CC BY
15
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ НАУКИ. УПРАВЛЕНИЕ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ
2016.04.017. ЯНИК Л.Л., ПОПОВА СМ. О НЕКОТОРЫХ ПРАКТИЧЕСКИХ ВОПРОСАХ УПРАВЛЕНИЯ ПРОЦЕССАМИ КОРРЕКТИРОВКИ ПРИОРИТЕТНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ РАЗВИТИЯ НАУКИ, ТЕХНИКИ И ТЕХНОЛОГИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ // Государственное управление. Электронный вестник. -2015 г. - Вып. 48, февраль. - С. 136-161.
Ключевые слова: развитие науки; приоритетные направления развития науки; управление развитием науки; инфраструктура исследований; «гиперсвязанный мир».
Авторы статьи, эксперты Института социально-политических исследований РАН, говоря о некоторых практических вопросах управления процессами корректировки приоритетных направлений развития науки, техники и технологий в России, связывают тренды развития ситуации в данной сфере с последствиями глобальной интернет-революции. В то же время авторы утверждают, что концепция «созидательного разрушения» может быть применима не только к бизнес-стратегиям, но и «в государственном управлении научно-технологическим развитием страны» (с. 137).
Вопрос о формировании и корректировке приоритетных направлений развития науки, техники и технологий и перечня критических технологий в Российской Федерации в его постановке и предложение ответов становятся индикаторами того, насколько динамика систем стратегического планирования в области научного развития соответствует «современным революционным темпам развития мировой науки и скорости трансформации внешних вызовов». На данный момент, отмечают авторы, «временной цикл принятия тех или иных управленческих решений порой может превышать реальные темпы изменений, происходящих с объектом
регулирования под воздействием новых внешних обстоятельств, еще "не отработанных" системой управления» (с. 138-139). Это влечет ряд негативных эффектов, которые были обнаружены в исследовании. Так, наблюдаются рассогласования «в логике и порядке принятия ряда стратегических документов», страдает оперативность и качество «управления изменениями» в системе приоритетов развития науки, техники и технологий, растут риски, «связанные с сохранением традиционного "технократического" подхода к государственной научной политике на фоне возрастания внимания стран-конкурентов к вопросам опережающего развития наук социально-гуманитарного кластера» (с. 139).
Список приоритетных направлений, утвержденных Указом Президента РФ от 7.07.2011, на 01.2015 в значительной мере совпадает со списком, утвержденным 21.05.2006. В то же время ряд логических неувязок, описанных в статье, привел к «довольно парадоксальной ситуации»: «Утвержденные еще в 2006 г. приоритетные направления развития науки, техники и технологий де-факто легли в основу долгосрочного прогноза научно-технологического развития до 2030 г. и соответственно определили "коридор" корректировок и сами перспективы развития отечественной науки» (с. 142). Однако «ожидаемое утверждение скорректированных приоритетных направлений потребует внесения изменений в только что утвержденные прогнозы и приоритеты, сформулированные... "в разрезе" утвержденных приоритетных направлений» (с. 142). Авторы считают, что «именно долгосрочный прогнозный документ (с горизонтом планирования до 2030 г.) должен содержать уточненные, актуальные ориентиры научно-технологического развития страны с учетом современных вызовов» (с. 142).
Обнаружив «большую долю сходства» текущих формулировок с формулировками документов «середины нулевых годов», авторы высказывают озабоченность по этому поводу и предполагают, «что на сегодняшний день одним из залогов конкурентоспособности организаций любого уровня, включая органы государственной власти и государства в целом является не только их готовность к оперативной корректировке целей и приоритетов в соответствии с динамикой реальных вызовов, рисков и угроз, но также умение вовремя отказываться от проектов, эффективность и актуальность которых стала сомнительной в изменившихся условиях. Такой
подход помогает избежать разного рода QWERTY-эффектов и "ловушек развития", которые приводят к бесплодному расходованию ресурсов» (с. 143-144). К тому же еще не завершена работа по корректировке приоритетных направлений развития науки, техники и технологий и перечня критических технологий. Тем не менее авторы позитивно оценивают решение об увеличении срока «для корректировки приоритетных направлений и перечня критических технологий (подпункт "в" пункта 2 перечня изменений)», так как это предоставляет возможность, «в частности, привлечь внимание органов власти к важности стимулирования модернизации наук социально-гуманитарного кластера в современных условиях» (с. 145). Данная проблематика отсутствует как в перечне приоритетных направлений развития науки, технологий и техники в Российской Федерации, так и в действующих документах стратегического планирования стратегического национального приоритета «Наука, технологии и образование», указывают авторы.
В докладе Общероссийской общественной организации «Российская ассоциация содействия науке» (РАСН) по итогам слушаний в Общественной палате РФ (2013) было отмечено, что дисбалансы накопления и использования научного знания, прежде всего в области развития исследовательской инфраструктуры, сохраняются. «В частности, по данным РАСН, доля научных музеев, коллекций, библиотек и других ресурсов инфраструктуры, которые фактически определяют общий уровень научной культуры в стране, не превышает 10% от общего числа объектов инфраструктуры, а их балансовая стоимость составляет 1,12% от стоимости всех объектов» (с. 146).
За период 2009-2013 гг. число публикаций российских ученых по направлению «Social science general» (без направления «Экономика и бизнес», а также междисциплинарных исследований) выросло на 36,7% (по данным Web of science), однако общее число статей - всего 1 851 (а, например, по направлению «Физика» за этот же период - 39 204 статьи). На декабрь 2014 г. из 328 журналов, зарегистрированных в eLibrary по тематике «История. Исторические науки», только 30 изданий имеют импакт-фактор РИНЦ выше 0,1, а электронных журналов крайне мало (с. 147).
Социально-гуманитарное сообщество с энтузиазмом восприняло включение направления «Гуманитарные и социальные науки»
в список девяти приоритетных направлений, поддерживаемых Российским научным фондом (РНФ). Количество исследовательских заявок по данному направлению в 2014 г. «составило 3 474, или 29,5% от общего числа поданных на конкурс (11 775)». В итоге из них было поддержано только 2,7% (94 проекта). То есть в 2014 г. «у "гуманитариев" была удовлетворена лишь каждая 37-я заявка, тогда как в остальных направлениях - фактически каждая десятая» (с. 148).
«Кроме того, анализ итогов четырех первых конкурсов РНФ показал, что тематика социально-гуманитарного кластера стабильно занимает второе место по популярности среди поданных заявок, но никогда не попадает в списки десяти лучших тем поддержанных проектов... Такой результат является арифметически неизбежным, но психологически носит демотивирующий характер» (с. 148-149).
Отталкиваясь от цитаты из интервью помощника Президента РФ А. А. Фурсенко, авторы утверждают, что «на настоящий момент у государства де-факто нет каких-то "далеко идущих планов" в отношении гуманитариев» (с. 149). И это тревожит.
Дело в том, что ряд социальных и гуманитарных технологий имеют «двойное назначение» и могут использоваться, помимо прочего, для дестабилизации политических режимов. Это не акцентируется в общественных дискуссиях, но анализ открытой информации показывает, что в западных странах такие исследования и разработки являются приоритетными.
Так, в США фундаментальные и прикладные исследования в данной области поддерживаются государством и считаются «разработками критически значимых социальных технологий в сфере глобального управления». В Великобритании действует Научный совет по экономическим и социальным исследованиям (Economic and Social Research Council - ESRC) - фонд, управляющий бюджетом в размере 213 млн ф. ст. (2014-2015). ESRC определяет стратегические приоритеты в области развития социальных и экономических наук (с. 150).
Такими приоритетами (в формате исследовательских направлений) являются: «экономическая эффективность и устойчивый рост» (Economic performance and sustainable growth); «воздействие на поведение и обеспечение информационной основы для принятия решений» (Influencing behaviour and informing interventions); «мно-
гообразное и справедливое общество» (A vibrant and fair society) (с. 150). В рамках названных направлений разрабатываются такие темы, как «культура и идентичность», «понимание поведения», «принятие решений», «влияние на поведение», проблемы глобального старения. А развитие данного научного кластера имеет целью, помимо прочего, повышение прогностической ценности социального и гуманитарного знания. Такая постановка задачи стимулирует развитие и других ИКТ, а также цифровую инфраструктуру, системы электронного моделирования и обучения, новые принципы обработки и анализа данных.
Фактически запаздывание с развитием собственных цифровых исследовательских инфраструктур в области социальных и гуманитарных наук, отсутствие (за редким исключением) эффективных междисциплинарных контактов и координации между специалистами в сфере ИКТ и профессиональным сообществом ученых-гуманитариев, указывают авторы, приводит к перетоку интеллектуального капитала за границу. «А значит, речь идет о потере окна возможностей для создания национальной научно-исследовательской экосистемы, обеспечивающей необходимые условия для прорывных отечественных разработок в области гуманитарных и социальных наук» (с. 151).
В нынешних условиях участие в международных исследовательских инфраструктурах сопряжено для России с определенной потерей национальной идентичности, поскольку технологические и информационные платформы создаются и развиваются в рамках англосаксонской «культурной матрицы». Кроме того, на этой же методологии основаны правила расчетов целевых показателей и индикаторов развития науки, технологии и образования, это, в частности, показатели цитирования в англоязычных системах.
Авторы предупреждают, что «никакие программные средства, системы поддержки принятия решений, компьютерные модели и data mining не будут эффективны без положенной в их основу актуальной научной концепции, которая основана на достижениях наук общественно-гуманитарного профиля» (с. 152). Но в рамках «технократической» концепции развития отечественной науки, доминирующей до настоящего времени, гуманитарная проблематика оказалась недостаточно востребованной.
Коренным образом изменить сложившуюся ситуацию, по мнению авторов статьи, могло бы принятие решения о включении в перечень приоритетных направлений развития науки, технологий и техники в Российской Федерации положения о «технологиях управления общественным развитием в условиях меняющегося мира».
С.М. Пястолов
2016.04.018. ГЛОБАЛЬНЫЙ ИНДЕКС ИННОВАЦИЙ 2015: ЭФФЕКТИВНАЯ ИННОВАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ДЛЯ ЦЕЛЕЙ РАЗВИТИЯ.
The Global Innovation Index 2015: Effective innovation policies for development / Dutta S., Lanvin B., Wunsch-Vincent S. (eds.); Johnson Cornell university, INSEAD, WIPO. - 2015. - 418 p.
From content:
DUTTA S., LANVIN B., GURRY F. Preface: Releasing the Global Innovation Index 2015: Effective innovation policies for development. -P.V.
AURIK J., KEARNEY A.T. Foreword: The innovation imperative. -P. VII.
BANERJEE Ch. Foreword: Leveraging policies to trigger innovation. -P. IX.
SULTAN O. Foreword: Government policies: A catalyst for a nation's innovation growth. - P. XI. Executive summary. - P. XVII.
Ключевые слова: глобальный индекс инноваций; инновационная политика; развивающиеся страны.
Выпуск ежегодного отчета «Глобальный индекс инноваций 2015» (ГИИ 2015) - результат сотрудничества Корнелльского университета, INSEAD, Всемирной организации интеллектуальной собственности (World Intellectual Property Organization - WIPO) и других «партнеров знания» (Knowledge Partners). В отчете представлена и проанализирована 141 мировая экономическая система по 79 индикаторам. Отчет состоит из нескольких предисловий, 11 глав и нескольких приложений.
В предисловии, написанном С. Дуттой (заведующий аспирантурой Корнелльского университета), Ф. Герри (генеральный
