CC BY
19
МЕСТО И РОЛЬ ИСЛАМА В РЕГИОНАХ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ЗАКАВКАЗЬЯ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
2018.02.002. Старостин А.Н., Ярков А.П.
МУСУЛЬМАНЕ В ПРИАМУРЬЕ:
ЭСКИЗ К ИСТОРИЧЕСКОМУ ПОРТРЕТУ //
Религиоведение, г. Благовещенск, 2017, №3, с. 32-48.
Ключевые слова: ислам; мечеть; имам; мусульманское население; развитие; мигранты; казаки; община; Дальний Восток.
Старостин А.Н.,
кандидат исторических наук, и.о. заведующего кафедрой политических наук Уральского федерального университета им. первого Президента России Б.Н. Ельцина Ярков А.П.,
доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Экспертного научного центра противодействия идеологии экстремизма и терроризма Тюменского государственного университета
В статье авторы освещают проблему развития ислама на Дальнем Востоке, в частности в Приамурье. Данный вопрос еще очень мало изучен. Авторы исследования, основываясь на анализе исторических источников из архивов Уфы, Хабаровска, Владивостока, материалов статистики, интервью, предпринимают попытку дать комплексную ретроспективу развития ислама в Приамурье от времени появления первых мусульман до наших дней. Авторы отмечают тенденцию к созданию этнических и региональных общин, живущих в соответствии со своими традициями. Авторы приходят к выводу, что в результате миграционных и демографических процессов происходит смена этнического ядра мусульманской общины - с татарского на среднеазиатское и северокавказское.
Несмотря на свою немногочисленность, мусульмане Приамурья стали неотъемлемой частью религиозного ландшафта региона.
Прежде чем обратиться к истории уммы Приамурья, авторы обращают внимание на то, что следует различать Амурскую область конца XIX - начала XX в., охватывавшую территории ряда современных субъектов ДФО (Еврейскую автономную область, часть Хабаровского края), Амурский округ Дальневосточного края (ДВК), Амурскую губернию и современную Амурскую область. Но в любом случае этот регион и тогда, и сейчас был и остается форпостом России, защищавшим ее дальневосточные рубежи.
Одним из самых ранних артефактов присутствия мусульман на данной территории было обнаруженное в 1991 г. в Республике Тыва кладбище Саадак-Терек, где был найден кайрак 'Умара б. Мухаммада б. 'Али ал-Балхи - местного имама и смотрителя за могилой «святого» сайида Рашид ад-Дина. Надпись на объекте находки была выполнена на фарси и датирована 1194 г. Следов присутствия мусульман в период Средневековья в Приамурье пока не обнаружено.
Авторы, исследуя историю появления мусульман в регионе, отмечают, что в освоении Сибири и Дальнего Востока участвовали прежде всего казаки и служилые люди. В 1644 г. отряд (включая служилых татар, выполнявших роль толмачей) вышел в устье Амура. Информация о присутствии служилых татар среди тех, кто расширял восточные рубежи России, известна, но вопрос об их исповедальной практике остается открытым. Количество мусульман в тот период было слишком мало, чтобы говорить об умме. Какие локальные особенности имела их исповедная практика? Очевидно те, что были характерны для зоны их постоянного проживания - практика адатного ислама Прииртышья.
Ситуация изменилась, когда территория Приамурья окончательно оказалась во власти России - со второй половины XIX в. десятки населенных пунктов были построены от Усть-Стрелки до Хинганского ущелья, а потом и до самых низовий Амура и по правому берегу Уссури. Такие населенные пункты возводились частями Сибирского корпуса, которые формировались в местах компактного проживания российских мусульман - татар, башкир и исламизированных народов Среднего и Нижнего Поволжья. Коренных жителей Сибири и Дальнего Востока в армию не призывали (еще в 1822 г. закреплено освобождение от рекрутства сибирских «инородцев»). Кроме того, минусинские (ачинские / абаканские) татары («енисейские киргизы», с 1917 г. - хакасы) являлись после-
дователями шаманизма, а затем и православными, но не исповедовали ислам.
В первоначальном освоении Приамурья было велико значение военных, среди которых имелось много выходцев из регионов Поволжья, где компактно проживали мусульмане, и это определило этническое «лицо» складывающейся уммы (обряды рождения и погребения, татарский язык проповеди, психолого-поведенческие установки). С 1877 г. по просьбе муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания в армии и на казачьих землях были учреждены штатные должности имамов.
Многие мусульмане после военной службы оставались на Дальнем Востоке, также здесь закрепились купцы и ремесленники, составив еще один из элементов формирующейся уммы. Так, в 1890-е годы возникла и благовещенская община. Часть уммы в Приамурском генерал-губернаторстве на рубеже Х1Х и ХХ вв. формировалась из ссыльных или отбывших наказание мусульман.
Авторы статьи приводят данные первой Всероссийской переписи населения 1897 г., согласно которой общее количество мусульман в Амурской области составляло 665 человек (0,55% от общей численности населения края). Состав мусульман был довольно однороден: подавляющее большинство (почти 80%) составляли татары. Сословный состав татарской общины был представлен в основном крестьянами (492 человека), но были также дворяне (3), мещане (73), чиновники (2), иностранные подданные (61 человек). По роду деятельности распределение было следующим: четверть татар занималась частными услугами, 122 -работали на рудниках, 55 - занимались земледелием, 42 - извозом. Грамотность среди них была несколько выше, чем в среднем среди других мусульман области: 24% среди мужчин и 22% среди женщин.
Следующими по численности в умме были мусульмане-китайцы, их насчитывалось 56 человек, все они были мужчинами и проживали в Благовещенске. Грамотой (очевидно, русской) из них владели только двое. Среди мусульман Приамурья в ходе переписи выявилось 17 русских (13 мужчин и 4 женщины, из них грамотные - 9 мужчин и 1 женщина), 10 лезгин и 2 носителя финно-угорской группы языков, все мужчины. Кроме того, 24 мусульманина были отнесены переписчиками к носителям остальных индоевропейских языков и столько же (помимо татар) - к носителям «турецко-татарских языков» [Забияко, Беляков, Воронина, 2017, 358].
К 1900 г. число мусульман выросло, составляя уже 879 человек. Это поставило перед властями вопрос о строительстве молитвенного дома или мечети в областном центре. Полагаем, что еще раньше было одобрено выделение участка под «мусульманские» захоронения. Расселены приезжие были неравномерно. Большая их часть - вдоль Транссибирской магистрали, ставшей мощным фактором освоения края.
Что касается криминальной составляющей, то статистика свидетельствовала, что среди этнических групп чаще всего преступления совершали башкиры и татары, а на третьем месте находились уже отбывшие наказание уроженцы Кавказа. Известно, что более половины мусульман были сосланы за воровство. Следом шли преступления «против жизни» (10% от общего числа осужденных). Встречались и осужденные за преступления под «религиозными знаменами». Тяжесть совершенных преступлений закрывала для значительной части мусульман возможность вернуться на родину. После отбытия срока они оставались на Дальнем Востоке, записывая себя и детей в податное сословие.
Отбывших наказание власти старались расселить в отдаленных местах, но число приезжих не могло превышать 1/3 коренного населения. В результате, например, в 1902 г. в г. Николаевске-на-Амуре насчитывалось до 200 мусульман, в том числе отбывших ранее наказание на Сахалине. Их нравственный облик вызывал тревогу у имама М. Фаттахуддинова, который за два года своего пребывания в области сумел устроить местную мечеть и организовать Благотворительное общество. Появилось вечернее мектебе, где учились местные гимназисты 4-5 классов (из киргизов и черкесов), там же учились и дети мусульман, приехавшие с Сахалина, но оставшиеся без попечения. Своей деятельностью Фаттахудди-нов способствовал смягчению нравов и просвещению местных мусульман.
Мечеть, Благотворительное общество и мектебе возникли одновременно. Эти институты мусульманской общины - «махал-ля» - отражали тот этап развития российского ислама, что принято называть джадидизмом, который начал проявляться как общественно-политическое движение с 1880-х годов. Джадиды ввели звуковой метод обучения грамоте, разработку учебных планов и программ со светскими дисциплинами, классно-урочную систему, экзамены, учебники на родных языках, изучение русского языка. Авторы статьи отмечают, что джадидизм впоследствии подвигал мусульман к интеграции, препятствовал клерикализации, хотя
иногда ориентировал их на неверный путь развития, например поддержку панисламистской идеологии.
Много мусульман появилось на Дальнем Востоке в период Русско-японской войны. Именно в тот период здесь оказалась группа офицеров и генералов из числа уроженцев Кавказа. Для удовлетворения духовных треб военнослужащих, равно как и для регистрации актов гражданского состояния, требовались муллы. Исследователи указывают на особую роль в жизни уммы в этот период имама и мударриса С.М. Урманова, благодаря деятельности которого противоречия между джадидами и кадимистами не носили столь острый характер как, например, это было в Поволжье или Средней Азии.
К началу Первой мировой войны общее количество мусульман в Амурской области составляло уже 3486 человек (1,6% от общего числа населения). Задача сохранения лояльности мусульман актуализировалась для власти еще в годы Первой мировой войны. Существовали опасения, что могли повлиять на ситуацию, как и ранее (1806-1812, 1828-1829, 1853-1856, 1877-1878), открывшиеся военные действия с Османской империей, которой по-прежнему правил султан - халиф всех мусульман. Опасения большей частью не оправдались. Более того, не подлежащие призыву сибирские татары шли в армию добровольцами. Прибывшие мусульмане принимали присягу в присутствии прикомандированного при штабе Приамурского военного округа муллы.
В 1917 г. институт военных мулл был ликвидирован Временным правительством, но умма Приамурья к тому времени настолько окрепла, что смогла содержать служителей культа и без государственной поддержки, сняв с них одновременно и официальные обязательства поддерживать власть проповедями и наставлениями.
Период утверждения советской власти на Дальнем Востоке был кратковременным, а начавшаяся Гражданская война затянулась здесь до 1922 г. И если созданные до выступления белочехов советские комиссариаты по мусульманским делам ощущали себя боевым штабом мобилизации всех мусульманских масс (но без имамов), то, напротив, в армии А.В. Колчака был возрожден институт военных мулл.
Через Приамурье перекатывались волны миграции, иногда (кратковременно) в разы увеличивая умму (включая служителей культа), но в конечном итоге унеся за пределы страны как многих известных богословов и имамов, так и зажиточную часть местных
и приезжих (временных) прихожан. Часть из них обосновалась затем в Харбине.
В первый период восстановления советской власти притеснений в отношении мусульман не было. Более того, в Амурской губернии в 1925 г. имелись две общины (за год до того - одна). В последующем, как и по всей стране, возрастало давление на приходы, а затем и на верующих, число которых невозможно определить из-за отсутствия статистики. В январе 1930 г. долго продержавшаяся община Благовещенска получила «удар» - после антирелигиозного митинга мечеть была закрыта, а в конце 1930-х она, как и почти все другие храмы Благовещенска, была взорвана. В течение последующих 60 лет умма являлась неформализованным объединением практикующих мусульман, собиравшихся по частным домам и для сопровождения похорон.
В 1939 г. в регионе было учтено 2042 татарина. Ощутимей стало присутствие среднеазиатских этносов (больше 200 человек). Поскольку в приграничной зоне раскулаченных и депортированных размещать было запрещено, то очевидно, что это были вольнонаемные, военные и члены их семей.
В послевоенные годы в регионе велось большое строительство. На 1 января 1953 г. насчитывалось 16 903 спецпоселенца (в том числе балкарцы, ингуши, крымские татары, чеченцы). Соответственно, их жизнь и духовные практики отмечались органами надзора, но без анализа различий с традициями, сложившимися у местных мусульман за предшествующие десятилетия на этой земле. Освобожденные из-под надзора впоследствии стремились выехать с мест ссылки, уменьшив количество мусульман по убеждению (или уже только по происхождению), хотя культовых зданий для исповедания ими веры так и не появилось, а старые не были возвращены.
Численность мусульман по происхождению в послевоенные годы увеличивалась и к 1959 г. достигла 5870 человек (0,8% населения). Отметим данные по татарам (включая крымских) - 5006 человек. В 1979 г. численность этой группы населения составила 13 902 (1,48%) человека, из них татар 7939 человек. К 1989 г. количество достигло самого большого показателя - 25 285 (2,41%) человек, но совокупное число татар и башкир было меньше половины - 11 785 человек. Остальные были выходцами из республик Средней Азии и Казахстана - 5594 человека и Северного Кавказа -1737 человек. Значительный прирост объяснялся тем, что многие поселки и станции БАМа строились представителями разных
республик. Так, туркмены возводили станцию Ларба, таджики -Солони, узбеки - Куанду и Леприндо, уроженцы Башкирии -Верхнезейск, а из Чечено-Ингушской, Дагестанской и СевероОсетинской АССР - Кунерму. Как правило, это были молодые люди, в малой степени связанные с религиозными традициями предков, но при новых поселках на линии БАМа появились «мусульманские» участки на местных кладбищах. Поэтому допускаем, что кто-то из молодежи мог устраивать в соответствии с традициями похороны «по шариату».
Рассматривая современную ситуацию в Амурской области, авторы отмечают в 1990-2000-е годы существенное сокращение мусульманского населения. Среди причин называются: естественная убыль, ассимиляция, переселение в другие регионы России из-за экономических трудностей переходного периода. По данным переписи населения 2002 г., общее число мусульман (по происхождению) в регионе сократилось в два раза - до 12 830 человек (1,4%). Количество татар и башкир при этом составляло 6081 человек. К 2010 г. число мусульман (по происхождению) еще более уменьшилось - до 10 571 человека (1,27%), среди которых число татар и башкир стало меньше половины - до 4290 человек.
Среди оставшихся и вновь приехавших мусульман был отмечен рост религиозных настроений, что отражает общероссийские тенденции в этот период. В январе 2003 г. в Благовещенске прошло собрание диаспор области, на котором было принято решение о создании мусульманского общественного центра и его руководящего органа Высшего Совета. В его состав вошли по три представителя от таджикской и узбекской диаспор, два - от дагестанцев и по одному - от татар и туркмен. Председателем был избран И. Усманджанов.
Организация под руководством этого лидера выступала под разными названиями и не все они имели официальную регистрацию: «Дальневосточное демократическое движение мусульман», «Братья-мусульмане», «Мусульманское братство», «Амурский мусульманский совет». Например, общественное объединение «Братья-мусульмане» было официально зарегистрировано в органах юстиции в 2003 г., однако уже на следующий год управление Минюста вышло в суд с иском о ликвидации «Братьев-мусульман», поскольку объединение носило название международной организации, которая считается в России террористической. Остро стоял вопрос о строительстве мечети. Община не раз обращалась к городским властям относительно выделения земельного участка,
однако предлагаемые мэрией землеотводы отвергались по причине труднодоступности.
С 2009 г. в Благовещенске активизировалась деятельность ЦДУМ, во многом благодаря деятельности представителя данной структуры на Дальнем Востоке Х. Кузнецова. Первая религиозная организация (в составе ЦДУМ) в Благовещенске получила официальную регистрацию 14 декабря 2009 г. Председателем ее стал юрист И. Фасахов, а имамом - О. Омаров. В октябре 2010 г. в составе ЦДУМ зарегистрирована вторая организация области -в Зее (председатель Т. А. Кидрачев), где община прежде действовала в качестве религиозной группы. Большинство мусульман этого города - выходцы из республик Северного Кавказа, преимущественно из Ингушетии. С 2013 г. в Зее действует молитвенный дом площадью 70 кв. м. Религиозная группа (руководитель С. Магомедов) есть и в г. Тынде, где местными властями выделена земля для строительства мечети.
К концу 2011 г. мусульмане Благовещенска остались без имама, а намазы в арендуемом помещении проводил представитель узбекского культурного центра «Олтин Водий» М. Тулунов. Вся административная работа общины лежала на представителе узбекского национально-культурного центра «Олтин Водий» («Золотая долина») А. А. Палванове. В умме на сегодняшний день доминирует центральноазиатская компонента, но при весомой роли выходцев с Кавказа. Не добившись выделения участка на территории Благовещенска, мусульмане в 2011 г. на собственные средства купили землю в пригороде областного центра в с. Чигири (в 7 км) и в марте 2013 г. приступили к строительству мечети с общей площадью в 1200 кв. м.
Собственной централизованной религиозной организации в Амурской области нет, но общины ориентируются на ЦДУМ и его полномочного представителя в Хабаровске ахунда А. Гарифул-лина.
Авторы статьи обращают внимание на интересные результаты исследования «Образ мусульман в сознании жителей Приамурья», [Воронкова, 2012, 173-190]. На основе интервью с жителями области (в том числе с представителями православной и католической общин) делается вывод, что в сознании респондентов сложился противоречивый образ мусульман, которому присущи как положительные, так и отрицательные черты. К числу положительных, например, можно отнести ответственность мусульман в вопросах веры. Однако, на взгляд авторов, все-таки в сознании
православных респондентов превалируют либо отрицательные ассоциации, либо сдержанная толерантность или безразличие.
Характерной чертой восприятия мусульман православными является совмещение понятий «нация» (или «этнос») и «конфессия». «Русская вера» (т.е. православие) противопоставляется, увы, вере «нерусской». Также отмечается наличие известного стереотипа: «русский, значит, православный», который можно сопоставить со стереотипом: «мусульманин, значит, террорист».
Для ответов членов католической общины г. Благовещенска более выражена толерантность и даже симпатия по отношению к мусульманам. Часть респондентов указывает на веру в единого Бога как объединяющий фактор; однако мусульмане остаются всё же другими, с «другой» культурой, вероучением, традициями, манерой общения и стилем одежды. В качестве типичных черт мусульманина приводятся строгость, сдержанность, закрытость, жестокость. К положительным чертам образа мусульманина в сознании респондентов относятся ответственное отношение к вере, манера общения и поведения. Ни один из респондентов не следовал стереотипу: «мусульманин - террорист».
Результаты анализа ответов горожан, не причисляющих себя к какой-либо конфессии, показал, что их отношение к мусульманам можно охарактеризовать как толерантное и нейтральное, но мусульмане воспринимаются респондентами как представители совершенно иной культуры. К числу положительных черт образа мусульман в сознании данной группы жителей можно отнести серьезное отношение к вере, отказ от потребления алкоголя, уважение к старшим, хорошее отношение к детям. Но вот многоженство и ущемление прав женщин приводятся респондентами в качестве негативных сторон мусульманской культуры. Также важным в сознании данной категории респондентов остается стереотип: «мусульманин, значит, экстремист».
Увеличение доли мусульман среди населения опасений у большинства респондентов всех трех групп не возникает.
В заключение авторы статьи приходят к выводу, что, хотя ислам и является надэтнической религией, но существует тенденция к созданию этнических и региональных общин, стремящихся культивировать на дальневосточной земле традиции, присущие местам их исхода. Это видно, например, по общине г. Зея, где большинство прихожан - из Ингушетии. По эволюции общины Благовещенска авторы также отмечают произошедшую за последние 100 с лишним лет (в результате миграционных и демографиче-
ских процессов) смену ее этнического ядра - с татарского на среднеазиатское и северокавказское.
Автор реферата Е.Л. Дмитриева
2018.02.003. Рабаданов И.Р. ГЕОПОЛИТИКА НА КАСПИИ // Стратегия России, М., 2018, № 2, февраль, с. 35-42.
Ключевые слова: Каспийский регион; безопасность; прикаспийские государства; геополитические интересы; Россия; США.
Рабаданов И.Р.,
офицер запаса, помощник депутата
Государственной думы - члена Комитета по обороне
Автор статьи рассматривает события, которые происходят в Каспийском регионе, в рамках национальных интересов прикаспийских государств и геополитических процессов в данном регионе. По мнению некоторых политологов, США и их союзники преднамеренно разжигают противоречия между странами Каспийского бассейна, для того чтобы заполучить контроль над энергоресурсами региона и изменить позиции России по ключевым вопросам в экономическом и военно-политическом плане.
Автор отмечает, что Каспийский регион издавна является территорией национальных интересов России, имеющей огромное значение для экономики и безопасности государства, особенно в связи с геополитическим противостоянием на Ближнем Востоке. Прикаспийский регион - это пространство, где сходятся интересы ведущих мировых держав: таких как США, Евросоюз, Индия, Турция, Китай и некоторых других стран евразийского континента.
Основным фактором напряжения в регионе является неустановленный правовой статус моря. После распада СССР раздел водоема остается предметом неурегулированных разногласий, связанных с разделом каспийского шельфа нефти, газа, а также уникальных биологических ресурсов. Каспийское море - крупнейший на Земле замкнутый водоем, его протяженность с севера на юг составляет около 1200 км, ширина с запада на восток - от 195 до 435 км, а его площадь составляет около 44% общих запасов озерных вод на Земле. В Каспийское море впадает более 130 рек, среди которых крупнейшей считается Волга, являющаяся основной
