CC BY
18рассматривал в виде однородности духовной жизни, совместного духовного творчества, общей культуры граждан, что в совокупности составляет подлинную основу государственного единения [с. 192].
Система высших органов государства грядущей Российской империи может быть охарактеризована как союз учреждений, представляющих семь начал политической организации общества: самодержавного, народно-представительного (законодательного), исполнительно-распорядительного, надзорного, судебного, учредительного и экзаменационного, воплощенных соответственно в лицах наследственного государя, Земского собора, Правительства, Генеральной прокуратуры, Верховного суда Российской империи, Учредительного собора земских представителей и Высшей экзаменационной палаты Российской империи.
Такая модель обеспечивает оптимальное сочетание сильной централизованной власти, свободного представительства народа, ответственных министерств и авторитетного правосудия [с. 210].
К.Ф. Загоруйко
2017.04.005. НАЗМУТДИНОВ Б.В. ЗАКОНЫ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ КЛАССИЧЕСКОГО ЕВРАЗИЙСТВА. - М.: Норма, 2017. - 272 с.
Ключевые слова: политико-правовые учения; евразийство; теория государства и права; правообязанность.
Монография, посвященная политико-правовым аспектам классического евразийства, представляет не только практический (в 2015 г. вступили в силу нормы об образовании Евразийского экономического союза), но и академический интерес.
Во введении указывается, что основателями евразийства стали молодые талантливые русские ученые-эмигранты (филолог Н.С. Трубецкой, геоэкономист П.Н. Савицкий, музыковед П.П. Сув-чинский, историк Г.В. Флоровский), которые стремились создать всеобъемлющее мировоззрение, объясняющее явления не только социального, но и природного бытия. В подобном контексте совершенно по-новому ставился вопрос об уникальности России-Евразии как «мира в себе», чье природное и социокультурное пространство, исторический путь отличны от пространства и ритмов
развития Европы и Азии. Этот «мир», по мнению евразийцев, нуждается в особой политико-правовой форме. Осознавая проблему территориальной целостности Российского государства, авторы обосновывали ее через единство равнинного по преимуществу мира: «Евразия» отделяется от Европы Пулковским меридианом, границей с Азией служат хребты Кавказа, Памира, Тянь-Шаня и т.д. Предполагалось, что единство такого пространства вроде бы отрицает отчуждаемость территорий, нивелирует право сецессии. Оказавшись в изгнании, евразийцы не только критиковали советское государство, но и пытались предложить свое видение государственного идеала, поставив множество вопросов, значимых для того времени: о соотношении «власти» и «знания», ценностных основаниях права, связи политической формы с территорией, занимаемой государством. Эти вопросы являются важными для социальных наук и сегодня.
Зарубежная наука заимствовала у евразийцев понятие «идео-кратия» (правление, основанное на общности мироощущения), применив его к тоталитарным государствам (социолог В. Гуриан). Российская юриспруденция также использует некоторые понятия, определенные евразийцами, например понятие «правообязанность», которому ведущий юрист в евразийском движении Н.Н. Алексеев в конце 1920-х годов придал новое значение. В 2014-2016 гг. в России наблюдался повышенный интерес к политико-правовым моделям евразийцев и так называемому неоевразийству. Некоторые идеи, предложенные евразийцами, подчеркивали открытость правовой системы, ее взаимодействие с иными значимыми системами общества.
Евразийцы объясняли политико-правовое единство народов России системной целостностью евразийского «месторазвития». Для них Евразия не искусственная конструкция, но нечто реальное, существующее изначально. Следовательно, должны существовать государство и право как особые формы организации этого «место-развития». По мнению евразийцев, порядок в Евразии должен отображать черты целого, а также идеи Евразии - единство судьбы (единство «месторазвития»), специфический способ хозяйствования («государственно-частная система хозяйства»), особую структуру власти («идеократия»).
Отмечается, что несмотря на то, что евразийская правовая школа не была сформирована, правовые начала у евразийства проявились. Автор книги пытается установить причины несостоятельности евразийской юриспруденции и противоречивости евразийской теории государства, выявить взаимоотношение правовых взглядов Н.Н. Алексеева с евразийской идеологией. Для этого важно исследовать институциональные и особенно идейные предпосылки формирования евразийской юриспруденции, сосредоточив внимание не только на «внутрипартийных» процессах внутри евразийства, но и на современных ему духовных течениях («консервативных революционерах» и пр.), а также идеях его предшественников (славянофилов и др.).
Фокус исследования автора - политико-правовые аспекты классического евразийства в контексте российской общественной мысли ХХ-ХХ1 вв. Политический аспект связан с тем, что он относится к народу или иной общности как целостному субъекту, и ключевым здесь становится отношение к государству. Правовой аспект освещает все, что непосредственно связано с внешними, принудительными правилами. При этом подчеркивается, что сам автор в данной работе придерживается позиций умеренного юридического позитивизма.
Важной частью работы является поиск преемственности между евразийской и европейской политико-правовой мыслью. В связи с этим анализируются «доевразийские» труды ученых: именно в них подобная связь более очевидна. Ключевое значение придается концептуальному аспекту развития политико-правовых воззрений евразийцев, а не их общеисторической, историко-право-вой оценке развития Российского государства. Взгляды евразийцев анализируются во взаимосвязи, «право» и «государство» механически не отделяются от «религии» и «культуры».
В работе проводится анализ значимых для евразийства юри-дико-политических понятий («идеократия», «правообязанность», «демотия» и др.). Показывается, как евразийская идеология нивелировала политико-правовые взгляды Л.П. Карсавина и Н.Н. Алексеева, а также причины, по которым авторы отказывались от прежних, «неевразийских» суждений, как создавалась общепринятая терминология евразийства.
Монография состоит из трех глав. В первой главе «Общая характеристика евразийства как политико-правового течения ХХ в.» рассматриваются идейно-исторические основы политических и правовых взглядов евразийцев, основные этапы развития политико-правовых идей евразийцев в ХХ в., приводится обзор литературы, критически оценивающей евразийство: критика эмигрантская пореволюционная, зарубежная, советско-российская. Вторая глава посвящена анализу воззрений евразийцев на государство, а третья -правовых воззрений евразийцев.
В заключении монографии приводится целый ряд содержательных выводов.
1. Евразийство, возникшее в начале 1920-х годов, представляет собой многогранное общественное течение. Идейные начала политико-правовых взглядов евразийцев основаны не только на позиции «национально ориентированных» российских авторов-славянофилов, но и в не меньшей степени на воззрениях европейских философов и правоведов, а также российских юристов, причастных контексту зарубежной правовой мысли. Подчеркивается, что подобный дуализм во многом повлиял на разнородность воззрений евразийцев на природу государства и права.
2. Поскольку евразийцы не сформулировали собственного определения понятия права, нельзя говорить о существовании «евразийской» школы права. Общим устремлением евразийцев был отказ от индивидуалистических трактовок права, от признания незыблемости концепции «прав человека», но особо подчеркивалось религиозное обоснование правового идеала. Воззрения евразийцев на государство находились под влиянием отечественной традиции, опиравшейся, прежде всего, на православие. В частности, отрицая юридическое понятие государства, евразийцы находились в русле славянофильских теорий.
3. Существенное влияние на евразийство оказала европейская геополитика. Исходя из геополитического подхода, евразийцы стремились переосмыслить арифметическую теорию трех составляющих государства (территории, населения, публичной власти). Благодаря этому они и рассматривали сущностное, а не формальное соотношение государственной формы и территории, а также связь особенностей народонаселения с государственно-территориальным устройством. В данном контексте ими было предложено понятие
«многонародная личность» Евразии, которую они считали ключевым правовым и политическим субъектом в России, из чего вытекала модель федеративной империи, не предусматривавшей права сецессии.
4. Евразийцы не сформулировали общепринятого определения понятия государства. Различным подходам к пониманию политической и правовой реальности соответствуют две государственно-правовые модели идеократии евразийцев, приемлемые для России. Идеократия трактовалась ими либо как государство «внутренней правды», либо как государство «внешней правды», что обусловило наличие нескольких политико-правовых моделей идеального государства в России - «многопарламентской системы» Трубецкого, развивавшего идеи Платона, и «смешанного» правления Алексеева, близкого теории Аристотеля.
5. Евразийство сформулировало значимые вопросы в контексте наук о государстве и праве: о принципиально «внеевропейском» понимании государства и права, влиянии ландшафта на формирование государственного целого, сложности заимствования политико-правовых институтов различными культурами, возможности дальнейшего реформирования российской правовой системы, ценностных основах права и др.
6. Ряд концептов, обоснованных евразийцами, важен для современной российской юриспруденции. Конструкция «правообя-занности», состоявшаяся в том числе благодаря усилиям евразийцев, носит не только умозрительно-доктринальный, но и практический характер.
А.В. Четвернина
