CC BY
84
DOI: 10.24411/2618-6888-2018-10010
С.В. Уянаев
30 ЛЕТ КИТАЙСКО-ИНДИЙСКОЙ НОРМАЛИЗАЦИИ: «ВОЗВРАТ НА ПЕРЕКРЕСТОК» ИЛИ ВЕРНОСТЬ СОТРУДНИЧЕСТВУ И ДОБРОСОСЕДСТВУ?
Аннотация. Дан анализ текущего этапа китайско-индийских отношений, связанного с деятельностью нынешних руководителей КНР и Индии — Си Цзиньпина и Нарендры Моди. Сопоставлены позитивный и негативный потенциалы двусторонней повестки дня, и на этой основе дан ряд прогнозов. Делается вывод, что, несмотря на некоторые конфликтные ситуации последнего времени, в отношениях Китая и Индии в обозримой перспективе элементы сотрудничества с высокой степенью вероятности будут преобладать над элементами расхождений, тем самым удерживая стороны от перехода «красных линий».
Ключевые слова: Китай, Индия, Си Цзиньпин, Н.Моди, сотрудничество, конкуренция, проблемы, диалог, США, Пакистан, БРИКС, Южная Азия, РИК.
Для отношений КНР и Индии 2018 год — дата, во многом знаковая. Это год 30-летия важнейшего в современной истории двусторонних связей события — визита в Китай премьер-министра Индии Раджива Ганди.
Точка отсчета
Прошедшие в декабре 1988 г. в Пекине переговоры на высшем уровне — первые за предшествующие три десятка лет — прервали четвертьвековую полосу вражды и отчуждения. Начатая в 1962 г. кровопролитным вооруженным конфликтом на границе и продолженная долгими годами замораживания отношений, она иллюстрировалась хотя бы тем, что на полтора десятка лет стороны отозвали глав своих посольств, был практически свернут товарооборот, который еще в середине 1980-х гг. выражался в абсолютно символических цифрах (немногим более 0,2 млрд долл.). В ходе визита стороны договорились возобновить полномасштабный межгосударственный диалог, пришли к согласию, что ему не должны препятствовать остающиеся нерешенными пограничный и другие спорные вопросы1.
Все это позволило считать визит Р. Ганди некой точкой отсчета для формальной нормализации двусторонних отношений. Однако сохранение ряда серьезных проблем, прежде всего оставленного историей вопроса погранично-территориального размежевания, вызревание некоторых новых разногласий поставили такую нормализацию в известные рамки. Речь идет о том, что в этих отношениях сочетаются две главные (и во многом противоречивые) тенденции — сотрудничества/партнерства и соперничества/конкуренции. Баланс этих двух тенденций все три последних десятилетия, собственно, и определяет сущностное содержание отношений Пекина и Нью-Дели.
Поиск позитивного баланса
Не будет преувеличением сказать, что все это время, истекшее с пекинского визита Р.Ганди, стороны (каждая исходя из собственных, понятно, интересов) ведут поиск позитивного общего знаменателя в таком балансе. Причем зачастую этот поиск происходит в крайне непростых условиях.
С одной стороны, все 30 лет, особенно в рамках провозглашенного в 2005 г. «стратегического партнерства», стороны практически
неизменно декларировали верность курсу на добрососедство и развитие связей в различных областях. Порой создавалось ощущение близких прорывов в решении давних сложных проблем.
Однако, с другой — с известной регулярностью давали о себе знать как долговременные проблемы (территориальная), так и сравнительно новые вызовы (тибетский, пакистанский и другие вопросы). Последние, к тому же, порой получали ранее не встречавшуюся нюансировку, обусловленную особенностями текущего момента.
Проблемная часть отношений (как проявление тенденции соперничества/конкуренции) особенно наглядно дала о себе знать, в частности, в серии пограничных инцидентов в середине 2010-х гг., которые, к счастью, ограничились лишь воинственной риторикой. Не случайно эти инциденты подтолкнули некоторых авторитетных международных экспертов к выводам, что с точки зрения альтернативы, стоящей перед китайско-индийскими отношениями, в 2017 г. последние вернулись на некий, казалось бы, уже пройденный «стратегический перекресток», причем с риском «откатиться» назад — по «негативному направлению»2.
Даже если допустить, что такого рода опасения были не совсем оправданными, они не могут не свидетельствовать о необходимости повысить внимание к текущей ситуации в китайско-индийских отношениях и вновь провести оценку вовлеченных в них позитивных и негативных факторов и аргументов. Причем за временные рамки, наглядно иллюстрирующие сегодняшнее положение дел, уместно принять последние 3—4 года, когда у власти в КНР и Индии одновременно находились нынешние руководители этих стран — Си Цзиньпин и Нарендра Моди.
Повестка сотрудничества: высший и высокий уровни
Главными факторами, определявшими в последние 2—3 десятилетия позитивный вектор двусторонней повестки, специалисты признают создание и последовательное развитие многоуровнего механизма двусторонних связей, а также продвижение диверсифици-
рованного диалога в политической, экономической, культурной и других областях. При этом стороны уделяют повышенное внимание механизму встреч на высшем и высоком уровнях. В этом смысле период середины 2010-х гг. внешне выглядел достаточно насыщенным, хотя и с разным «наполнением» по годам, причем наиболее «урожайными» были 2014—2015 гг.
В мае 2014 г. новый премьер-министр Индии Н. Моди в телефонном разговоре с китайским коллегой Ли Кэцяном назвал отношения с Китаем «одной из важных задач Индии». В свою очередь премьер Госсовета КНР, поздравляя собеседника с назначением и отметив, что две стороны «нашли способ одновременного расширения сотрудничества и урегулирования разногласий», подчеркнул готовность КНР укреплять отношения взаимного доверия с Индией и «рассматривать развитие Индии как шанс для себя»3.
Отражением такого обоюдного настроя можно считать последовавшие вскоре практические шаги. В июне 2014 г. в Нью-Дели в качестве спецпосланника председателя КНР Си Цзиньпина прибыл глава китайского МИД Ван И, который был принят новым индийским премьер-министром, провел переговоры с министром иностранных дел Индии г-жой С. Сварадж. Стороны говорили о «потенциале еще большего сотрудничества» и преобладании «общих интересов над расхождениями», о приоритетности отношений друг с другом и приверженности «совместному развитию» и укреплению отношений.Как отметил Ван И, Китай намерен «строить с
Индией еще более тесные и многосторонние партнерские отно-
4
шения» .
Переговоры были особенно важны в том смысле, что стороны де-факто подтвердили существовавшую и при прежнем правительстве Индии (как и при правлении в КНР предшественников председателя Си) рамочную формулу двусторонних отношений. Речь идет о намерении углублять взаимодоверие и продолжать взаимные визиты на высоком уровне, стимулировать практическое сотрудничество, расширять гуманитарные связи. Составной частью формулы является намерение «надлежащим образом» урегулировать пограничный вопрос, совместно обеспечивая при этом мир и спокойствие на границе, а также гарантируя, что пограничный вопрос (как и другие пока нерешенные вопросы) не будет отрицательно влиять на отно-
шения двух стран5. Кроме того, была достигнута договоренность о скором проведении встреч на высшем уровне.
Такая встреча состоялась через месяц — на полях саммита БРИКС в Бразилии (Форталеза). Впервые лично приветствовав друг друга как высших руководителей своих стран, Си Цзиньпин и Н. Моди солидарно подчеркнули необходимость дальнейшего развития двусторонних отношений6.
Что же касается первой полноформатной встречи, то она состоялась 17—19 сентября 2014 г., когда с официальным государственным визитом Индию посетил председатель КНР Си Цзиньпин. Визит внешне стал образцовой иллюстрацией развития позитивной тенденции в отношениях двух стран. В ходе этого события, неординарного даже для нынешнего, достаточно благоприятного периода отношений (предыдущий визит главы КНР в Индию имел место за 8 лет до этого), было подписано 16 различных соглашений, в том числе по предполагаемым совместным проектам на сумму около 20 млрд долл. Лидеры двух стран заявили о готовности сотрудничать по глобальным вопросам и о стремлении содействовать созданию «открытой, транспарентной, равноправной и инклюзивной» системе безопасности в АТР, выступили за развитие взаимодействия на многосторонних площадках. При этом КНР заявила о том, что она приветствует вступление Индии в число полноформатных членов ШОС7.
Диалог на высшем уровне был продолжен спустя 8 месяцев — в мае 2015 г., когда Н.Моди побывал с официальным визитом в столице КНР. Было подписано 2 совместных заявления, а также 24 кооперационных межправительственных соглашения и 26 документов по линии взаимодействия бизнес-сообществ двух стран. Общая стоимость предполагаемых проектов была оценена в 32 млрд долл., из которых 22 млрд — по линии деловых кругов8. Стороны договорились о взаимном учреждении новых консульств — в Чэнду (КНР) и Ченнаи (Индия), об установлении нескольких новых пар побра-тимских связей между городами и регионами (например, Карнатака и Сычуань, Ченнаи и Чунцин, Хайдарабад и Циндао).
Лидеры двух стран подчеркнули «определяющую роль» двусторонних отношений в развитии событий в Азии и за ее пределами в XXI в., декларировали, что две страны, являясь «крупными держава-
ми в системе формирующегося миропорядка», соглашаются сотрудничать по целому ряду глобальных и региональных вопросов9. Диалог на высшем уровне не ограничивался лишь переговорами непосредственно «первых лиц» и дополнялся другими встречами. Так, в июле 2014 г. в Пекине находился вице-президент Индии Х. Ансари, который был принят председателем Си Цзиньпином. Участники переговоров вновь подчеркнули приоритетный характер китайско-индийских отношений для каждой из сторон10.
Встречи на высшем уровне 2016—2017 гг. уже не выглядели столь впечатляющими ни по частоте, ни по уровню. Хотя в мае 2016 г. с визитом в Китае находился президент Индии (пост, как известно, во многом церемониальный), непосредственно «первые лица» (председатель КНР и премьер-министр Индии) официальными визитами, в отличие от предыдущих двух лет, в эти два года не обменивались. Тем не менее, такие встречи с той или иной степенью регулярности происходили на полях различных международных форумов, в том числе в Китае и Индии.
В 2016 г. встреч высшего уровня «на полях» было три. Так, в июне 2016 г. лидеры двух стран имели личную беседу в ходе саммита ШОС в Ташкенте. А осенью они обменялись визитами. В сентябре 2016 г. Н. Моди посетил Ханьчжоу для участия в саммите G-20 и одновременно провел двусторонние переговоры с Си Цзиньпином. Через месяц уже председатель КНР находился в Индии на саммите БРИКС, на полях которого имел двустороннюю беседу с премьер-министром Н. Моди.
В ходе переговоров высшего уровня 2016 г. обсуждались такие вопросы, как перспективы участия Индии в Группе ядерных поставщиков и позиция, занятая по этому поводу Китаем11; необходимость адекватного реформирования глобального управления; задача взаимного учета озабоченностей друг друга. Указывалось на важность интенсификации диалога на высшем уровне и продолжения тесной кооперации в международных форматах БРИКС, ШОС, АРФ и т. п.12
В 2017 г. встречи высшего уровня прошли по формально похожему сценарию — на полях саммитов ШОС (Астана, июнь), БРИКС (Сямэнь, сентябрь) и G-20 (Гамбург, июль)). Однако на этот раз они дали особую пищу для размышлений. Так, в столице Казахстана Си
Цзиньпин поздравил Н. Моди со вступлением Индии в члены ШОС, однако обсуждение созидательной части повестки оказалось омраченным тенью напряженности, наметившейся в то время в районе соприкосновения границ КНР, Индии и Бутана (район Док-лам). На этом фоне не стало случайным, что через месяц, во время июльского саммита G-20 в Гамбурге, встреча «Си — Моди» специально уже не планировалась. Причину наблюдатели усмотрели в сохранявшихся неопределенностях на границе. Тем не менее, обмен
мнениями (пусть и в сильно усеченном, пятиминутном формате) на
13
полях «двадцатки» все же состоялся .
Сентябрьская китайско-индийская встреча в верхах на полях саммита БРИКС прошла буквально через неделю после переговорного урегулирования ситуации в Докламе, и, видимо, поэтому вернулась к своей обычной (порядка 1 ч) продолжительности. В ходе беседы Си Цзиньпин призвал продвигать китайско-индийские отношения на «правильный путь». Индийская сторона оценила переговоры как «весьма конструктивные и обращенные не назад, а в перспективу». Стороны заявили о готовности и настрое на дальнейшее развитие отношений в самых разных областях14. Большое значение встречи в Сямэне состояло в том, что, несмотря на сложности, был сохранен регулярный формат диалога на высшем уровне и тем самым стороны совместно подчеркнули его приоритетную роль.
Своего рода точку в возникшем в 2017 г. похолодании был призван поставить неформальный визит премьер-министра Индии На-рендры Моди в Китай 27—28 апреля 2018 г. Свидетельство необычного и взаимно благожелательного настроя наблюдатели усмотрели в выборе как удаленного от столичного официоза места переговоров (г. Ухань, Центральный Китай), так и самого формата состоявшихся встреч. За два дня Си Цзиньпин и Н.Моди провели «один на один» не менее четырех бесед, обсудили двусторонние и международные вопросы. Как подчеркивалось в опубликованном пресс-релизе, стороны «рассмотрели события в отношениях между Индией и Китаем со стратегической перспективы, договорились значительно активизировать конвергенции через двусторонние механизмы, согласились, что обе стороны имеют зрелость и мудрость, чтобы справиться с разногласиями мирным путем»15.
К диалогу высокого уровня в 2014—2017 гг. следует отнести обмен важными официальными визитами и встречами «на полях» по линии руководства внешнеполитических ведомств. Министры Ван И и Сушма Сварадж встречались в этот период не меньше 7 раз. Особое внимание было приковано к переговорам в индийской столице на исходе 2017 г., которые проходили на полях министерского форума РИК и были первыми после событий упомянутого выше китайско-индийского противостояния на плато Доклам. Как и во время встречи «Си—Моди» тремя месяцами ранее в Сямэне, стороны продемонстрировали итоговый примирительный тон, сходным образом заявив, что они «должны способствовать дальнейшему укреплению взаимодоверия и взаимопонимания»16. При этом китайская сторона, фактически отказавшись разделить вину за произошедшее обострение, подчеркнула, что оно явилось серьезным испытанием для двусторонних отношений, которые переживают «критический период»; и хотя мирное разрешение говорит об их зрелости, должны быть сделаны серьезные выводы для предотвращения инцидентов впредь. Ван И призвал крепить стратегические связи на всех уровнях, развивать практическое сотрудничество в разных сферах, «правильно» подходить к существующим различиям17. В апреле 2018 г. С. Сварадж нанесла официальный визит в Пекин. Сторонам удалось закрепить позитивный настрой предыдущей встречи в Нью-Дели. Было заявлено о «большом прогрессе двусторонних отношений» с момента предыдущей встречи двух министров в декабре 2017 г.18
С марта по декабрь 2015 г. состоялись очередные три (18-й, 19-й и 20-й) раунды консультаций между спецпредставителями правительств двух стран по вопросу о границе. Ведущие последние годы переговоры член Госсовета КНР Ян Цзечи и советник премьер-министра Индии по национальной безопасности А. Довал заявляли, что стороны продолжали «надлежащим образом контролировать споры в целях совместной защиты мира и спокойствия в пограничных районах»19. Говорилось о продолжении поиска консенсусных решений, однако по-прежнему не сообщалось о степени реального прогресса в этой работе20. Это свидетельствует о том, что здесь
по-прежнему вряд ли приходится ждать скорых и решительных ре-
21
зультатов .
Как известно, диалог по погранично-территориальной проблематике ведется КНР и Индией в рамках еще двух переговорных механизмов. Это созданный в 2012 г. Рабочий механизм консультаций и координации по вопросам китайско-индийской границы (Working Mechanism on Consultation & Coordination for India-China Border Affairs), 11-й раунд заседаний которого прошел в марте 2018 г.22 Также продолжает функционировать второй аналогичный механизм, действующий в рамках заключенного в 2013 г. Соглашения по сотрудничеству в охране границы (Border Defence Cooperation Agreement).
На уровне высоких государственных структур были продолжены переговоры по еще двум важным диалоговым дорожкам — по борьбе с терроризмом и по стратегической безопасности. Соответствующие правительственные встречи прошли в сентябре 2016 г. и в феврале 2017 г.23
Армейские, парламентские и гуманитарные связи
Как и ранее, нынешнее руководство обеих стран уделяет внимание развитию диалога по линии разнообразных министерств и ведомств. Особое внимание привлекают связи между ведомствами силового блока, включая министерства обороны и внутренних дел, которые всегда значимы как индикатор общего уровня отношений.
Наиболее примечательным событием периода 2014—2017 гг. на этом направлении стал официальный визит в Китай (апрель 2016 г.) индийского министра обороны М. Паникара, который провел переговоры с китайским коллегой Чан Ваньцюанем и был принят премьер-министром КНР Ли Кэцяном. Повестка переговоров в рамках данного визита и целого ряда других межармейских встреч отразила общий лейтмотив контактов по военной линии за последние годы, составной частью которых стали консультации по обороне и безопасности, дружественные обмены между соседними военными округами и пограничными подразделениями. По мнению сторон, в немалой степени именно «благодаря этому на китайско-индийской границе сохранялись мир и спокойствие». Показателем уровня во-
енных связей являются начатые еще в 2007 г. совместные антитеррористические учения «Рука об руку». В 2015—2016 гг. они прошли последовательно в китайской пров. Юньнань и районе г. Пьюн на западе Индии24. Нельзя не заметить, что в 2017 г. совместные антитеррористические учения не проводились (годичные перерывы, впрочем, случались и ранее), а военные обмены были менее насыщенными.
Армейские связи подкреплялись развитием диалога между министерствами внутренних дел и антитеррористическими ведомствами.
Среди других важных визитов, наполнявших различные дорожки сотрудничества, внимание привлекли поездки в Китай (в рамках проходивших с начала 2017 г. министерских встреч БРИКС) индийских министров финансов, коммерции, здравоохранения, куль-
25
туры .
Кроме того, получили продолжение связи по парламентской и партийной линиям.
Новые шаги были сделаны в сфере гуманитарного сотрудничества. Значимым событием стало, в частности, посещение Китая многочисленной (100 человек) делегацией индийской молодежи26. Такие обмены стороны решили поставить на взаимную основу и
27
вдвое увеличить численность делегаций .
Традиционно важным пунктом двусторонней повестки остаются торгово-экономические связи. После относительного снижения объема товарооборота (с 73 млрд долл. в 2011 г. до порядка 66 млрд в 2012—2013 гг.) в 2015—2017 гг. наблюдался его подъем. В 2017 г. товарооборот достиг рекордного показателя в 84,48 млрд, превысив, к слову, аналогичный китайско-российский показатель28. Правда, традиционно большое для Индии отрицательное сальдо ее торговли с Китаем не только сохранилось, но в абсолютных цифрах даже возросло — до 52 млрд долл. (68 млрд китайского экспорта в Индию и
16 млрд индийского экспорта в Китай). По итогам двух первых месяцев 2018 г. рост двустороннего товарооборота продолжился, составив 14,9 млрддолл. против 11,8 млрд за тот же период 2017 г.29 Инвестиционное сотрудничество остается пока на скромном уровне: на апрель 2017 г. суммарные китайские инвестиции в Индию достигли 4,7 млрддолл., индийские в КНР — немного превысили 700 млн30.
Противоречия сохраняются
Подробное изложение картины событий, приведенных выше, является не случайным и показывает, что в середине 2010-х гг. правительства Си Цзиньпина и Н.Моди продолжали поддерживать разветвленный межгосударственный диалог. Это отражало позитивную повестку двусторонних связей, тенденцию сотрудничества и добрососедского стратегического партнерства. Однако что же заставило ряд серьезных наблюдателей на исходе 2017 г. обратить особое внимание на другую, проблемную часть отношений, поставив под сомнение перспективы самого «узлового» вектора китайско-индийского диалога?
Пытаясь ответить, обратимся к конкретному существу имеющихся проблем, их состоянию на нынешнем этапе.
Прежде всего, уместно отметить обострение одной из наиболее болезненных проблем — территориально-пограничной. Несмотря на несколько переговорных дорожек высокого уровня, прорывов в системном разрешении разногласий здесь не достигнуто. Прямым следствием этого стала пограничная напряженность 2014 г. в Ладак-хе и особенно — упоминавшееся противостояние лета 2017.г. на плато Доклам (Дунла в китайском варианте). Непосредственным поводом для конфликта в очередной раз явились разночтения в прохождении Линии фактического контроля, разделяющей стороны в условиях отсутствия юридически зафиксированной границы. «Камнем преткновения» стал конкретный участок на стыке рубежей Китая, Индии и Бутана, формально относящийся к границе между КНР и Бутаном, интересы которого традиционно защищает Нью-Дели. Обвинения друг друга в «нарушении границы», снос китайской стороной индийских блиндажей, давление индийских пограничников на китайских дорожных рабочих, занятых прокладкой шоссе на плато Доклам, привели к противостоянию вооруженных подразделений двух стран, которые 72 дня разделяла лишь узкая дорожная полоса. К счастью, традиция, согласно которой на границе вот уже несколько десятилетий не звучит ни единого выстрела, не
прервалась и на этот раз. Дипломатическими усилиями, в том числе
31
в рамках упомянутых выше механизмов, ситуация был разрешена . Однако она вновь указала на всю серьезность и потенциальную
взрывоопасность территориального спора. В его ареал вовлечены 135 тыс. кв. км территории в западном, центральном и восточном секторах границы. Стороны не прекращают высказывать взаимные претензии: Более того, события вокруг Доклама, как уже отмечалось, впервые за много лет стали поводом для особенно резкой
32
полемики , для жестких оценок со стороны политиков и экспертов, согласно которым отношения двух стран «оказались в критической точке» и могут быть отброшены на уже некогда пройденный «перекресток».
Территориальную проблему прямо иллюстрируют осложнения, связанные с правительственными демаршами Пекина из-за поездок индийских руководителей в штат Аруначал-Прадеш, который Китай считает своей территорией, именуя его «Южный Тибет». В 2016— 2018 гг. Пекин протестовал по этому поводу несколько раз. Но наибольший резонанс был вызван приглашением Далай-ламы в Аруначал-Прадеш. Сам факт многолетнего пребывания Далай-ламы на индийской территории вызывает откровенное недовольство Пекина. В данном же случае, когда Далай-лама был приглашен в район, который с точки зрения Китая является спорным, по сути дела произошел «стык» территориальной и так называемой тибетской проблемы, в рамках которой Китай обвиняет Индию в «потворстве тибетскому сепаратизму», связанному с якобы антикитайской деятельностью беженцев и Далай-ламы, перебравшихся в Индию после Тибетского восстания 1959 г.
Давали о себе знать и другие двусторонние проблемы. Если говорить о подходах индийской стороны, то, к примеру, летом 2016 г. Нью-Дели нервно отреагировал на очередное нежелание Пекина открыть Индии дорогу в Группу ядерных поставщиков (ГЯП). Равным образом индийское руководство испытало разочарование, когда его попытки включить в число официально признаваемых ООН террористических формирований группировку «Джаиш-и-Мухам-мед» (базируется в пакистанской части Кашмира) также были заблокированы Пекином. В данном сюжете нашла отражение еще одна застарелая проблема двусторонних отношений — вопрос китайско-пакистанского сотрудничества в военно-политической сфере, которое, по убеждению Нью-Дели, имеет антииндийскую направленность.
«Территориальный» и «пакистанский» акценты в списке двусторонних противоречий в последнее время усилились в контексте растущей индийской настороженности по поводу китайской трансевра-зийской инициативы «Один пояс, один путь». С самого начала заняв весьма сдержанную позицию в отношении этой идеи, Нью-Дели лишь умножил свои подозрения относительно геополитических целей китайского проекта после того, как Пекин официально объявил его составной частью экономический коридор «Китай-Пакистан» и более того — приступил здесь к практическому строительству. Поскольку коридор проходит в том числе по территории Кашмира, который Индия считает полностью своим, Нью-Дели выступает резко против этого проекта. В частности Индия демонстративно бойкотировала проведенный в мае 2017 г. в Пекине Форум по сотрудничеству в рамках «Одного пояса, одного пути», на который прибыли лидеры 29 стран.
Проявляется, как и прежде, геоэкономическая и геополитическая конкуренция двух государств. В контексте ее регионального измерения Нью-Дели выражает неослабевающее беспокойство в связи с активностью Китая в соседних с Индией странах, прежде всего в Шри-Ланке, на Мальдивах, в Непале, усматривая в этом ущемление собственного влияния и интересов33. Указывая на стремление Китая «ограничить естественные индийские интересы в Южной Азии и в бассейне Индийского океана», в Индии с озабоченностью говорят о китайском проекте создания «однополярной Азии» и даже о «Евразии, где выделяется растущий Китай» уже сегодня34.
Если говорить о взгляде из Пекина, то здесь (помимо противоположного толкования предыдущих сюжетов) озабочены «антикитайскими акцентами», которые руководство КНР видит в расширении и углублении индийско-американского диалога (визит Б. Оба-мы в Нью-Дели в январе 2015 г., визит Н. Моди в США в апреле 2016 г. и летом 2017 г., его встреча с Д. Трампом в ноябре 2017 г. в Маниле).
В рамках отношений с США Нью-Дели не скрывает цели «создать приемлемый для Индии баланс региональных сил», которая в индийско-американских (и индийско-японских) совместных документах последнего времени облекается в формулу «поддержания мира и стабильности в Индо-Тихоокеанском регионе» и «растущего
сходства интересов» стран-подписантов в этом районе35. По более откровенной версии индийского экспертного сообщества, поддержание такого «баланса» касается в первую очередь «отношений с Китаем». Иными словами, прямо ставится задача «сдержать растущего и малопредсказуемого северного соседа»36. Ситуацию накаляет антикитайски настроенный Вашингтон, стремящийся в своих интересах, как можно глубже, вбить клин в отношения Пекина и Нью-Дели37.
Другой точкой расхождений, как и прежде, остается вопрос несбалансированности торговли, в частности, упомянутое серьезное отрицательное сальдо Индии в двустороннем товарообороте (превышение китайского экспорта над импортом в 4,2 раза в 2017 г.). При этом Китай обвиняет Индию в необоснованных антидемпинговых расследованиях. Продолжает звучать и проблема водопользования пограничной реки Брахмапутра/Ялуцангпо38.
Такой достаточно широкий спектр исторически сложившихся вопросов и современных разногласий увенчан системной проблемой дефицита стратегического взаимодоверия. Эта проблема, с одной стороны, мешает решить старые, исторически унаследованные и другие спорные вопросы, а с другой — лишь усиливается с каждым рецидивом хотя бы одного из них.
Что на этом фоне ждет двусторонние отношения в обозримой перспективе?
Избежать перехода «красных линий»
Поиски ответа на этот вопрос могут лежать лишь в одной разумной плоскости — попытках соизмерить позитивный и негативный потенциалы, сопоставить между собой суммы центростремительных и центробежных факторов в отношениях двух стран.
Несомненно, факторы негативного характера, которые особенно дали о себе знать в 2017 гг., выглядели достаточно тревожно. К обострению ряда двусторонних проблем можно добавить и некоторое снижение (опять же в 2017 г.) интенсивности политических, военных и других традиционных для последнего времени контактов.
Однако не следует недооценивать роли позитивных факторов и импульсов к развитию сотрудничества. Прежде всего, речь идет о результатах большой созидательной работы, о предпринятых сторонами за последние три десятилетия усилиях по созданию многопрофильной сети механизмов взаимодействия. Таких действующих «дорожек сотрудничества», обеспечивающих как площадку для переговоров, так и инструменты для практических шагов, между КНР и Индией создано свыше 35. Важное место среди них, повторим, занимает механизм встреч на высшем уровне, который действовал и в последнее, не самое спокойное время. Все это позволяет если не предотвращать обострение тех или иных проблем, то, по крайней мере, обеспечивать их мирное, взаимоприемлемое купирование.
Будем также иметь в виду, что наиболее острый сюжет, связанный с такими обострениями — военное противостояние на плато Доклам, не внес в двусторонние отношения чего-либо принципиально нового. Схожий, продолжавшийся один месяц инцидент имел место, например, в 2014 г. на западном участке общей границы (район Чумар), когда в противостоянии с обеих сторон участвовало еще большее число военнослужащих. Однако затем ситуация была урегулирована с помощью имеющихся переговорных механизмов, а вслед за этим прошел успешный визит председателя КНР в Индию. Есть надежда, что коль скоро такого рода ситуаций в ближайшее время вряд ли удастся полностью исключить, то мирный подход к их разрешению все же сохранится.
Поводом для осторожного оптимизма является и наметившийся подъем в двусторонней торговле, которая, повторим, невзирая на не самую хорошую общую обстановку, достигла рекордного уровня.
Наконец, несмотря на всю условность языка официальных деклараций, нельзя не принимать во внимание векторную тональность заявлений Пекина и Нью-Дели, затрагивающих перспективы китайско-индийских отношений. Выступая 8 марта 2018 г. на пресс-конференции в ходе сессии китайского парламента, глава МИД КНР Ван И высказался за развитие двусторонних отношений, указав на главную совместную задачу — «справиться с вопросом установления взаимодоверия». «Диалог поможет управлять разногласиями, а сотрудничество откроет дорогу в будущее», — подчеркнул министр39.
Можно вспомнить и заявление Н. Моди, сделанное в канун 2018 г. в ходе приема в честь находившегося в Нью-Дели члена Госсовета КНР Ян Цзечи: «Сильные и здоровые отношения Индии и Китая важны не только для интересов народов обеих стран, но также для региона и всего мира, Индия готова вместе с Китаем и далее укреплять взаимовыгодное двустороннее сотрудничество»40. Приоритетность отношений с Китаем еще четче была отмечена премьер-министром Индии в письме Си Цзиньпину в связи с его переизбранием в марте 2018 г. на пост председателя КНР, в котором указано на намерение совместными усилиями двух лидеров «поднять отношения
41
двух стран к новым высотам» .
Обоюдное намерение крепить партнерство «более тесного уровня», путем диалога разрешать разногласия с учетом чувствительных озабоченностей друг друга было, как сказано выше, подчеркнуто высшими руководителями двух стран и на неформальной встрече в конце апреля 2018 г. в г. Ухань.
Такой подход обеих сторон служит еще одним аргументом в пользу позитивности перспектив двусторонних связей. Вся сумма факторов сотрудничества/партнерства в китайско-индийской повестке позволяет судить, что она как минимум не уступает по значимости совокупности факторов разногласий, споров и расхождений. От отношений между Пекином и Нью-Дели в обозримом будущем вряд ли стоит ждать каких-то прорывов и разрешения застарелых споров. Но и переход за некие «красные линии» вряд ли возможен.
Стабильные и добрососедские отношения Китая и Индии отвечают интересам РФ. Для России обе страны являются важными стратегическими партнерами и в региональном, и в глобальном планах. Формат «Россия—Индия—Китай» (РИК), созданный по инициативе российской стороны полтора десятилетия назад в целях продвижения совпадающих или сходных международных и внутренних интересов, вносит свой вклад в развитие отношений между всеми участниками «тройки». В том числе РИК способствует диалогу Пекина и Нью-Дели, ежегодно создавая дополнительную площадку для благожелательного обмена мнениями. Хорошим его примером стала встреча министров иностранных дел РИК в апреле 2016 г. в Москве, где, как уже упоминалось, китайская и индийская стороны предметно обсудили и двустороннюю повестку42.
Примечания
1 См.: Sino-Indian Joint Press Communique(Beijing, 23 December 1988). URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/wjb_663304/zzjg_663340/yzs_663350/alb_663354 /2711_663426/2712_663428/t15913.shtml
2 URL: https://thediplomat.com/2018/01/2017-a-tough-year-for-china-india-re lations
3 URL: http://russian.people.com.cn/n/2014/0530/c31521-8735023.html
4 URL: http://english.people.com.cn/n/2014/0610/c90883-8739003.html
5 URL: http://russian.news.cn/china/2014-06/09/c_133392300.htm
6 URL: http://russian.news.cn/china/2014-07/15/c_133484931.htm
7 URL: http://www.mea.gov.in/bilateral-documents.htm?dtl/24022/Joint+Statem ent+between+the+Republic+of+India+and+the+Peoples+Republic+of+China+on+ Building+a+Closer+Developmental+Partnership
8 URL: http://www.mea.gov.in/outgoing-visit-info.htm?2/772/Visit+of+Prime+ Minister+to+ China+May+1416+2015).
9 URL: http://www.mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?25240/Joint+Statemen t+between+the+India+and+China+ during+Prime+Ministers+visit+to+China
10 URL: http://russian.people.com.cn/n/2014/0701/c31521-8748918.html
11 URL: http://www.mea.gov.in/media-briefings.htm?dtl/26947/Transcript+of+ Media+Briefing+by+Ofiicial+Spokesperson+in+Tashkent+on+Prime+Ministers+on going+visit+to+Uzbekistan+June+23+2016
12 URL: http://mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?27366/Transcript+of+Medi a+Briefing+by+Official+Spokesperson+in+Hangzhou+on+Prime+Ministers+visit+ to+China+September+04+2016
13 URL: http://www.scmp.com/news/china/diplomacy-defence/article/2101742/ chinas-xi-jinping-and-indias-narendra-modi-meet-g20; URL: https://www.hindustant imes.com/india-news/pm-modi-chinese-president-xi-jinping-discuss-range-of-issues-on-the-sidelines-of-g20-summit/story-Mc0hfELhMuhXxh6LRLvxiI.html
14 URL: http://mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?28925/Transcript+of+Med ia+Briefing+by+Foreign+Secretary+in+ Xiamen+on+Prime+Ministers+Bilateral+ Meeting+with+Xi+Jinping+President+of+China+on+the+sidelines+of+BRICS2017 +September+05+2017
15 URL: http://www.mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?29853/IndiaChina+In formal+Summit+at+Wuhan
16 URL: https://www.firstpost.com/india/doka-la-standoff-put-severe- strain-on -bilateral-ties-chinese-foreign-minister-wang-yi-tells-sushma-swaraj-4255339.html
17 URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/zxxx_662805/t1519385.shtml
18 URL: http://www.mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?29839/EAMs+Press+ Statement+following+Meeting+with+Foreign+Minister+of+China+April+22+2018
19 URL: http://russian.news.cn/china/2015-03/24/c_134092882.htm
20 URL: http://www.firstpost.com/firstcricket/sports-news/ajit-doval-beijings-sta te-councillor-hold-20th-round-of-border-discussions-in-new-delhi-4271293.html
21 В марте 2018 г. китайские СМИ сообщили, что впредь обязанности спецпосланника на пограничных переговорах с Индией возлагаются на министра иностранных дел Ван И.
22 URL: http://mea.gov.in/press-releases.htm?dtl/29706/Working_Mechanism_ on_Consultation_amp_Coordination_for_ India_China_Border_Affairs
23 URL: http://www.mea.gov.in/Portal/ForeignRelation/China_October_2017.pdf
24 URL: https://thediplomat.com/2016/11/china-india-hold-joint-military-drill; URL: https://thediplomat.com/2015/10/china-and-india-hold- joint-military-exercise
25 URL: http://indianembassybeijing.in/economic-and-trade-relation.php
26 URL: http://russian.people.com.cn/n/2014/1125/c31520-8813486.html
27 URL: http://www.mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?25240/Joint+Stateme nt+between+the+India+and+China+during+Prime+Ministers+visit+to+China
28 URL: http://www.chinacustomsstat.com/aspx/1/NewData/Record_Class.aspx ?id=3386¤cy=usd
29 URL: http://www.chinacustomsstat.com/aspx/1/NewData/Record_Class.aspx ?id=3447¤cy=usd
30 URL: http://www.mea.gov.in/Portal/ForeignRelation/China_October_2017.pdf
31 URL: https://thediplomat.com/2017/08/what-china-learned- about-india-at-d oklam; URL: https://en.wikipedia.org/wiki/2017_China%E2%80%93India_border_st andoff;
32 Cм., напр.: URL: http://english.chinamil.com.cn/view/2017-08/02/conte nt_ 7700993.htm
33 URL: http://inosmi.ru/politic/20161115/238205851.html
34 Там же.
35 URL: http://mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?28560/Joint+Statement++ United+States+and+India+Prosperity+Through+Partnership; URL: http://mea.gov. in/outoging-visit-etail.htm?25868/Inaugural+USIndiaJapan+Trilateral+ Ministerial + Dialogue+in+New+York
36 Ibidem.
37 Подробнее см., напр.: Микрюков В. Провокаторы наготове. В раздувании конфликта между Китаем и Индией заинтересованы прежде всего США // Независимая газета. 13.10.2017.
38 URL: http://russian.news.cn/china/2014-11/25/c_133811288.htm
39 URL: http://russian.china.org.cn/china/txt/2018-03/08/content_50684087.htm
40 URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/wjb_663304/zzjg_663340/yzs_66335 0/alb_663354/2711_663426/2713_663430/t1522078.shtml
41 URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/wjb_663304/zzjg_663340/yzs_66335 0/gjlb_663354/2711_ 663426/2713_663430/t1544883.shtml
42 URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/zxxx_662805/t1357011.shtml
