CC BY
32
ных отношений, а политиков - лучше понять направленность общественных запросов.
К.К. Уткина
2018.04.024. РОЛЬ ЭКСПЕРТНО-АНАЛИТИЧЕСКИХ СООБЩЕСТВ В ФОРМИРОВАНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПОВЕСТКИ ДНЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: СБ. НАУЧ. ТР. / РАН. ИНИ-ОН. Центр социал. науч.-информ. исслед. Отд. полит. науки; отв. ред. О.Ю. Малинова. - М., 2017. - 182 с.
Ключевые слова: экспертные сообщества; общественная повестка; политические реформы; внешняя политика России; историческая политика.
Проблематика социально-политической роли экспертных сообществ на протяжении длительного времени привлекает внимание представителей широкого спектра общественных наук. Не является исключением и Россия, хотя по вполне понятным причинам исторического характера в фокус внимания отечественных исследователей эта тема попала с большим опозданием. В частности, в последние годы российские исследователи начали на систематической основе рассматривать участие представителей социально-научного и гуманитарного знания в определении круга и способов постановки значимых проблем, а также в выработке и обосновании конкурирующих подходов к их решению и прогнозировании возможных последствий. Как известно, деятельность такого рода может быть обращена как непосредственно к лицам, принимающим властные решения, так и к широкому кругу участников публичного пространства.
В первом случае производство смыслов сопряжено с выполнением собственно экспертных функций, т.е. использованием профессионального (или иного уникального) знания для выработки рекомендаций, снижающих степень неопределенности при принятии решений. Большинство определений понятия «эксперт» подчеркивают связь экспертной деятельности с функцией принятия решений (которая может осуществляться как представителями власти, так и политическими партиями, общественными организациями или ассоциациями бизнеса). Вместе с тем не менее значимой функцией интеллектуалов является формулировка общественно
значимых проблем и легитимация или делегитимация обсуждаемых и принимаемых решений; эта функция связана с участием в дискуссиях, открытых для широкой публики. По оценке Р. Даля1, вторая функция особенно важна для демократий, поскольку она способствует достижению гражданами «просвещенного понимания» вопросов, по которым принимаются властные решения. Однако она является значимой и для недемократических режимов: последние также нуждаются не только в экспертном сопровождении процесса принятия решений, но и в их легитимации авторитетом профессионального знания. Хотя носители такого знания играют важную роль в формировании общественной повестки дня во всех современных обществах, форматы ее реализации зависят от особенностей конфигурации политической системы и сложившихся практик политической коммуникации.
В реферируемом сборнике собраны статьи, посвященные проблеме участия профессиональных аналитических сообществ в формировании общественной повестки дня в современной России. Большинство статей отражают результаты работы по исследовательскому проекту Российского гуманитарного научного фонда, который в 2013-2014 гг. выполнялся под руководством А.И. Миллера, а в 2015 г. - под руководством Д.В. Ефременко на базе Института научной информации по общественным наукам РАН. Опираясь на уже имеющиеся исследования развития аналитических и экспертных организаций и особенностей их взаимодействия с властью и гражданским обществом, авторы статей фокусируются на изучении содержания экспертных дискурсов, адресованных широкой публике. Предметом анализа является спектр подходов, представленных в публичных выступлениях носителей профессионального знания, посвященных ключевым вопросам общественной повестки дня - политическим реформам, определению краткосрочных и долгосрочных приоритетов российской внешней политики, оценке динамики социальной структуры российского общества, а также проблемам исторической политики.
Сборник открывает статья А.Н. Кулика «Политические реформы в либеральном модернизационном дискурсе современной России» [с. 12-31], посвященная анализу дискуссий о роли полити-
1 Даль Р. Демократия и ее критики. - М.: РОССПЭН, 2003. - С. 166-167.
ческих преобразований в российских программах модернизации в либеральном сегменте экспертного сообщества. Рассматривая историю подготовки экспертами «стратегий» модернизации России, автор приходит к выводу, что эти документы не смогли должным образом повлиять на политику, проводимую властью. По его мнению, это объясняется тем, что гражданское общество в России не имеет институционализированных способов участия в процессе формирования повестки дня через разработку стратегических документов в качестве равноправного партнера государства.
Тему взаимодействия государства и экспертного сообщества продолжает статья Д.В. Ефременко «Экспертно-аналитические сообщества и российская внешняя политика» [с. 32-49], в которой рассматриваются публичные экспертные дискуссии по проблемам российской внешней политики и международной безопасности, причем существенное внимание уделяется взаимоотношениям между мозговыми центрами, политическими институтами, группами интересов и гражданским обществом. Автор подчеркивает, что те или иные направления внешнеполитической мысли будут устойчивыми лишь в том случае, если они связаны со стабильными и влиятельными группами интересов, а сами эти интересы репрезентированы в соответствующих идеологемах. В постсоветскую эпоху появились принципиально новые группы интересов, которые на протяжении 1990-х годов вполне успешно осваивали публичное пространство, начиная с массмедиа. Воссоздание вертикали власти не означало устранение групп интересов - напротив, происходила их дальнейшая консолидация. Однако формы артикуляции и механизмы согласования различных интересов и разрешения конфликтов существенно изменились, будучи в период путинского президентства тесно привязанными к власти. Возможность эмансипации групп внешнеполитических интересов может быть связана как с укреплением российского среднего класса и формированием его идентичности, так и с дальнейшим структурированием политической и экономической элиты. По всей видимости, предполагает автор, в ближайшие годы средний класс, как и другие крупные социальные группы, еще не будет в состоянии сформировать четкий запрос на то или иное направление внешней политики. Скорее, этот запрос останется размытым и внутренне противоречивым, чему
еще более будут способствовать динамика украинского кризиса и усиление геополитической напряженности.
Отмечая нетерпимость к плюрализму экспертных оценок, нарастающую в определенных кругах, автор подчеркивает, что ограничение экспертной деятельности жесткими идеологическими рамками, а также сокращение возможностей для взаимодействия властных структур с экспертным сообществом довольно быстро может привести к снижению качества политических решений.
О.Ю. Малинова в статье «Экспертно-аналитические организации и идеологическая конкуренция в современной России» [с. 50-70] анализирует участие экспертных сообществ в формировании общественной повестки дня в контексте изменений условий выработки политического курса в 2008-2016 гг. Автор приходит к выводу, что в силу скудости предложения внятно сформулированных политических альтернатив, слабости партий, особенностей ме-диасистемы, а также динамики установок власти и экспертного сообщества на взаимодействие начиная с 2008 г. экспертные организации в России превращаются в ведущих игроков идейно-символического поля, способствуя его более четкому структурированию.
Позитивно оценивая данное обстоятельство, О.Ю. Малинова видит серьезную проблему в том, что экспертные организации не могут в полной мере компенсировать недостаток активности других акторов идеологического поля, и прежде всего политических партий. Они не только имеют ограниченные возможности влияния и зависят в реализации своих предложений от тех, кто наделен властью или участвует в борьбе за власть, но и, будучи зависимыми от конъюнктуры рынка консалтинговых услуг, не всегда могут обеспечить последовательность своих политических установок, что является важным условием формирования идеологий. Экспертные организации могут артикулировать идеи, но они не борются за власть. Вместе с тем гипертрофия идеологических функций вредит самим экспертным организациям: их общественный авторитет покоится на объективности научного знания. И хотя их публичный дискурс всегда имеет идеологическую составляющую, ее открытая демонстрация подрывает их символический капитал.
Социальным аспектам проблемы модернизации российского общества посвящены две статьи, сосредоточенные на теме «сред-
него класса». Я.М. Щукин в статье «Конструирование "среднего класса" в опросах общественного мнения» [с. 71-87] показывает, как повлияла на воображение новой социальной группы деятельность ведущих социологических центров, проводящих опросы общественного мнения, - «Левада-центра», ВЦИОМ и ФОМ. Все три организации рассматривают средний класс как массовую социальную группу успешных граждан; соответственно, все ожидают от нее в определенном смысле «правильных» взглядов на жизнь (ценностей, установок и т.д.). В российском обществе традиционно горизонтом солидарности / морального действия является круг семьи / друзей / коллег по работе. В связи с этим автор формулирует вопрос: «Может ли средний класс расширить горизонты социального действия, за которое человек берет ответственность и которое он готов рассматривать в категориях морали?» [с. 86]. По мнению Я.М. Щукина, «Левада-центр» отчетливо говорит о связи между средним классом и протестной активностью, занимая тем самым отчетливую либеральную позицию. Новые ресурсно-богатые группы и городские социальные образования отказываются от традиционной политической культуры «терпения» и пытаются выработать новую политическую культуру «партнерства». Соответственно, возникают требование справедливости в общественной жизни, запрос на универсальные правила игры, повышенное внимание к правовой системе. Отсюда проистекает важность темы «морального протеста». Таким образом, тема «средний класс и протест» рассматривается социологами «Левада-Центра» в русле классической проблематики третьего сословия, республиканского политического устройства, прав человека, гражданского общества и т. д. - всего, что известно из истории Нового времени и теории современности. И появление среднего класса, и протест с моральными требованиями оказываются маркерами развития в России модерных тенденций.
По оценке автора, ВЦИОМ демонстрирует классическую консервативную позицию, избегая акцентировать связь между средним классом и протестом. Протест предстает как деятельность «активного меньшинства БаееЬоок», страшно далекого от народа. Протестующие не рассматриваются как группа, которая пытается развивать новые принципы построения социальных отношений в российском обществе. Наконец, ФОМ описывает протестующих как «достижительную группу», и в этом смысле прослеживается
связь с «инновационным слоем». Эта группа недовольна существующим порядком дел в России. В то же время идея, что протестующие пытаются развивать «моральное чувство» в российском обществе, многими социологами ФОМа воспринимается критически.
О.Ю. Малинова и В.Н. Ефремова в статье «Политические эксперты и "средний класс": Эволюция медийного дискурса» [с. 88-102] анализируют динамику экспертных дискуссий о «среднем классе» в 2008-2012 гг. Авторы приходят к выводу, что, выполняя заказ на исследование факторов роста среднего класса, заявленного в качестве официальной цели государственной политики, представители ряда московских экспертных организаций внесли заметный вклад в формирование представлений читающей публики об этой группе и тем самым - в ее социальное конструирование. Однако после возвращения В. Путина к исполнению обязанностей президента тема среднего класса постепенно отошла на второй план, что отражает соотношение ролей власти и экспертных сообществ в ее развитии.
В статье В.Н. Ефремовой «Экспертные рейтинги как инструменты информационной политики: К вопросу оценки деятельности глав регионов в современной России» [с. 103-114] рассматриваются медийные репрезентации экспертных рейтингов, посвященных оценке деятельности глав субъектов регионов в современной России, в которых автор видит, с одной стороны, определенный этап в эволюции системы оценки эффективности губернаторского корпуса, а с другой - фактор политической значимости экспертных организаций, занимающихся составлением таких рейтингов. Анализируя особенности применяемых ими методик, автор приходит к выводу, что экспертные организации становятся проводниками решений, принимаемых властью.
А.И. Миллер в статье «Политика памяти в России: Роль экспертных сообществ» [с. 115-139] предлагает обстоятельный анализ взаимодействия экспертных сообществ историков с властью на поле исторической политики. Он констатирует, что профессиональные сообщества историков и учителей истории не создали за весь посткоммунистический период сколько-нибудь сильных независимых объединений, которые могли бы выступать как влиятельные экспертные сообщества. В этих условиях важную роль стали играть интернет-сайты, способные организовать экспертные обсуждения
вопросов политики памяти и транслировать их результаты. Такие интернет-ресурсы стремятся привлекать экспертов к более систематическому сотрудничеству.
А.И. Миллер показывает, как многие «окна возможностей», возникшие в период политической турбулентности в 2011-2013 гг., в условиях украинского кризиса и «войны санкций» оказались свернуты. Вместе с тем c точки зрения содержания общественной повестки дня в сфере политики памяти произошли существенные изменения. Тема отношения к сталинскому времени теряет роль главного предмета споров и борьбы. Это вовсе не значит, что общество вполне прояснило для себя вопросы, связанные с этим трагическим опытом. Однако власти оставили бессмысленные с точки зрения собственных политических интересов попытки «нормализации» сталинизма. На первый план выходит проблема единства исторического мифа на пространстве России, поскольку во многих автономных республиках политика памяти находится в кричащем противоречии с задачей формирования общероссийской идентичности. По оценке автора, эта тема политики памяти может стать в ближайшее время полем серьезной политической борьбы.
Сборник завершает статья О.Ю. Малиновой «Сравнительный анализ репрезентации "политологов", "экономистов" и "историков" в российских печатных СМИ» [с. 140-150]. Если рассматривать СМИ как значимую арену для демонстрации идентичности нового профессионального сообщества внешним агентам, то - отмечает автор - следует признать, что общественное «лицо» совокупности профессий, обозначаемых термином «политолог», формируют политические комментаторы и аналитики (по-английски их называют «political analysts»). Именно они выигрывают в символической борьбе за номинацию на внешних аренах - хотя «настоящим» политологам (т.е. тем, кто считает себя «political scientists») это не кажется «легитимным». Политические аналитики представлены сравнительно многочисленной группой, ядро которой благодаря частому появлению в СМИ является узнаваемым. Данная группа систематически участвует в создании медийного контента; при этом именно коммуникативная функция выступает важным элементом ее профессиональной идентификации: «политологи» - это те, кто «говорит о политике». В этой группе много лиц, чью институциональную принадлежность трудно определить; по-видимому, в
данном случае это объясняется не столько массовостью профессии, полученной благодаря образованию, сколько тем, что доступ в нее не связан с жестким образовательным барьером. По оценке автора, секрет успеха российских медиаполитологов - отчасти «на совести» журналистов. Вместе с тем он, несомненно, свидетельствует о том, что академическая часть политологов в отличие от профессиональных комментаторов и аналитиков плохо приспособлена к игре на медийных аренах.
О.Ю. Малинова,
Д. В. Ефременко
2018.04.025. СТЮАРТ С. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ: ПРАВО, ПРАВДА, ОБЩЕЕ БЛАГО И НАСИЛИЕ1.
STEWART S. Grundeinstellungen der russischen politischen Elite: Recht, Wahrheit, Gemeinwohl und Gewalt // SWP-Studie. - B., 2017. -März. - Zugriffsmode: https://www.swp-berlin.org/fileadmin/contents/ products/studien/2017S05_stw.pdf [Zugegriffen 10.09.2018.]
Ключевые слова: российская политическая элита; политическая культура; конфронтация; право; правда; насилие; общее благо.
Действия России в Украине и в Сирии, отмечает автор статьи Сюзан Стюарт (Фонд «Наука и политика», Берлин), показали, что в основе российской внешней и внутренней политики лежат определенные установки, которые являются выражением специфической политической культуры российской элиты. В связи с этим крайне актуальным становится изучение основных принципов, которыми она руководствуется. Методологическую основу исследования составил анализ ценностей и норм политической элиты современной России в четырех сферах: ценность права и закона, обращение с правдой и историей, понимание национальных интересов и общего блага, отношение к физическому насилию.
Касаясь отношения российской политической элиты к праву и закону, С. Стюарт выделяет три аспекта проблемы: договоры в сфере вооружений и энергетики, отношения с республиками быв-
1 Реферат впервые был опубликован в издании: Россия и современный мир. -М., 2018. - № 1. - С. 247-251.
