CC BY
95
А.М. КРАСНОЩЕКОВ—ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ДАЛЬСОВНАРКОМА И ПРАВИТЕЛЬСТВА ДВР
Борис Иванович МУХАЧЕВ,
доктор исторических наук
В этом году исполняется 70 лет со дня расстрела
А. М. Краснощекова
В наше время, когда в исторических исследованиях большое внимание уделяется «человеческому измерению», обращение к деятельности выдающихся личностей имеет важное значение. На фоне событий, развернувшихся на Дальнем Востоке России и в Забайкалье в период революций 1917 г. и Гражданской войны, мы можем с полным правом говорить о феномене А.М. Краснощекова, видного государственного и политического деятеля, которого высоко ценил В.И. Ленин.
Как профессиональному революционеру, ему пришлось пройти через царские, колчаковские, а главное — через советские тюрьмы (1924 и 1937 гг.). В 1937 г. Краснощеков был расстрелян. В советской историографии он получил разные оценки — от врага народа до противоречивой личности. Сегодня Краснощеков окончательно реабилитирован.
Александр Михайлович (Абрам Моисеевич) Краснощеков (Краснощек) родился в 1880 г. в известном всему миру Чернобыле Киевской губернии (в черте оседлости) в семье портного, приказчика одного из местных предприятий. Ограничения евреев в правах было одной из причин вступления Александра в революционное движение в 16 лет. В 1896 г. он приехал в Киев для поступления в университет. Общение с революционно настроенными студентами, в частности с Моисеем Урицким, который готовил его к поступлению в университет экстерном, определило дальнейшую судьбу Краснощекова как профессионального революционера.
В книге «Александр Краснощеков: историко-биографический очерк» (Владивосток, 1999) я подробно рассказал о дальнейшей жизни и деятельности Александра Михайловича, выделил ее наиболее важные вехи.
В 1896—1902 гг. Краснощеков по заданию местной социал-демократической организации участвовал в подпольной работе в Киеве, Николаеве, Полтаве, Екатеринославе и других городах. Дважды сидел в тюрьмах, подорвал здоровье и вынужден был в ноябре 1902 г. эмигрировать в Германию, а в марте 1903 г. — в США. Там он также активно занимался революционной деятельностью. В Чикаго работал маляром, портным. В 1912 г. экстерном закончил университет (экономическое отделение), юридический колледж при нем и вскоре стал видным адвокатом по профсоюзным делам. С получением известия о Февральской революции в России уже с семьей выехал через Японию на родину и надолго остался на Дальнем Востоке, потому что заставили новые дела. Его «карьера» началась с г. Никольска-Уссурийского, где Александр Михайлович был избран
председателем горкома РСДРП(б) и Совета рабочих и солдатских депутатов, членом городской думы и председателем Центрального бюро профсоюзов. В нем видели стойкого защитника интересов трудящихся, хорошего организатора и оратора, настоящего трибуна революции. Под его руководством Никольск-Уссурийский горсовет первым на Дальнем Востоке заявил о признании Советского правительства (11 ноября 1917 г.), провозгласив таким образом здесь советскую власть. Одновременно Краснощеков являлся членом Владивостокского горсовета.
Выдающиеся качества Краснощекова вскоре были проверены на более высоком уровне. В декабре 1917 г. в Хабаровске он был избран председателем III краевого съезда Советов, провозгласившего советскую власть на Дальнем Востоке, а в январе 1918 г. — председателем краевого комитета Советов (с мая — Дальсовнаркома). Он поддержал предложение представителей приморского земства работать в контакте с Советами, но когда самозванное краевое земское бюро попыталось взять власть в свои руки, председатель краевого комитета Советов лично выехал в резиденцию «бюро» в Благовещенске.
Под руководством Краснощекова на съезде представителей самоуправлений края контрреволюционное бюро земств и городов было распущено, подтверждена власть краевого комитета Советов. Стремление быть всегда в гуще масс, на наиболее опасных участках работы стало его стилем работы. Совместно с руководством Благовещенского Совета Александр Михайлович участвовал в подготовке и проведении 4-го областного крестьянского съезда, на котором был избран облисполком; в марте 1918 г. во время контрреволюционного выступления он был арестован и препровожден в тюрьму, но сторонникам советской власти удалось разгромить контрреволюцию и Краснощеков был освобожден. Под его руководством проходили 4-й и 5 -й краевые съезды Советов, где он снова избирался председателем краевого органа советской власти.
Отсутствие разработанной программы социалистического строительства, а с конца апреля—связи с Центром сказывалось на первых мероприятиях Советов в экономической, политической работе, в культурном строительстве. Было и увлечение национализациями, и убеждение, что скоро можно обойтись без денег. Были и «красногвардейская атака» в культурном строительстве, и недооценка компромисса с умеренными социалистическими партиями, и перегибы в отношении казачества.
Все это способствовало усилению контрреволюционных выступлений, в связи с чем Краснощеков лично выезжал на Гродековский фронт. В конце июня во Владивостоке произошел чехословацко-белогвардей-ский переворот, начались военные действия, и Александр Михайлович с руководством Красной гвардии и Красной армии прибыл на Уссурийский фронт.
Белочехи и белоказаки, вынужденные отступить, были бы разбиты, если бы не помощь со стороны Антанты в августе 1918 г. Во Владивостоке высадились интервенционистские войска Японии, США, Англии, Франции и других держав. Войска Дальсовнаркома отступили в Амурскую область, а затем под натиском интервентов прекратили военные действия. Дальсовнарком ориентировал советское руководство на продолжение борьбы, формы которой зависели от обстановки (подпольная работа, партизанское движение).
Колчаковской властью Краснощеков был арестован у Самары при попытке перехода линии фронта. В «поезде смерти» его доставили в Иркутск. В тюрьме накануне Нового 1920 г. его освободили восставшие рабочие, и он присоединился к ним. Характерно, что в это время коммунисты проявили к Краснощекову (не случайно) политическое доверие: Александра Михайловича избрали председателем губкома РКП(б). По поручению губкома вместе с представителями эсеро-меньшевистского Политцентра, взявшего власть в свои руки, он выезжал в Томск, где с председателем Сиб-бюро ЦК РКП(б) и Сибревкома И.Н. Смирновым решал вопрос политической важности—о создании в Забайкалье и на Дальнем Востоке буферной республики.
Председатель делегации Политцентра меньшевик И.И. Ахматов выдвинул предложение образовать временное «особое буферное государство на демократических началах» и включить в его территорию часть Восточной Сибири. И.Н. Смирнов по стратегическим соображениям считал возможным временное существование такой республики: этот буфер мог выступить посредником при переговорах с представителями государств Антанты о прекращении интервенции. Директивы Центра требовали искать пути мирного разрешения сибирского вопроса, «по возможности избегать» вооруженного столкновения с Японией. При этом важно было закрепить за Россией Кругобайкальскую железную дорогу, а буферную республику создавать от Читы или в крайнем случае от Верхнеудинска. Но на этом совещании Смирнов формально согласился с предложением Политцентра начать западную границу «буфера» от станции Зима. Предполагалось, что «буфер» просуществует не более месяца.
20 января Смирнов телеграфировал о результатах совещания Ленину и получил «добро» на «игру в буфер». Однако истории было суждено допустить некоторое отклонение от этого плана. 21 января иркутские коммунисты свергли власть Политцентра и установили советскую власть. Но план создания буферной республики оставался. Менялся лишь характер «буфера», который должны были возглавить коммунисты, менялась его западная граница; теперь она брала начало от Верхнеудинска.
Ответственным уполномоченным Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревкома за организацию и деятельность новой республики назначили А.М. Крас-нощекова. В начале марта по согласованию с ЦК И.Н. Смирнов для партийного руководства организовал Дальбюро РКП(б), состоявшее из отделений: западного (Верхнеудинского) и восточного (Владивостокского). В западное входили А.М. Краснощеков, А.А. Ширямов и Н.К. Гончаров. Характерно, что двое сотрудников являлись убежденными противниками «буфера», и Краснощекову, фактически возглавлявшему Дальбюро, было очень трудно работать с ними. Но волевой и решительный Александр Михайлович жестко требовал от них выполнения директив Центра.
На съезде трудящихся Прибайкалья (28 марта—7 апреля 1920 г.) наконец состоялось провозглашение республики, которую назвали Дальневосточной (ДВР). Фактическим руководителем ее стал А.М. Краснощеков. В Декларации съезда отмечалось, что в республике устанавливается «демократическая власть, олицетворяющая волю всего народа... и гарантирующая всем классам общества демократические свободы». Объявлялось, что в правительство ДВР войдут представители всех партий и национальностей
республики, а после объединения областей Дальнего Востока созванное Учредительное собрание ДВР утвердит ее конституцию.
В Иркутске была сформирована Народно-революционная армия (НРА), которую возглавил бывший Главком 5-й Красной армии Г.Х.Эйхе. НРА приступила к военным операциям против «семеновской» Читы, чтобы ликвидировать «читинскую пробку», мешавшую связи ДВР с областями Дальнего Востока.
Под руководством Краснощекова началась подготовка к выработке конституции республики. В это время проявились и дипломатические способности Александра Михайловича. Большинство членов Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревкома стали склоняться к мысли о необходимости ликвидации ДВР и восстановлении советской власти в Прибайкалье и Амурской области. Краснощеков был за сохранение ДВР. Поддержали его, как это ни удивительно, японцы. 11 мая 1920 г. Краснощеков получил телеграмму от командующего войсками на Дальнем Востоке и в Забайкалье генерала Ооя с предложением начать переговоры об эвакуации японских войск из Забайкалья. Глава правительства ДВР телеграфировал об этом
В. И. Ленину.
Москва сразу оценила важность этих переговоров. Советское правительство официально заявило о признании ДВР, а Наркоминдел предложил организовать в правительстве ДВР МИД, министром иностранных дел которого назначили Александра Михайловича. Переговоры с японцами шли с переменным успехом. Для Ооя важно было после эвакуации японских войск сохранить в Забайкалье семеновский режим. Но и здесь Краснощеков проявил мастерство дипломата, в результате чего и войска интервентов были выведены, и семеновцам вместе с прибывшими к ним каппелевцами пришлось оставить Забайкалье и уйти в Китай.
23 мая Сиббюро ЦК утвердило Тезисы о работе Дальневосточного бюро РКП, в которых предложило Дальбюро «.всю деятельность направить на подготовку условий по безболезненному переходу к советской власти в Забайкалье и Амурской области». 4 июля Краснощеков на заседании Сиббюро ЦК подверг критике «тезисы», доказывая, что сейчас ликвидировать ДВР преждевременно. Сиббюро ЦК постановило направить Краснощекова в Москву, чтобы он высказал свою точку зрения, и просило ЦК в ДВР его не возвращать.
Но в Москве Краснощеков сумел отстоять свою позицию. Продолжалась война с Польшей, Крым находился в руках барона Врангеля. В этих условиях крайне важно было не допустить развития военных действий с Японией. Переговоры ДВР с представителями японского военного командования в Гонготе показывали, что многие важные вопросы можно разрешить мирным путем. С Краснощековым согласились— Дальневосточная республика должна продолжать свое существование, объединить Дальний Восток и Забайкалье единой властью. Коммунистам Приморья было указано, что Владивосток не может быть столицей ДВР.
Комиссия ЦК РКП(б), созданная по решению Пленума ЦК 5 августа
1920 г., вынесла свое заключение в виде «Кратких тезисов по Дальневосточной республике» на утверждение Политбюро ЦК 13 августа. В этом документе определялся характер политического строя республики и стоявших перед ней задач. Отмечалось, что буржуазный демократизм ДВР
является чисто формальным, что должно быть создано «целесообразное для коммунистического руководства промежуточное экономическое положение», руководящей силой в ДВР является коммунистическая партия, Дальбюро РКП(б) теперь подчиняется не Сиббюро ЦК, а непосредственно ЦК. Очень важным было указание о том, что «все существенные вопросы внутренней и все без исключения вопросы внешней политики. решаются с согласия Центра».
Из членов комиссии ЦК по ДВР над «Краткими тезисами» в основном работали А.М.Краснощеков и Г.В.Чичерин, причем за основу был взят текст, написанный Краснощековым. Политбюро ЦК утвердило «тезисы»1.
По возвращении в Верхнеудинск Александр Михайлович продолжил работу по завершению буферного строительства. Была ликвидирована «читинская пробка», что позволило перенести столицу республики в Читу и провести там объединительную конференцию представителей областей Дальнего Востока и Забайкалья, объединить все области в единую республику. Интересен в связи с этим отзыв о Краснощекове генерала В.Г. Болдырева, считавшего его «фактическим творцом читинских событий», который работу свою, «.надо в этом признаться, до сих пор блистательно выполнял»2.
В декабре 1920 г. Краснощеков заболел воспалением легких и некоторое время не смог активно участвовать в государственной и партийной работе. Антибуферщики, входившие в состав Дальбюро ЦК, воспользовавшись этим, приняли решение о восстановлении советской власти. ЦК РКП(б), В.И. Ленин не поддержали их, но можно себе представить, как тяжело переживал Краснощеков этот инцидент.
Учредительное собрание ДВР, состоявшееся в феврале —апреле
1921 г., завершило государственно-юридическое оформление республики. Была принята Конституция ДВР, для создания которой Красноще-ков много сделал.
После категорического осуждения ЦК РКП(б) антибуферной позиции некоторых членов Дальбюро ЦК склока превратилась в откровенную борьбу за власть, которую возглавили П.М. Никифоров и М.И. Губельман. Их позиции усилились после избрания брата Губельмана Е. Ярославского секретарем ЦК. 30 апреля 1921 г. И.Н. Смирнов телеграфировал В.И. Ленину о необходимости сместить все Дальбюро. «Положение, созданное Никифоровым и Губельманом, считаю чрезвычайно тяжелым»3. Уйти пришлось Краснощекову. По этому поводу В.И. Ленин с горечью писал
о нем: «Показал себя умным председателем Правительства ДВР, где едва ли не он же все и организовывал. Мы его сняли оттуда.»4 Отъезд в Москву состоялся в июле 1921 г.
Высоко ценя Краснощекова как хорошего организатора, «практика», экономиста и юриста, Ленин назначил его вторым заместителем наркома финансов, затем—в ВСНХ, где Александр Михайлович был членом Президиума, председатель СНК требовал от руководства НКФ учитывать мнение Краснощекова. С отъездом Ленина в Горки читинец лишился столь важной и нужной поддержки. Характерно, что в короткое время пребывания в Москве в ноябре—декабре 1921 г., когда врачи всячески предостерегали Ленина от чрезмерных нагрузок, он находил время для встречи с Краснощековым.
Главным делом Краснощекова в Москве стало создание Промбанка, действующего до сих пор. Александр Михайлович возглавил правление
банка, стал его председателем. Несмотря на отсутствие опыта в такой работе, он за год сумел организовать успешные банковские операции.
Но со стороны ЦКК РКП(б) и ГПУ против Краснощекова уже шла спланированная «операция» по разоблачению его «служебных злоупотреблений». 15 сентября 1923 г. ЦКК приняла решение об аресте Красно-щекова и организации следствия совместно с ГПУ. Заседание ЦКК проходило под председательством давнего недоброжелателя Краснощекова Е. Ярославского, который 18 сентября доложил о решении ЦКК Политбюро ЦК. Политбюро это решение утвердило. В ночь на 19 сентября Александр Михайлович был арестован. Его обвинили чуть ли не в мошенничестве, связях с нэпманами, даже в аморальном образе жизни.
Изучение материалов следствия показывает, что обвинения эти были надуманными, документами не подтвержденными. Хозяйственный год Промбанк закончил без убытков. «Все мелкие факты, — говорил Красно-щеков, — все недостатки и недочеты аппарата, все упущения, допущения и неправильные действия подчиненных, за которые в других обстоятельствах меня ни в коем случае не держали бы ответственным, приписываются мне как сознательные акты.» Александра Михайловича осудили на 6 лет тюрьмы5. При Ленине, который требовал «.двигайте вперед Краснощекова», это было бы невозможно.
Через полгода из-за болезни Краснощекова перевели в кремлевскую больницу, в начале 1925 г. амнистировали, в 1926 г. он был допущен к работе в Наркомземе, но в 1937 г. снова арестован. Кроме обвинений во вредительстве в Наркомземе указывалось, что в ДВР он практически действовал в интересах Японии. По постановлению Военной коллегии Верховного суда СССР 26 ноября 1937 г. А.М. Краснощеков был расстрелян, а в 1956 г. полностью реабилитирован по партийной и государственной линии за отсутствием состава преступления6.
Остается только сожалеть, что в сталинские времена не был востребован интеллектуальный потенциал и организаторский талант этого выдающегося государственного и политического деятеля, преданного коммунистической партии и советской власти, удостоившегося лишь высшей меры наказания.
1 Фукс М.В. Роль региональных властных структур во внешней политике советской России на Дальнем Востоке в первой половине 1920-х годов // Русский исторический журнал. 1998. Т. 1. № 2. С. 145—146.
2 Болдырев В.Г. Директория. Колчак. Интервенты. Новониколаевск, 1925. С. 381, 384—385.
3 Дальневосточная политика советской России (1920—1922 гг.). Новосибирск, 1996.
С. 185.
4 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 219.
5 Подробнее о «деле» Краснощекова см.: Мухачев Б.И. Александр Краснощеков: историко-биографический очерк. Владивосток, 1999. С. 182—192.
6 Из личного архива Е.Е. Краснощекова и Н.А. Краснощековой (г. Москва).
SUMMARY: The author, Doctor of Historical Sciences Boris Mukhachov tell about life and activity of a professional revolutionary—Alexander Mikhailovich Krasnoschokov (Abram Moiseevich
Krasnoschok) who was a distinguished state and political leader being shot guiltlessly in 1937
and then rehabilitated.
