CC BY
29УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
2016.03.034. ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА. (Реферативный обзор).
Ключевые слова: уголовный процесс; уголовная политика; права участников уголовного судопроизводства; защита прав человека; принципы уголовного судопроизводства; досудебная стадия расследования уголовного дела; досудебное соглашение о сотрудничестве.
Вопросы обеспечения прав человека и безопасности личности, общества и государства являются ключевыми при изучении российскими учеными-правоведами законодательного регулирования уголовно-процессуальных отношений, уголовной политики государства и принципов уголовного судопроизводства. По мнению исследователей, алгоритм законотворческого и правоприменительного процессов в значительной степени определяют руководящие, системообразующие положения - принципы уголовного судопроизводства. Они характеризуют уровень защиты прав и свобод человека и пределы ограничения этих прав в уголовном процессе (3, с. 5). Вместе с тем, несмотря на огромное количество публикаций, посвященных анализу отдельных принципов уголовного судопроизводства, комплексное их изучение составляет предмет единичных монографических работ. В 2015 г. вышли в свет две такие монографии (1; 4). Авторы данных работ не только раскрывают систему принципов современного российского уголовного судопроизводства, закрепленных в гл. 2, ст. 6-19 УПК РФ, но и характеризуют их содержание, прослеживают взаимосвязи и, что немаловажно, анализируют спорные точки зрения ученых на значение и суть этих принципов, предлагают включить в УПК РФ новые принципы уголовного судопроизводства. Например, по мнению И.В. Смольковой, таковым может стать принцип неприкосновенно-
сти частной жизни. Именно в этой сфере вмешательство правоохранительных органов и суда в частную жизнь носит наиболее острый характер. Кроме того, данный принцип включен в международный каталог прав человека, нуждающихся в особой защите, требующих серьезных гарантий, не допускающих незаконного и необоснованного их ограничения (с. 4, с. 26-27).
Одним из новых принципов уголовного судопроизводства, введенных в гл. 2 УПК РФ (ст. 6.1) Федеральным законом от 30 апреля 2010 г. № 69-ФЗ, стал принцип разумного срока уголовного судопроизводства. В целях обеспечения реализации этого принципа был принят Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». Своевременность закрепления данного принципа в УПК РФ подтверждает судебная практика: с 1998 по 2014 г. ЕСПЧ зафиксировал 172 нарушения права на судебное разбирательство в разумный срок по жалобам от граждан РФ, что составляет 11% от общего числа рассмотренных жалоб против Российской Федера-
ции1.
Принцип разумного срока уголовного судопроизводства обеспечивает права и законные интересы участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и защиты. Обвиняемому это обеспечивает сокращение продолжительности состояния «правовой неопределенности», а равно минимизирует негативные последствия, вызываемые применением мер уголовно-процессуального принуждения. Потерпевшему облегчает доступ к правосудию и скорейшую компенсацию за нанесенный ущерб (1, с. 18).
Включение данного принципа в УПК РФ повлекло не только многочисленные обращения граждан за компенсацией в суды общей юрисдикции, но и жалобы в Конституционный Суд РФ. Как подчеркивается в работе (4, с. 50), поток этих жалоб был обусловлен несовершенством нормативного закрепления данного принципа и потребовал дальнейшего законодательного совершенствования: ст. 6.1 УПК РФ Федеральным законом от 21 июля 2014 г. № 273-ФЗ была дополнена новой частью 3.1, регламентирующей
1 См.: Годовой отчет ЕСПЧ за 2014 г. - Mode of access: http:// www.echr.coe. int/Dokuments/Annual_Report_2014_ENG. pdf
особенности исчисления разумного срока досудебного производства по уголовному делу.
Основываясь на практике ЕСПЧ и положениях ч. 3 и 3.1 ст. 6.1 УПК РФ, в уголовно-процессуальной литературе выделяются следующие критерии разумного срока уголовного судопроизводства: правовая и фактическая сложность уголовного дела; поведение участников уголовного судопроизводства; достаточная эффективность действий суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, дознавателя. Рассмотрение этих критериев, анализ судебной практики и правовых позиций Верховного и Конституционного судов РФ показывает, что дальнейшее совершенствование данного принципа обоснованно осуществляется в направлении повышения правовой защищенности потерпевшего, создания для него условий по реализации своих процессуальных интересов. Для государства в целом эффективное применение указанного принципа позволяет уменьшить нагрузку на правоохранительные органы и судебную систему, сократить количество «длительных» уголовных дел, снизить необоснованные материальные затраты (4, с. 73).
Обеспечение прав участников уголовного судопроизводства ученые-процессуалисты и практики связывают с многочисленными нарушениями принципов уголовного судопроизводства, злоупотреблениями в уголовно-процессуальной сфере. Опыт последних лет показывает, что, несмотря на масштабную судебно-правовую реформу, эффективность судебной защиты прав граждан в процессе уголовного судопроизводства по многим параметрам не выросла; нарушения основных прав и свобод, гарантированных российской Конституцией - права на жизнь и физическое здоровье, права собственности и неприкосновенности частной жизни, права на доступ к правосудию и права на защиту, стали настолько распространены и характер их таков, что можно говорить о повсеместном отсутствии у российских граждан достаточных гарантий защиты от преступности и несправедливости судопроизводства (3, с. 5). Справедливость наказания всецело в руках правоприменителя - дознавателя, следователя, прокурора, судьи. Такая правоохранительная система скорее репрессивна, а деятельности ее субъектов присущ так называемый обвинительный уклон. Нередко это можно назвать судебным произволом, когда при формально правильном примене-
нии судом правовых норм невозможно понять логику суда с точки зрения Конституции РФ и существующей уголовной политики (3, с. 6).
Но чаще в условиях современного отечественного правоприменения имеет место произвол иного рода - нарушения законности и прав личности еще на досудебной стадии расследования уголовного дела, которые во многом предопределяют будущий приговор. Прежде всего, это:
- неадекватное содеянному применение репрессивных мер действующего законодательства - как по сути предъявляемых обвинений, так и в применении обеспечительных мер отправления правосудия;
- фальсификация части обвинений, отдельных эпизодов и элементов доказательной базы, зачастую сопровождающаяся нарушениями процессуальных норм и прав личности - вплоть до жесткого психического или физического обращения;
- неправовое толкование презумпции невиновности и продолжающаяся практика использования признательных показаний как инструмента обоснования допустимости иных доказательств обвинительных приговоров;
- воздействие на работу судебной системы со стороны правоохранительных органов, включая органы прокуратуры, органы внутренних дел и органы федеральной службы безопасности, а также использование административного и политического ресурса исполнительной власти для влияния на конкретные процессуальные и судебные решения, в том числе в судах с участием присяжных заседателей (3, с. 7).
В связи с этим в научной литературе актуализируется проблема оптимизации уголовно-процессуальных отношений в рамках изменяющейся уголовной политики государства, приближение ее к социальным потребностям общества (3, с. 10).
Научный анализ исторического опыта реализации уголовной политики, взглядов ученых на сущность организации этой политики, вопросов формирования основ законодательных и иных мер борьбы с преступностью дан доктором юридических наук, профессором МГИМО (У) МИД России И.Н. Кондратом в его монографии «Уголовная политика государства и нормативное правовое регулирование уголовно-процессуальных отношений» (3). Иссле-
дование концепции отечественной уголовной политики, предпринятое автором, позволило ему сделать вывод о необходимости ее корректировки. Совершенствование данной концепции, по его мнению, должно осуществляться с учетом следующих положений.
1. Правовой характер законодательства и результатов его применения не может оцениваться в отрыве от общих начал уголовно-правового и уголовно-процессуального регулирования, общих принципов российского права, конституционно-правовых основ взаимоотношения личности и государства, общепризнанных принципов международного права.
2. Не допускается расширительное толкование норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства в части, определяющей основания и порядок реализации уголовной ответственности.
3. Законность не должна исключать возможности усмотрения правоприменителя в регулировании уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений, равно как наличие, объемы и пределы усмотрения не должны входить в противоречие с идеями законности.
4. Равенство граждан перед законом должно с необходимостью исключать неоправданно широкую систему иммунитетов от уголовного преследования.
5. Гуманизм уголовного и уголовно-процессуального права не должен входить в противоречие с требованиями социальной и криминологической обоснованности уголовной политики (3, с. 150).
Автор формулирует свое видение целей и задач современной уголовной политики (3, с. 146-150), определяет критерии эффективности уголовной политики, которые должны отражать:
- соотношение объема преступности, установленного на основании виктимологических опросов, с данными правоохранительных органов о числе зарегистрированных преступлений, что позволит реально оценить уровень преступности в стране и результативность реализации мер уголовной политики;
- результативность судебной практики рассмотрения уголовных дел, оцениваемую на основании сведений о соблюдении сроков рассмотрения уголовных дел, решений о квалификации пре-
ступлений, практике назначения уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового и уголовно-процессуального характера;
- общественную оценку эффективности и достаточности мер уголовно-правового реагирования на криминальные угрозы;
- качество работы Президента Российской Федерации, органов законодательной и исполнительной властей в области своевременного и результативного реагирования на угрозы криминального характера;
- соотношение масштабов причиненного преступлениями вреда с сопоставимыми данными о расходах на функционирование правоохранительной системы страны (3, с. 50).
В монографии сформулированы предложения по совершенствованию института уголовно-процессуальных гарантий охраны прав и свобод человека, внесению изменений и дополнений в УК РФ и УПК РФ (3, с. 156-185).
Поиск наиболее эффективных форм обеспечения прав и свобод лиц, вовлекаемых в досудебное производство по уголовным делам, предмет исследования книги И.Н. Кондрата «Обеспечение прав личности в досудебном производстве по уголовным делам: Законодательное регулирование и правоприменительная практика» (2). Автор подчеркивает остроту проблемы нарушения законности и прав личности на досудебной стадии расследования уголовного дела. Именно досудебное производство, отличающееся широким применением мер государственного принуждения и вторжением в сферу частной жизни, нарушением неприкосновенности личности, ущемлением ее жилищных и иных прав, пишет он, является потенциально опасным с позиций законности и обоснованности действий государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность (2, с. 5). В связи с этим И. Н. Кондрат исследует проблемы законодательного регулирования прав участников уголовного судопроизводства, реализации права на квалифицированную юридическую помощь, обеспечения прав личности при производстве следственных действий и при применении мер пресечения в досудебном производстве, а также при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. В частности, ученый предлагает детально регламентировать основания, условия и порядок применения мер, ограничивающих права и свободы лиц; закрепить обязанность следователя (дознавателя)
при возбуждении, а также при отказе в возбуждении уголовного дела уведомить о принятом решении пострадавшего; разрешить предъявление и рассмотрение в рамках уголовного дела всех гражданских исков, связанных с совершенным преступлением; четко регламентировать деятельность защитника по собиранию доказательств; признать допустимым принудительное участие потерпевшего в экспертном исследовании в строго ограниченных случаях; закрепить в уголовно-процессуальном законе обязанность следователя принимать меры к неразглашению обстоятельств, выявленных при производстве следственных действий, частной жизни лиц, участвующих в этих действиях; установить предельный срок содержания под стражей (не более девяти месяцев) и др.
Одной из перспективных с точки зрения теории и практики и дискуссионных новелл уголовно-процессуального законодательства стало досудебное соглашение о сотрудничестве, суть которого заключается в оказании подозреваемым (обвиняемым) активного содействия следствию, вследствие чего он может рассчитывать на смягчение уголовной ответственности. По мнению И.Н. Кондрата, целесообразно распространить институт досудебного соглашения на производство расследования по уголовному делу, осуществляемое в форме дознания. В целях защиты прав и интересов подозреваемого (обвиняемого) автор предлагает предусмотреть в уголовно-процессуальном законе: 1) возможность предварительной встречи прокурора с подозреваемым (обвиняемым), заявившим ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, и его защитником до принятия решения по ходатайству; 2) порядок, согласно которому, во-первых, постановление следователя вне зависимости от того, удовлетворяет ли он ходатайство о заключении досудебного соглашения либо нет, предоставлялось бы прокурору для проверки законности его вынесения; во-вторых, указанное постановление следователя может быть обжаловано участниками уголовного судопроизводства в установленном законом порядке (2, с. 162-163).
Системный анализ проблем, связанных с основаниями и процессуальным порядком заключения досудебного соглашения о сотрудничестве дан в монографии Т.В. Топчиевой «Досудебное соглашение о сотрудничестве в российском уголовном процессе» (5). Автор пытается обобщить первые доктринальные исследования и
практику применения института досудебного соглашения о сотрудничестве, определить его правовую природу и механизм реализации. К наиболее актуальным проблемам автор относит пробелы в правовой регламентации процедуры судебного соглашения о сотрудничестве, в том числе неточность его законодательного определения, недостаточные гарантии прав и законных интересов сторон этого соглашения и др.
Закон впервые предусматривает возможность участия обвиняемого в решении задач, стоящих перед правоохранительными органами (5, с. 34). Однако, как показывает анкетирование практических работников, проведенное Т.В. Топчиевой, досудебное соглашение должно использоваться в исключительных случаях, обусловленных категорией преступления и наличием оснований, свидетельствующих о важном значении содействия обвиняемого в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании соучастников, а также в розыске имущества, добытого в результате преступления (5, с. 35).
По мнению автора, для более последовательного и качественного осуществления процедуры досудебного соглашения о сотрудничестве необходимо: более четко регламентировать обязанности сторон (5, с. 85); законодательно регламентировать круг оснований отказа в удовлетворении ходатайства подозреваемого (обвиняемого) о заключении соглашения о сотрудничестве (5, с. 92); наделить прокурора правомочием по отмене незаконного постановления следователя об отказе в удовлетворении ходатайства обвиняемого или подозреваемого о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, соответственно дополнив п. 6 ч. 2 ст. 37 УПК РФ данным положением (5, с. 84); включить в УПК РФ норму, предусматривающую обязанность стороны обвинения разъяснить подозреваемому (обвиняемому), с которым заключается соглашение о сотрудничестве, что вопросы размера и вида наказания относятся к компетенции суда, а представление прокурора об особом порядке судебного заседания носят рекомендательный характер (5, с. 103); дополнить ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ пунктом 8 следующего содержания: «В случае выполнения стороной защиты в полном объеме взятых на себя обязательств прокурор обязуется подтвердить факт сотрудничества, его значение для раскрытия и расследования уголовного дела, уголовного преследования соуча-
стников преступления, полноту и правдивость сообщенных обвиняемым сведений; вынести представление об особом порядке проведения судебного заседания. По согласованию сторон в досудебном соглашении о сотрудничестве может быть указан вид и размер наказания, которым обязуется ограничиться прокурор, предлагая его суду в порядке, предусмотренном ст. 246 УПК РФ» (5, с. 103).
Список литературы
1. Вилкова Т.Ю. Принципы уголовного судопроизводства России: Монография. -М.: Юрлитинформ, 2015. - 328 с.
2. Кондрат И.Н. Обеспечение прав личности в досудебном производстве по уголовным делам: Законодательное регулирование и правоприменительная практика: Монография - М.: Юстицинформ, 2015. - 176 с.
3. Кондрат И.Н. Уголовная политика и нормативно-правовое регулирование уголовно-процессуальных отношений: Монография - М.: Юстицинформ, 2015. -208 с.
4. Принципы современного российского уголовного производства: Монография / Колл. авт.: Смолькова И.В., Смирнова И.Г., Буфетова М.Ш. и др.; науч. ред. И.В. Смолькова; отв. ред. Р.В. Мазюк. - М.: Юрлитинформ, 2015. - 384 с.
5. Топчиева Т.В. Досудебное соглашение о сотрудничестве в российском уголовном процессе: Монография. - Барнаул: Барнаул. юрид. ин-т МВД России, 2015. - 132 с.
Е.В. Алферова
2016.03.035. МАХОВ ВН., ВАСИЛЕНКО АС. МЕДИАЦИЯ И ДРУГИЕ ПРОГРАММЫ ВОССТАНОВИТЕЛЬНОГО ПРАВОСУДИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ СТРАН АНГЛОСАКСОНСКОГО ПРАВА. - М.: Юрлитинформ, 2015. - 192 с.
Ключевые слова: уголовный процесс; англосаксонское право; восстановительное правосудие; медиация; посредничество; примирение жертвы и преступника.
Вовлечение в сферу уголовного процесса авторитетных, квалифицированных представителей общественности для разрешения конфликтов преступного характера под контролем суда путем медиации называется восстановительным правосудием (с. 3). Восстановительным потому, что: 1) оно видит в преступлении не только нарушение закона, но прежде всего нарушение прав жертвы, считает, что преступление совершено не столько против общественного
