CC BY
19
убеждения является его перформативная функция и связь с мощными социальными и экономическими интересами. Генетическая мнимость и ее интерпретация проблем здоровья как внутренних по своему происхождению проблем, открытых к технологическим интервенциям, играет важную роль в сокрытии социальных корней и детерминантов заболевания.
По мнению авторов, социальные ученые должны быть осторожными в притязании на новизну, уделять внимание истории и в особенности истории формирования обещаний в прошлом, ставить социотехническую комплексность в авангарде анализа и соблюдать сдержанность в прогнозировании.
Р. Р. Белялетдинов
2018.04.006. РАКИЧ В., ВАЙЗМАН Х. РАЗНЫЕ ПОДХОДЫ К МОРАЛЬНОМУ БИОУЛУЧШЕНИЮ ЧЕЛОВЕКА. RAKIC V., WISEMAN H. Different games of moral bioenhancement // Bioethics. - 2018. - Vol. 32, N 2. - P. 103-110. - Mode of access: https://doi.org/10.1111/bioe.12415
Ключевые слова: моральное биоулучшение человека; моральное поведение; идентичность.
В. Ракич - профессор, директор Центра изучения биоэтики, председатель кембриджской рабочей группы биоэтического образования в Сербии, руководитель европейского подразделения ЮНЕСКО по направлению биоэтики. Х. Вайзман - автор книги «Миф о моральном мозге - границы морального улучшения»1, почетный научный сотрудник Университетского колледжа Лондона (В елико британия).
В своей книге «Миф о моральном мозге» Х. Вайзман подверг критике обсуждение проблемы морального биоулучшения человека (МБУ) и высказал скептическую точку зрения в отношении литературы2, посвященной этой проблеме, а само направление мысли определил как «МБУ-энтузиазм».
1 Wiseman H. The myth of the moral brain: The limits of moral enhancement. -
Cambridge: MIT press, 2016.
2
Persson I., Savulescu J. Unfit for the future: The need for moral enhancement. -Oxford: OUP, 2012.
В. Ракич выделяет и критикует четыре утверждения Х. Вайз-мана и обозначает два подхода к МБУ. Во-первых, Х. Вайзман утверждает, что «хотя действие морального улучшения зависит от вложенного в него морального основания, само моральное улучшение не может быть причиной какого-либо морального основа-ния»1. В самом деле, есть потребность в моральном основании для того, чтобы определить, какой тип морального поведения необходимо улучшить. Но у человечества уже есть представления о добре и зле, а следовательно, уже существуют моральные основания. Во многих случаях люди осознают, что некоторые их действия неверны с точки зрения морали, и знают о том, что есть разрыв между их пониманием морали и их мотивацией действовать морально. Таким образом, подобно двуликому Янусу, мораль имеет два лица: моральное размышление и моральное поведение. Между ними находится пространство мотивации, которое доступно для морального улучшения, включая и биотехнологическое моральное улучшение.
Во-вторых, Х. Вайзман утверждает, что «ораторы и люди, принимающие решения, способны сделать больше, чем лекарственные препараты» (цит. по: с. 104). У этого утверждения есть два недостатка: даже харизматичные люди неспособны достигнуть успеха в убеждении других следовать морали, и перед обществом все также стоит проблема возникновения «максимального вреда» или более умеренных форм ущерба; харизматичные люди, наделенные властью, вовсе не мотивируют других следовать морали, и история постоянно это демонстрирует.
В-третьих, Х. Вайзман полагает, «что решения проблемы сознательно организованного максимального вреда не существует и нет решения проблемы существования зла, ущерба, страданий и вреда» (цит. по: с. 104). Между тем, даже если признать, что проявление зла неизбежно, это вовсе не означает, что не существует решения проблемы зла. Возможно постепенное историческое развитие морали, ускоренное новыми технологиями биомедицинского улучшения человека. Эти технологии не будут заменителями исторического развития, но окажут помощь в развитии морали.
1 Wiseman H. The myth of the moral brain: The limits of moral enhancement. -Cambridge: MIT press, 2016. - P. 185.
Наконец, в-четвертых, Х. Вайзман считает, что моральное улучшение вряд ли даст «магическое лекарство от мирового зла, которым страдает человеческий род», и «мы снова имеем дело c проблемой вдовы, которая должна высечь саму себя (bootstrapping problem): существует так много влиятельных интересов, в том числе и у самой широкой аудитории, основанных на том, что глобальные проблемы не подлежат лечению» (цит. по: с. 104). Однако проблема все же может быть решена в том, что морально улучшенное поколение окажет влияние на моральное поведение тех, кто принимает решение. Общество будет превращаться в более моральное постепенно. В дополнение к историческому тренду на снижение насилия и расширение частных свобод возможен тренд на осознанный выбор МБУ. Индивидуальный выбор МБУ станет частью коллективного действия, когда появится множество морально улучшенных людей. Коллективное влияние МБУ будет способствовать позитивным изменениям в отношении проблемы зла. Вышеупомянутые критические замечания проистекают из двух фундаментально различающихся подходов к МБУ.
Первый подход состоит в признании необходимости установления связи между тем, как люди действуют, и тем, как они должны действовать. По мнению Х. Вайзмана, осознание, мотивация и поведение переплетены и их нельзя различить. Он также полагает, что мораль - это комплексное явление. В. Ракич исходит из того, что необходимо выделить различимые сегменты в комплексности морали. Внутри этой комплексности находится понимание морали людьми и их актуальные поведение и мотивация. Разрыв между тем, как должно поступать, и тем, как люди поступают в реальности, можно связать с помощью воли. Два лица Януса, должное и реальное положение вещей не дискретны, они накладываются друг на друга. Верно, что мораль не бывает черно-белой, поэтому МБУ является сложной задачей не только в качестве технологической проблемы, но и в определении целей морали. Существует очень ограниченное число случаев, в которых очевидно, что морально, а что нет, и только отсутствие мотивации мешает людям действовать морально. МБУ может работать в таких определенных моральных ситуациях как усилитель мотивации, точно так же, как и моральное образование.
Добровольное МБУ работает только в либеральном контексте; принудительное МБУ имеет смысл в авторитарном контексте. Следовательно, ожидаемо, что авторы идеи МБУ И. Перссон и Дж. Савулеску не склонны полагать, что их программа МБУ, основанная на принуждении, подходит для либерального общества1. Если бы МБУ было основано на принуждении, люди, которые оказались бы вовлечены в МБУ, лишились бы своей свободной воли или, по крайне мере, иллюзии свободной воли. Люди бы лишились ключевого компонента своей идентичности, который в том числе формируется при посредстве свободной воли. А такое обстоятельство можно рассматривать как «максимальный вред». Так, прибегая к принудительному МБУ, чтобы уклониться от максимального вреда, люди причинили бы максимальный вред самим себе.
Существующие реальные проблемы необходимо преодолевать, если есть желание морально преобразить их. В этом и состоит идея объединить разрыв между «тем, что есть», и «тем, как это должно быть», а также заключается стратегия добровольного МБУ в качестве дополнительного способа устранения этого разрыва.
Энтузиасты МБУ не принимают во внимание внутреннюю сложность моральных ценностей - сочувствия, доброты, мудрости, морального воображения. Эти ценности зависят от культуры и религиозных традиций, в которых они возникли. В мире все признают значение и важность такой моральной ценности, как честь. Однако в обширных регионах мира есть убийства чести, например убийство непокорных или потерявших честь дочерей. Понятие чести в таких местах выражает прямое моральное обязательство.
Не существует общих компонентов моральных ценностей, которые можно было бы морально улучшить. Например, сочувствие должно быть улучшено, но какая именно идея сочувствия? Наконец, доверие является важной социальной ценностью. Но доверие к другу отличается от доверия к близкому родственнику. Рассуждение о «доверии вообще» и его улучшении очевидно некогерентно, так как под понятием «доверие» скрываются различные явления.
1 Persson I., Savulescu J. Unfit for the future: The need for moral enhancement. -Oxford: OUP, 2012.
Природа внутренней сложности не только моральных ценностей, но и моральных агентов такова, что лишь самые примитивные формы МБУ можно считать возможными. Функционирование морали охватывает ряд связанных явлений, которые невозможно адекватно представить на языке биологии, точно так же как и психологические и культурные факторы не передать на биологическом языке. Х. Вайзман не соглашается с утверждением В. Ракича о том, что МБУ может предложить некоторый тип восхождения моральных ценностей с индивидуального уровня до уровня общества, поскольку эта идея основана на ложной посылке: изменить биологию для того, чтобы изменить индивидуальности, изменить индивидуальности, чтобы изменить общество. Но если моральные ценности нельзя адекватно передать на языке биологии, тогда этот аргумент не работает. В реальности биологические, индивидуальные и социальные уровни являются единой, взаимосвязанной системой.
Такие трудности, как бедность, загрязнение окружающей среды, рабство, война, терроризм, вряд ли относятся к проблемам, которые могут измениться благодаря объединенным действиям морально улучшенных людей. Эти проблемы слишком запутанны, укоренены исторически, институционализированы и встроены в более крупные международные политические проблемы. Обращение к МБУ для решения подобных проблем ошибочно.
В. Ракич приводит метафору о существовании разрыва между тем, как люди действуют, и тем, как они должны действовать. Это говорит о том, что личность в контексте этой метафоры рассматривается как набор компонентов, в противовес холистическому и системному взгляду на человека. Основанием для МБУ-опти-мизма является механистическое и биоредукционистское видение человека. Между тем эмпирические исследования не демонстрируют однозначного влияния биологии на моральное поведение. Биология является лишь одним из факторов. Агрессивный человек может стать преступником, боксером или политическим активистом. Следует сделать важное разделение между признанием того, что все моральные действия имеют биологические корреляты, и осознанием того, что причинные связи между этими коррелятами и реальность как целое, в котором живет человек, не поддаются управляемому биологическому вмешательству. Мораль имеет не
только биологические, но и иные корреляты - психологические, социоисторические и т.д. Редукционистское изолирование биологии от жизни человека ошибочно. Энтузиасты МБУ используют атомизм, который приводит их к представлению человека в качестве асоциальных шестеренок и болтов; действия человека рассматриваются как ремень конвейера, идущий от генов к нейронам и моральным особенностям. Отношение к МБУ можно изменить, отказавшись от механистической метафоры, репрезентирующей действие морального агента в пользу интегрального образа моральных агентов, наделенных умом, психологией и встроенных в социальные практики.
Обсуждение МБУ пошло в неверном направлении, заданном биотехнологическим импульсом, без внимания к тому, как используются новые технологии для формирования персонального и коллективного поведения. Обсуждение МБУ нуждается в «мягких» формах влияния на поведение - патернализме, социальной инженерии; политические стратегии сегодня формируются с помощью анализа массивов информации и компьютерной предикции, основанной на нелинейной динамике. Необходим поворот МБУ-дискурса в направлении современных возможностей и угроз, возникающих из новых способов модифицирования и контроля поведения. В этом, по мнению авторов, должно быть реальное содержание проблемы морального улучшения.
Р.Р. Белялетдинов
2018.04.007. БОЛЬШИЕ ДАННЫЕ В ОРНИТОЛОГИИ: ПЕРСПЕКТИВЫ И ВЫЗОВЫ / ЛА СОРТЕ Ф.А., ЛЕПЧИК К. А., БАР-НЕТТ Дж.Л., ХУРЛБЕРТ А.Х., ТИНГЛИ М.У., ЦУКЕРБЕРГ Б. Opportunities and challenges for Big Data ornithology / La Sorte F.A., Lepczyk C.A., Burnett J.L., Hurlbert A.H., Tingley M.W., Zuckerberg B. // The condor. - 2018. - Vol. 120, N 2. - P. 414-426. -D0I:10.1650/C0ND0R-17-206.1
Ключевые слова: большие данные; проект eBird; наука граждан; орнитология; слабоструктурированные данные; неструктурированные данные; погодный радар.
Последние достижения в области информационных технологий и сбора данных не только создали новые исследовательские
