CC BY
29
ЭКОНОМИКА СТРАН И РЕГИОНОВ
2016.04.021-022. ПРОБЛЕМЫ И ПРОТИВОРЕЧИЯ КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ. (Сводный реферат).
2016.04.021. SUBACCHI P. The contradictions of Chinese capitalism. -Mode of access: https://www.project-syndicate.org/onpoint/on-the-contradictions-of-chinese-capitalism-by-paola-subacchi-2016-03
2016.04.022. WOETZEL J. Five myths about the Chinese economy // Mckinsey Quarterly. - 2015. - Nov. - Mode of access: http://www. mckinsey.com/global-themes/china/five-myths-about-the-chinese-eco nomy
Ключевые слова: Китай; транзитивная экономика; модели экономического роста; валютная политика; мифы о китайской экономике.
В статьях П. Субакки (021), директора по исследовательской работе Королевского института международных отношений (Chatham House) (Лондон), и Дж. Уоцела (022), директора Глобального института Маккинси (McKinsey Global Institute) (Нью-Йорк), представлены экспертные оценки актуальных проблем экономики Китая и критика распространенных представлений о китайской экономике.
Начиная с 2010 г. в Китае наблюдается тенденция к снижению темпов экономического роста. Согласно официальной статистике, ВВП Китая вырос в 2015 г. на 6,9% против 7,3% в 2014 г. Специалисты МВФ оценивают среднегодовые темпы роста на ближайшие 4 года в 6% (021). По мнению некоторых аналитиков, китайское руководство столкнулось со сложной задачей изменения модели экономического роста: переходу от инвестиций и экспорта к росту потребления домохозяйств и внутренних услуг. Другие исследователи считают, что китайские проблемы гораздо глубже -они связаны с недостатками государственного управления экономикой (вездесущим присутствием государственной собственности и контроля), и их разрешение требует далеко идущих реформ.
Какие реформы нужны? Как отмечает П. Субакки, задача экономической перенастройки («перебалансировки»), является огромным вызовом для любой страны. Тем более это верно для такой крупной и сложной страны, как Китай. Причем проблема усугубля-
ется неблагоприятной внешней и внутренней конъюнктурой - депрессивным спросом на китайский экспорт и все еще низким уровнем внутреннего потребления.
Некоторые аналитики, например, С. Роуч (S. Roach) и Шенг-Джин Уэй (Shang-Jin Wei) считают, что для выхода на траекторию высоких темпов роста Китаю необходимы реформы «на стороне предложения», т.е. глубокие структурные реформы реальной экономики. Важность этих реформ отмечают также специалисты МВФ. Другие, напротив, весьма скептически относятся к таким реформам. Так, по мнению лауреата Нобелевской премии Дж. Стиглица, «при отсутствии достаточного спроса повышение эффективности экономики предложения ведет к росту недоиспользования ресурсов» (021). Он считает ошибочной уверенность китайских властей в том, что они смогут управлять финансовыми рынками с помощью ценовых инструментов. Китайские рынки, как и американские, отличаются высоким уровнем волатильности и трудно управляемы. Р. Джонсон (R. Johnson) также уверен, что ключ к построению новых моделей роста следует искать не в реформах «на стороне предложения», а в стимулировании расходов. «Власти должны сосредоточиться на том, чтобы придать импульс увеличению совокупного спроса путем определенным образом нацеленной фискальной политики» (021).
Влияние внутренних китайских шоков на глобальную экономику. Китайский фактор оказывает непосредственное воздействие на развитие мировой торговли. Падение спроса Китая на энергоресурсы и биржевые товары ведет к сокращению его импорта из развитых стран. Однако воздействие Китая на финансовый сегмент носит опосредованный характер, выражающийся в усилении финансовой нестабильности и падении доверия на глобальных рынках. В этой связи Субакки рассматривает два направления китайской финансовой политики: усиление государственного контроля над движением капитала и политика обменного курса (девальвация юаня). По ее мнению, проведенная Народным банком Китая (НБК) девальвация юаня, не выглядит как хорошо продуманная неомеркантилистская политика; она скорее свидетельствует о неопытности китайских денежных властей. Профессор экономики университета г. Беркли Б. Эйченгрин (B. Eichengreen) считает, что в основе девальвации лежит более фундаментальный фактор: «стремясь
улучшить состояние экономики, китайское правительство не нашло никакого другого приемлемого выхода». Схожей позиции придерживается и профессор Гарвардского университета К. Рогофф (K. Rogoff), который отмечает следующий парадокс: «Страна с положительным сальдо торгового баланса в 600 млрд долл. озабочена слабостью своей валюты» (021). Но, подчеркивает Субакки, этой меры недостаточно для стимулирования внутренних инвестиций и замедления огромного оттока капитала из страны (650 млрд долл. в 2015 г.).
Главные слабости китайской экономики и пути их преодоления. По мнению некоторых китайских специалистов, у НБК есть три варианта валютной политики: 1) прекратить валютные интервенции и перейти к плавающему курсу юаня; 2) привязать юань к корзине валют; 3) жестко зафиксировать его относительно доллара. Как отмечает Субакки, второй и третий варианты не смогли бы решить проблемы рыночных интервенций и исчерпания инвалютных резервов, но существенно уменьшили бы волатильность обменного курса. Что касается первого варианта (наиболее правильного, по мнению экономистов), то китайское правительство попросту опоздало с его принятием - в настоящее время этот шаг вызвал бы еще больший отток капитала из страны.
Как иностранные, так и китайские эксперты отмечают, что отсутствие у китайских властей навыков в управлении рыночной экономикой сказывается на инвестиционной привлекательности страны. По словам японского аналитика К. Хамады (K. Hamada), «мало кто захочет инвестировать в экономику, где правительство может изменить правила игры в любой момент» (021).
Одна из серьезных проблем Китая - отставание роста реальной экономики от роста финансового сектора со времени провозглашения программы экономических реформ в 2013 г. Некоторые специалисты объясняют этот феномен естественными трудностями переходной экономики, например, невозможностью быстрого реформирования рынка труда. Отмечают также специфическую китайскую особенность - тесные связи государственных предприятий с крупными банками создают препятствия на пути повышения уровня прозрачности и эффективности риск-менеджмента.
Как отмечает К. Джин (K. Jin) из Лондонской школы экономики, проблема Китая заключается не в том, что страна находится
в транзитивном периоде, а в том, что «государственный сектор душит частный сектор. Преференции госпредприятий (дешевая земля, дешевый капитал и др.) уменьшают конкурентоспособность частных фирм, вынужденных прибегать к более дорогим заимствованиям на рынке и имеющих в целом более высокие издержки производства» (021). Р. Джонсон также считает, что китайская так называемая «гибридная рыночная экономика» (экономика, поощряющая в первую очередь госпредпрятия) является главным тормозом для развития транзитивной экономики.
Перспективы развития китайской экономики. В настоящее время, отмечает Субакки, в Китае повышается уровень политической нестабильности. Значительная часть населения ощущает себя менее защищенной, чем прежде. Реакция «парализованных страхом» лидеров государства выражается в росте авторитаризма и усилении контроля над экономикой, что может затормозить ход реформ. И все же, несмотря на вызовы, с которыми сталкивается китайское руководство, следует надеяться, что правы те специалисты, которые делают оптимистические прогнозы. Так, Дж. Лин (J.Y. Lin), бывший главный экономист Всемирного банка, считает, что долгосрочная повышательная траектория китайской экономики не будет ослабевать главным образом потому, что Китай намерен неуклонно следовать по пути «финансовых реформ и политики содействия рыночной экономике... На Западе хорошие времена могут породить кризисы, но в Китае именно за кризисами следуют лучшие времена» (021).
По мнению Дж. Уоцела, проработавшего в Китае 30 лет, существуют по крайней мере пять факторов, якобы препятствующих успешному долгосрочному развитию Китая (022).
1. Страна не имеет основы для устойчивой экономики - у нее нет конкурентоспособного динамичного сектора частных предприятий, а источниками большей части ВВП являются дешевый труд и иностранные инвестиции. Действительно, отмечает Уоцел, в Китае отсутствуют некоторые элементы рыночной экономики, например, правовые нормы, защищающие права собственности. Однако частный сектор существует и характеризуется повышательной тенденцией роста. Доля госпредприятий в структуре промышленного производства, напротив, падает - с 78% в 1978 г. до 26% в 2011 г. Структурное реформирование экономики, осуществляемое
с 2013 г., нацелено на рост рыночной экономики, привлечение частных инвесторов в этот сектор, увеличение экспорта с высоким уровнем добавленной стоимости и внутреннего потребления, основанного на доходах среднего класса.
2. Китайская экономика не имеет потенциала для инноваций, а образовательная система не стимулирует креативность работников. Автор отрицает обоснованность этого утверждения, приводя примеры многих отраслей экономики, где инновационный процесс успешно развивается, в частности в отраслях потребительской электроники. Китай занимает 2-е место в мире по общим инвестициям в НИОКР.
3. Загрязнение окружающей среды (ОС) в Китае достигло точки невозврата. Соглашаясь с существованием проблем в этой сфере, автор отмечает, что процесс загрязнения сопутствовал переходу многих стран от аграрной к промышленной экономике. В настоящее время Китай осуществляет значительные усилия по защите ОС. Так, в соответствии с национальным планом на сокращение использования каменного угля в экономике и уменьшения выбросов углерода в атмосферу выделено 277 млрд долл.
4. Основой быстрых темпов роста Китая являются непроизводительные инвестиции и растущий госдолг. Что касается последнего, то эта проблема действительно вызывает озабоченность властей. В 2014 г. сумма госдолга существенно возросла и достигла 28,2 трлн долл. (55% ВВП). Примерно половина этой суммы прямо или косвенно связана с ростом цен на недвижимость; значительная часть - с финансированием крупных инфраструктурных проектов. Однако угроза экономике не столь велика - кредитные списания (даже если они достигнут очень высокого уровня) затронут сравнительно узкий сегмент китайских финансовых институтов.
5. Стабильному развитию Китая угрожает социальное неравенство. Проблема неравенства характерна не только для Китая, но и для большинства стран, в том числе стран Запада. В процессе экономического роста происходит увеличение разрыва между сельским и городским населением, а также между отдельными группами городского населения. В Китае центральным правительством разрабатываются меры, направленные на усовершенствование политики доходов и системы социальной безопасности, хотя реализация этих мер во многом зависит от местных властей (022).
В целом, считает Уоцел, несмотря на ослабление темпов экономического роста, будущее Китая, благодаря политике реформ, выглядит оптимистичным.
Е.Е. Луцкая
2016.04.023. СИМЭН Дж. ОБЕСПЕЧЕННОСТЬ КИТАЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИМИ И МИНЕРАЛЬНЫМИ РЕСУРСАМИ И РОЛЬ РЫНКОВ.
SEAMAN J. Securing energy and mineral resources for China: Debating the role of markets. - P.: Ifri, 2015. - 24 p. - Mode of access: https://www.ifri.org/sites/default/files/atoms/files/note_seaman_ocppc-ifri_en_.pdf
Ключевые слова: Китай; энергоресурсы; минеральные ресурсы; международная торговля; глобальные рынки природных ресурсов.
Сотрудник Французского института международных отношений (Ifri) и Института глобальных исследований корпорации «Canon» (Canon institute for global studies, CIGS) (Токио) рассматривает политику Китая в области обеспечения экономики природными ресурсами и позиционирования на соответствующих международных рынках, пути решения ресурсной проблемы, а также тенденции развития глобального рынка энергоресурсов и минерального сырья.
Быстрый экономический рост Китая привел к экспоненциальному росту спроса на энергетические и минеральные ресурсы. В настоящее время доля Китая составляет более половины мирового потребления железной руды, алюминия и никеля, более 40% цинка и меди. В 2002-2012 гг. 2/3 глобального роста спроса на нефть пришлось на долю Китая. К 2013 г. страна стала крупнейшим в мире импортером сырой нефти. Замена угля природным газом означает вероятный рост китайского импорта газа к 2020 г. с 50 до 150-200 млрд куб. м (с. 6). Аналогичным образом росли китайские инвестиции в заграничные ресурсодобывающие предприятия.
В стремлении повысить конкурентоспособность госпредприятий и облегчить доступ к внешним ресурсам Китай в начале 2000-х годов инициировал политику стимулирования внешней экспансии и инвестиций китайских компаний, которые только в 2002-
