumenty, pisma, rechi, vospominaniya, pesni, stikhi [Freedom. Equality. Fraternity. The Great French Revolution: documents, letters, speeches, memoirs, songs, poems]. Leningrad. Det. lit. Publ., 1989. 463 p. [In Russian]
7. Mandelstam O.E. YA pyu za voyennyye astry [I drink to military asters], RuStikh. URL: https://rustih.ru/osip-mandelshtam-ya-pyu-za-voennye-astrv (accessed: 09 March 2024) [In Russian]
8. Fromm E. Kommentarii k «1984» [Afterword To George Orwell's 1984]. Litmir. URL: https://litmir.org/books/fantastika-i-fjentezi/socialno-psihologicheskaja/107378-erih-fromm-kommentarii-k-1984.html (accessed: 09 March 2024)
9. Masquelier Ch. Theorising French neoliberalism: The technocratic elite, decentralised collective bargaining and France's 'passive neoliberal revolution' . European Journal of Social Theory. 2021. Vol. 24, No. 1. Pp. 65-85. URL: https://journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/1368431020915855 (accessed: 05 March 2024).
10. Attali J. Un métier sérieux . Jacques Attali. URL: https://www.attali.com/prospective/un-metier-serieux/ (accessed: 09 March 2024) [In French]
Статья поступила в редакцию 26.08.2024 Статья допущена к публикации 30.10.2024
The article was received by the editorial staff26.08.2024 The article is approved for publication 30.10.2024
