CC BY
35
Многочисленные статьи, эссе, рецензии, бывшие непосредственным откликом на события русской художественной жизни, были позднее собраны Розановым в книгу «Среди художников» (1914, книга вышла в свет в ноябре 1913). В.Т. Захарова анализирует своеобразие религиозно-философского, эстетического постижения писателем антиномий русского национального характера в эпоху социальных катаклизмов начала XX в. через его восприятие заметных явлений в русском искусстве этой эпохи. Статьи, объединенные в сборник «Среди художников», Розанов писал в течение почти двух десятилетий, и можно понять, заключает исследовательница, насколько важной для философа была все годы мысль народная, унаследованная им от русской классики: в этих работах очевидно «присутствие» аксиологического контекста «Капитанской дочки» Пушкина, «Войны и мира» Толстого - стремление утвердить в жизни идеальные начала, связанные с постижением ее духовно-нравственных основ.
Т.Г. Петрова
2017.04.023. ГЛУБИННЫЕ МОТИВЫ ВОСПРИЯТИЯ РЕВОЛЮЦИИ 1917 года В ТВОРЧЕСТВЕ М.А. ВОЛОШИНА. (Сводный реферат).
1. БАСИНА О. А. Своеобразие и жанровая специфика книги стихов М.А. Волошина «Неопалимая Купина» // Известия Дагестанского гос. пед. ун-та. Общественные и гуманитарные науки. - Махачкала, 2016. - № 3. - С. 41-44.
2. МЕЛЬНИКОВ Е.С. Мотив русской революции в сборнике М.А. Волошина «Неопалимая Купина» // Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика. - М., 2015. - № 2. - С. 21-28.
3. ОРЛОВА Е.И. «Достоевский тоже во многом русский Апокалипсис»: (Ф.М. Достоевский в творческом сознании М.А. Волошина и М. А. Булгакова) // Вестник Московского университета, серия Журналистика. - М., 2016. - № 4. - С. 22-42.
Ключевые слова: М.А. Волошин; поэзия; революция; «Неопалимая Купина»; библейская тема; Ф.М. Достоевский.
Проблема революции занимала значительное место в творчестве русского поэта, литературного критика и публициста Максимилиана Александровича Волошина. Анализируя своеобразие и
жанровую специфику его книги «Неопалимая Купина» - об одном из самых тяжелых периодов русской истории, О.А. Басина упоминает о том, что первоначально некоторые стихотворения были опубликованы в сборнике стихов «Демоны глухонемые» (1919), другие - под условным объединяющим заглавием «Стихи о терроре» (1923 г., Берлин), но в большинстве своем они оставались в рукописи, и только в 1925 г. Волошин составил из них сборник «Неопалимая Купина», который так и не удалось опубликовать. Между тем дневниковые записи писателя свидетельствуют, что окончательный вариант не был составлен, поэт изменял его до последних дней жизни.
О.А. Басина считает целесообразным говорить не просто о 71 случайно собранном стихотворении, а о лирическом единстве. Такой вывод автор статьи делает, основываясь на характерных для лирической циклизации признаках: «единая авторская эмоция», сквозные образы, локализация текста при помощи заглавия и римской нумерации. «Неопалимая Купина» - это единое лирическое целое, но понятие «ансамбль» для него не совсем корректно, так как в сборнике исключена вариативность, стихотворения здесь имеют свое строго отведенное место и не могут располагаться в произвольном порядке. «Неопалимая Купина» - масштабное художественное полотно, в котором ключевыми моментами являются важнейшие исторические события. Они обозначены в подзаголовке -«стихи о войне и революции».
Для Волошина это события начала новой эры, которая последует сразу за Армагеддоном. Стихотворение с аналогичным подзаголовком включено в исследуемый цикл, и не случайно оно девятое. Цифра 9 несет большую смысловую нагрузку: девять Даров Святого Духа, девять чинов в ангельской иерархии, девять заповедей блаженств в Нагорной проповеди, девять видов исполнения псалмов. К ветхозаветным событиям отсылает и заглавие. «Неопалимая Купина» - охваченный пламенем, но не сгорающий терновый куст, из которого Господь явился пророку Моисею. Следуя литературной традиции, по которой поэты и писатели обращаются к библейским темам, когда хотят затронуть глобальные общечеловеческие проблемы, поэт стремится раскрыть перед читателем суть христианского подвига, приобщить к нему, вызвать сопереживание с библейской историей.
В «Неопалимой Купине» все стихотворения сгруппированы по восьми разделам, каждый из которых пронумерован римскими цифрами и имеет свое название. Цифра 8 вновь вызывает библейские ассоциации. На восьмой день после въезда в Иерусалим Иисус Христос воскрес из мертвых; после семи дней поста и покаяния на восьмой наступает духовное обновление; крестильня обычно бывает восьмиугольной, что символизирует место возрождения; восемь человек пережили всемирный потоп. О.А. Басина подчеркивает, что икона Богородицы «Неопалимая Купина» изображается в виде восьмиугольной звезды. Таким образом, число «восемь» в Библии является числом полноты и ассоциируется с новым началом - началом новой жизни, новой эры. «Именно начало нового и светлого видел М. Волошин для России в периоды революционных потрясений» (1, с. 43), - отмечает автор статьи.
В волошинском понимании образа родины О.А. Басина выделяет три ипостаси: образ родины-рабыни («Россия», «Мир», «Родина», «На вокзале», «Видение Иезекииля», поэма «Россия»); образ родины-святыни («Святая Русь», «Благословение», «Неопалимая Купина», «Посев», «Заклинание (от усобиц)», «Молитва о городе», «Заклятье о русской земле»); образ бесноватой родины («Русь глухонемая», «Преосуществление», «Европа», «Китеж», «Русь гулящая»). Исследовательница утверждает, что «изображая темные ("Два демона") и светлые (Аввакум, Владимирская Богоматерь) лики России, М.А. Волошин не мог не показать ее личины ("Красногвардеец", "Матрос", "Спекулянт"). Эти персонажи еще хуже отрицательных: в отличие от даже самых отъявленных злодеев они не имеют формы, а всего лишь собирательный образ целого сословия людей, наивно полагающих, что могут построить рай на земле, не обладая при этом даже крохотной частицей Божественного света» (1, с. 43).
Е.С. Мельников, исследуя сборник «Неопалимая Купина», прослеживает развитие взглядов Волошина на судьбу русского народа. Обращаясь к христианской мифологии, наполняя предреволюционные события библейским смыслом и развивая идеи Ф.М. Достоевского о ритуализированном характере русской усобицы, проводя параллели между духовным упадком России и мифологической смертью Иисуса Христа, по мнению ученого, поэт метафорически обозначает единственный путь к возрождению и
духовному очищению русского народа, лежащий в изменении народного самосознания, преодолении «войны, а не противника».
Автор статьи подчеркивает, что это не только мотив воскрешения как метафизического паломничества или священного пути, указанного человечеству библейским Спасителем, но и вполне конкретный призыв к переосмыслению современной Волошину философии нигилизма, допускающей «кровь по совести». Поэт говорит о том, как важно не слиться с разрушительной философией террора, а найти путь к преодолению этого духовного бесовства. По мысли Волошина, за обновленными флагами и лозунгами политических и философских движений начала XX в. проступали лица тех самых носителей «маскарадных псевдонимов», анализу которых он посвятил свою лекцию «Россия распятая» (17 мая 1920 г.).
Особенно показательны в этом свете первые строки его стихотворения «Мир» (1917), написанного в Коктебеле по горячим следам Октябрьской революции и победы большевиков: «С Россией кончено... На последях / Ее мы прогалдели, проболтали, / Про-лузгали, пропили, проплевали, / Замызгали на грязных площа-дях...»1
В один из самых кровавых периодов эпохи Волошин был вынужден переоценить свои религиозно-философские приоритеты. В этот период христианско-мифологический смысл все глубже проникает в его миропонимание. Размышляя над социальными потрясениями, всколыхнувшими русское общество начала столетия, Волошин все чаще вспоминает о Граде Божьем, «сказочном» Китеже.
Е.С. Мельников отмечает, что в творчестве М. Волошина любовь к русской земле неразрывно связана с верой в ее мессианскую роль. Для поэта «вся Русь - это Неопалимая Купина, горящая и несгорающая сквозь все века своей мученической истории»2: «Мы погибаем, не умирая, / Дух обнажаем до дна. / Дивное диво -
1 Волошин М.А. Собр. соч. / Сост. и подгот. текста Купченко В.П., Лаврова А.В.; коммент. Купченко В.П. - М.: Эллис Лак 2000, 2003. - Т. 1: Стихотворения и поэмы, 1899-1926. - С. 259.
2
Волошин М. Россия распятая: Сборник статей и стихов / Сост. Цветков В.И., вступ. ст. и коммент. Менделевича Э.С. - М.: Пан, 1992. - С. 80.
горит, не сгорая, / Неопалимая Купина!»1 В ветхозаветном образе Неопалимой Купины поэт уподобил Россию богоизбранному народу, который пошел вслед за Моисеем и лишь ценой колоссальных испытаний сумел обрести свободу по воле Божьей. Особенно показательным в этом свете автор статьи считает выбор стихотворения, которое при создании одноименного сборника («Неопалимая Купина», 1917-1919 г.) поэт ставит на первое место в книге.
Речь идет о стихотворении «Россия», в котором Волошин высказывает свой взгляд на страну, в высшей степени противоположный господствующему среди его современников: «Люблю тебя побежденной, / Поруганной и в пыли, / Таинственно осветленной / Всей красотой земли»2. В соответствии с мироощущением Волошина достичь вознесения и блаженства можно только в смирении и терпимости. Он отвергает образ победившей России, одолевающей «зло сражений» - «горшим злом».
Война оказывает на мировосприятие поэта колоссальное влияние. Он хорошо понимает, что жизнь требует совершенно иного подхода к философскому обоснованию мира. Последние годы войны отмечены стремительным изменением взглядов Волошина на антропософию: попытки познать мир рациональными методами в глазах художника проявляют себя как несостоятельные. «А потому с нашей стороны было бы величайшим допущением наполнять религиозное начало стихотворения "Россия" антропософским содержанием - даже невзирая на важное место, которое занимало учение доктора Р. Штайнера в мировосприятии поэта в исходные годы Первой мировой войны, - подчеркивает исследователь. - Сугубо штайнеровский подход к познанию человеческой сущности... перестает соответствовать духовным запросам Волошина» (2, с. 23).
Характерно, считает автор, что во втором стихотворении сборника проскальзывает мотив единства победителей и побежденных, связанных пролитой кровью, который затем неоднократно повторится в творческом наследии поэта. В этом ракурсе кажется закономерным, что центральное произведение цикла названо в
1 Волошин М.А. Собр. соч. - Т. 1: Стихотворения и поэмы, 1899-1926. -
С. 294.
С. 221.
честь величайшей из катастроф, предсказанных Библией, - священного Армагеддона. Будучи девятым, «Армагеддон» воплощает космическую константу сакрального числа, соответствующего в определенных мифологиях началу и концу жизненного цикла. Сюжетный материал поэт заимствует из «Откровения» Иоанна Богослова. Однако не Мессия борется со Зверем на холме Мегиддо, но любовь человеческая с войной и братоубийством. «В данном стихотворении глазам читателя предстает не только авторская интерпретация библейского мифа: за тканью метафорических описаний безлюдной пустыни и высохших рек скрывается указание на один из самых крупномасштабных вооруженных конфликтов в истории человечества и вместе с тем - один из символов надвигающейся бездуховности. Преодолеть эту бездуховность возможно только одним способом: пройдя через тигель Армагеддона и выйдя из него нравственно обновленным, религиозно возвышенным человеком. Важно отметить, что при всей катастрофичности библейского пророчества о конце света пророческие слова Волошина о грядущем Армагеддоне несут в себе совершенно иную, отнюдь не скептическую идейно-нравственную составляющую: человечество получает выбор между очистительным, крестным путем страданий, которые символизирует и перекрестная рифма стихотворения, и слепым забвением, которому соответствует богатейший образный ряд произведения ("тучи багровых мечей", "огненные жерла", "планетные ураганы")» (2, с. 24-25).
В стихотворении «Москва» (1917) действие перенесено на печально известное Лобное место, которое выступает не только в роли мрачного символа гибели, предвещающего духовную казнь русской нации, но и как лексическое отражение знаменитой Голгофы - библейского символа жертвенности, смерти и последующего возрождения. В стихотворении «На дне преисподней» Волошин открыто называет Россию Голгофой, пророчит сплочение русской нации после духовной смерти: «Умирать, так умирать с тобой, / И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!»1
В статье Е.И. Орловой (3) отмечается, что в поэме «Россия» (1924), в стихах первых лет революции и Гражданской войны, Волошин «запечатлел душу русской усобицы». Находя многие пере-
С. 347.
клички между произведениями Достоевского и Волошина, исследовательница обращается в том числе к волошинскому стихотворению «Трихины» (1917), отсылающему к Достоевскому и заглавием, и эпиграфом из «Преступления и наказания»:
«Исполнилось пророчество: трихины / В тела и в дух вселяются людей. / И каждый мнит, что нет его правей. / Ремесла, земледелие, машины / Оставлены. Народы, племена / Безумствуют, кричат, идут полками, / Но армии себя терзают сами, / Казнят и жгут -мор, голод и война. / Ваятель душ, воззвавший к жизни племя / Страстных глубин, провидел наше время: / Пророчественною тоской объят, / Ты говорил, томимый нашей жаждой, / Что мир спасется красотой, что каждый / За всех во всем пред всеми виноват»1.
Цитируя стихотворение, Е.И. Орлова упоминает о том, что в наиболее авторитетном издании - собрании сочинений М. Волошина, подготовленном в наше время, - это стихотворение, не разделенное на строфы, представляет собой сонет. Волошин не определяет жанр. Но возможно, свой разговор с Достоевским он осознанно облекает в форму сонета, так как сама красота поэтической формы (и ее квинтэссенция - сонет), по Волошину, тоже часть той красоты, которой мир может спастись. Мотив вины, прозвучавший в «Трихинах», венчает и поэму «Россия» - краткую историю страны, где Петр назван первым большевиком, где иронически обыграно тютчевское «в Россию можно только верить».
Аллюзия на это стихотворение Тютчева «выходит на поверхность», становясь прямой цитатой в заглавии стихотворения «Демоны глухонемые», которое дало название и всей книге стихов Волошина. По мнению Е.И. Орловой, единство мышления поэта проявляется, когда он смотрит на происходящие современные события. «Демоны глухонемые» почти одновременно в 1919 г. дважды издаются: в харьковском издательстве «Камена» и в белогвардейском информационном агентстве «Центраг».
Автор статьи подчеркивает, что Волошину, отказавшемуся с начала мировой войны видеть в ком бы то ни было врагов, тем более претило разделение соотечественников на белых и красных. Происходящее в России он воспринял как трагедию. В отличие от большинства людей своего круга, уже Февральскую революцию
С. 256.
Волошин не принял и в мирном течении ее видел залог будущих кровопролитий.
В работе с характерным названием «Самогон крови» (1920) он пишет о феврале 1917 г.: «Помню, как в те дни, когда праздновалась бескровность русской революции, я говорил своим друзьям: "Вот признак, что русская революция будет очень кровавой и очень жестокой"»1.
Роднит с Достоевским и отношение Волошина к интеллигенции. Ту ее часть, которая приветствовала революцию, поэт уподоблял «герою трагедии, который встречает цветами и плясками вестника, несущего ему смертный приговор, принимая его за жданного вестника радости и освобождения», по словам поэта, «русское общество (интеллигенция) и большинство политических партий радовались симптомам гангрены, считая их предвестниками исцеле-ния»2.
Ассоциация с пушкинскими и «достоевскими» бесами возникает в стихотворении «Северовосток» (1920) (с подзаголовком «Из цикла "Усобица"»), которое поэт начинает строками: «Расплясались, разгулялись бесы / По России вдоль и поперек. / Рвет и крутит снежные завесы / Выстуженный северовосток»3. Волошин указывал на парадоксальное глубокое родство между самодержавием и большевизмом. Прежде всего это преобладающее значение материальных интересов над духовными устремлениями, волюнтаризм в мыслях, готовность к насилию в действительности. В «Северо-востоке» он пишет: «Что менялось? Знаки и возглавья. / Тот же ураган на всех путях: / В комиссарах - дурь самодержавья, / Взрывы революции в царях»4.
«Вот почему, по мысли М. Волошина, от большевизма невозможно отвернуться: вероятно, он порождение какой-то существенной стороны русского менталитета либо характера» (3, с. 37).
К.А. Жулькова
1 Волошин М. Россия распятая. - М., 1992. - С. 102.
2 Там же. - С. 118-119.
3
4 Там же. - С. 336.
