CC BY
60
УДК 800.8
АДАПТАЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ИНОЯЗЫЧИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНОВ В. АКСЕНОВА)
Колесова Н.В., Тимохина Л.Р.
В статье рассматриваются вопросы адаптации иноязычной лексики в текстах писателя-эмигранта В. Аксенова к принимающей системе русского языка. Анализируются гибридные образования, их роль в тексте, способы формирования и особенности индивидуально-авторского словоупотребления. Словообразование в текстах писателя рассмотрено как художественный прием и как отражение языковых процессов, характерных для языка русских эмигрантов.
Ключевые слова: Иноязычия, индивидуальный авторский стиль, словообразовательные особенности, художественный текст, языковые средства, язык эмигрантов, языковая среда
WORD-BUILDING PECULIARITIES OF BORROWINGS (BASED ON THE TEXTS BY V. AKSYONOV)
Kolesova N.V., Timokhina L.R.
The article discusses the peculiarities of adapting foreign borrowings to the system of the Russian language by the emigrant writer V. Aksyonov and the ways of building new words on the basis of foreign borrowings in his literary texts. It offers the analysis of the structures of the newly formed words as well as the analysis of their word usage and role in the text. The choice of words in the texts by V Aksyonov is analyzed as a means of conveying the author's ideas, creating additional connotations and making possible influence on a reader.
Keywords: Borrowings, individual author's style, word-building peculiarities, literary text, language means, language of emigrants, language surrounding
В последние десятилетия русский язык эмиграции становится объектом пристального внимания лингвистов. Исследователи всесторонне изучают языковые процессы и изменения, которые претерпевает русский язык в иноязычном окружении [Васянина 2001; Гловинская 2001; Найдич 2004, Земская 2004; Земская 2008; Оглезнева 2009; Блажевич: 2011; Павлова 2011; Млечко 2012, Дубинина, Полинская 2015]. Русская диаспора за рубежом представлена совершенно различными возрастными и социальными группами, однако анализ языковых особенностей эмигрантов позволяет выделись как индивидуальные черты, так и общие закономерности, свойственные эмиграции в целом и обусловленные рядом объективных причин. Оказавшись в условиях смешения языковых систем, ограниченной сферы функционирования родного языка, географической и языковой изоляции, эмигранты испытывают сильнейшее влияние со стороны системы принимающего языка. Язык русских эмигрантов в иноязычном окружении приобретает новые характерные черты, среди которых на первый план выступает насыщенность иноязычными элементами.
Показательно в этом отношении творчество писателя-эмигранта третьей волны Василия Аксенова. Прожив долгое время в Соединенных штатах Америки, Аксенов достиг свободного владения английским языком и усвоил особенности речи, характерные для эмигрантов третьей волны. Тексты его произведений в полной мере отражают тот язык, на котором говорят представители русской диаспоры в Америке. Целью данной
статьи является изучение адаптационных особенностей иноязычных лексем и их модификации в принимающей системе русского языка на материале прозы Василия Аксенова. Данный анализ позволит рассмотреть закономерности языка русской диаспоры и вывить общее и различное в языке эмиграции и метрополии. Как известно, морфологическая система русского языка является достаточно устойчивой. Она активно функционирует в условиях иноязычного окружения и смешения языковых систем; при этом иноязычные явления свободно ассимилируются в родном языке и включаются в его словообразовательные парадигмы. Исследователи языка эмигрантов неоднократно подчеркивают «сильный словообразовательный механизм русского языка», который порождает на базе иноязычных основ производные, оформленные по законам русской грамматики [Земская 2004: 207].
Анализ текстов В. Аксенова обнаруживает огромный пласт иноязычной лексики, которая проходит различные этапы адаптации в принимающем языке. Наиболее активно в словообразовательные процессы включаются заимствованные имена существительные, они подвергаются грамматическому оформлению в соответствии с законами русского языка, однако степень их адаптации может быть различной. В отдельную группу, например, можно выделить заимствования, представленные без адаптации к грамматическим средствам языка-реципиента, они переданы на письме с сохранением графики языка-источника или с помощью фонетической субституции: «Она была явно увлечена своим партнером из разряда
something different» (от англ. какой-то другой) [«Кесарево свечение»: 432]; «Бег ёр пардон» (от англ. beg your pardon - прошу прощения); [«Скажи изюм»: 318]; «...становятся осведомленными в таких понятиях, как "баланс" и "кэш флоу"» (от англ. balance -(ком.) баланс, сальдо, cash flow - приток наличности) [«В поисках грустного бэби»: 100]; «В мае одного из девяностых годов, вроде бы где-то в середине десятилетия получил sabbatical, то есть академический отпуск на весь осенний семестр» [«Кесарево свечение»: 202]. и т.д. Иноязычные лексемы данной группы совпадают по семантическим и структурно-морфологическим характеристикам со своими иноязычными этимонами, являются достаточно употребительными, однако не представляют интереса с точки зрения использования словообразовательных средств.
В большинстве случаев под влиянием принимающей системы русского языка английские лексемы подводятся под соответствующие грамматические категории и приобретают формы словоизменения: «подкатил тележку с хот-догом» (англ. hot dog - горячие пирожки) [«Ожог»: 113]; «какую импрессию произвел на присутствующих» (англ. impression - впечатление) [«Ожог»: 39]; «если не попаду в траффик на терн-пайке» (англ. turnpike - выезд на шоссе, разворот) [«Кесарево свечение»: 204]; «о мортгейджах мы тогда и понятия не имели» (англ. mortgage - первый взнос, рассрочка) [«В поисках грустного бэби»: 40]; «Профессор как в воду глядел, когда перед поездкой купил за двадцатку в соседнем пон-шопе (комиссионке) наган с инкрустациями» [«Кесарево свечение»: 342] и т. д.
Иноязычные лексемы получают грамматическое оформление и функционируют как полноправные элементы русскоязычного текста. Эмигранты не воспринимают эту лексику как «чужую», она употребляется по законам русского языка и включена в русскоязычный контекст. В отдельную группу можно включить словообразовательные гибриды, образованные от иноязычных основ при помощи словообразовательного механизма русского языка. Данные образования сохраняют свой иноязычный облик, демонстрируя в то же время определенную ассимилированность в принимающем языке: «Сделав шаг назад и едва не наступив на ладонь монархиста, он напомнил близким душам, что вечером после ужина состоится геттугезинау него на террасе» (англ. get together - собираться вместе) [«Таинственная страсть» 123]; «в тинейджерском возрасте» (англ. teenager - подросток [«Новый сладостный стиль»: 211]; «Из английских слов speak ("говорить") и forget ("забыть") он производит глаголы "спикать" и "зафоргетить" (англ. forget - забыть) [«Мой дедушка памятник» : 119];
«Япроспеллинговал свое имя» (англ. spell - называть по буквам) [«В поисках грустного бэби»: 175].
Анализ словообразовательных гибридов с точки зрения их функций обнаруживает корреляции с производными словами в языке метрополии, они используются автором преимущественно в номинативной функции для создания определенной экспрессии. Номинативная функция иноязычий является естественным следствием языкового взаимодействия, когда вместе с реалиями иноязычной жизни в русский язык включаются соответствующие номинации как источник нового значения слова. Эта группа словообразовательных гибридов представлена в основном отвлеченными понятиями: фратернизация, экзибиция, тинэйджерство: «несколько снизить степень фратернизации во время учебного процесса» (англ. fraternity - братство, фамильярность^ [«Кесарево свечение»: 106]; «Обняв большого друга, большого профессионала и антисвинью, неопознанный маэстро и дерзновенный игрок вышел в первый зал экзибиции» (англ. exhibition - выставка,) [«Скажи изюм»: 220], «брата в отдаленные времена ранней юности, или, как сейчас говорят, «тинэй-джерства», едва ли не боготворил» [«Новый сладостный стиль»: 354]. Как очевидно, употребление иноязы-чий данной группы отражает реалии новой действительности, которые еще не являются полностью освоенными в языковом сознании эмигрантов.
Экспрессивная функция словообразования нацелена на выражение эмоциональной оценки, которую иноязычная основа приобретает с помощью оценочных суффиксов русского языка: «Она побывала в герл-френдихах у немалого числа американских персон» (англ. girl-friend - подруга) [«Кесарево свечение»: 125];
«Горю желанием увидеть свое детище! Так и сказал - чайльдище» (англ. child - ребенок) [«Скажи изюм»: 92]. Использование подобных элементов в речи эмигрантов Е.А. Земская объясняет пренебрежением или нежеланием соблюдать нормы родного языка [Земская 2008: 39]. В авторском тексте данные гибриды демонстрируют, помимо этого, чувство юмора и склонность к языковой рефлексии.
В процессе ассимиляции иноязычных единиц в ряде случаев происходит изменение оценочных коннотаций с нейтрального на отрицательный оттенок. Новые коннотативные значения выходят на первый план в семантической структуре слова: «...прохлопал такую «геттугезину» (англ. get-together - встреча, сбор) [«Скажи изюм»: 176]; «Это jetlag, джетлего-тина паршивая, совсем нас, девушек, обджетле-жила, ноги не держат» (англ. jet-lag - реактивное отставание) [«Кесарево свечение: 23]; «для кобылы этой белой - уайтхорсины» (англ. white horse - белая лошадь) [«Скажи изюм»: 140].
Следующие примеры обнаруживают использование категории уменьшительности-оценочности: «Шатапчик, мамулька, у мужчин свои дела» (англ.
shut-up - (груб.) замолчи, заткнись) [«Новый сладостный стиль»: 42]; «Бьютифульная айдийка, Макс, ей-ей, красиво» (англ. beautiful idea - прекрасная идея) [«Скажи изюм»: 220].
Анализ языкового материала показывает, что основная масса иноязычий представлена именами существительными. Другие части речи используются намного реже. По-видимому, употребление иноязычных существительных можно объяснить их использованием для описания предметного мира, где возникает необходимость номинации предметов и явлений, выраженных именными формами. Адъективные и адвербиальные словосочетания немногочисленны: Бьютифульная айдийка» (англ. beautiful idea - прекрасная идея) [«Скажи изюм»: 220]; «Это ридикюльно» (англ. ridiculous - нелепо) [«Кесарево свечение»: 37]; «... пока нам не встретился щедрый плюральный пипл, который нас спас» (англ. plural - множественный) [«Кесарево свечение»: 334]; «полторы тысячи за «двухбед-ренный аппартмент» (от англ. two bedrooms - две спальни) [«В поисках грустного бэби»: 26]; и др.
Иноязычия данной группы образованы от иноязычных субстантивов или соответствующих прилагательных и отражают субъективные ассоциации автора и его персонажей, вызванные отображаемой действительностью. Иноязычные глаголы подводятся под грамматические категории русского языка и приобретают формы лица, наклонения и времени, получают определенное видовое значение, включаются в категорию спряжения. Глагольные дериваты представлены преимущественно суффиксальным словообразованием от иноязычных основ: спикать [«Ожог»: 182]; бибисовать [«Ожог»: 337]; спелинговать [«В поисках грустного бэби»: 45]; эбьюзать [«Кесарево свечение»: 173], фиксануть [«Кесарево свечение»: 33]; киднепнуть [«Кесарево свечение»: 188]; дефект-нуть [«Новый сладостный стиль»: 31] и др. Единичны случаи приставочно-суффиксального словообразования: заджемить [«Бумажный пейзаж»: 406]; Данные глаголы образованы по словообразовательным законам русского языка от иноязычных основ и выражают категорию процессуальности. Рассмотренные словообразовательные дериваты образованы в соответствии с грамматическими законами русского языка. Несмотря на иноязычную основу, они не противоречат языковому сознанию русского человека и остаются понятными и доступными для восприятия.
Словообразовательная активность иноязычных неологизмов в текстах писателя достаточно велика. Можно выявить словообразовательные пары, один из компонентов которых образован от иноязычной именной основы с помощью аффиксации: спелинг - про-спелинговать [«Скажи изюм»: 152]; джетлег -
джетлеготина [«Кесарево свечение»: 56]; тинейджер - тинейджерский, тинэйджерство [«Новый сладостный стиль»: 211, 354] и др. Для образования новых слов на базе иноязычной основы может использоваться суффикс -ер (-ор), обозначающий лиц по роду деятельности, профессии и т. д., наименования которых отсутствуют в русском языке: нью-йоркеры [«Остров Крым»: 83]; мани-мейкеры [«Остров Крым»: 88]; «ньюз-мейкеры» [«Остров Крым»: 97]; «спичрайтер» [«Кесарево свечение»: 62] и т. д. Многочисленные примеры данной группы подчеркивают антропоцентрический характер словообразования.
Единичны случаи использования в текстах сложных и суффиксально-сложных существительных, образованных на основе неизменяемых иноязычных лексем, которые в системе английского языка относятся к сложным словам: бой-друг [«Новый сладостный стиль»: 208]; ти-майка [«Новый сладостный стиль»: 310]; пип-дырка [«Новый сладостный стиль»: 300]. В русском тексте данные единицы функционируют как полукальки, они сохраняют неизменяемой иноязычную составляющую, заменяя вторую часть сложной лексемы соответствующим русским эквивалентом.
В некоторых случаях наблюдается смешение грамматических форм существительных, когда заимствованная во множественном числе лексема приобретает в языке-реципиенте еще одно окончание множественного числа: лэпсы [«Кесарево свечение: 163] - от англ. lap - круг на стадионе, треке; кидсы [«Кесарево свечение: 526] - от англ. kid - ребенок. Приведенные примеры демонстрируют потерю значения множественности английской лексемой, а система русского языка включает новое слово в собственные словообразовательные парадигмы, переосмысливая их форму.
Интересны случаи словообразовательного калькирования, которое используется эмигрантами довольно редко, однако в текстах В. Аксенова словообразовательные кальки находят достаточно широкое употребление: «Остановились в городке Сладковод-ске (как еще назовешь Sweetwatercity) [«В поисках грустного бэби»: 42].
Анализ языковых особенностей текстов В. Аксенова подтверждает положение о том, что употребление словообразовательных гибридов не получило распространения в современном русском литературном языке. Подобное словоупотребление соответствует речевым особенностям русской диаспоры в Америке, и использование их становится возможным благодаря функционированию инвентаря русских аффиксальных морфем для выражения различных оттенков значений. Проанализированные примеры позволяют сделать вывод, что наиболее частотным способом образования новых лексем от иноязычных основ можно считать аффиксальную дери-
вацию, представленную преимущественно суффиксацией, что подтверждается данными исследователей, отмечающих активный характер префиксации в современном русском литературном языке и в то же время ее отставание от суффиксации [Земская 2008: 90]. Неологизмы в текстах В. Аксенова образованы с помощью действенных и функционально активных аффиксов, обладающих высоким внутренним потенциалом и придающих новые смысловые оттенки значений иноязычным словам. Экспрессивный характер большинства словообразовательных средств повышает эмоциональность контекста, позволяет выразить авторское отношение.
Проведенный анализ позволяет заключить, что словообразование в текстах В. Аксенова обусловлено потребностью смысловой дифференциации и уточнения информативных возможностей лексем. Адаптация иноязычных основ к русскому языку отражает
стремление писателя найти необходимый способ номинации предмета или явления новой окружающей его действительности в соответствии с художественным замыслом, осуществлять эксперименты со словами, поиск языковых средств. Безусловно, сочетание элементов двух языковых систем накладывает характерный отпечаток на тексты писателя. Будучи ориентированными на русскоязычную аудиторию, они включают в себя в большом количестве иноязычные составляющие как маркеры новой для русской эмиграции действительности. Под влиянием иноязычных единиц тексты В. Аксенова приобретают бинацио-нальную маркированность и обнаруживают закономерные отношения между русским языком и иноязычным окружением.
Список литературы
1. Блажевич Ю. С. Лексическая интерференция в условиях языкового контакта (на материале языка русских эмигрантов в Португалии) //дис.... канд. филол. наук.: 10.02. 19. 2011. 182 с.
2. Васянина Е. Ю. Наброски к лингвистическому портрету русских американцев -Русский язык за рубежом. 2001. №. 2. С. 95-102.
3. Гловинская М. Я. Язык эмиграции как свидетельство о неустойчивых участках языка метрополии (на материале русского языка) // Жизнь языка: сб. к. 2001. С. 42-59.
4. Дубинина И.Е., Полинская М.С. Русский язык в США // Русский язык зарубежья. СПб: Златоуст, 2015. С. 13-40.
5. Земская Е.А. Язык как деятельность. М., 2004. 688 с.
6. Земская Е.А. Активные процессы в языке русского зарубежья // Современный русский язык: активные процессы на рубеже XX- XXI веков. М., языки славянских культур. 2008. С. 615-651.
7. Млечко Т. П. Индивидуальное когнитивное пространство русской языковой личности в новом зарубежье //Русский язык за рубежом. 2012. №. 1. С. 58-64.
8. Найдич Л. Выбор языка, переключение кода, лексические заимствования: русский язык эмигрантов последней волны в Израиле // Русскоязычный человек в иноязычном окружении. 2004. С. 108-122.
9. Оглезнева Е.А. Язык русского восточного зарубежья в связи с волнообразным характером эмиграции на восток // Вестник АмГУ. 2009. Вып. 44. С. 106-109.
10. Павлова А.В. Речь русских эмигрантов и билингвов: ошибки и тренды // Путь в язык: Одноязычие и двуязычие. М.: Языки славянских культур. 2011. С. 294-298.
Источники
1. Аксенов В. В поисках грустного бэби. М., 2000. 416 с.
2. Аксенов В. Кесарево свечение. М., 2001. 640 с.
3. Аксенов В. Новый сладостный стиль. М., 2002. 656 с.
4. Аксенов В. Ожог. М., 1990. 400 с.
5. Аксенов В. Остров Крым. М., 1990. 320 с.
6. Аксенов В. Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках. М., 2009. 380 с.
7. Аксенов В. Мой дедушка памятник. М., 2006. 260 с.
8. Аксенов В. Скажи изюм М., 2001. 408 с.
Об авторах
Колесова Наталья Васильевна - кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры английского языка Красноярского государственного педагогического университета, [email protected]
Тимохина Лилия Рахимжановна - старший преподаватель кафедры английского языка Красноярского государственного педагогического университета, [email protected]
