CC BY
13
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ'НАУК ^ /
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 11
СОЦИОЛОГИЯ
4
издается с 1991 г. .выходит 4 раза • год индекс РЖ 2 индекс серии 2,11 рефераты 95.04.001-95.04.024
МОСКВА 1995
РОССИЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ
95.04.022. И. Ф. РЕКОВСКАЯ РЫНОК ТРУДА В РОССИИ: НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЗАНЯТОСТИ В РАЗНЫХ СЕКТОРАХ ЭКОНОМИКИ И РАЗЛИЧНЫХ РЕГИОНАХ СТРАНЫ. (Обзор).
Становление рыночной экономики в России сопровождается ломкой сложившихся форм экономической связи между участниками общественного производства и движением всех видов экономических ресурсов общества, формированием рынков средств производства, труда, капитала, жилья как органических составляющих товарной формы хозяйства. Специфика современного этапа реформирования российской экономики состоит в том, что вновь формируемые экономические отношения (включая и отношения в сфере труда и занятости) носят пока переходный характер и не могут рассматриваться как развитые товарные отношения., полностью адекватные рыночной системе хозяйства. Они вырастают на старом экономическом базисе и складываются между людьми, чья психология, взгляды и системы ценностей закладывались другим общественным строем и не могут быть преодолены полностью в короткое время. Новые отношения формируются на фоне острого противостояния и борьбы между старым и нарождающимся укладом жизни и потому носят деформированный характер и отличаются двойственностью. Данное обстоятельство, подчеркивает И. С. Маслова (24), часто не принимается во внимание политиками при конструировании концепций социально-экономического развития России, политики занятости, определении тактики и темпов ее реализации при выборе модели регулирования экономических и социальных процессов. Одна из причин допускаемых просчетов в ходе экономических реформ — недостаточная оперативность отслеживания результатов проводимых преобразований, отсутствие четко налаженной практики предварительной научной экспертизы и прогнозных оценок последствий принимаемых решений. Это в полной мере относится к сфере труда и занятости.
' Анализ проблем занятости — обширная область научного знания, сосредоточивающая интересы таких дисциплин, как социология труда, индустриальная социология,'трудовые отношения и социология профессий. Социология труда в советский период считалась ведущей отраслью социологического знания. Однако многие важные проблемы
занятости и рынка труда по идеологическим соображениям совершенно выпадали из поля зрения или ставились в чисто технократическом ключе: как задача преодоления хронического дефицита кадров и их излишней текучести либо приспособление "человеческого фактора" к рабочему месту. Занятости как крупной и самостоятельной социологической экономической проблеме уделялось незначительное внимание (22, с. 86).
В отечественной литературе сохраняется традиция употребления термина "рабочая сила" применительно к основным контингентам людей, действующих на рынке труда. Эти традиции восходят к марксистскому представлению о том, что не "труд", а только "рабочая сила" может быть объектом купли-продажи. С точки зрения А. В. Кашепова (12), противопоставление данных терминов изжило себя, и различие между понятиями "рынок рабочей силы" и "рынок труда" теперь не играет роли. С учетом же того, что в англоязычной литературе по макроэкономике достаточно часто используется понятие "labour market", "labour" (рынок труда, труд), он считает использование понятий "рынок труда", "спрос на труд", "предложение труда" не только более удобными, но и более приемлемыми с учетом мировой практики. Что касается понимания "рынка труда" как механизма согласования цены и условий труда работодателями и наемными работниками, присущего зарубежным профсоюзам и отчасти Международной организации труда (МОТ) или его понимания как сферы трудоустройства, которое характерно для Федеральной службы занятости (ФСЗ) Российской Федерации и ряда отечественных специалистов, то данное определение не противоречит принятому А. В. Кашеповым и может рассматриваться для обозначения взаимосвязанных компонентов рынка труда как сферы общественных отношений.
Положив в основу анализа занятости понятия конъюнктуры, цены, спроса и предложения труда, автор рассматривает ситуацию в сфере труда в России (12, с. 21). Возможны три варианта конъюнктуры рынка труда: дефицит кадров, полная занятость (равновесие), безработица. В России заканчивается переход от дефицита труда к безработице, причем последняя начинает ощутимо воздействовать на ситуацию в обществе. По данным регулярных опросов, проводимых Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проблема безработицы вошла в число наиболее тревожных социальных проблем, заняв третье место после роста цен и преступности. В июне 1994 г. 56,1% опрошенных россиян серьезно опасались безработицы. Тем более очевидно отрицательное воздействие безработицы на специалистов, многие из которых полагают, что, стимулируя часть занятых к более интенсивному труду (из страха потерять рабочее ме-
сто), безработица в тр же время предопределяет значительное относительное недопроизводство валового национального продукта (из-за недоиспользования трудового потенциала), массовую дисквалификацию неработающих граждан и другие проблемы. Поэтому вопрос о причинах безработицы ш одной из разновидностей конъюнктуры рынка труда является сейчас в России одним из важнейших экономических и социальных вопросов.
Предложешю труда
Предложение труд» характеризуется рядом категорий: категорией потенциально трудоспособного населения в возрасте 15—71 год (в целом по России около 109 млн. человек из обшей численности населения 148,2 млн. человек на цачаяо 1995 г.); категорией трудовых ресурсов (около 86 млн. человек); категорией экономически активного населения (около 74,9 млн. человек). Спрос на труд характеризуется суммарной численностью занятых и вакантных рабочих мест (занято около 69,8 млн. человек, регистрируемая часть незанятых рабочих мест — 0,4 млн. единиц) (12, с. 22). Формирование предложения труда в значительной степени базируется на воспроизводстве трудового потенциала общества. Воспроизводство трудового потенциала зависит от аспектов демографических (в тем числе миграционных), а также связанных с образованием, профессиональной подготовкой и рядом других.
В настоящее время Россия переживает демографический кризис. Начиная с 1992 г. смертность в России превысила рождаемость, причем в 1992 г. умерло на 219,8 тыс. человек больше, чем родилось, в 1993 г. — уже на 737,7 тыс. человек, в 1994 г., по оценке А. В. Кашепо-ва, — 0,8-0,9 млн. человек. Несмотря на массовый приток в Россию мигрантов, многолетний рост численности населения сменился его уменьшением, которое в 1992 г. составило около 30 тыс. человек, в 1993 г. — 307,6 тыс. человек, в 1994 г. — около 124 тыс. человек. Демографическая проблема, подчеркивает автор,, состоит не в том, как меняются общие показатели воспроизводства населения (в некоторых вполне благополучных странах Европы наблюдается естественная убыль населения), а в том, за счет каких причин и какими темпами это происходит (12, с. 23).
После увеличения общего коэффициента рождаемости за счет "демографической волны" и общего подъема социального самочувствия народа в 1986-1987 гг. до 17,2 ребенка на 1 тыс. человек населения началось быстрое сокращение до 9,6 в I квартале 1994 г. Достигнув рекордно низкого предела (ни в одной из 50 стран мира, по которым мы имеет опубликованные статистические данные, включая "демогра-
фически депрессивные" страны Западной Европы, этот показатель не был в последние годы ниже 9,9). В последний год рождаемость в России стабилизируется. Следует особо подчеркнуть, что общие показатели рождаемости упали не столько по причине уменьшения численности женщин соответствующего возраста, сколько из-за массового отказа от деторождения. Среди женщин в возрасте 20-24 года коэффициент рождаемости упал только за 1990-1992 гг. с 15,7 до 13,4%, среди женщин 25-29 лет — с 9,3 до 7,3% и т. д. Изменились и планы семей в сфере деторождения. Как показывают достаточно представительные опросы социологов ВЦИОМ, в 1991 г..российские женщины собирались иметь в среднем по 1,63 ребенка, в 1994 г. — по 1,08. Между тем для простого воспроизводства необходимо, чтобы на каждую женщину приходилось 2,15 деторождений. По данным социологов ВЦИОМ, основной причиной сокращения намерений женщин иметь ребенка является неуверенность в завтрашнем дне, на втором месте — проблемы материального характера, на третьем — жилищные условия (12, с. 23).
Одной из острых демографических проблем является проблема смертности. В 1986-1987 гг. смертность была наименьшей в связи с некоторым уменьшением пьянства и уже наметившимся высоким "тонусом" социального настроения людей при удовлетворительном состоянии системы здравоохранения. Затем общий коэффициент смертности увеличился с 10,4 случаев на 1 тыс. человек до 11,2 в 1992 г., после чего вымирание населения приняло обвальный характер и к I кварталу 1994 г. показатель достиг 16,2 (в результате естественная убыль достигла 6,6 человек на 1 тыс.). Особенно быстро увеличивалась смертность мужчин, причем не столько пожилых, сколько находящихся в трудоспособном возрасте. Главной причиной смертности по всем категориям Населения являются несчастные случаи, отравления и травмы, от которых на 100 тыс. человек населения в 1985 г. умирало 138 человек, а в 1993 г. — уже 235 человек. При этом смертность от убийств на 100 тыс. человек населения в 1985-1992 гг. возросла с 10,5 до 22,8; от самоубийств — сохранился уровень в 31,0. Средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин уменьшилась за 1986-1994 гг. с 64,9 приблизительно до 59 лет, у женщин показатель оказался прежним (около 73-74 лет) (12, с. 23-24).
Согласно прогнозам Центра экономической конъюнктуры при Правительстве Российской Федерации, численность населения России может сократиться за 1993-2005 гг. да 9,6 млн. человек. Главным образом это произойдет за счет уменьшения численности детей до 16 лет. Численность населения трудоспособного возраста будет расти (на 2,6-5,2 млн. человек в течение указанного периода), причем будет увеличиваться средний возраст этой категории. В более отдаленной перепек-
тиве начнется качественное сокращение трудового потенциала России, так как численность контингентов лиц, выходящих за пределы трудоспособного возраста, значительно превысит численность входящей на рынок труда молодежи.
Миграционный прирост населения Российской Федерации за 1993 г., по данным Госкомстата, превысил 430 тыс. человек и был самым высоким за послевоенные годы (12, с. 24). В целом миграционное сальдо было в России положительным по отношению ко всем странам ближнего зарубежья, кроме Украины и Белоруссии (что связано с волной возвратной миграции жителей этих государств из районов Севера, Сибири и Дальнего Востока). Наибольший вклад в прирост численности российского населения вносили Средняя Азия, Закавказье и Казахстан.
Общий миграционный прирост населения России в 1993 г. включая 105 тыс. детей до 16 лет, 261 тыс. человек трудоспособного возраста и 64 тыс. лиц пенсионного возраста. Возрастной состав мигрантов отличался от возрастного состава населения Российской Федерации более высокой долей контингента трудоспособного возраста — 60,7% против 56,6%. Среди мигранте» также была повышена доля мужчин: на 1 тыс. мужчин-мигрантов приходилось 928 женщин, при среднем показателе 1131. Среди иммигрантов 18,6% имели высшее и незаконченное высшее образование, среди эмигранте» — 19,5% (в том числе выбывших в дальнее зарубежье -г 22,8%) (12, с. 25).
По данным Федеральной миграционной службы, к началу октября 1994 г. в Российской Федерации было зарегистрировано 618,5 тыс. беженцев и вынужденных переселенцев, из них 170,5 тыс. прибыли в течение января-сентября 1994 г. Влияние миграции на конъюнктуру рынка труда проявляется на уровне регион«» более ощутимо, чем на общероссийском уровне. Регистрируемый статистиками отток населения из Москвы,ряда других крупных городов, из районов Севера, Сибири, Дальнего Востока является одним из факторов, снижающих безработицу в местах выбытия. В то же время в ряде регионов Центрального Черноземья, Северного Кавказа, Поволжья приток мигрантов уже рассматривается как фактор дестабилизации рынка труда (12, с. 26).
Спрос на труд. Использование труда
Динамика спроса на труд в России определяется обеспеченностью экономики ресурсами, общей экономической динамикой (спадом производства), структурными изменениями, изменениями в формах собственности (приватизацией), ситуациями в кредитно-финансовой, инвестиционной сферах. Россия отличается исключительным богатством
16-3308
природно-ресурсного потенциала, что создает широкий спектр возможностей для полной загрузки имеющихся и создания новых рабочих мест, поддержания спроса на труд на высоком уровне. Так, А. Со-ви считает, что "в стране, обладающей обширными природными ресурсами или имеющей возможность приобретать необходимое сырье, возможности занятости неограничены" (цит. по: 12, с. 27). Хотя большинство возможностей, связанных с использованием ресурсного потенциала, в условиях кризиса не реализуется, этот потенциал является наиболее мощным антикризисным регулятором в настоящее время.
Спад производства в Российской Федерации на начало 1994 г. по отношению к 1989 г. по валовому внутреннему продукту (ВВП) составил 44%. К середине 1994 г., когда появились некоторые признаки стабилизации, в стране производилось товаров и услуг менее половины от докризисного объема. Данная ситуация, считает А. В. Кашепов, в весьма незначительной степени связана с объективными экономическими закономерностями или с результатами проводимых экономических реформ. Экономические реформы как таковые пока мало влияют на уровень производства и занятости в России, хотя такие их аспекты, как демонтаж структур управления экономикой (в первую очередь госсектором) без адекватного развития систем рыночной саморегуляции и "монетаристские" эксперименты с государственным бюджетом и денежной эмиссией без подавления реальных (в основном институциональных и внешнеэкономических) факторов инфляции, в определенной степени способствовали углублению кризиса. Положительные последствия реформ, связанные с динамикой производства и занятости, в частном секторе, пока малозаметны, поскольку деятельность этого сектора подавлена общим кризисом (12, с. 27).
Начиная экономическую реформу в России, правительство Гайдара предполагало, пишут В. Кабалнна и Т. Металина, что либерализация цен и жесткая финансовая политика станут важными факторами трансформации поведения предприятий. Ожидалось, что в условиях финансовых ограничений предприятия будут вынуждены рационализировать производство, избавляться от нерентабельных производств и лишних рабочих мест. Однако в действительности на рыночные меры правительства предприятия отреагировали не перестройкой производства, а поиском механизмов приспособления к текущей ситуации, опираясь на существующий производственный и кадровый потенциал. ■"*
Статья В. Кабалиной и Т. Металиной (11) основана на материалах монографических исследований восьми предприятий Москвы, Самары, Кемерова и Сыктывкара в рамках российско-британского проекта.
Это три крупных предприятия ВПК — металлургическое (30 тыс. занятых), машиностроительное (20 тыс.) и электротехническое (7 тыс.). Последнее остается государственным, два первых находятся в процессе акционирования. Затем две шахты, одна из которых акционироваг на; химическое предприятие (около 3 тыс. занятых), швейная фабрика (примерно 1 тыс.) и машиностроительное предприятие (около 350 человек) — последние четыре относятся к пионерам приватизации (11, с. 157). Исследования проводились в период 1992-1993 гг., когда схлынула первая волна перемен в кадровом составе, связанная с оттоком работников с государственных в совместные предприятия, кооперативы, малые предприятия и пр. На первый план вышли факторы, связанные с осуществлением политики финансовой стабилизации и акционированием государственных предприятий.
Для всех предприятий первая половина 1992 г. была самой тяжелой. Среди трудностей, которые они испытывали, — взлет цен на продукцию, вызвавший затруднения в ее сбыте; нехватка оборотных средств, усугубленная недостатком наличных денег, создающая напряженность в расчетах с, работниками; заметный спад производства, обнаруживший избыточную численность работников. Однако массовых сокращений персонала не последовало.
Таким образом, жесткая политика бюджетных ограничений, декларируемая правительством, не была реализована. Первой реакцией руководителей предприятий на возникшие сложности Алл поиск средств уменьшения давления внешних факторов. Возможности сохранить стабильность они связывали с поддержанием устойчивых контактов с внешними агентами, прежде всего с государством. Многие представители директорского корпуса воспринимали шаги правительства как временные трудности, которые нужно просто перетерпеть, что сочеталось у них с надеждой на улучшение в недалеком будущем экономической конъюнктуры именно для их предприятия.
Несмотря на существенное сокращение производства, администрация предприятий в течение всего 1992 г. воздерживалась от .массовых увольнений персонала. Широкое распространение получили сокращенная рабочая неделя, принудительные административные отпуска с 50%-ным содержанием или без содержания. По данным выборочной проверки предприятий, проведенной Госкомстатом в августе 1992 г., не работали полную рабочую неделю или предоставили работникам неоплачиваемые отпуска 5,5 тыс. предприятий (25%) с числом занятых около 2 млн. человек (9% работающих в промышленности). В отдельных регионах эта мера охватывала до 30% занятых (11, с. 160).
Прибегая к этой практике, администрация предприятий опиралась на трудовой коллектив, настроенный сохранить" рабочие места любой
ценой. Социологи отмечают, что работники выработали тактику приспособления к такому способу регулирования занятости: часть из них использовала вынужденный простой для учебы на курсах по приобретению новой профессии, другие — для усиленной работы в местах вторичной занятости, работники пенсионного возраста — для работы на садовых участках и дачах. Еще одним способом регулирования занятости на предприятии в этот период стало усиление внутризаводской мобильности, явившейся результатом скорее индивидуальных стратегий некоторых работников на выживание, чем сознательной политики администрации.
Нельзя сказать, что стратегия сохранения трудового коллектива, которой придерживалась администрация некоторых исследуемых предприятий на протяжении 1992 г., полностью отрицала увольнение работников предприятия. Сокращение персонала происходило, однако оно вполне вписывалось в указанную стратегию: масштабы увольнений были мизерны, а претендентами на увольнение были сначала вакансии, затем работающие пенсионеры (которым в этом случае выплачивалось пособие), затем управленцы и ИТР, главным образом на предприятиях ВПК (11, с. 161).
Изучение механизмов регулирования занятости персонала предприятий на первом этапе экономической реформы приводит исследователей к следующим выводам. Для существенных перемен в этой области оказалось недостаточно влияния внешнего финансового давления на предприятия как государственного, так и негосударственного секторов ' экономики. В условиях вакуума власти, слабого государства (политический фактор) и отсутствия конкурентного рынка труда и товаров (экономический фактор) директора государственных предприятий и руководство акционерных обществ использовали социальные и экономические механизмы адаптации, основанные на сохранении трудового коллектива.
Однако по мере втягивания предприятий в процесс приватизации стратегии занятости диверсифицируются. "Стратегия "сохранить трудовой коллектив" сменяется более жесткой линией по завершении процедуры акционирования предприятия, когда перспектива стать его собственником становится реальной для высшего звена руководителей" (11, с. 169). Руководители "продвинутых" предприятий, в числе первых осуществивших приватизацию, проявляют готовность сознательно формировать персональный состав предприятий и идти на более решительные меры. За нИ$ш следуют руководители недавно образованных на базе государственных предприятий акционерных обществ
Масштабы и формы безработицы
Госкомстат Российской Федерации оценил численность безработных на ноябрь 1994 г. в 5,1 млн. человек (6,8% от экономически активного населения), причем в Федеральной службе занятости на конец ноября было зарегистрировано 1549,6 тыс. человек (2, 12). Однако есть и другие проявления спада спроса на труд, которые выглядят более тревожно. Помимо реальной (открытой) безработицы в Российской Федерации сформировалась более массовая скрытая (потенциальная) безработица. В настоящее время ее оценка превышает предположительно 10 млн. человек (рабочих мест), что составляет более 13% экономически активного населения. Согласно Госкомстату Российской Федерации, число частично безработных составляло в ноябре 1994 г. 4,8 млн. человек (6,4% экономически активного населения). Следует подчеркнуть, считает А. В. Кашепов, что "невысвобожденный" потенциал безработицы будет постепенно высвобождаться, что может сформировать в краткосрочной перспективе ситуацию, когда производство стабилизировалось и начало расти, а реальная безработица увеличилась за счет ранее "отложенного" высвобождения. Поэтому окончат тельно снять вопрос о дестабилизации рынка труда станет возможно тогда, когда суммарный спрос на труд (число эффективно функционирующих и вакантных рабочих мест) приблизится к докризисному уровню (12, с. 28).
Следующим по значению после спада производства фактором конъюнктуры рывка труда является структурный. Структурные факторы активно воздействуют на занятость в большинстве стран с развитой рыночной экономикой. В современной же России изменения в большей степени свидетельствуют о структурно-технологическом регрессе народного хозяйства, в том числе о негативной перестройке структуры занятости. Так за 1992-1993 гг. численность работающих в науке в Российской Федерации уменьшилась примерно на 1/3, в информации онно-вычислительном обслуживании — почти наполовину, теряли кадры наукоемкие и социально ориентированные отрасли промышленности и вместе с тем увеличилась численность занятых в большинстве отраслей добывающей промышленности. Рост занятых в торговле (за счет неформального сектора), в новых экономических структурах — банках, биржах и т. д., А. В. Кашепов расценивает как позитивный структурный процесс, который, однако, не компенсирует значительно более массовых регрессивных изменений.
Среди прямых последствий структурного регресса занятости — увеличение "утечки мозгов" в другие страны, а также из науки и наукоемких производств в сферы деятельности, не требующие высокого
уровня образования и квалификации. На уровне регистрируемой безработицы структурный регресс проявляется в повышенной доле специалистов среди "клиентов" службы занятости. Этот показатель снижается, но все еще остается непропорционально высоким: в конце 1992 г. он составил 45,4%, в 1993 г. — 37,9% (12, с. 29).
Следующий фактор — изменение структуры собственности (приватизация). Госкомимущество Российской Федерации прогнозировало 1 млн. дополнительных безработных в результате этого процесса к концу 1993 г. Фактическое высвобождение работников в 1993-1994 гг., по-видимому, было на порядок меньше. В условиях ненасыщенного рынка сбыт продукции может расти быстрее, чем повышается производительность труда, что повышает спрос на труд. Несмотря на общность трудностей, многие приватизированные предприятия более стойко противостоят кризису, чем государственные. По данным опроса, проведенного в марте-апреле 1994 г. фондом "Общественное мнение" и охватившего 4512 руководителей и специалистов различных предприятий, до конца года ожидалось уменьшение численности рабочих на госпредприятиях на 7,6%, на приватизированных — на 4,3%. Аналогичные результаты дали обследование Центра экономической конъюнктуры при Совмине Российской Федерации и ряд других. Таким образом, приватизация не оказывает в настоящее время статистически подтвержденного понижающего воздействия на уровень спроса на труд. В перспективе положительная динамика производства и спроса на труд в частном секторе может стать основным механизмом "рассасывания" массовой безработицы (12, с. 29).
Бели финансово-бюджетная и кредитная политика в большинстве развитых стран оказывает определенное влияние на состояние рынков труда, то в России, приходит к выводу А. В. Кашепов, в настоящее время процессы безработицы и инфляции протекают как бы в разных плоскостях и почти не связаны друг с другом. Поэтому вполне реальны разработки и проведение антикризисной политики, сочетающей цели одновременного достижения низких уровней безработицы и инфляции.
Ситуация в инвестиционной сфере как фактор конъюнктуры рынка труда постепенно начинает оказывать свое воздействие. В отличие от спада производства, который предопределяет недостаточную загрузку существующей системы рабочих мест, инвестиционный кризис разрушает саму эту систему. Капиталовложения в 1993 г. составили 43% к уровню 1990 г. По оценке Федерацииловаропроизводителей России, к середине 1994 г. этот показатель снизился до 27%, а физический объем производственного аппарата — до 85% (что фактически означает 15%-ное физическое выбытие рабочих мест). Указанные процессы подготавливают на перспективный период следующую ситуацию: после-
кризисное оживление, спроса на товары и услуги сталкивается с тем, что ранее существовавшая система рабочих мест (производственных мощностей) в значительной части деградировала настолько, что уже не может быть задействована. Это может законсервировать пониженный уровень спроса на труд и повышенный — реальной безработицы в России на несколько лет, которые при самом благоприятном инвестиционном климате потребуются для структурно-прогрессивного восстановления производственного потенциала экономики (12, с. 30).
Центральный пункт рынка труда — обмен (купля-продажа) труда. Зафиксированные несколько лет назад в законе "О занятости населения в Российской Федерации" принципы исключительного права грат ждан распоряжаться своими способностями к труду, недопустимости принуждения к труду и другие впервые сделают этот процесс в нашей стране юридически свободным. Однако сохраняется и вновь возникает много различных проблем экономического характера. Так, фактор цены труда в принципе должен повышать уровень безработицы, когда заработная плата завышена, и снижать (или вызывать дефицит кадров) — когда занижена. Данная теоретическая посылка входит во многие современные макроэкономические теории и широко используется за рубежом в дискуссиях между работодателями, правительством и профсоюзами по повещу заработной платы. Работодатели обычно утверждают, что всякое повышение заработной платы порождает безработицу. На самом же деле определенное воздействие на рынок труда оказывает только повышение заработной платы выше равновесной.
Пытаясь дать оценку того, завышена или занижена заработная плата в России, А. В. Кашепов воспользовался международными сопоставлениями. Согласно российским статистическим источникам, доля доходов населения в национальном доходе в США в конце 80-х годов превышала 60%. В Российской Федерации, где цена труда в период планово-централизованной экономики занижалась, в 1989-1991 г. этот показатель возрос с 50 до 63%, но в 1992 г. вновь упал до 40%. В 1993-1994 гг. показатель, вероятно, несколько вырос, но общий уровень цены труда остался заниженным. Поскольку публикации величины национального дохода в России прекращены, автор сопоставляет данные по методике учета валового национального (внутреннего) продукта. В 1989 г. в США доля конечного потребления домашних хозяйств в ВВП составила 66,7%, в России в 1993 г. — 37%, что позволяет предположить, что цена труда в России занижена. С точки зрения "меновой теории занятости" такое занижение противодействует росту безработицы и потенциально привлекательно для иностранных инвесторов. Однако степень воздействия указанного фактора на безработицу в нашей стране, по-видимому, в настоящее время-малозначительна. Зато
острые проблемы возникают в связи с экономически необоснованными межотраслевыми и межпрофессиональными диспропорциями в уровне занятости и в связи с общим понижающим влиянием заниженной оплаты труда на уровень и качество жизни в России (12, с. 31).
В конце 1992 г. уровень реальных доходов населения, по данным Госкомстата Российской Федерации, уменьшился на 56% по отношен нию к началу года. В 1993 г., также по официальным данным, реальные доходы увеличились на 10%, в 1994 г. — на 14%. При этом заработная плата отстала от инфляции на 0,1, а рост среднего уровня пенсий шел вровень с ростом цен. Поэтому относительное опережение роста доходов над инфляцией происходило за счет доходов предпринимателей, составляющих незначительную долю населения, что способствовало увеличению социальной дифференциации. Согласно Госкомитету Российской Федерации, соотношение уровня доходов 10% наиболее обеспеченного населения и 10% наименее обеспеченного в начале 1994 г. составляло 11 раз, а к началу 1995 г. — около 15 раз (12, с. 32).
В настоящее время мало используются нормативы "рационального" и "минимального потребительского бюджета", которые разрабаг тывались специалистами и в случае их применения в практике управления экономикой позволили бы поддерживать очень скромный жизненный стандарт. Использование в настоящее время понятия "прожиточного минимума" фактически определяет уровень, приближенный к грани физиологического выживания. За этот уровень в ноябре 1994 г. было отброшено 22,6% россиян (около 33,6 млн. человек) (12, с. 32).
Проблемы бедности и безработицы в России тесно взаимосвязаны: с одной стороны, низкая оплата труда и задержка выплаты позволяют формально "занять" в экономике больше людей, с другой стороны, низкий жизненный уровень постоянно поддерживает высокое давление со стороны трудоспособного населения на рынок труда.
Наиболее широкими из публикуемых количественных показателей сферы трудоустройства являются данные Госкомстата РФ о приеме на работу и выбытии работников за определенный период. Согласно этим данным, в 1993 г. выбыло с предприятий, из организаций и учреждений 14,3 млн. человек (25,1% от учтенной среднесписочной численности — порядка 56,9 млн. человек) и было принято на работу 12,0 млн. человек (21,1% от учтенных в этом разделе статистической формы 56,7 млн. человек). Сопоставляя эти данные с приблизительной оценкой полной численности аанятых в национальной экономике в 1993 г. — 71 млн. человек, — можно предположить, что реальная численность выбывших составила около 18 млн. человек, а принятых на работу — около 15 млн человек. Согласно оценкам Федеральной службы занятости в 1993 г. предложение незанятой рабочей силы со-
ставило 10,7 мли. человек, из них уволенные по причинам текучести кадров — 55,8%, молодежь — 13,6, незанятые трудоспособные — 12,8, высвобожденные с предприятий и из организаций — 7,8%. Спрос на рабочую силу составил, по тем же оценкам, 7,5.млн. человек. Часть сферы трудооборота находится под непосредственным контролем Федеральной службы занятости. В течение 1993 г. в эту службу обратились 2283 тыс. граждан. Получили статус безработных в течение года 1402 тыс. человек; были трудоустроены 883 тыс. человек (12, с. 33). На начало ноября 1994 г. в органах Государственной службы занятости зарегистрировано 1,75 млн. человек, из них около 1,5 млн. (2% экономически активного населения) получили официальный статус безработных, чт*> в 1,8 раза больше, чем в 1993 г. (20, с. 27).
В чйсле безработных доминируют женщины, высока доля квалифицированных специалистов. Доля молодежи в возрасте 16-30 лет среди безработных выше, чем их удельный вес среди трудоспособного населения (36,8 и 33,0% соответственно в 1993 г.). Растет доля уволенных по собственному желанию, что связано с невыплатой зарплаты (12, с. 33).
Подвижки в сфере рынка труда глубоко затрагивают самую активную часть трудоспособного населения: в 1993-1994 гг. 3/4 всех безработных были старше 22 лет, но моложе предпенсионного возраста (в странах Запада аналогичная возрастная категория составляет менее половины безработных даже в период экономических кризисов, тогда как безработица среди молодежи гораздо выше).
В 38 регионах страны зарегистрированный уровень безработицы превышал среднероссийский. Высокими показателями, а также большей степенью напряженности рынка труда выделились две группы территорий. Первая включает республики Северного Кавказа, Туву и Калмыкию, где недостаточно развита экономика и ограничены возможности занятости трудоспособного населения. В другой группе территорий острота проблемы занятости обусловлена их производственной специализацией и кризисом отдельных отраслей — оборонной, текстильной, сельскохозяйственного машиностроения. В связи с этим уровень безработицы в Ивановской, Псковской, Владимирской, Ярославт ской, Костромской областях, республиках Мордовия, Удмуртия, Чуваг шия и некоторых других регионах еще с 1993 г. в 2-3 раза превышает среднероссийский.
Число зарегистрированных в органах службы занятости вакансий уменьшилось с 352 тыс. в январе 1994 г. до 275 тыс. в марте, а затем росло, достигнув 603 тыс. в октябре (20, с. 28).
Вопреки ожиданиям и прогнозам массовые увольнения и в конце 1994 г. не стали главной причиной безработицы. По данным на ок-
17-3308
тябрь, как и в начале гола, почти половина всех находящихся на учете безработных граждан покинула прежнее место работы по собственной инициативе. Лишь 27% высвобождены по инициативе администрации в связи с реорганизацией и сокращением персонала, 4,5% уволены за нарушение трудовой дисциплины, 12,5% впервые искали работу после окончания учебы.
По данным Госкомстата, в течение трех кварталов 1994 г. с крупных и средних предприятий и организаций выбыло по различным причинам 10,9 млн. человек (20,4% среднесписочной численности работников — очень высокий показатель подвижности рабочей силы, сравнимый с показателями США и Канады, но выше, чем в странах Западной Европы). Из них в связи с высвобождением выбыло около 0,9 млн. человек. При этом довольно велика и численность принятых на работу — около 8,1 млн. человек, или 15,1% среднесписочного состава. С учетом IV квартала общие размеры увольнений в связи с реорганизацией и сокращением персонала в 1994 г. составили по крупным и средним предприятиям 1,2 млн. человек, что в 1,4 раза больше, чем в 1993 г. (20, с. 29).
Неполная занятость
Феномен неполной занятости работающего населения России вызывает неоднозначные оценки специалистов. С одной стороны, она тормозит перераспределение рабочей силы между секторами экономики, ограничивает возможности перепрофилирования производств, с другой — предотвращает одномоментный выброс излишней рабочей силы на рынок труда. Вынужденный характер применения режимов неполной занятости на российских предприятиях побуждает экономистов ставить знак равенства между частичной занятостью в той или иной форме и скрытой безработицей. В течение трех кварталов 1994 г. 24% работников предприятий и организаций промышленности, строительства, транспорта, связи, науки и научного обслуживания пользовались вынужденными отпусками и 16% работников администрация переводила на режим неполного рабочего времени. В ноябре 1994 г. число работников, находящихся в подобном положении, составляло, по рас-счетам Госкомстата РФ, около 4,8 млн. человек (20, с. 29).
Временно избавляя общество от пресса социальных проблем, связанных с явной безработицей, но не решая их радикально, частичная занятость обостряет проблемы* экономические. Главная причина остановок предприятий связана теперь не с обеспечением сырьем, материалами, энергией, а со сложностями сбыта продукции (55% всех остановок). Неэффективное использование рабочей силы подстегивает
инфляцию. Возрастает угроза перерастания скрытой безработицы в открытую.
Публикуемые данные о масштабах скрытой безработицы в России носят, как правило, приблизительный характер, поскольку нет методик, которые позволяли бы адекватно определять численность скрытых безработных. Обычно к ним относят всех вынужденно трудящихся по основному месту работы в режиме сокращенного рабочего дня или рабочей недели, а также всех отправленных по инициативе администрации предприятия а вынужденные длительные отпуска без сохранения или с частичным сохранением содержания. Для обозначения этих категорий работников используют термины, "частично занятые", "частично безработные", "скрытые" (латентные) незанятые и т. п. Однако следует учитывать, что их социально-экономическое положение во. многом определяется фактической продолжительностью работы в этом режиме, участием (либо неучастием) работников в секторе вторичной занятости я, соответственно, наличием дополнительных источников доходов. Учет этих факторов ставит пся сомнение правомерность безоговорочного отнесения всех занятых неполное рабочее время в разряд безработных.
Оценить масштабы скрытой безработицы довольно сложно, однако анализ отдельных индикаторов мониторинга общественного мнения, косвенно характеризующих это явление, весьма информативен. Характеризуя действия администрации предприятий в условиях угрозы массовых увольнений, 17% опрошенных в сентябре 1994 г. указали, что администрация переводит своих работников на неполный рабочий день (в апреле 1993 г. — 12%), масштабы предоставленных работникам неоплачиваемых отпусков имеют плавную, но в то же время устойчивую-траекторию роста. В марте 1993 г. подобные отпуска имел лишь каждый десятый из опрошенных работников, в марте 1994 г. — уже каждый пятый. Прослеживается тенденция увеличения продолжительности отпусков. Доля непродолжительных отпусков — не более недели — остается стабильной (4-6%), в то время как доля длительных отпусков — месяц и более увеличилась с 7% в марте 1993 г. до 14% в марте 1994 г. (27, с. 31).
Говоря о структуре скрытой безработицы, часто упускают из вида категорию работников, формально занятых полное рабочее время, но порою месяцами не получающих зарплату. В целом по народному хозяйству в отношении своевременности и полноты выплат заработной платы ситуация не ухудшается, но масштабы задержек значительны.
Материальное положение вынужденных отпускников, измеряемое величиной основного заработка, существенно хуже, чем у остальных работников. Существует достаточно тесная связь между длительно-
стью вынужденных отпусков и размерами доходов от основной работы. Низкодоходная группа составляет 18% к числу работающих полное рабочее время и почти вдвое больше (34%) среди работников, имевших неоплачиваемый отпуск продолжительностью более месяца. Только 5% последних имели высокий основной заработок, в то время как среди работников, не имевших вынужденных отпусков, они составили 22%. Тем не менее в среднем примерно 1/10 часть респондентов, имевших вынужденные отпуска различной продолжительности, представляет группу высокодоходных работников. Вероятно, решения администрации о предоставлении этим работникам отпусков были обусловлены временными и вполне устранимыми экономическими трудностями (27, с. 31-32).
Если оценивать материальное положение отпускников, исходя из среднедушевого дохода семей, то столь резкой дифференциации, как в случае с основными заработками, не наблюдается. Это утверждение не относится, однако, к семьям работников, имевших длительные вынужденные отпуска (более месяца): 30% таких семей имеют низкий среднедушевой доход (16% у не имевших отпусков) и только 9% — высокий (25% — у не имевших). 27-31% вынужденных "отпусков" указали на наличие у них дополнительной работы (19% среди занятых в обычном режиме). Чаще всего это нестабильные, нерегулярные заработки (только 8% "отпускников" подрабатывает регулярно, 6% среди занятых в обычном режиме). Среди находившихся в отпусках от недели до месяца 13% имели регулярную дополнительную работу и 18% — нерегулярную. Среди респондентов, отправленных в длительные вынужденные отпуска, только 76% назвали основную работу главным источником средств к существованию, дополнительную — 7%. В среднем 11% вынужденных отпускников считают зарплату по основному месту работы дополнительным источником существования семьи. Примерно 1 /5 часть респондентов, независимо от характера занятости на основной работе, называют дополнительные приработки второстепенным источником существования семьи (27, с. 32).
Поведение частично занятых работников лишь в 15-25%-случаев характеризуется активными действиями. Скрытая безработица таит в себе потенциальную угрозу резкого обострения ситуации на рынке труда. Расчеты на реализацию адаптационных возможностей населения оправданны, однако, подчеркивает Е. А. Хибовская, их не следует преувеличивать. ^
Для того чтобы дополнить информацию о всех формах безработицы, ВЦИОМ совместно с Институтом экономического развития Всемирного банка в апреле 1994 г. провел опрос безработных и занятых неполное рабочее время. Анализ природы безработицы основан прежде
всего на изучении ее продолжительности. Имеющиеся данные являются, как правило, крайне обобщенными и касаются лишь трудоустроенных, т. е. ничего не говорят о характеристиках групп безработных. Поэтому цель опроса ВЦИОМ заключалась и в определении временных параметров продолжительности безработицы среди различных групп незанятого или неполностью занятого населения.
Опыт Восточной Европы показывает, что одной из потенциально опасных для страны проблем перехода к рынку является нарастающее с течением времени сокращение трудовых ресурсов, уход части экономически активного населения из состава рабочей силы страны. В ряде стран (Венгрия, Польша, Болгария) уход стал массовым явлением, особенно среди молодежи, что вызывает серьезные сомнения политиков в способности экономики восстановить свой потенциал (7, с. 40).
Эффективность социальной политики по поддержке необеспеченных слоев населения и управления процессами, происходящими на рынке труда, зависит от того, насколько точно направлены пособия по безработице и тонко отрегулирован их уровень. Пока же информаг ция относительно степени дифференциации и источников доходов различных групп незанятого населения явно недостаточна. Опрос, проведенный ВЦИОМ, выявляет ряд неожиданных факторов в формировании доходов населения (7). Опрос был частью ежемесячного мониторинга населения. Из всего массива опрошенных были отобраны 316 респондентов, которые не имели постоянной работы или были заняты неполный рабочий день. Вопросы касались причин безработицы, ее продолжительности, активности поиска нового места работы, регистрации в органах службы занятости, побочных приработков. Анкеты респондентов, не имеющих основного места работы или занятых неполное рабочее время, были классифицированы в соответствии с их реальным положением на рынке «руда. Примерно 5% рабочей силы — явные безработные я столько же — занятые неполное рабочее время. Однако внутри этих совокупностей можно выделить группы, более адекватно отражающие характер поведения на рынке труда. В первую группу вошли лица, которые в течение марта 1994 г. не имели работы (безработные, находящиеся в отпуске по инициативе администрации или переведенные на сокращенную рабочую неделю, которые в течение всего месяца не работали, не имели дополнительных приработков) и активно ее искали. Ко второй группе отнесены те, кто не работал в течение марта и не искал работу; мы можем назвать эту группу "неактивными" безработными на рынке труда. В третью группу вошли те респонденты, которые не имели основного места работы и постоянного источника дохода, но были заняты до 20 час. в неделю на работе, приносящей им дополнительный доход: их можно назвать "работающими
безработными" (в среднем они работали в течение марта всего 13 час. в неделю). В четвертую группу включены респонденты, в течение марта работавшие не более 20 час. в неделю по основному месту работы и на работе, приносящей дополнительный доход. Это — группа "неполной или маргинальной" занятости (в среднем они были заняты 10 час. по основному месту работы и 8 час. дополнительно, т. е. не более чем на половину). В пятую группу включили лиц, занятых свыше 20 час. в неделю по основному месту работы; представителей этой группы можно назвать работающими "сокращенное" время (в среднем — 28 час. в неделю по основному месту работы и 9 час. дополнительно, в сумме практически полная рабочая неделя). В последней, шестой группе оказались те, кто был занят свыше 20 час. на непостоянных рабочих местах, являясь, таким образом, "вторичным" занятым (31 час в неделю).
Безработными в строгом смысле слова можно назвать лишь представителей первой группы. Две последние группы отнести к незанятым и тем паче к безработным можно лишь с определенной натяжкой. Это, скорее, неустойчивая занятость, свойственная либо депрессивным секторам народного хозяйства, либо неформальному бизнесу. Однако по крайней мере 10% из тех, кто находится в отпусках по инициативе администрации, можно смело отнести к безработным (7, с. 41). Всего же порядка 4% населения можно считать безработными и около 5-6% — отнести к пограничной или неустойчивой занятости. Примерно половина тех, кто зарегистрирован на бирже труда и получает пособие, на самом деле работает и получает доход выше, чем в среднем по России. Похоже, что регистрация и получение пособия связаны главным образом с чисто формальными признаками, а не с нуждой в получении пособия, что свидетельствует о неэффективности государственной политики страхования по безработице на рынке груда.
Для тех, кто потерял работу при ликвидации предприятия, вероятность оказаться в числе зарегистрированных безработных в 1,69 раза выше, чем для прочих респондентов. При этом, как показывает статистический анализ, возраст, пол, профессиональный статус и тип населенного пункта не влияют на решение о регистрации в органах службы занятости. Показательно, что наличие у респондента дополнительных приработков слабо (всего на 38%) снижало вероятность регистрации в органах службы занятости в качестве безработного, более того, увеличивало вероятность получения пособия (7, с. 42).
В целом явно прослеживается определенная тенденция — образование застойной группы безработных, имеющих низкую вероятность устроиться на работу и постепенно выпадающих из состава рабочей силы. Обращает на себя внимание высокий показатель оттока из вто-
рой группы — 22% в месяц. Однако все респонденты из этой группы, работающие в апреле полный рабочий день, — вернувшиеся из вынужденного отпуска работники. Другая же часть безработных, не искавших работу, а это свыше половины численности данной группы, — практически оставила попытки найти работу и покинула ряды рабочей силы. Оптимизм, вселенный статистикой службы занятости (показатель трудоустройства порядка 5-10% в месяц), основан, считает Р. Емцов, иа неадекватном отражении положения безработных, которые не регистрируются службой занятости (7, с. 42).
При анализе продолжительности безработицы не выявлено большого количества не имеющих работу длительное время. Средняя продолжительность поисков работы составляет для безработных порядка 6,4 месяца. Новые пополнения безработных имеют низкие шансы найти работу, хотя срок пребывания их в составе этой группы невелик. Определенное, беспокойство вселяет тот факт, что среди безработных 12,5% лиц не имеют стажа работы и прямо со школьной или институтской скамьи пополняют ряды незанятого населения.
Если динамика безработицы вырисовывается достаточно очевидно, то положение занятых неполное рабочее время или находящихся в вынужденном отпуске оценить более сложно. С одной стороны, в основной массе занятых неполное рабочее время 1/3 переходят на нормальный режим работы в течение месяца (7, с. 42). Однако работники, оказавшись в условиях "маргинальной" (четвертая группа) или вторичной (шестая группа) занятости, имеют достаточно низкие шансы перейти к нормальному режиму работы. Наихудшие перспективы трудоустройства и наивысшую долю долгосрочной безработицы имеют "работающие безработные", перебивающиеся случайными заработками. В целом около 10% общего числа первой и 30% второй группы оказываются в рискованной ситуации и могут учитываться в качестве безработных.
Регистрация безработного на бирже труда имеет целью облегчение поиска нового места работы. Результаты опроса показывают, что лишь 1/3 из тех, кто обращался в службу занятости, получил конкретное предложение по трудоустройству. При этом-70% предложений исходило от предприятий государственного сектора и лишь 3% — частного. На неспособность службы занятости помочь подыскать нужное рабочее место указали 50% опрошенных (7, с. 43).
'Масштабы вторичной занятости, дающие дополнительные доходы незанятым и служащие своеобразным барьером, который смягчает последствия безработицы, достаточно велики. Если в целом в населении дополнительный приработок имели 14% респондентов, то среди 316 опрошенных полностью или частично безработных — 19%. Несмотря
на нерадужные перспективы трудоустройства, мобильность работников (особенно географическая) остается крайне низкой. Ни при каких условиях не согласились бы на переезд 64% опрошенных, а 10% заставила бы это сделать значительно более высокая зарплата.
Таким образом, официально зарегистрированная безработица составляет не более 50% всех безработных. Примерно 10% переведены на неполный рабочий день и до 1/3 находятся в отпусках по инициативе администрации и могут считаться безработными. Озабоченность исследователей вызывает не столько сама по себе растущая безработица, сколько неадекватность государственной системы социальной защиты задачам управления и регулирования процессов, происходящих на рынке труда (7, с. 43).
Молодежь на рынке труда
Кризисное состояние экономики создает, как мы отмечали выше, сложную ситуацию на рынке труда, что сказывается прежде всего на молодых людях, как менее подготовленных с профессиональной точки зрения. Отмена в конце 1990 г. постановления Совета Министров СССР о централизованном распределении выпускников учебных заведений привела к тому, что более половины оканчивающих общеобразовательные школы, средние специальные и высшие учебные заведения ныне не могут найти применения своим силам в соответствии с полученной специальностью и профессией. Отсутствие возможности у федеральных и муниципальных властей финансировать мероприятия молодежной политики, наряду с несовершенством правовых норм, регламентирующих труд, прямо или косвенно осложнили проблему занятости молодежи. Сегодня группа молодежи в России, которая нигде не работает и не учится, составляет более 1 млн. молодых людей (3,5%). Доля молодежи среди зарегистрированных безработных уступает только доле женщин. Специалисты Института молодежи (Москва) считают, что количёство безработной молодежи занижено в официальной статистике как минимум на 20%, так как молодежь в силу особенностей характера не всегда регистрируется на бирже труда. Острота проблемы связана и с особенностями молодежи как наиболее взрывоопасной с социальной точки зрения группы (17, с. 7).
Первой попыткой решения вопроса о занятости молодежи стал закон "Об общих началах государственной молодежной политики в СССР", принятый после троекратных попыток Верховным Советом СССР в 1991 г. Три его статьи были направлены на правовую охрану иптересов молодых граждан в сфере труда, содействию трудовым ини-
циативам молодежи. Однако сопротивление министерств и ведомств свело на нет положения принятого закона.
В июне 1993 г. Верховный Совет Российской Федерации принимает постановление "Об основных направлениях государственной молодежной политики в Российской Федерации", в котором выделялся раздел "Обеспечение гарантий в сфере труда и занятости молодежи". Как известно, и это решение властных структур осталось нереализованным из-за имеющихся противоречий в Законе о труде, нормативно-правовых документах, реализующих статус безработного для несовершеннолетних лиц, а также общей кризисной ситуации в экономике страны. Большинство из предлагаемых властными структурами мероприятий по формированию рынка труда молодежи, сокращению молодежной безработицы носило рекомендательный характер или не шло дальше бронирования (квотирования) рабочих мест для подрастающего поколения.
Сегодняшняя молодежь поставлена в принципиально иные условия, чем предыдущие поколения, у нее появилась возможность выбора. Ныне закон позволяет молодому человеку вообще не включаться в общественное производство, освобождает его от обязательного труда. Меняются и взгляды молодых людей на понятие престижности того или иного занятия, в их сознании накрепко и надолго утвердилось тождество понятий "престижность" и "высокий доход". Пока же в основном высокий доход молодому человеку гарантируют только пути, сопряженные с определенным риском и чаще всего заставляющие балансировать на той черте, за которой — нарушение закона, а то и преступать эту черту. Уважение к производительному труду среди молодежи слабеет. Ее все больше привлекают полулегальные, даже нелегальные заработки.
Исправить сложившееся положение, на взгляд авторов, может только одно: общество и его властные структуры должны быть сориентированы на создание качественно новых рабочих мест, способных стать привлекательными для молодежи, и на восстановление у молодежи мнения о престижности хорошо ориентированной и высокопрофессиональной работы (9, с. 36). Прежде всего их необходимо создавать в сфере обслуживания процесса производства (банковская, страховая, исследовательская деятельность) и в сфере удовлетворения потребностей человека (индустрия отдыха, охрана здоровья и т. д.). Качественно должны измениться и рабочие места в промышленности, где технические и организационные достижения ИТР нужно использовать на деле. Пока же подавляющее большинство рабочих мест в промышленности и сельском хозяйстве не соответствует запросам сегодняшней молодежи ни по качеству, ни по уровню дохода.
18-3308
При помощи сотрудников Тамбовской областной службы занятости И. Золотовой и А. Зуева были опрошены молодые люди, обращавшиеся в эту службу по вопросам трудоустройства, назначения пособия по безработице, профессионального переобучения и т. д. Это молодые люди от 16 лет (3%), но в основном перешагнувшие 18-летний рубеж (73%), в подавляющем большинстве женщины (84%), имеющие в основном среднее специальное образование (50%), хотя среди них достаточно много лиц со средним образованием (22%) и окончивших ПТУ (15%), 13% получили неполное среднее образование. Среди них 1,5% все еще учатся в школе, 8% имеют постоянную работу, а 1,5% работают временно, столько же совмещают работу с учебой, 11% учатся в вечерней школе, а 77% нигде не работают и не учатся. Опрошенные не имеют явно выраженных предпочтений. Незначительное число респондентов, выбравших альтернативы "военная служба" и работа "в мастерской", объяснимо преобладанием к выборке женщин. "На хорошем заводе" хотел бы работать каждый шестой, 15% высказали категорическое неприятие подобной перспективы (9, с. 37). Сложные экономические условия не могли не повлиять на мотивы молодых людей: почти 3/4 обеспокоены заботой о "хлебе насущном". Сохранилась выявленная в предыдущих исследованиях ориентация молодых людей на выбор работы в своем городе (области). Большинство не желало бы выполнять тяжелую физическую работу, даже высокооплачиваемую. Высшее образование теряет свою привлекательность для молодежи: более 60% отметили, что оно не является необходимым условием для "нормальной жизни". Требование высокой оплаты оказывается главенствующим, опережая такие характеристики, как соответствие полученной специальности и хороший профессиональный коллектив. На "любую" работу современные молодые люди категорически не согласны. На ограниченные возможности профессионально-квалификационного роста согласны 80%, на невысокий заработок — 50%. Более половины опрошенных ориентированы на работу в госсекторе, менее 1/5 выбирают самодеятельность (9, с. 39). Около 3/4 всей выборки не согласны идти ни на какие жертвы (непрестижная или малооплачиваг емая работа, удаленность работы от дома), принимая лишь то, что их устраивает. В складывающейся обстановке молодые люди все более осознают необходимость квалифицированной помощи в удовлетворении своих запросов в сфере занятости; 1/4 часть надеются на помощь друзей, 1/5 — только на себя, почти столько же — на родственников, 1% — на помощь частных служб занятости, 60% — государственных (9 с 40).
Тем не менее в целом молодежь оптимистичнее старших поколений смотрит на проблему роста безработицы в ближайшие месяцы:
маловероятной ее считают 16% молодых и лишь 8% работников старше 55 лет. Оптимистичнее молодежь оценивает и свое материальное положение: хорошим его считают 11% молодых и лишь 3% старших; плохим — 33% молодых и 53% старших. Число имеющих регулярный приработок у молодежи вдвое больше, чем у старших респондентов. Выше у молодых и потенциальная трудовая мобильность: собираются сменить работу 28% молодых и лишь 10% респондентов старших возрастов.
Налицо и положительная реакция молодежи на обретение экономической свободы: это быстро растущий слой предпринимателей и участников индивидуально-трудовой деятельности, более чем на 2/3 состоящий из людей в возрасте от 25 до 30 лет (18, с. 105).
Женская безработица
Безработица в России с момента ее регистрации (1 июля 1991 г.) и до настоящего временя — преимущественно женская проблема. В конце 1993 г. доля безработных женщин в общей численности безработных в Россия составляла 69,8%. При этом отмечаются существенные региональные различия: в 1/3 регионов России эта доля превышает 85%, а в Республике Адыгея, Тверской, Тюменской, Амурской, Сахалинской, Волгоградской областях и Агинской Бурятской АО — 90%. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что вопреки первоначальным прогнозам высвобождение и безработица затронули в основном не тех, кто, имел рабочие профессии, занят на тяжелых физических работах, во вредных производствах, либо ручным неквалифицированным трудом, а специалистов и служащих. К сожалению, из-за отсутствия у предприятий финансовых средств на техническое переоснащение производства и улучшение условий труда число рабочих мест с неблагоприятными условиями, а также численность занятых на них, в том числе женщин, остаются неизменными либо сокращаются весьма незначительно. В результате в промышленности доля женщин, работающих в неблагоприятных условиях, по-прежнему составляет 2,7 млн., а среди работающих во вредных условиях либо на тяжелых физических работах, как и ранее, женщины составляют 30-35%. Высвобождение происходит за счет сокращения управленческого звена предприятий и занятых непосредственно в производственном процессе инженерно-технических работников (2, с. 6).
Как свидетельствует статистика, у безработных женщин значительно более высокий уровень образования, чем у безработных мужчин: около половины из них имеют высшее или среднее специальное образование, у мужчин — 1/3. Среди женщин около 40% — молодежь
в возрасте до 30 лет, тогда как среди безработных мужчин — около 35% Около 44% женщин потеряли работу в результате высвобождения и 34,5% — по собственному желанию. Для безработных мужчин эти показатели составляют соответственно 34,8 и 46,1%. К началу 1993 г. на российском рынке труда в поисках работы находились 22 тыс. женщин, являющихся одинокими родителями, женщины составляют 77,6% всех многодетных родителей, не имеющих работы. Исследования социального портрета безработного показывают, что это в основном женщина 30-45 лет, как правило, с высшим либо средним специальным образованием, состоящая в браке и имеющая одного — двух детей (2, с. 7)
Опросы руководителей районных служб занятости в Саратовской области и Хабаровском крае показали, что основные препятствия, затрудняющие трудоустройство женщин в регионах, примерно одинаковы.
1. Наличие у работниц малолетних детей, нехватка мест в детских дошкольных учреждениях, высокая плата за пользование ими.
2. Низкий уровень развития социальной инфраструктуры (в большинстве регионов Российской Федерации), отрасли которой в странах с развитой рыночной экономикой обеспечивают рабочими местами значительное число незанятых.
3. Несоответствие профессий и специальностей, по которым ведется подготовка женщин в учебных заведениях, потребностям регионов.
4. Для многих жительниц городов и поселков возможности переподготовки в целях получения конкурентоспособной профессии на рынке труда непосредственно по месту их проживания затруднены.
Как показали обследования, около 30% женщин, имеющих детей до трех лет, обращающихся в органы службы занятости по поводу трудоустройства, хотели бы работать на любых условиях. Остальные 70%, испытывая потребность в дополнительных денежных средствах, видят "возможность работы для себя только при определенных условиях, наиболее значимые из которых: работа недалеко от дома (22%), работа по специальности (20%), возможность устройства ребенка в детские дошкольные учреждения.
Женщины более привержены прежним формам хозяйствования и, судя по всему, пока не мыслят жизни вне профессиональной деятельности, чаще всего понимаемой традиционно — как труд по найму. По результатам обследований Госкомстата и ВЦИОМа, не более 115 опрошенных женщин высказывают намерение оставить работу, даже если муж будет содержать семью (2, с. 9). Одновременно они не против перехода на сокращенный рабочий режим (более 80% респонденток),
возможности в дополнение к основной работе подрабатывать на дому, заниматься продажей овощей со своего садового участка.
Одним из существенных направлений деятельности Федеральной службы занятости является оказание финансовой поддержки предприятиям, создающим рабочие места для маргинальных групп на рынках труда, к которым относятся и женщины. Региональные центры занятости организуют ярмарки вакансий для социально уязвимых групп населения, участвуют в развитии женского предпринимательства и самозанятости путем организации школ малого бизнеса. Большинство территорий Российской Федерации разрабатывают программы занятости населения своих регионов, а на федеральном уровне разрабатывается программа "Женщины России" (2, с. 10).
К рационализации структуры занятости
В нашей экономической литературе все более утверждается мысль, что переживаемый народным хозяйством России кризис носит структурный характер. В этой связи недоумение И. Ивановой (10) вызывает тот факт, что из рассмотрения проблем структурных сдвигов обычно выпадает проблема структуры занятости. Последняя привычно выступает как чисто социальный феномен, представляющий интерес лишь с позиций масштабов безработицы, ее профессиональных и половозрастных аспектов, а также способов ее предотвращения и устранения. Однако необходим более глубокий научный анализ, признание того, что структурный кризис является и кризисом сложившейся структуры занятости в народном хозяйстве России, и, если не предпринять серьезных усилий к ее рациональным преобразованиям, стихийные негативные "вопросы" безработицы при одновременной острой нехватке определенных категорий работников будут перманентными.
Модель сокращения, которая реализовывалась до сих пор и даже предназначалась для общества будущего, характеризовалась в отличие от капитализма структурной статичностью. Она, по существу, подчеркивает И. Бушмарин, не допускает иных, более прогрессивных альтернатив и каких бы то ни было серьезных изменений в сторону демократизации общества, свободы проявления личности, а в экономике — в направлении повышения эффективности производства, адекватного новым научно-техническим возможностям (1, с. 36).
Рынок труда в современной рыночной экономике функционирует при следующих условиях:
— работа оплачивается эквивалентно образованию, квалификации, качеству;
— минимальная полновременная зарплата обеспечивает уровень жизни выше прожиточного минимума;
— рабочие места отвечают элементарным требованиям техники безопасности и экономическим нормативам;
— имеется доступный по ценам рынок жилья, состоящий из квартир и индивидуальных домов (3-10% постоянного свободного резерва);
— существует система, как правило, бесплатной высококвалифицированной подготовки и переподготовки кадров по актуальным профессиям;
— работодатель и работники равны перед законом;
— национальный рынок является эвеном международного рынка труда.
Подобного рынка труда ни в России, ни в других странах СНГ еще практически нет, и этим во многом определяется положение трудовых ресурсов. Если в современном высокоразвитом рыночном хозяйстве действует политика поощрения интеллектуального труда, массовой творческой деятельности, то в экономике России — нарастающая люмпенизация трудовых ресурсов, которая закрепляет социально-экономический и производственно-технический упадок экономики (1, с. 37). Положение усугубляется тем, что государству не удается сформировать оптимальной, стратегически правильной политики развития экономики и рабочей силы. Особое значение имеет разработка стратегической политики научно-технического и социального возрождения России. При этом важно осознавать, что создание, использование и развитие высокосложных технологий предполагает наличие трудовых ресурсов нового типа, осуществляющих повседневную всестороннюю эволюцию общества. И в этом отношении для России чрезвычайно полезен опыт целенаправленного формирования трудовых ресурсов творческого типа, который накоплен на Западе с 60-х годов, т. е. с начала НТР. Там этот процесс был возведен в ранг государственной политики.
В деловом мире утвердилась новая философия, центральным звеном которой является тезис о решающей роли личности в жизнедеятельности компании. Важнейшими взаимосвязанными направлениями интеллектуализации общественного труда являются:
— постепенное освобождение народного хозяйства от неквалифицированной рабочей силы;
— выравнивание общей образовательной подготовки трудовых ресурсов и повышение ее в среднем до'уровня младшего колледжа;
— утверждение в системе образования и подготовки кадров принципа индивидуального развития личности;
— закрепление в народном хозяйстве концепции первостепенной
ценности человеческой личности, а в социальных отношениях — принципа консенсуса;
— преобладающее распространение в экономике характерных для творческой деятельности методов и форм организации и стимулирования труда.
На первом (предварительном) этапе, непосредственно предшествовавшем эпохе НТР (50-е годы), рынок труда постепенно освобождается от неквалифицированной рабочей силы. В начале 60-х годов ее численность сократилась до минимума, определяемого техническими возможностями экономики (в США — до 5,5% против 10% в 1930 г.; в Японии — до 5%) (1, с. 39).
Началом второго, современного этапа интеллектуализации труда можно считать 60-70-е годы, когда начал быстро повышаться мотивированный и организационно подготовленный спрос на качественную рабочую силу. В полной мере этот процесс развернулся в 80-90-е годы и продолжится в XXI в.
Возглавляемая государством политика развития трудовых ресурсов разделяется как бы на два этапа: подготовка трудовых ресурсов в системе официального традиционного образования (дополнительные учреждения, школы, младшие колледжи, вузы, аспирантуры) и последующая, в основном фирменная, предполагающая дальнейшую профессиональную специализацию и подготовку кадров через научные и учебные центры, специализированные курсы и т. д. (1, с. 40).
Частнопредпринимательский сектор расходует на подобного рода обучение, как правило, столько же средств, сколько государство на школьное и вузовское образование, включая подготовку научных кадров. Важную роль при этом играют расширение и интенсификация творческой деятельности в экономике по трем сопряженным направлениям:
1) утверждение творческого труда в качестве содержания деятельности работников высшего профессионального уровня; анализ показывает, что в 1990 г. работники профессий преимущественно творческого труда (специалисты, административно-управленческий персонал, рабочие высшей квалификации, фермеры) в США, Великобритании, Японии составили 40-50% общей численности занятых;
2) закрепление элементов творчества в профессиях, для которых в целом характерен полушаблонный тип деятельности (частично административно-вспомогательный и торговый персонал, работники услуг);
3) сведение к минимуму неквалифицированной физически не тяжелой шаблонной работы среди рабочих средней и низкой квалификации, работников услуг (от 20 до 30% общей численности занятых).
Одним из важнейших факторов политики интеллектуализации трудовой деятельности является соблюдение принципа зависимости зарплаты от уровня образования, квалификации, научной подготовки, что компенсируется вкладом работника в развитие предприятия.
Обращаясь к нашим реалиям, следует констатировать, что современного типа технологического развития, представленного западной экономикой — информационного, — мы еще не достигли. Применительно к России правомерно вести речь об индустриальном типе занятости, причем с некоторыми особенностями и противоречиями. Одно из основных противоречий — расхождение между фиксируемым уровнем образования и, соответственно, требованиями, предъявляемыми людьми к рабочим местам, с одной стороны, и реальной потребностью народного хозяйства в кадрах определенных профессий и квалификаций — с другой. По структуре спроса на рабочие места Россия уже практически вплотную подходит к пределу, за которым дальнейшее наращивание производственной занятости просто неэффективно. Уже во второй половине 80-х годов в тогдашнем СССР примерно половина работников высокой квалификации, в том числе 30-40% лиц с высшим образованием, не находили достаточного применения своим потенциальным возможностям, выполняя работу, уступающую последним по фактически требующейся квалификации (10, с. 41).
Некоторые же из присущих занятости в нашей стране особенно-стей ставят под сймнение наличие даже индустриального ее типа, это главным образом масштабы ручного, мало- и неквалифицированного труда (семь из каждых десяти занятых в народном хозяйстве страны в начале 90-х годов). Другая важная особенность — преобладание массовых профессий узкого профиля (станочники, выполняющие шаблонные операции, слесари, сварщики). С сегодняшних позиций — это явно отсталая профессиональная структура занятости, существующая в силу сложившегося уровня технологии и отраслевых пропорций в производстве.
Существенная характеристика отраслевой структуры производи ства (и, соответственно, занятости) — низкая доля предметов потребления в общем объеме промышленной продукции: 26% против 35-40% в экономически развитых странах. В то же время в отраслях материального производства занято почти 2/3 работников. В последние годы отмечается и качественное ухудшение структуры занятости в самом материальном производстве: снижется удельный вес обрабатывающих и повышается доля добывающих отраслей (10, с. 4).
Одним из реалистичных путей преобразования структуры занятости в российской экономике в условиях нынешнего кризиса и отсутствия средств для полномасштабной модернизации произвол-
ства Н. Иванова считает концентрацию имеющихся государственных средств в перспективных, социально значимых сферах народного хозяйства с одновременным созданием условий для повышения инвестиционной активности предприятий. Для начала, считает автор, было бы оправданным сконцентрироваться прежде всего на сфере образования, которая не приносит моментальных положительных изменений, но создает подлинно прочную базу для таких изменений в дальнейшем, чтобы "в перспективе Россия догоняющая превратилась в Россию лидирующую" (10, с. 42). Модернизация образования в нашей стране уже сегодня может располагать неплохим кадровым потенциалом высококвалифицированных ученых преподавателей. При этом важно всячески препятствовать "утечке мозгов" не только в другие сферы, но и за рубеж. Кардинальное улучшение образования может приносить и довольно быстрые результаты, направляясь на переобучение и переквалификацию уже занятых работников, способствуя сбалансированию рационального спроса на труд и его предложения.
Концепция профессиональной подготовки, повышения квалификации и переподготовки безработных граждан и незанятого населения
Важный шаг в деятельности Федеральной службы занятости России — принятие в ноябре 1993 г. концепции, направленной на формирование и развитие системы профессиональной подготовки, повышение квалификации и переподготовки (профессионального обучения) безраг ботных граждан и незанятого населения. Как показывает практика, в результате свертывания на предприятиях деятельности по обучению кадров профессиональное обучение необходимо каждому второму-третьему. Практически впервые сформулированы основные положения политики в области занятости: полное удовлетворение потребностей граждан в профобучении, свободный выбор форм и видов обучения, возможность широкого участия в программах обучения (13, с. 7). Стержневым направлением должно стать формирование социального заказа на обучение, а также участие органов службы занятости в определении объемов я профилей подготовки кадров, адекватных потребностям рынка труда, в профессиональных образовательных учреждениях. Выделены главные принципы профессионального обучения: ориентация обучения граждан на новые сферы приложения труда, социальная адаптация, преемственность обучения с учетом имеющегося у граждан образовательного'потенциала и навыков трудовой деятельности, использование высокоэффективных учебных технологий.
Особо отмечается в концепции то, что обучение должно ориенти-
19-3308
роваться преимущественно на взрослое население, учитывать их производственный и жизненный опыт, дав&я им новые знания, расширяя и обогащая ранее приобретенные. Молодые же люди, согласно концепции, должны получать профессию или специальность в профессиональных образовательных учреждениях до начала своей трудовой деятельности. Этот важный социальный аспект, который потребует координации действий со стороны как службы занятости, так и органов управления образованием (13, с. 9). Управление системой профессионального обучения должно основываться на рациональном распределении полномочий между федеральным и региональным уровнями. Развитие системы профессионального обучения граждан во многом будет зависеть от оперативной реакции территориальных органов службы занятости на конъюнктуру и прогнозы состояния местных рынков труда, учета специфики и особенностей регионов (13, с. 11-12).
Список литературы
1. Бушмарии И. В. Современные требования к использованию трудовых ресурсов в свете мирового опыта // Общество ш экономика.— М., 1995 .— № 1 .— С. 36-41.
2. Власов» Н., Кочеткова М., Прохорцева Т. Женская безработица в Россия // Человек и труд.— М., 1994 .- М 3 .- С. 6-11.
3. Волгин Н. А., Плакс* В. И. Доходы ■ занятость: мотнвационный аспект / Рос. акад. управления.— М.; Луч, 1994 .— 262 с.
4. Гудков Л. Л. Угроза безработицы и конфликты на работе // Экономические и социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1994 .— № 2 .— С. 38-41.
5. Дановский С. Л. Социологическая и психологическая характеристика безработных // СОЦИС.— М., 1994 .-№5,- С. 82-89.
6. Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Молодежь в ситуации социального перелома // Экономические и социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1994 .— № 2 .— С. 16-21.
7. Бмцов Р. Г. Масштабы и формы безработицы Ц Экономические и социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1994 .— № 5 .— С. 40-43.
8 Загородиева А. М. Российский рынок труда: специфика и проблемы государственного регулирования // Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика,— 1994 .— № 4 .— С. 20-30. ,
9. Золотова И., Зуев А. Молодежь т рынке труда // Обществ, науки и соврем.— М., 1994 .— № 5 .— С. 34-41.
10. Иванова Н. К рационализации структуры занятости // Российский экономический журнал.— М., 1995 .— М 2 .— С. 40-43.
11. Кабаляна В., Метелина Т. Социальные механизмы политики занятости на. российских предприятиях. // Ми ров ад экономика к междунар. отношения.— М., 1994 .— >6 7 .— С. 157-170.
12. Кашепов А. В. Рынок труда в Россия: Некоторые проблемы исследования конъюнктуры // Общество и экономика.— М., 1995 .— К 1 .— С. 21-35.
13. Концепция профессиональной подготовки, повышения квалификации я переподготовки безработных граждан я незанятого населения // Человек и труд.— М., 1994 .— N 2 .— С. 6-11.
14. Куприянова 3. В. Безработица глазами работников // Экономические и социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1994 .— ЛЬ 5 .— С. 32-35.
15. Куприянова 3. В. Сентябрь на рынке труда // Экономические ■ социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1995 .— >6 1 .— С. 28-31.
16. Куприянова 3. В., Хибовская Б. А. Рынок труда // Экономические и социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1994 .— № 3 .— С. 16-22.
17. Молодежь: Цифры. Факты. Мнения.— СПб., 1994 .— №1,— 175 с.
18. Молодежь Россия: тенденции, перспективы. / Под ред. Ильинского И. М., Шаронова А. В.— М.: Мол. Гвардия, 1993 .— 215 с.
19. Некоторые особенности занятости в разных секторах экономики // Экономические и социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1994 .— № 6 .— С. 27-31.
20. Немова Л. А. Рынок труда // ЭКО — Новосибирск, 1995 ,- М 3 .-С. 26-36.
21. Основные положения политики в области профессиональной ориентации в государственной службе занятости на 1994-1995 гг. // Человек и труд.— М., 1994 .— N12.— С. 18-24.
22. Радаев В. Социологические подходы к анализу рынка труда: спрос на труд // Российский экономический журнал.— М., 1995 .— МЗ.— С. 86-92.
23. Ратникова М. Что дает профессиональная переквалификация в борьбе с безработицей // Российский экономический журнал.— М., 1994 .— X 8 .— С. 57-59.
24. Российский рынок труда / РАН. Ии-т экономики.— М., 1993 .— 189 с.
25. Славуцкий О. Возрастающая роль профессиональной подготовки // Человек и труд.— М., 1994 .— N 1 .— С. 6-10.
26. Хнбовская Б. А. Вторичная занятость // Экономические я социальные перемены: Мониторинг обществ, мнеяяя.— М., 1994 .— №5.— С. 35-40.
27. Хнбовская Б. А. Неполная занятость // Экономические ■ социальные перемены: Мониторинг обществ, мнения.— М., 1995 .— >6 1.— С. 31-33.
