CC BY
19
с. 13]. Проект предусматривал организацию пространства для решения всех перечисленных задач, «поддерживая образ, заданный советскими идеологами» [003, с. 13]. Но хотя ЦПКиО Свердловска планировался как эталонное рекреационно-досуговое пространство Урала, финансовые трудности, последовавшие после ликвидации в 1934 г. Уральской области, заставили его учредителей и администрацию заметно удешевить и упростить исходный замысел. В итоге «альтернативный сценарий масштабного производства нового горожанина в сложно организованном пространстве культурного комбината остался в проекте» [003, с. 15], а Центральный парк стал просто одной из досуговых площадок Свердловска.
В заключение авторы статьи обращают внимание на ряд недостатков и просчетов в организации новых рекреационных практик по типу ЦПКиО. В отличие от идеологически ориентированного культурно-политического комбината по генерации культурного горожанина советского толка клубные сады 1920-х годов конкурировали между собой и ориентировались на запросы посетителей; более того, члены клубов имели возможность влиять на политику администрации досуговых учреждений. Эта «камерность» и «интимность» в содержании культурного отдыха были вычеркнуты из проекта больших центральных парков, где возобладала ориентация на массовость и помпезность, что увеличило дистанцию между парком и главными потребителями новой культуры - посетителями.
Е.В. Якимова
2016.02.005. БЭК Л. ПОЧЕМУ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ: О КЛАССАХ, СООБЩЕСТВАХ, ИЛИ О ТОМ, КАК ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ ПРИГОДНОЙ ДЛЯ ЖИЗНИ. BACK L. Why everyday life matters: Class, community and making life livable // Sociology. - L., 2015. - Vol. 49, N 5. - P. 820-836.
Ключевые слова: повседневность; класс; сообщество; ком-мунитарная мораль; рождественские традиции в Великобритании.
Лес Бэк, профессор социологии Голдсмитса (Лондонский университет, Великобритания), публицист и автор документальных фильмов, считает повседневность специфической мультидисцип-линарной областью научного анализа, который позволяет выявить
скрытый социальный смысл обыденных жизненных практик и рутинных действий. «Сосредоточившись на повседневных повторяющихся событиях, - пишет Бэк, - мы получаем доступ к процессу сообщения социальной жизни качества собственно жизненности вместе с присущими этому качеству временными ключами» [с. 821]. Поэтому социология повседневности - это попытка взглянуть на общество принципиально иным образом и увидеть его не только как набор структурно упорядоченных элементов, но прежде всего как «живую динамичную сущность, обладающую ритмами и временными параметрами» [с. 820]. В этом смысле преимущество социологии, изучающей повседневность наряду с прочими дисциплинами (антропологией, культурологией, географией, философией), состоит в культивировании особой социальной «чувствительности» (восприимчивости), которая со времен И. Гофмана позволяет исследователю заметить то, что обычно проходит незамеченным. В данной статье к разряду «замеченных незаметно-стей», придающих социальной жизни свойство «жизненности», отнесены способы рождественского декорирования дома, которые, по мнению автора, имеют самое непосредственное отношение к классовым характеристикам, социальной памяти и культурной истории того или иного (в данном случае - соседского) сообщества.
Объектом полевого исследования Л. Бэка (применялись методы включенного наблюдения (2013-2014), интервью, контент-анализа местной прессы, изучения архивных данных) стал крупнейший район муниципальной застройки Большого Лондона под названием Новый Эддингтон (далее - НЭ) в Кройдоне. Семья автора получила социальное жилье в НЭ в 1966 г.; Л. Бэк провел там детство и юность, а позднее регулярно посещал это место, поддерживая контакты с семьей, друзьями детства и соседями. Поэтому, по его словам, НЭ стал отправной точкой работы его социологического воображения [с. 821].
Строительство доступного муниципального жилья для малоимущих жителей Лондона и обитателей трущоб в НЭ началось в 1938 г. Глава крупного национального строительного холдинга Чарльз Бут предполагал создать в окрестностях Кройдона «зеленую деревню», или город-сад, - новое социальное пространство, в котором преображенный физический ландшафт будет дополнен комму-нитарной моралью и «духом, отвечающим задачам общественного
прогресса» [с. 824]. Предполагалось построить 4400 малоэтажных зданий с придомовыми территориями, несколько магазинов, церковь, две школы и кинотеатр. Перед началом Второй мировой войны в НЭ проживало 2000 человек; помимо арендной платы, жители были обязаны еженедельно вносить два пенса на нужды сообщества [с. 825]. Обитатели НЭ в основном представляли низы британского общества, многие испытывали симпатию к лейбористам и отличались стойким презрением к ценностям среднего класса (в частности - к манере «задирать нос и держаться высокомерно», «писать письма», «рассуждать о непонятном», «критиковать и ныть вместо того, чтобы делать дело» [с. 827]). О социально-классовых антипатиях жителей довоенного НЭ, а также об их бытовых пристрастиях и жизненных предпочтениях позволяют судить публикации местного журнала, который в 1938 г. регулярно помещал на своих страницах интервью с представителями местного сообщества. Как свидетельствуют эти публикации, в НЭ любили хороший чай, крепкий эль, домашнего кролика и политику лейбористов [с. 827]. В географическом отношении район НЭ был относительно обособлен от основной части Кройдона и отличался более холодным климатом, за что получил название Маленькой Сибири. В предвоенные годы его отличал дух независимости и сплоченности, подчеркивает автор настоящей статьи.
Послевоенные экономические трудности положили конец социально-архитектурной утопии города-сада. В 1955 г. 55 тыс. человек в Кройдоне ожидали муниципального жилья, по всей стране тысячи британцев не имели крыши над головой. В эти годы началась массовая бессистемная застройка НЭ, причем предпочтение отдавалось дешевым домам заводской сборки и низкой комфортности. В конце 1960-х годов эти «кроличьи норы», как называли их обитатели, были снесены; на смену им пришли двухэтажные дома, которые, однако, также не соответствовали требованиям, некогда выдвинутым Ч. Бутом. В районе были возведены объекты социального назначения и даже промышленные предприятия. Современный НЭ не только сохранил свою репутацию района для рабочих, но даже получил эпитет «рабочей свалки» и «отстойника». Быть выходцем из НЭ в глазах жителей Кройдона и Большого Лондона означает принадлежать к людям низшего сорта, к сообществу «ча-
вов»1, или к категории тех, кто потенциально опасен для респектабельного общества. В 2011-2012 гг. британские СМИ подробно освещали криминальные события и беспорядки в НЭ; имена 12-летней Тии Шарп (погибшей от руки сожителя ее бабушки) и Эммы Уэст (молодой женщины, обвиненной в публичных высказываниях расистского толка) стали символами социального неблагополучия Британии.
На этом социально-культурном фоне Бэк анализирует традицию семьи своего друга детства Алекса Хопкинса (30-летнего водителя автобуса в НЭ), отец которого питал слабость к богатому -яркому и кричащему - убранству собственного дома в 80-х годах прошлого столетия. Эта традиция была связана с желанием главы семьи отмечать таким образом день рождения супруги, для которой в свое время подобный праздник устраивала ее мать, чтобы компенсировать дочери трудное детство в неполной семье. Помимо чисто семейных причин, Хопкинс-старший также руководствовался соображениями благотворительности. По словам сына, это был человек крайне отзывчивый на чужую беду и готовый прийти на помощь любому. Таким образом, его ярко украшенный дом - своего рода «рождественский маяк» - олицетворял собой праздник и надежду на лучшие времена для всех соседей. За выдающийся декор дома Хопкинс-старший был даже удостоен премии одной из лондонских телепрограмм, которая дала возможность семье Хоп-кинсов посетить на Рождество Лапландию. В 2004 г., когда умер отец, Алекс распродал дорогие рождественские украшения. Однако в 2013 г. сын решил возродить семейную традицию и таким образом почтить память отца, а также собрать средства для местного хосписа, где тот провел свои последние дни. Потратив солидную сумму, Алекс организовал грандиозный праздник для соседей - с фейерверком, разноцветными огнями, светящимися фигурками на крыше, «деревом желаний», чаем в саду и сбором средств.
Анализируя практику украшения домов к Рождеству в НЭ (на примере семьи Хопкинсов), автор подчеркивает социально-
1 Чавы (англ. - еЬаУ8) - уничижительное прозвище молодых людей в Великобритании, белых подростков - выходцев из рабочих семей, которых отличают манера одеваться (спортивный костюм, белые кроссовки, бейсболка и цепь на шее), низкий уровень культуры, специфический жаргон и агрессивное поведение; символ вульгарности и невежества. - Прим. реф.
классовую дистанцию между благопристойностью и строгим вкусом среднего класса (где принято скромное, но солидное украшение жилища фонариками белого цвета) и пристрастием рабочих к ярким разноцветным гирляндам и фигуркам. Рождественский китч в НЭ автор считает свидетельством устойчивости определенных, классовых по своему историческому генезису традиций, прежде всего - готовности приносить радость другим, жить для других и помогать тем, кто в беде. Как свидетельствуют портретные зарисовки 1938 г., старожилы НЭ также акцентировали свое отличие от буржуазного мира, который «глух к чужому горю», и проявляли уважение к тем, кто готов «заботиться о людях». Именно таким человеком был Хопкинс-старший, именно эту традицию успешно возрождает его сын.
Незатейливый пример с рождественскими гирляндами разного стиля в НЭ и в более респектабельных районах Большого Лондона, пишет в заключение Лес Бэк, демонстрирует глубокий социальный смысл рутинных практик повседневности, скрывающих в себе верность культурным традициям и вполне определенным вехам культурной и классовой памяти. В данном случае пристрастие к кричащему рождественскому декору (без оглядки на веяния моды или требования буржуазного вкуса) свидетельствует о стремлении новых поколений в НЭ проявить ту самую жизненную стойкость и одновременно сострадание к нуждающимся, что были свойственны их дедам и отцам. В теоретико-методологическом отношении преимущество «живого» изучения повседневной социальной реальности по сравнению с анализом данных, полученных более традиционными социологическими методами, состоит в том, что таким образом можно получить представление о сложных формах переживания классовой идентичности как определенного культурно-исторического опыта в гуще обыденных социальных практик. По терминологии И. Гофмана, подобный стиль социального исследования вплотную приближает нас к вопросу о том, как классовая принадлежность «проживается» в повседневной жизни посредством сложных структур взаимных отношений и чувств людей. В конечном счете, по мнению автора статьи, ключевые аргументы в защиту изучения повседневности в рамках социологической традиции состоят в следующем. Во-первых, это способ выделить ключевые публичные проблемы и темы в контексте обыденной
жизни, а во-вторых - возможность связать между собой микросоциологию и индивидуальные жизненные нарративы с более масштабными социальными трансформациями.
Е.В. Якимова
2016.02.006. БИЛЬРО С. «СТРИТ-АРТ», ИЛИ КАК ПРЕОБРАЖАТЬ С ПОМОЩЬЮ ВООБРАЖЕНИЯ ГОРОДСКУЮ ОБЫДЕННОСТЬ.
BILLEREAU S. «Street art» ou comment rêver l'ordinaire urbain // Sociétés. - P., 2014. - N 4. - P. 81-89.
Ключевые слова: город; психогеография; стрит-арт; граффити; прохожий.
В статье Себастьяна Бильро (д-ра изобразительных искусств и искусствоведения Университета Париж I (Пантеон-Сорбонна), Франция) рассматривается возможность альтернативного существования в повседневном городском пространстве, в частности, его субъективного преобразования с помощью психогеографии и стрит-арта.
Рассмотрение городского пространства с разных точек зрения заставляет обратить внимание на возможности иного, отличного от привычного, восприятия этого пространства. Речь идет о пси-хогеографии1 - подходе, подразумевающем определенный способ взаимодействия человека со средой, чаще всего городской. Прохожий, следуя привычным городским маршрутам, в окружении обычных - зачастую ничем не выдающихся - городских ландшафтов, как правило, полагается на свои впечатления от увиденного. Он взаимодействует со средой, опираясь не на логику, а на эмоции, настроение, фантазию, ассоциации. Соответственно, продолжает автор, «подобная позиция заставит нас исходить из внутреннего, сверхчувствительного, личностного, основанного на вымысле подхода к городскому пространству» [с. 82].
Первым, кто предложил воспринимать перемещения в пространстве подобным образом, был немецкий философ, друг И. Канта, Карл Готлоб Шелле. В своем трактате «Искусство гу-
1 Термин предложен в 1953 г. участником Леттристского интернационала Иваном Щегловым в статье «Свод правил нового урбанизма». Подробнее о Лет-тристском интернационале см. ниже. - Прим. реф.
