CC BY
27
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙТ1НФ0РМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
Л ИТЕРАТУ РО В ЕДЕН И Е
4
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 1
индекс серии 1.7
рефераты 96.04.001-96.04.014
МОСКВА 1996
ПО СТРАНИЦАМ ПЕРИОДИЧЕСКИХ ИЗДАНИЙ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ
96.04.010. К СПОРАМ О РЕВОЛЮЦИИ И РОССИИ: Еженедельник "Смена вех" (Париж, 1921-1922).
Еженедельный публицистический, общественно-политический журнал "Смена вех" выходил в Париже с 29 октября 1921 г. по 25 марта 1922 г. (№№ 1-20). Его редактор - профессор Ю.В.Ключников -приобрел известность как один из авторов сборника статей "Смена вех" (Прага, 1921). Участники сборника - профессора Н.В.Устрялов, С.С.Чахотин, Ю.Н.Потехин, С.С.Лукьянов, а также бывший петербургский адвокат А.В.Бобрищев-Пушкин - составили ядро журнала, в котором популяризировались идеи сборника. В прошлом все названные авторы (кроме Лукьянова) участвовали в Белом движении (кадеты Ключников и Устрялов были у Колчака, Бобрищев-Пушкин, Чахотин, Потехин - деникинцы). К началу 20-х годов их, несмотря на различия исходных позиций, объединил общий практический вывод о необходимости "смены вех": эмигрантская интеллигенция должна отказаться от идеи свержения советской власти и начать работать вместе с большевиками над созданием новой России. Изменение тактики мотивировалось следующим образом: советская власть сумела достичь главного - объединить рассыпавшуюся на кусочки страну, заставить державы Антанты и весь мир считаться с Россией как с великой державой. При этом "сменовеховцы" рассчитывали на преодоление большевизма изнутри. По их логике, Россия, внутренне изживая ортодоксально коммунистический период, переходит на путь эволюции (Н.Устрялов "Две реакции" - № 4; "Проблема возвращения" - № 11; С.Лукьянов "Эволюция" - № 5). В нэпе они усмотрели поворот от
революционного экстремизма к эволюционному процессу.
Россия, революция, интеллигенция - таковы лейтмотивы сменовеховской "программы", в которой важное место отводилось
вопросам культуры, литературы, искусства. "Сменовеховцы" исходили из убеждения, что "маленькая, растерзанная на клочья страна, лишенная единого политического и экономического руководства нация не способна продолжать дело Толстых и Достоевских, Менделеевых и Кропоткиных, Васнецовых и Врублей, Мусоргских и Скрябиных... Для того, чтобы можно было говорить о великой русской культуре, о русском "мессианизме", нужна прежде всего великая Россия. И лишь власть революции может возродить русское великодержавие, международный престиж России... Наш долг во имя русской культуры признать ее политический авторитет" (Смена вех. -Прага, 1921. - С. 49).
Мысль о мессианстве русского народа - его призвании "потрясти мир не только грандиозным сломом старого, негодного, но и созданием нового, разумного, прекрасного..." (С.Чахотин "Чумазый" или "хам" - № 17) - привела к приятию Октябрьской революции и признанию исторической неизбежности большевизма в России. Русская интеллигенция, с ее исконным радикализмом, предстает в толковании "сменовеховцев" максималистской, большевистской. Как полагал Н.Устрялов, большевики исполнили заветы русской интеллигенции ("Духовные предпосылки революции" - № 9). Борьба русской интеллигенции против самодержавия создала в России, по мнению А.Бобрищева-Пушкина ("Свобода - равенство - братство" -№ 4), своеобразную дисциплину идей. В России существовало как бы две цензуры (правительственная и радикальная), теснившие человеческую мысль в утилитарное, служебное русло: сверху предписывалось охранять православие - самодержавие - народность, снизу провоцировалась борьба за свободу - равенство - братство. Все духовные ценности - религия, мораль, искусство - расценивались прагматически - по их общественно-политическим выводам. В 1909 г. сборник "Вехи" (М.) - к нему чаще других апеллировали Устрялов и Ключников - подверг суровой критике традиционный путь русской радикальной интеллигенции, воспитанной на ненависти к власти, к царизму.
После Февральской революции, называемой сменовеховцами "переворотом", интеллигенция, соприкоснувшись с властью, государством, ощутив себя ответственной за совершившийся переворот, стала пересматривать свой поколениями накопленный политический багаж. "Однако было уже поздно: грянула Великая революция, облекшая плотью и кровью давние фантазии русской интеллигенции - от Рылеева, Герцена до Добролюбова и Ткачева, оживотворилась история русской политической мысли - от идей декабристов, либерализма западников и славянофильского идеализма до нигилистических отрицаний шестидесятников, до утопий Чернышевского; до французских и немецких формул Бакунина; "слушали Рудиных, созерцали Волоховых, болтали Степаны Трофимовичи, пришло и младшее поколение... и Шигалевы, и Верховенские..." (Н.Устрялов "Духовные предпосылки революции" -№ 9. - С. 16). Увидев воплощенными мечты свои в крайних формах, интеллигенция в ужасе отшатнулась; "восставшая против самой себя, против своей истории, армия интеллигенции была разбита наголову" (там же).
Одно из основных обвинений, предъявляемое "сменовеховцами" интеллигенции, - она не хочет узнавать себя в революции, познать себя, покаяться... Свои образцы утилитарно-идеологичесчкого прочтения русской истории и литературы "сменовеховцы” дали в духе критикуемой ими радикальной интеллигенции; но в основе их оценок - отношение к мессианскому предназначению России. В их "великую традицию" (от Радищева и особенно Белинского) вписан Чаадаев как предсказатель национального кризиса, заложенного в русской стихии и необходимого в плане всемирно-историческом. В их "великую традицию" вписаны Достоевский и Блок. В статье "Две правды" "Достоевский и революция (№ 6) Ю.Н.Потехин видит в писателе "антитезу" и одновременно "пророка" революции, любовь к которой сродни ненависти, смешанной со страхом, даже с ужасом. У Блока "сменовеховцы" услышали его обращенные к интеллигенции
16-658
призывы "всем телом, всем сердцем, всем сознанием" - слушать революцию (особенно высоко была оценена поэма "Двенадцать").
В "Смене вех" дебютировал Р.Гуль - эссе "Дом в вечности" (№ 9), где прослеживал традицию русской революции, вскрывающей "тело народа" и обнажающей его дух. Р.Гуль определял революцию как "всеобщее горение", как "жажду горения", воплощенную в неистовом Аввакуме, от которого "пошли Толстые, Достоевские, Гоголи, Соловьевы, Федоровы, Розановы", т.е. те, кто являет собой особенно "наше".
Антиэмигрантский пафос журнала проявился в полемике с журналом "Общее дело" (Париж), который, по мнению "сменовеховцев", свидетельствовал о расползании "центра" русской эмиграции в "крылья", о возникновении явной русской реакции. Критике подвергся печатавшийся в "Общем деле" А.Аверченко с его "обывательскими вздохами" по "царским золотопогонникам", с его ходкими "идейками" о преимуществах старого режима. Эмиграция отходит от либерально-демократической идеологии, поляризуется, считал Н.Устрялов ("Две реакции" - № 4). На страницах сборника и журнала "Смена вех" эмиграция предстает силой разрушительной, вредной и враждебной для России. "Сменовеховцам" кажется очевидной всенародность эмиграции, неприемлющей революцию, что ставит эмиграцию вне России - живой, борющейся, "страдающей и побеждающей, а не выдуманной" (Ю.Потехин "Фатальный тупик" -№2).
Острой критике подвергался Д.С.Мережковский как романист, неспособный передать дух описываемых им эпох (в том числе и современной), как историк, которому не дано понять великой международной роли России - ее мессианства, как политик, воспринимавший большевиков в качестве чужеродной, нерусской силы. Оправдание Мережковским гражданской войны "самою глубокою точкой зрения - религиозною” - было воспринято как кощунство, низведение религии до утилитарной роли
(А.В.Бобрищев-Пушкин "Мистика на службе" - № 3; "Кощунство" -№8).
Направленность журнала была антизападнической, ибо "сменовеховцы" тяготели к славянофилам, разочарованным в западной цивилизации, обусловленной, на их взгляд, "экономическим рабством", что осуждалось выдающимися писателями и общественными деятелями (А.Бобрищев-Пушкин "Свобода - равенство- братство" - № 9). Постоянная тема журнала -европейский и мировой международный социально-экономический кризис (Ю.Ключников "Международное значение России” - № 1; Ю.Потехин "Перед катастрофой" - N° 15, "Мировой кризис" - № 18).
"Сменовеховцы" были убеждены, что славянофильство жило и побеждало западничество верой в беспредельность русских возможностей. Только тот, кто таил в себе зерно этой веры, мог стать "большим человеком в истории русской общественной мысли" (Ю.Потехин "Борьба за личность" - № 10).
В журнале печатались в основном "ангажированные" литературные произведения. Так, в рассказе Бобрищева-Пушкина "Кошмар Ивана Ивановича" (№ 11) описан "сон русского эмигранта": народ земного шара решает сам свою судьбу и отдает предпочтение пролетарскому пути. В 19-м номере публиковались любительские стихотворения полировщика по металлу А.Кислицина (Париж), где поэт задавался характерным вопросом: "У "Запада” долго ли буду в цепи? / Что будет с моею Россией?". В то же номере молодой доброволец-юнкер П.Стрегулин (Загреб) в стихотворении "Листья опавшие" писал о судьбе Белой армии. В статье Е.Северской (Париж) "Венец из терний и роз” (№ 16) речь шла о только что вышедших в России сборниках стихотворений А.Ахматовой, Ф.Сологуба и С.Есенина. И резюме автора весьма показательно: "Ощупью, в жестокости и страданиях шел и идет к своей великой цели русский народ. С ним, сплетая ему венец из терний и из роз, идут его поэты" (№ 16, с. 21).
16*
В рубрике "Из России" публиковались стихи М.Кузмина и С.Городецкого, представленные как два разных, но одинаково свойственных революционной эпохе поэта: один ищет как бы забыться, уйти от революции, другой, напротив, поет ей радостные гимны (№ 2). В рубрике напечатаны: стихотворение друга В.Розанова искусствоведа Э.Голербаха "Михаил Кузмин (Портрет)" (№ 5); последнее стихотворение А.Блока "Пушкинскому дому" (№ 15) и его эссе "Владимир Соловьев и наши дни" (№ 1); статья публициста В.Дорошевича "Красные и белые" (№ 1), рассказы и очерки писателя В.Муйжеля - о быте и нравах времен российской революции.
В журнале целенаправленно создавалась картина "живой жизни" литературы и искусства в советской России. В статье марксистского историка литературы П.С.Когана "Поэзия Октябрьской революции" (№ 7) сделана попытка показать, что все главное в русской литературе создается в России, тогда как эмигрантскую литературу отличает кризис, ибо "мещанский дух" Европы не может поддерживать вдохновение русских писателей.
В отличие от застывшего в своих формах западного театра, в России театр процветает: революция потрясла его до основ, спасла от застоя (А.Бобрищев-Пушкин "Драматический театр" - № 2).
Цель искусствоведческих статей - показать, как бережно в советской России относятся к памятникам прошлого: Г.Лукомский "Охрана предметов искусства в Царском Селе" — № 5; сообщение о выставке Общества Куинджи в Петрограде - № 5; "Заметки о художественной жизни: (К вопросу о передвижных музеях: Судьба Юсуповских Рембрандтов)" - № 14 и др.
По убеждению "сменовеховцев”, русская интеллигенция обрела себя в революции, открывшей большой простор для всестороннего творчества. Актер, художник, режиссер, драматург только теперь осознали, насколько революция освободила их от рынка, мешавшего творчеству быть проводником культуры. На протяжении истории в России сложилоось своеобразное и весьма противоестественное "разделение труда". Интеллигенция творила культурные ценности, не
проникавшие в народ и не оказывавшие влияния на власть. Носители власти управляли страной, вопреки идеалам интеллигенции в нарушение хозяйственных интересов "народных масс". Последние строили свое хозяйство вне понимания интеллигентской культуры и в ненависти к представителям власти, к ее политическим и правовым принципам. С победой революции наметился "единый синтез русских культурных миров: давно
признанного культурным и таинственного, многоликого - народного" (С.Лукьянов "Революционное творчество культуры" - № 8).
"Сменовеховцы" видели свою задачу в том, чтобы указать предубежденным русским эмигрантам на факты грандиозного "перевоспитания" русского нароода. Ликвидируется неграмотность, создается новая рабочая полуинтеллигенция и интеллигенция, формируется новое понимание власти, в новые сферы устремляется искусство.
Журнал призывал эмигрантскую интеллигенцию вернуться в Россию, если не буквально, то в переносном смысле. Он предлагал интеллигенции общую и конкретную формулу "примирения" и "сотрудничества" с Москвой: не собственно возвращение, а
подготовка к нему, установление контактов с московской властью. Эмиграция должна помочь иностранцам понять и осмыслить русскую революцию, примирить "цивилизованный мир" с новой Россией (Н.Устрялов "Проблема возвращения" - № И).
Привлекает внимание сама лексика "сменовеховцев", усвоивших советскую политико-бюрократическую терминологию ("народные массы", "перевоспитание масс", "хозяйственный фронт" и пр.).
25 марта 1922 г. вышел последний 20-й номер журнала. "Сменовеховцы" пришли к выводу, что наступил новый этап: представители советской власти пошли им навстречу. Стало очевидным, что, и не становясь коммунистами, русские зарубежные интеллигенты могут работать совместно с большевиками. Со своей стороны, "сменовеховцы" пошли им навстречу, осознав, что с
падением большевиков разрушится всякая надежда на новую Россию. "Смена вех произведена, позиции заняты... Ощущение того, что мы накануне. Накануне великого дня" (№ 20, с. 3). Вместо еженедельника "Смена вех” стала выходить ежедневная газета "Накануне" (Берлин).
Сборник и журнал "Смена вех" вызвали разные отклики. Эмиграция в большинстве своем отвергла "сменовеховство". В самой же России оно возбудило интерес и позитивные суждения даже в официальной прессе - в "Правде", "Известиях", хотя и не без критических замечаний по поводу тезиса о перерождении революции в эволюцию. В среде интеллигенции нашлись и такие люди, которые объявили себя "сменовеховцами".
Т.Н.Красавченко
96.04.011. ИЗ ИСТОРИИ РУССКО-СЛАВЯНСКОГО ЕДИНЕНИЯ: ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК "РОССИЯ И СЛАВЯНСТВО" (Париж, 1928-1934).
Важным звеном налаживания и развития российско-славянских взаимосвязей в общественно-политической и культурной жизни в конце 20-х - начале 30-х годов явилась русская эмигрантская газета "Россия и славянство". Основанная и издававшаяся при непосредственном участии Петра Струве, она выходила в Париже как еженедельник с декабря 1928 по июнь 1934 г. В начальный период ее редактором был К.И.Зайцев, публицист и литературный критик. Затем газета возглавлялась редколлегией.
В первом ее номере (1 дек. 1928 г.) в редакционной статье "Наше политическое лицо и наши задачи" отмечалось, что еженедельник является преемником выходившей под редакцией П.Б.Струве в Париже газеты "Россия" (1927-1928). Ставилась цель -"раздвинуть рамки" издания, решая "большую, исключительной международной важности задачу" сближения России и славянства. Подчеркивалось, что эта цель ставится наряду с задачей
