CC BY
124
ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
2016.03.012-013. «СУМЕРЕЧНАЯ САГА» СКВОЗЬ ПРИЗМУ ГЕНДЕРНОЙ СОЦИОЛОГИИ. (Сводный реферат).
2016.03.012. JAMESON C., DANE J. Bite me! The Twilight saga, a fantasy space of self-transformation as self-realization // J. of communication inquiry. - Thousand Oaks (CA), 2014. - Vol. 38, N 3. - P. 243253.
2016.03.013. Twi-dudes and Twi-guys: How Twilight's male fans interpret and engage with a feminized text / Click M.A., Miller B., Behm-Morawitz E., Aubrey J.S. // Men a. masculinities. - Thousand Oaks (CA), 2015. - March 9. - P. 1-21. - Mode of access: http://jmm.sagepub.com/content/early/2015/03/09/1097184X15575159. full.pdf+html [Accessed 14.05.2016.]
Ключевые слова: гендер; С. Майер; «Сумерки»; М. Фуко; правителъственностъ; Р. Гилл; неолиберализм; постфеминизм; гегемонистская маскулинность; феминностъ; массовая культура.
Анализ произведений массовой культуры с целью выявления транслируемых ими установок по отношению к определению мужского и женского - метод исследования, активно используемый в рамках гендерной социологии. В данном контексте вышедшая в начале 2000-х годов четырехтомная вампирская сага «Сумерки»1,
1 «Сумерки» (англ. «Twilight») - популярная серия романов американской писательницы Стефани Майер. В каждой из четырех книг, составляющих «сумеречную сагу», описываются события, происходящие с девушкой по имени Белла Свон, влюбившейся в вампира. Следует отметить, что возлюбленный Беллы -Эдвард Каллен - и вся его «семья» описываются автором как своеобразные «вампиры-вегетарианцы», сознательно отказавшиеся от употребления людской крови и обходящиеся кровью животных. Убедившись во взаимности собственных чувств, главная героиня решает обратиться в вампира с тем, чтобы никогда не расставать-
которая (во многом благодаря удачной экранизации) стала поистине культовым произведением, породившим множество фанфиков и фандомов, не могла остаться без внимания социологов. По «Сумеркам» защищаются диссертации, публикуются монографии и сборники научных трудов1. В рамках настоящей работы мы хотели бы представить последние версии гендерного «препарирования» одного из самых популярных любовных романов современности.
Авторы статьи «Укуси меня! "Сумеречная сага" - фантастическое пространство самопреобразования как самореализации» -Селия Джеймсон (Колледж Голдсмитс, Лондонский университет, Великобритания) и Джулия Дейн (Университет Восточного Лондона, Великобритания) - полагают, что в качестве социального явления «Сумерки» и сформировавшийся вокруг «самой знаменитой вампирской саги XXI в.» дискурс могут быть поняты с помощью предложенного М. Фуко концепта «правительственное™», описывающего сложное и динамичное сцепление практик управления миром с миром управляемых, где последние стремятся отстоять свою самость [012]. Такого рода подход противостоит тем концепциям в рамках теории медиаэффектов, которые, утверждая колоссальную подверженность масс влиянию СМИ, фактически оставляют вне фокуса внимания исследователя вопросы восприятия и ответного поведения индивидов. Сторонники подобного рода концепций определяют образ женской аудитории «саги» (т.е. подав-
ся с бессмертной любовью всей своей жизни. В конечном итоге, преодолев немало опасностей и трудностей (в том числе сопротивление собственного партнера, опасающегося за сохранность чистоты души Беллы), девушка достигает своей цели. Она получает даже больше ожидаемого, так как успевает родить Эдварду ребенка до окончательной трансформации в застывшее во времени сверхъестественное существо. Все части «саги» стали бестселлерами и были переведены на 37 языков мира, в том числе на русский. - Прим. реф.
1 См., в частности: Wilson N. Seduced by Twilight: The allure and contradictory messages of the popular saga. - L.: McFarland, 2011; The Twilight mystique critical essays on the novels and films / Ed. by A.M. Clarke, M. Osborn. - Jefferson (NC): McFarland, 2010; Twilight and philosophy: Vampires, vegetarians and the pursuit of immortality / Ed. by R. Housel, J.J. Wisnevski. - Hoboken (NJ): Wiley, 2009; Mer-skin D. A boyfriend to die for: Edward Cullen as compensated psychopath in Stephanie Meyer's Twilight // J. of communication inquiry. - Thousand Oaks (CA), 2011. -Vol. 35, N 2. - P. 157-178.
ляющего большинства ее читателей) в терминах «отсутствия рациональности», «внушаемости» и «пассивности». Однако С. Джейм-сон и Дж. Дейн находят несколько примитивным рассмотрение «Сумерек» исключительно в качестве примера опасной романтизации психологической агрессии и насильственных отношений. По их мнению, наиболее интересным и требующим социологической интерпретации фактом является то, что на самом деле данная серия книг в первую очередь предлагает современным молодым женщинам фантастический рецепт преодоления вполне реальных проблем, с которыми они сталкиваются в своей повседневной жизни. Причем транслируемый произведением способ противостояния социальному принуждению отражает и воспроизводит ряд специфических неолиберальных ценностей и норм современного западного общества.
В своих рассуждениях авторы опираются на тезис английского социолога, профессора Розалинд Гилл о том, что «автономный, расчетливый, саморегулирующийся субъект неолиберализма обладает сильным сходством с активным, свободным в выборе, творящим самого себя субъектом постфеминизма»1 [012, с. 244]. Желание героини «Сумерек» Беллы превратиться в вампира служит доказательством обнаруженной Р. Гилл связи между неолиберализмом и постфеминистской медиакультурой. С. Майер противопоставляет повседневность среднестатистической американской девушки - одинокой, неловкой и стесненной в средствах - жизни вампиров семейства Каллен - безупречно прекрасных, вечно молодых и бесстыдно богатых, т.е. воплощающих собой основные идеалы неолиберальной масскультуры. Таким образом, как бы парадоксально это ни звучало, в границах нарратива «сумеречной» саги стремление главной героини стать частью вампирского мира, даже ценой потери «человечности», является движением по направлению к нормативным ценностям.
Подчеркивая тотальную конвенциональность мечтаний возлюбленной Эдварда Каллена, авторы апеллируют к эссе американского философа Наоми Зак «Белла Свон и Сара Пейлин: Все старые
1 Gill R. Culture and subjectivity in neoliberal and postfeminist times // Subjectivity. - Basingstoke, 2008. - Vol. 25, N 1. - P. 443.
мифы врут», где отмечается, что «Сумерки» выстроены по законам сказки, идеально приспособленной к «желаниям, тоске и притязаниям всех женщин начала XXI в.»1 [012, с. 246]. В числе трех наиболее важных для молодых американок, и в недостаточной степени учитываемых академическим феминизмом, вещей Н. Зак указываются: «утверждение гетеросексуальности в форме романтической любви и деторождения; привлекательность, отвечающая господствующим стандартам красоты культуры потребления; обретение власти на практике, а не в теории»2 [там же].
Это утверждение резонирует с выводами исследования Л. Блэкмен, посвященного особенностям отражения гендерных аспектов в современных женских глянцевых журналах. Согласно Л. Блэкмен, такого рода издания представляют женщин, ощущающих необходимость самопреобразования за счет привнесенного неолиберализмом «вовлечения в практики самоконтроля, оценки, критического анализа, телесной, эмоциональной и психологической трансформации для достижения желаемых целей»3 [012, с. 247].
Интегрируя вышеописанные концептуальные положения в своем подходе к изучению дискурса «сумеречного» цикла, авторы описывают, каким образом центральные темы «саги» сопрягаются с насаждаемой в неолиберальных обществах идеей работы по самопреобразованию с целью самоактуализации.
Однозначно отнести сагу к типичным любовным романам, эксплуатирующим традиционный сюжет связи «хорошей девочки» с «плохим парнем», мешает изначальное, осознанное и непреодолимое стремление главной героини к изменению самой себя. Это желание как частное проявление свойственной большинству современных девушек жажды самосовершенствования интерпретируется авторами в качестве одного из аспектов современной неоли-
1 Zack N. Bella Swan and Sarah Palin: All the old myths are not true // Twilight and philosophy: Vampires, vegetarians and the pursuit of immortality / Ed. by R. Housel, J.J. Wisnevski. - Hoboken (NJ): Wiley, 2009. - P. 123.
2 Ibid. - P. 125.
3
Blackman L. Self-help, media cultures and the production of female psychopa-thology // European j. of cultural studies. - Thousand Oaks (CA), 2004. - Vol. 7, N 2. -P. 230.
беральной «правительственное™». Говоря о «правительственно-сти», они имеют в виду то множество областей, в которых поведение индивида, безусловно автономного и обладающего свободой выбора, направляется и регулируется различными общественными институтами и усвоенными социумом знаниями. Вслед за М. Фуко, рассматривая субъекта как продукт дискурсивных практик, в фокус своего исследования С. Джеймсон и Дж. Дейн помещают транслируемые «Сумерками» нормативные дискурсы гендера, романтической любви и семейных отношений [012, с. 249].
Они приводят высказывание Р. Хаусел об опасности «Сумерек» как произведения, где в привлекательной для молодых женщин форме преподносятся отношения, сопряженные с моральным давлением. По ее мнению, очевидная внушаемость молодой женской аудитории отражена в характере Беллы, чья самооценка настолько подорвана партнером, что она готова полностью раствориться в нем, как каждая женщина, молча страдающая от домашнего психологического насилия. Р. Хаусел описывает произведение С. Майер как «хронику молодой женщины, подвергнутой насилию, преследованию и промывке мозгов, приведших к присоединению к культовой семье»1. Такое специфическое прочтение «саги» отражает широкую дискуссию о сути «токсичных» отношений. Подобные вопросы поднимаются в рамках практик работы над собой, достижения эмоциональной самодостаточности. Но детально анализируя перипетии сюжета и определяющие черты главных героев, а Белла - единственная, в чье сознание не может проникнуть обладающий телепатическими способностями Эдвард, - авторы приходят к выводу, что «Сумерки» не оправдывают подчиненность женщины, а, напротив, указывают путь преодоления манипуляций со стороны партнера. Апеллируя к работам Т. Миллер2, С. Джеймсон и Дж. Дейн подчеркивают, что популярная культура, будучи значимым пространством установления неких истин, в соотнесении с которыми мы понимаем себя и работаем над собой, одновремен-
1 Housel R. The «real» danger: Fact vs. fiction for the girl audience // Twilight and philosophy: Vampires, vegetarians and the pursuit of immortality / Ed. by R. Housel, J.J. Wisnevski. - Hoboken (NJ): Wiley, 2009. - P. 178.
2
Miller T. Technologies of truth: Cultural citizenship and the popular media. -Minneapolis: Univ. of Minnesota press, 1998.
но является полем, где каждая из этих истин активно оспаривается и подвергается критическому анализу. Таким образом, само по себе прочтение и обсуждение «Сумерек» может интерпретироваться как часть работы над установлением своих границ и сохранением самоконтроля в условиях психологического давления [012, с. 250-251].
В своих рассуждениях о значении фэнтези в популярной культуре авторы опираются на работы В. Уолкердайн, развивающие тезис М. Фуко о дискурсивном производстве социального субъекта. С. Джеймсон и Дж. Дейн исходят из того, что популярная культура может трактоваться не только как пространство правитель-ственности, но также как способ «социального фантазирования», посредством которого распространяются социально и исторически обусловленные версии субъектности1 [012, с. 252]. Культурные тексты, подобные «Сумеркам», представляют собой символические решения ситуаций, определяемых В. Уолкердайн как «духовные конфликты, проживаемые в вымышленных ситуациях»2. Эти фантазии сами по себе должны быть поняты как рожденные в рамках сложного комплекса дискурсивных отношений, за счет которых формируется субъектность. Как пишут авторы, цитируя В. Уолкер-дайн, «мы должны начать рассматривать пространство фэнтези как территорию надежды, а также ухода от угнетения» [012, с. 253]. Таким образом, фэнтези переосмысливается как социально значимая сфера, несущая функцию защиты от боли и опыта страданий, т.е. нечто большее, чем банальное отражение несбыточных желаний подавленного коллективного бессознательного.
Соответственно, заключают авторы, произведения «сумеречного» цикла отражают и воспроизводят сложный дискурс утверждения неолиберальной женской самости, т.е. желающей самотрансформации, но не ценой собственной автономности или способности сопротивляться давлению «других». Сага формирует фантастический нарратив решения проблемы неравных отношений в паре за счет осознанного самопреобразования женщины в направлении самоактуализации - процесса, позволяющего ей без утраты собственного Я достичь столь желаемых и одобряемых со-
1 Walkerdine V. Daddy's girl. - L.: Macmillan, 1997. - P. 179.
2 Walkerdine V. Schoolgirl fictions. - L.: Verso, 1990. - P. 88.
временных обществом целей: материального благополучия, успешного материнства и полноценной сексуальной жизни [012, с. 254-256].
Иной ракурс прочтения «Сумерек» демонстрирует коллектив авторов в составе Мелиссы Клик, Брэндона Миллера, Элизабет Бем-Моравиц (Университет шт. Миссури, США) и Дженнифер Стивенс Обри (Университет шт. Аризона, США) [013]. В своей статье «"Сумеречные чуваки" и "сумеречные парни": Интерпретация и работа мужчин-фанатов "саги" с феминизированными текстами» они исходят из представления о том, что изучение мужской аудитории любовно-фантастических романов способствует пониманию той роли, которую «женские» масс-медиа играют в конструировании юношеской и мужской гендерной идентичности.
В тени огромной армии фанаток «сумеречного» цикла, превративших его, по словам С. Дойл, в «крайне значимый фактор культуры»1 [013, с. 2], но одновременно - объект иронии со стороны более взыскательной читательской публики, оказалась мужская аудитория саги. Попытки мужчин скрыть свой интерес к книгам С. Майер высветили допустимые пределы юношеских и мужских медиапредпочтений в культуре, обозначенной австралийским социологом Рейвен Коннел как культура гегемонистской маскулинности. Цитируя М. Киммела, авторы пишут, что чтение любовных романов нарушает «код настоящего парня» («the guy code»), т.е. «комплекс установок, целей и личных черт, которые в совокупности определяют то, что значит быть мужчиной»2 [там же]. Следование коду нормативной маскулинности диктует «парням» выбор видеоигр, ТВ-программ, фильмов и журналов, создающих фантастическую среду, где они могут быть «грубыми, агрессивными и политически некорректными»3. Такого рода медиа также сообщают естественный характер заложенному в «коде» предписанию молодым мужчинам оставаться эмоционально закрытыми, подавлять в
1 Doyle S. Girls just wanna have fangs // The American prospect. - Princeton
(NJ), 2009. - Vol. 20, N 9. - P. 29-31.
2
Kimmel M. Guyland: The perilous world where boys become men. - N.Y.: Harper, 2008. - P. 45.
3 Ibid. - P. 160.
себе стремление к сопереживанию и взвинчивать собственные амбиции.
На основе анализа интервью и фокус-групп, проведенных с парнями - участниками фандомов «Сумерек»1, авторы реферируемой статьи предприняли попытку выявить используемый мужчинами механизм согласования своей маскулинной идентичности с увлечением типично «женской» литературой. При этом направление научного поиска американских социологов определило представления о том, что феминность и маскулинность являются своего рода конструктами, формирующимися в пространстве социокультурных и социально-психологических координат. Соответственно структура и содержание этих конструктов не должны восприниматься в качестве некой константы [013, с. 3-15].
По словам авторов статьи, опыт участников проведенного ими исследования наглядно доказывает правомерность допущения М. Даффетта о том, что когда «...какой-либо мужчина находит интересным жанр, в целом ориентированный на женскую аудиторию -мыльные оперы или любовные романы, - он воспринимается как чрезвычайно подозрительный тип»2 [013, с. 16]. При этом все респонденты констатировали, что приватное обсуждение «Сумерек» в кругу семьи и с романтическими партерами неожиданным образом наполнило их личные отношения с близкими более глубоким смыслом. Однако на людях мужчины пытались скрыть или оправдать свой интерес к романам для подростков. Анализ используемых ими стратегий намеренного умолчания о своем участии в фан-доме С. Майер или поддержания маскулинной идентичности за счет акцентуации экшн-составляющей цикла в ущерб любовной линии, по мнению авторов, расширяет ограниченные знания о продуцируемых медийными текстами гендерных границах. Интервью с мужчинами - фанатами «Сумерек» демонстрируют, что даже если гегемонистская маскулинность инкорпорировала отдельные романтические ценности и поведенческие нормы в целях сохранения
1 Возраст респондентов (общее число - 42 человека) варьировался в промежутке от четырнадцати до пятидесяти лет. Большая часть участников (34 человека) обозначила свою гетеросексуальную ориентацию. - Прим. реф.
2
Duffett M. Understanding fandom: An introduction to the study of media fan culture. - N.Y.: Bloomsbury, 2013. - P. 206.
своего доминирующего положения, социальные санкции, направленные против парней, получающих удовольствие от условно «женских» текстов, никуда не исчезли.
Исследование выявило спорный характер тезиса культурологов Р. Аллена и Т. Модлески1 о том, что мужчинам свойственно презрительно относиться к эстетике «женской» литературы. Активное и эмоциональное участие респондентов в обсуждении характеров главных героев саги доказывает обратное: одинаковую степень заинтересованности мужчин и женщин в психологических мессед-жах любовных романов. В данном случае авторам представляется важным констатировать крайне значимый для мужчин-респондентов аспект: отношения Беллы и Эдварда не нарушают традиционные, гетеронормативные гендерные роли, регулирующие патриархальные культуры, в которых живут участники исследования.
Но несмотря на то что мужчины-фанаты «Сумерек» в той же степени, что и женская аудитория, подвергаются воздействию произведения, опыт переживаний респондентов оказался отчетливо опосредован гендерными границами, которые определяют одни медийные тексты как «мужские», и другие - как «женские». Стремясь к разрушению сложившихся стереотипов, исследователи отмечают, что хотя их предложение и может показаться кому-то излишне романтичным, «размывание границ между и вокруг медийных текстов, рассматриваемых как маскулинные и фемин-ные, аналогично социальным оценкам, исходящим из допущений о том, кому эти тексты подходят, увеличило бы возможности для более нюансированного гендерного сопереживания и идентификации» [013, с. 18]. С учетом влияния медийных текстов на наши гендерные идентичности такого рода возможности могли бы оказать важное воздействие на механизмы взаимодействия и самоидентификации мужчин и женщин, заключают авторы.
А.М. Понамарева
1 Allen R.C. Speaking of soap operas. - Chapel Hill: The Univ. of North Carolina press, 1985; Modleski T. Loving with a vengeance: Mass-produced fantasies for women. - Hamden (CT): Archon books, 1982.
