CC BY
23
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ , ~
__Ш\
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
СОЦИОЛОГИЯ
СОЦИАЛЬН
; х)
^ТАРНЫЕ
НАУКИ
СЕРИЯ 11
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ
1999-2
издается с 1991 г. выходит 4 раза в год индекс серии 2.11
МОСКВА 1999
ТЕОРИЯ, МЕТОДОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ социологии
г
99.02.001. СМЕЛСЕР Н. ПРОБЛЕМАТИКА СОЦИОЛОГИИ: ЗИММЕЛЕВСКИЕ ЛЕКЦИИ, 1995 ГОД.
SMELSER N. Problematics of sociology: the Georg Simmel lectures, 1995/ - Berkely: Univ. Of California press, 1997. - 11 p.
Известный американский социолог Нейл Смелсер в 1995 г. по приглашению университета имени Гумбольдта (Берлин, ФРГ) прочитал четыре лекции, посвященные Г.Зиммелю, преподававшему в этом университете. Он обратился в своих лекциях к главным проблемам социологической теории. Главную проблему социологической теории он видит в том, что у нее отсутствует интеллектуальная идентичность. Социология не может решить, является ли она научно, гуманитарно или артистически ориентированной. Под научной ориентацией Смелсер понимает ориентацию на методы естественных наук. Гуманитарная ориентация характерна для исследований, связанных с человеком, культурой. Артистическая ориентация — это эстетическое отношение к предмету исследования и акцент на применение знания (искусство медицины, искусство возможного). Поскольку социологи не могут договориться о том, чем является социология, сформировался целый ряд социологических теорий. Их можно разделить на две большие группы: первая ориентируется на теоретическую модель естественных наук, вторая пытается исходить из отношений индивидов, а не из анализа социальных структур.
Микросоциологический уровень исследований включает в себя социологическую версию социальной психологии или исследование личности, ориентированной на социальный мир; процессы персональной интеракции; исследование малых групп. Основная проблема микросоциологии — существуют ли другие сознания. Э.Дюркгейм боролся с психологизацией социологии и считал, что ни сознание исследователя, ни сознание исследуемых
людей не играют активной роли в формировании социологического знания.
М.Вебер подчеркивает роль исследователя в анализе социальной реальности. Ум исследователя должен быть активным в создании научного знания. Анализируя социологическую реальность, исследователь должен принимать во внимание сознание исследуемых индивидов. Вебер ставит две фундаментальные проблемы: 1. Как исследователь может постичь разум исследуемого индивида? Для решения этой проблемы он сформулировал концепцию понимания. У Дюркгейма такая проблема даже не возникает. 2. Как могут системы субъективного смысла разных индивидов сравниваться друг с другом, и как могут быть в социологическом исследовании получены общие высказывания? Ответом на вопрос стало предложенное Вебером понятие идеального типа, позволяющее сравнивать сознания людей с помощью таких конструкций, как "протестантская этика" или "рациональный буржуазный капитализм".
В теоретической социологии существуют следующие решения проблемы других сознаний: решение утилитаризма считает индивидов эгоистами и материалистами и представляет их ориентацию и мотивы поведения чисто прагматическими; феноменологическое решение включает в себя утверждения, что системы смысла индивидов образуют социологическую реальность и что для объяснения и понимания этой реальности необходимо исследовать эти смыслы Второй подход близок Веберу. Самыми известными видами феноменологического подхода являются символический интеракционизм и этнометодологический подход. Символический интеракционизм отрицает пассивность индивидов и подчеркивает значение активности индивидов в формировании смыслов и социальных структур.
Этнометодологический подход также делает акцент на том, что социальное поведение нужно понимать как продукт взаимодействия многих социальных смыслов. Радикальная феноменология согласна, что социальная реальность содержится в сознании индивидов, но утверждает, что проникнуть в эту реальность невозможно. Такой подход делает невозможным существование социологии как науки. Анализ этих решений проблемы других сознаний позволяет сформулировать центральную
методологическую дилемму социологии. С одной стороны, радикальный позитивизм отрицает важность проблемы других сознаний. С другой стороны, радикальная феноменология считает другие сознания непознаваемыми. Промежуточные подходы различаются по тому, в какой степени они стремятся понять и учесть роль индивидуальных сознаний в формировании социальной реальности.
Смелсер считает, что нельзя принять ни радикально скептическую, ни радикально феноменологическую позиции. Согласиться с бихевиоризмом, который игнорирует значимость человеческих эмоций, состояний, настроений, также невозможно. Под бихевиоризмом Смелсер понимает теории стимул-реакция и теории рационального выбора. Необходимо признать, что социальные исследователи также являются индивидами и должны наделять других индивидов мотивами, ориентациями и способностями. Для обобщения ориентации других индивидов применяются обычные методы эмпирических исследований. Другими словами, акт аналитического типизирования необходимо считать обычной социологической проблемой.
Смелсер констатирует, что социология всегда стремилась трактовать человека как рациональное существо. За исключением Фрейда и его последователей в социологии, а также Парето и Зиммеля социологи стремились свести к минимуму значение эмоций и иррационального в изучении человеческого поведения. Утилитаристы считали человека полностью институализированным экономическим существом, Дюркгейм вообще пытался игнорировать роль "человеческого фактора" в социологии, анализ истории Вебера был сконцентрирован вокруг изучения рациональности в обществе, а Маркс главное внимание уделял экономической стороне исторического процесса. Для второй половины XX в. характерно усиление влияния рациональной психологии и рационального контроля над обществом.
В экономике сохраняется значение традиции рационального выбора, в психологии произошла "когнитивная" революция, в психоанализе меньше внимания стали обращать на иррациональную роль бессознательного. Большое развитие получили теории рационального управления в экономике и рационализация подходов к бизнесу в "науке менеджмента". Компьютерная революция также
способствует всеобщей рационализации. В исследовании социальных движений произошел сдвиг от анализа идеологии к исследованию мобилизации ресурсов и стратегии организации социальных движений.
Смелсер предлагает свою альтернативную методологию для изучения социальной психологии и персонального взаимодействия. Он выделяет три уровня анализа: психологический, интерсубъективный и социологический. Эти уровни анализа он демонстрирует, рассматривая идею доверия. Доверие — прежде всего психологический феномен, включающий в себя открытость по отношению к другим, низкий уровень враждебности в межличностных отношениях. Следствием доверия является открытость поведения. Концепция "рационального экономического индивида" подразумевает человека, убежденного в справедливости рыночных цен и не ожидающего воровства, насилия или обмана. Это — "доверчивый человек". Представление о "недоверчивом человеке" противоположно этому представлению. Типичный индивид Э.Гоффмана — это никому не верящий актер, почти параноик, который ожидает только обман и в социальном общении лишь разыгрывает те или иные роли, но не выражает самого себя.
Микросоциологический анализ занимается проблемой интерсубъективности, включая стратегии, с помощью которых взаимодействующие индивиды поддерживают предсказуемые межличностные отношения и корректируют их, когда они оказываются под угрозой. Главный образ взаимодействия в литературе символического интеракционизма индивиды, обменивающиеся сигналами, интерпретирующие и реинтер-претирующие смыслы, ассоциирующиеся с этими сигналами, взаимно информирующие и исправляющие друг друга. Похожая модель мониторинга само собой разумеющегося понимания и смысла характерна и для этнометодологического анализа, который делает акцент на исправлении нарушенного взаимодействия. Гоффман также обращает внимание на согласование между схемами интепретации отдельных индивидов, обуславливающее взаимодействие и достижение коллективных целей. Все эти линии анализа представляют собой усилия исследователей учитывать интерсубъективные процессы, связанные с проблемой взаимодействия других сознаний. Отношения взаимного доверия
образуют успешные результаты этого вида взаимодействия, хотя другие результаты, включая недоверие, можно наблюдать когда процессы доверия нарушаются.
На уровнях психологических и интерсубъективных процессов единицей анализа остается индивид. Процессы интеракции, включающие взаимодействие двух индивидов, также включают в себя социологический элемент, системное качество, которое не может быть порождено индивидами, доверие становится институционализированным и воспроизводит свою собственную реальность независимо от психологического состояния доверия или недоверия, испытываемого индивидами. Поэтому ошибочно рассматривать доверие только в терминах психологических ожиданий.
Социологический уровень доверия может быть охарактеризован следующим образом. Все человеческие взаимодействия включают некоторый .уровень институционального доверия или недоверия. Интерактивные взаимоотношения включают в себя ожидания о следующих элементах доверия. Отношения между друзьями, возлюбленными и родственниками включают в себя ожидание помощи, "понимания", психологической поддержки. С отношениями связаны разные чувства. Одни отношения (между кассиром и покупателем) нейтральны, другие (между врачом и пациентом) позволяют одной стороне проявлять свои эмоции, а другой не позволяют этого; отношения между супругами, например, подразумевают активное проявление взаимного уважения, симпатии и любви. Смесь доверия и недоверия ярко проявляется в рыночных отношениях. Как показал еще Зиммель, любой рыночный обмен невозможен без веры в ценность денежного обмена. Если это; доверие подорвано, то его заменяют бартером.
Приведенные примеры позволяют предложить комплексную классификацию типов доверия, основанную на тех типах социологических отношений, в которые вступают люди. Это отношения покупатель — продавец, политик — продавец, родитель — ребенок, учитель — ученик, работодатель — служащий, ДРУГ — друг. Ассоциированные ожидания порождают неформальные роли — герой, дурак, злодей, козел отпущения. Цель анализа уровней психологического и социологического доверия состоит в
демонстрации того, что социологический способ анализа на микросоциологическом уровне такой же, как и на более высоких уровнях социальной организации. Закономерности поведения не могут быть поняты без ссылки на социологическое измерение. Психологический, интерсубъективный и институциональный уровни должны включать в себя аффективные и другие "нерациональные" составляющие. Типизации и обобщения должны включать анализ взаимодействия институционализированных ожиданий, ощущений, интерпретаций, аффектов, других видов поведения.
Для западной культурной традиции, отмечает Смелсер. характерен методологический индивидуализм. Поэтому для западных социологов естественно считать индивида началом анализа. Однако вследствие этого другие уровни социального анализа неформально признаются менее важными, для англоамериканской психологии и экономики также свойственно исходить из индивида и считать макроэкономику суммой миллион-"'! индивидуальных взаимодействий. Смелсер стремится избежать индивидуалистического редукционизма и считает, что невозможно понять и объяснить события и ситуации микроуровня, не обращаясь к более высоким уровням социальной организации. Поэтому он уделяет большое внимание среднему уровню социальной реальности — мезоуровню. Под явлениями мезоуровня Смелсер понимает группы, формальные организации, социальные движения и некоторые аспекты институтов.
Анализ социальных групп неизбежно вызывает вопрос о том, каковы механизмы, связывающие индивидов в группы, организации и ассоциации. Это вопрос о социально структурированной мотивации. В индивидуалистичной утилитарной схеме мотивация индивидов обусловлена исключительно денежно-рыночными отношениями современного общества. Однако такая схема не объясняет потребность людей в солидарности, в присоединении к социальным движениям и многие другие нематериальные мотивации. Поэтому, нужно сформулировать другие социально структурированные типы мотивации для создания моделей, связывающих индивидов со структурами мезоуровня.
Парсонс выделяет так называемые "обобщенные средства", главными из которых являются деньги, власть, влияние и система
ценностей. Он считает их механизмами, которые облегчают обмен и равновесие на уровне социальной системы. Их также можно считать социально структурированными мотивационными комплексами, формирующими основу, для присоединения индивида к группам, организациям и движениям. Они образуют типы мотиваций и типы наград. Исследования роли малых групп пережили свой расцвет в 40-50-х годах. Однако позже интерес к ним угас. Смелсер выделяет следующие причины этого. В 60-70-е годы возник интерес к анализу форм социального господства на макроуровне. "Микросоциологическая революция" потерпела неудачу (символический интеракционизм, этнометодология,
феноменология), а теория агентности не смогла оживить интерес к групповым процессам. Феминистская социология и исследования расовых отношений основное внимание уделяют господствующей социальной системе. "Новый институционализм" также анализирует институциональный уровень средствами экономики, социологии, политической науки и истории. Экспериментальная социальная психология по традиции исследует малые группы, а Хабермас рассматривает группы в аспекте процессов жизненного мира. Значение групп в обществе остается решающим, однако нестабильность групп стала правилом. Поэтому необходимо сформулировать новые подходы к исследованию групп.
В развитии формальных организаций Смелсер поддерживает тенденцию перехода от отдельных организаций к системам, состоящим из многих организаций, — многонациональным корпорациям, международным организациям, церковным организациям. В исследовании организаций он выделяет следующие проблемы: эффективность или неэффективность организаций, организации приспособляемые или неспособные к приспособлению, организации как закрытые или открытые системы, две главные традиции исследования организаций — теория фирм в экономике и теория бюрократии Вебера — сформулировали представление об эффективности бюрократии, хотя и по разному к нему пришли. У классических экономистов фирма была "черным ящиком", рационально реагирующим на рыночную ситуацию. Вебер обратился к организации бюрократии, рассмотрел ее иерархию, разделение труда внутри нее и писаные правила.
Большинство направлений в организационной социологии считают традицию способной к изменениям. Детерминантами изменения являются такие условия, как информация, технология, конкурентная среда, организационная структура, возраст и размер организации, ее внутренняя структура. Измерение "открытости" Смелсер упоминает в связи с двумя современными тенденциями в организационной литературе, обращающими внимание на институциональные, конкурентные и технологические аспекты организаций. Первая тенденция — "новый институционализм" в социологии, который модифицировал понятие воспроизводства институциональных сил в организациях. Эта тенденция обращает внимание на культурную рутину и предписания, которые рассматриваются как ориентирующие символы, ограничения выбора и рациональности и как стабилизирующие силы. Второй подход включает в себя идею, что новые конкурентные и технологические силы, что вызывают необходимость формирования новых методов анализа.
Социальные движения относятся к среднему уровню, поскольку члены социальных движений непосредственно взаимодействуют друг с другом для достижения своих целей. Начиная с 60-х годов, два главных направления доминируют в исследовании социальных движений. Первое направление — теория мобилизации ресурсов, предложенная М.Залдом, Р.Ашом и В.Гэмсоном. Основное теоретическое положение этой теории состоит в том, что социальные движения нельзя объяснить приверженностью его членов к той или иной идеологии. Успех или неудачу социальных движений она объясняет эффективностью мобилизации ресурсов (финансовых, организационных и политических). Такой подход к социальным движениям отметил поворот к "рационалистическому" движению, хотя даже аналитики мобилизации ресурсов стремятся нейтрально относиться к социальному значению соди.чльных движений в обществе. Основное внимание они уделяют исследованию стратегии, тактики и принятию решении.
Второе направление, в основном европейское. — "новые социальные движения". Исходная позиция состоит в том. что "старые социальные движения" — движение рабочего класса и марксистские революционные движения — уже устарели, как и
марксистский анализ. "Новые" социальные движения лишены жесткой классовой ориентации и включают в себя региональные, этнические и языковые движения; антивоенные, феминистские и контркультурные движения. Большинство исследователей новых социальных движений считают их выражением протеста против государственно-бюрократического, капиталистического,
технологического и информационного насилия в современном обществе.
В современной ситуации в социальных науках существует некоторый парадокс. Очевидно, что ресурсная мобилизация и подобные подходы к исследованию социальных движений являются националистическими. В то же время в конце XX в. появилось достаточно много социальных движений, которые невозможно описать рациональными терминами. Поэтому возникает вопрос, стоит ли исследователям социальных движений обращать внимание исключительно на рациональные аспекты социальных движений, когда иррациональные элементы столь очевидны?
Институты находятся в центре социальной структуры, поэтому Смелсер высказывает только два замечания по их поводу. Под институтами он понимает те комплексы ролей, нормативных систем и легитимирующих ценностей, которые образуют функционально определенную совокупность деятельностей, обеспечивающую постоянство процессов институализации. К институтам, относятся: семья, образование, религия, медицина, наука, бизнес, закон, правительство и другие. Институты, считает Смелсер, являются в значительной части воображаемыми сущностями. Это значит, что они не являются непосредственно видимыми. В то же время эти институты являются публичными в том смысле, что в языке они — имена существительные, о них говорят как о чем-то реально существующем. Например, "что происходит с образованием в наше время?" Эта одновременная воображаемость и реальность означает, что институты создаются и поддерживаются индивидами. По отношению к семье как к институту этими индивидами являются родители, психологи и психиатры, преподаватели, социальные работники. Они обсуждают институт семьи и (формируют представление о нем у общества и политиков. Процессы описания и восприятия социальных институтов связывают микромир индивидуального понимания с
макромиром политики. Индивиды взаимодействуют не с институтами как с таковыми, но с теми, которые представляют их в повседневной жизни. Эти представители (адвокаты, преподаватели, врачи) формируют институты и несут за них ответственность. Этот аспект институтов заслуживает более систематического исследования.
Макросоциология занимает центральное место в социологии. Она анализирует отдельное общество в целом. Традиционно социологи считали современное национальное общество или государство главным предметом исследования в социологии, но Смелсер считает, что само понятие национального государства оказалось под вопросом и что оно утратило свое центральное место в социальных науках. Понятия социальной структуры, института и социальной роли утратили, по его мнению, свой статус в социологическом мышлении. Произошло это по трем причинам. Во-первых, утратил свои позиции структурный функционализм, для которого исследование институтов и ролей является главным. Во-вторых, произошло разочарование в марксизме. В-третьих, было пересмотрено понятие культуры. Раньше роль культуры видели в легитимации социальной структуры. В последнее время подчеркивают психологическое значение (идентичность) культуры, ее значение как "проекта" или "стратегии", как инструмента господства.
В недавней истории социологии доминирующие позиции занимали две перспективы социальной стратификации. Первая, функциональная, считала, что сочетание профессионального статуса и .уровня образования определяет социальный ранг в обществе. Вторая, марксистская, связывает социальную стратификацию с отношениями собственности в капиталистическом обществе. Этот подход обращает внимание не столько на социальную стратификацию, сколько на классы и классовый конфликт. Обе перспективы считают единицей системы стратификации нуклеарную семью, а главным агентом нуклеарного домашнего хозяйства является работающий мужчина. Такой подход к стратификации в последние десятилетия непопулярен вследствие некоторых социальных изменений. Во многих странах значимость досуга по сравнению с работой выросла и непосредственная связь между работой и социальным статусом оказалась под вопросом.
Стерлись границы между умственным и физическим трудом, между буржуазией и рабочим классом. Расширение социальной помощи привело к тому, что безработные, иммигранты, цветные годами живут на пособия по безработице. Квалифицированные рабочие вступают в политические союзы с менеджерами и собственниками по конкретным поводам, что стирает классическое различие между трудом и капиталом.
Существенно изменилась роль женщин в современном мире. Они работают по мужским специальностям, часто разводятся и играют активную роль в обществе. Получение высшего образования перестало автоматически гарантировать высокооплачиваемую работу и высокий социальный статус. Оно способствует этому, но не гарантирует этого. Все эти изменения свидетельствуют, что традиционные представления о социальной стратификации устарели. Большинство интерпретаторов уменьшения роли класса в постмодернистском мире видят причины этого в следующем: увеличение собственности рабочего класса, влияние государства всеобщего благоденствия, вовлечение рабочих в политический процесс. Смелсер добавляет, что следует не просто констатировать размывание традиционной социальной структуры, но и определить характер произошедших изменений. Он подчеркивает возрастание роли индивида и средств массовой информации. Однако политическая активность новых социальных движений создает трудности для интеграции общества посредством политики.
Возрастающая реорганизация и интернационализация производства, финансов и торговли приводят к уменьшению интеграционной способности государства. Значительное число национальных меньшинств на территории других государств и распад СССР привели к тому, что культурная солидарность все меньше совпадает с территориальной и национальной интеграцией. Современные средства коммуникации, компьютерные технологии позволяют функционировать неформальной международной экономике, которая не контролируется национальным государством. Главное противоречие состоит в том, что национальные системы политико-правовой и территориальной интеграции подвергаются всестороннему воздействию извне и изнутри. Это воздействие создает проблему для стабильности политической демократии, политические авторитеты на
государственном уровне выбираются национальным электоратом Однако вследствие ослабления интегративной способности государства избранные руководители во все большей степени утрачивают контроль над многими фундаментальными инструментами интеграции. Эти проблемы с национальной интеграцией непосредственно подводят Смелсера к проблеме глобальной социологии.
Глобальная социология — наименее развитая область социологии. В настоящее время она бурно развивается вследствие изменения мира. Многие ученые исследуют процессы глобализации. Широко известен мир-системный подход Валлерстайна; много других исследователей призывают сделать предметом изучения социологии не отдельное общество или регион, а весь мир в целом. Современное производство и распределение финансовых ресурсов носят международный характер, появилось множество международных организаций. Смелсер выделяет несколько глобальных революций, произошедших в современном мире: продолжающаяся революция экономического роста, демократическая революция, революция в солидарности и идентичности, революция отношения в окружающей среде. Суть первых двух революций состоит в победе рыночного капитализма в мировом масштабе.
В политическом смысле это привело к победе капиталистической демократии. Распад СССР и победа демократии в Восточной Европе — яркий пример этого.
Эти изменения привели к революции в солидарности и идентичности. Новые группы создаются по региональному, религиозному, расовому, этническому, языковому и многим другим видам общности.
Возможны группы, которые связаны с социальными движениями, борющимися за признание, статус и права таких групп. Новая интеграция, основанная на вненациональной солидарности, дает возможность проявиться индивидуальному выбору и человеческой агентности. Групповая солидарность в новых группах вступает в противоречие с интересами государства. Четыре революции вступают в противоречие друг с другом. Главное противоречие — это противоречие между глобальным развитием и интересами отдельных государств.
Глобальная экономическая революция последней половины XX в. создала многонациональное производство и мировой финансовый рынок, выросла международная бюрократия. Вследствие этого возросла взаимозависимость стран и регионов друг от друга. Экономический кризис в одном регионе ставит под угрозу стабильность всего мира. Социальные проблемы также становятся все более интернациональными, поскольку социальные проблемы в отдельных странах порождаются социальными силами за их пределами. Современная культура определяется англоамериканскими вариантами протестантизма и характеризуется господством американской массовой культуры, что приводит к борьбе местных культур с массовой культурой.
Развитие интернационального общества включает в себя формирование новой идентичности мира как целого. Э.Эриксон признает необходимость гуманности для выживания человечества. В современном мире существует тенденция разных групп выдавать себя за "истинных людей" и считать всех других менее достойными. Мечта о всемирной гуманности возможно утопична, но для стабильного развития человечества необходимо взаимное уважение, отсутствие деструктивности. Глобализация социального развития привела к тому, что национальное общество все в меньшей степени является аналитической базой для социологии. Нация-государство не исчезает как единица анализа, но ее аналитический статус оказался под вопросом.
Парсонс считал, что единица социальной системы (общества) не может быть отдельная личность. Ею является определенное качество, свойство людей (роли). Также он полагал, что единицей системы может быть подсистема. Если мир считать системой, то остается открытым вопрос, каковы могут быть базовые единицы анализа. Несмотря на то, что нация остается фундаментальной единицей международной системы, она должна считаться все более зависимой. Лояльность своему государству заменяется лояльностью международным организациям или международному сообществу в целом. То же самое можно сказать и о национальной культуре. Интернационализация по новому ставит задачи сравнительного анализа в социологии. Традиционный сравнительный анализ необходимо заменить на анализ мира в целом.
П.Н.Фомичев
