CC BY
20
2011-2012 гг., но она встретила гораздо более сильную оппозицию со стороны Еврокомиссии в случае «Южного потока». Возражения Еврокомиссии по «Южному потоку», вероятно, сыграли свою роль в решении В. Путина свернуть проект трубопровода в декабре 2014 г.
В апреле 2014 г. Россия подала иск в ВТО по поводу законности действия Третьего энергетического пакета. Москва утверждает, что он предвзято относится к российским услугам по транспортировке природного газа трубопроводами и к сервисным поставщикам. Сейчас иск рассматривается арбитражем ВТО.
Конфронтация между Еврокомиссией и «Газпромом» сохраняется, поскольку Брюссель решил продолжить антимонопольное расследование против российской компании. Наиболее вероятно, что «Газпром» попытается урегулировать проблемы с Еврокомиссией прежде, чем начнется судебное разбирательство. Судебное дело может продлиться несколько лет, и, если «Газпром» его проиграет, он должен будет заплатить большой штраф (до 10% годового оборота). Эта перспектива делает юридические тяжбы крайне непривлекательными для российской компании.
Таким образом, у Еврокомиссии существует достаточно рычагов, чтобы договориться о соблюдении норм ЕС и одновременно поддержать деловые отношения с «Газпромом». Одновременно ЕС устраняет потенциальные попытки России политизировать газовую торговлю. Автор подчеркивает, что инвестиции и усилия ЕС должны быть направлены, прежде всего, на расширение использования внутренних источников возобновляемой энергии и на повышение энергоэффективности, а не на создание дорогой транспортной инфраструктуры для ископаемого топлива.
М.А. Положихина
2016.01.060-063. ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИЙСКИХ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИХ АЛЬЯНСОВ. (Сводный реферат).
2016.01.060. MILOV V. Les nouvelles alliances énergétiques russes: Mythes et réalités // Russie.Nei/Visions. - P., 2015. - № 86. - 21 p. -Mode of access: https://www.ifri.org/sites/default/files/atoms/files/ ifri_rnv_8 6_fra_milov_energy_j uin_2015.pdf
2016.01.061. LOCATELLI C. Les échanges gaziers entre la Russie et la Chine à l'aune de leur sécurité énergétique // Cahier de recherché EDDEN. - Grenoble, 2015. - N 2. - 15 p. - Mode of access: http://edden.
upmf-grenoble.fr/IMG/pdf/CR2-2015_CR2-205_CL_echanges-gaziers-Russie-Chine.pdf
2016.01.062. VILLARET A. de. Russie - de la chute des prix des hydrocarbures // Lettre mensuelle d'Aymeric de Villaret. - 2015. - N 19. -21 p. - Mode of access: https://aymericdevillaret.files.wordpress.com/ 2015/02/lettre-nc2b019-russie-de-la-chute-des-prix-des-hydrocarbures.pdf
2016.01.063. GERARD Th. Gaz russe: Poutine regarde à l'est! // Politiques energetiques. - 12.01.2015. - Mode of access: http://www.politiques-energetiques.com/gaz-russe-poutine-regarde-lest
Ключевые слова: Россия; Китай; Турция; ЕС; газовые контракты; цена газа; «Сила Сибири»; «Турецкий поток».
В статьях российского (060) и французских специалистов (061, 062, 063) в области энергетики рассматриваются перспективы диверсификации экспорта российского газа.
Падение цены нефти в 2014 г. и введение западными странами антироссийских санкций в связи с украинским кризисом оказали серьезное влияние на российскую экономику. По прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), объем добычи нефти в России в 2015 г. сократится на 1,4%, а к 2019 г. - на 10,5% (3, с. 7), в то время как на углеводороды приходится 11% российского ВВП и более 50% доходов бюджета (4). В этой ситуации Россия с ее огромными запасами ископаемых ресурсов в Восточной Сибири может переориентироваться на азиатские рынки, в частности на китайский. В 2013 г. потребление газа в Китае составляло 170 млрд куб. м, а к 2020 г. ожидается его рост до 420 млрд куб. м (3, с. 18). Для обеих стран газовая торговля является частью стратегии диверсификации, обеспечивающей энергетическую безопасность (061, с. 1).
Поворотным моментом в энергетической политике и России, и Китая многие эксперты считают подписание в мае 2014 г. контракта на поставки газа по газопроводу «Сила Сибири» (061, с. 1; 062, с. 18; 063). Хотя предусмотренный объем поставок газа невелик (38 млрд куб. м газа в год), контракт, по мнению К. Локателли, представляется логичным, учитывая близость рынков и схожесть правил регулирования и моделей организации газового сектора, для которого характерно управление иерархического типа с опорой на конкурентные зоны в определенных сегментах рынка. Основой
этой структуры в обеих странах являются вертикально интегрированные компании с мажоритарным участием государства (061, с. 1).
Поворот к Азии является ответом России на неопределенность перспектив экспорта газа на рынок ЕС. Это может позволить «Газпрому» компенсировать возможные потери доходов на европейском рынке, а также возместить снижение налоговых поступлений в бюджет (061, с. 4).
Однако В. Милов критически оценивает практические результаты китайско-российских энергетических отношений в последние полтора года, ставя под сомнение реалистичность самой идеи создания широкомасштабного китайско-российского партнерства. Во-первых, проект «Сила Сибири» на фоне развивающегося партнерства между Китаем и Туркменистаном не представляется достаточно масштабным. Максимальный объем поставок в 38 млрд куб. м газа в год будет достигнут только к 2031 г., тогда как в соответствии с заключенными соглашениями с Туркменией туркменский газовый экспорт в Китай должен составить 40 млрд куб. м в 2015 г. и 65 млрд куб. м в 2020 г. (060, с. 7-8).
Более того, при реализации проекта у «Газпрома» возникли определенные финансовые проблемы. При подписании контракта предполагалась предоплата поставок газа на сумму в 25 млрд долл. (060, с. 8). Однако впоследствии от этой идеи пришлось отказаться. Учитывая фактическое закрытие международных финансовых рынков для ряда российских заемщиков, связанных с государством, а также ухудшение финансового положения самого «Газпрома», возникают сомнения в способности компании финансировать строительство газопровода за счет собственных источников. В 2014 г. по сравнению с 2013 г. он потерял около 14 млрд долл. экспортных доходов на рынках Европы и СНГ. Сокращение экспорта продолжилось и в 2015 г. (за четыре месяца экспорт в Европу снизился на 14% по сравнению с аналогичным периодом 2014 г.). Но если в 2015 г. расходы на строительство газопровода составляют 1 млрд долл., то в 2016 г. запланированы вложения в 5 млрд долл. Поэтому, считает В. Милов, в 2016 г. ситуация со строительством «Силы Сибири» может стать критической: в настоящее время источники этих средств не определены (060, с. 8).
Хотя цена поставок газа по контракту «Сила Сибири» неизвестна, по оценкам независимых экспертов, она составляет около 10 долл./млн БТЕ1, что, по мнению В. Милова, едва обеспечивает его рентабельность. При этом только расходы на добычу газа могут достигнуть 4 долл./млн БТЕ, а если транспортные расходы до китайской границы будут превышать 5 долл./млн БТЕ (060, с. 9), экономическая целесообразность всего проекта ставится под сомнение. Это подтверждается просьбой «Газпрома» освободить проект «Сила Сибири» от всех основных налогов. Кроме того, при снижении цен на нефть экономические параметры проекта могут ухудшиться. В. Милов приходит к выводу, что попытки представить газопровод «Сила Сибири», обеспечивающий поставки газа в три северо-восточные провинции Китая, как «поворотный» глобальный проект, несостоятельны. Этот проект носит региональный характер.
К. Локателли не так пессимистична в своих оценках контракта «Сила Сибири» (061). Она считает, что цена в 10 долл./млн БТЕ примерно соответствует цене долгосрочных контрактов «Газпрома» на немецкой границе и цене импортируемого Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (СОТС) газа из Центральной Азии. Кроме того, эта цена, по ее мнению, отвечает как российским, так и китайским интересам, обеспечивая и «Газпрому», и СНРС достаточный уровень рентабельности. Поскольку политика энергетической безопасности Китая строится на поддержании конкурентного равновесия между основными источниками снабжения, то цена газа по проекту «Сила Сибири» может стать эталоном для других будущих закупок, в частности для закупок сжиженного газа.
Однако следует иметь в виду, что после пересмотра цен в начале 2015 г. цена на российский газ по европейским контрактам была установлена на уровне 9,15 долл./млн БТЕ. Также следует учитывать, что на цену газа может значительно повлиять снижение цены нефти (061, с. 7).
Кроме того, с мая 2014 г. не было заключено ни одной из предполагавшихся крупных сделок: СНРС отказалась от 49%-го пакета акций в проекте строительства завода по сжижению газа во
1 БТЕ - британская термическая единица (БТЦ), единица измерения тепловой энергии в английской системе мер. 1 тыс. куб. м газа содержит 35 800 000 БТЕ. - Прим. реф.
Владивостоке; не расширен майский контракт по газовым поставкам по восточному маршруту; не заключены значимые соглашения в рамках контракта по газовым поставкам по западному маршруту «Алтай». Между Россией и Китаем не было заключено ни одной крупной сделки по продаже российских энергетических активов. В частности, заключению сделки по продаже СНРС 10% Ванкор-ского нефтяного месторождения помешал разрыв в оценках стоимости активов. Усилению этого расхождения способствовало резкое падение цен на нефть. Кроме того, Китай, видимо, не удовлетворен предложенным ему миноритарным пакетом акций, сходным с предложениями, сделанными другим партнерам, например, индийским компаниям. По тем же причинам пока не реализована продажа СОТС долей в арктических участках Баренцева и Печорского морей, объявленная в 2013 г.
Вопреки ожиданиям, Китай не заменил Запад в качестве главного кредитора России. Это связано с недостаточной развитостью китайской финансовой системы по сравнению с западной и ее ориентацией не столько на кредитование иностранных проектов, сколько на предоставление займов отечественному бизнесу и экспортерам. Поэтому китайские финансовые институты не обладают опытом и инструментами для оценки и ограничения рисков при кредитовании внешних заемщиков. Кроме того, падение цен на нефть, экономический спад, западные санкции и т.д. отразились на надежности России как заемщика. Таким образом, считает В. Милов, стратегия диверсификация экспортных направлений на восток пока не приблизилась к реализации.
В то же время К. Локателли отмечает, что переориентация газового экспорта на Азию носит средне- и долгосрочный характер. По оптимистичным оценкам, к 2025 г. российский экспорт газа в Азию может составить 100 млрд куб. м (061, с. 4).
В отличие от многих экспертов В. Милов полагает, что разворот России от Европы как основного потребителя российских нефти и газа к Китаю трудно осуществить. Во-первых, нефть является менее «политизированным» товаром, чем газ. Существующая логистика нефтепоставок из ряда российских регионов в Европу намного удобнее, чем экспорт нефти в Китай. Поэтому Китай остается целевым рынком для нефти, добываемой преимущественно на восточносибирских месторождениях.
Во-вторых, китайские цены на импорт менее благоприятны для российских экспортеров по сравнению с европейскими. По данным финансовых отчетов «Роснефти» за 2014 г. цена 1 барреля нефти, экспортированного в Китай, была примерно на 5 долл. ниже, чем экспортированного в Европу (060, с. 12). Экспортные цены «Газпрома» на газ в Европу в течение долгого времени значительно превышали китайские цены на импорт газа.
В-третьих, Китай не испытывает большой потребности в дополнительных поставках газа из России. Возможно, такая потребность возникнет после 2020 г., но в ближайшее время Китай не заинтересован в подписании новых контрактов на импорт газа из России.
В-четвертых, Китай явно стремится получить контроль над проектами по добыче газа. Наличие собственной доли имеет большое значение для Китая, а Россия не склонна уступать этот контроль. Учитывая все эти обстоятельства, В. Милов приходит к выводу, что реальное состояние и перспективы китайско-российского партнерства не выглядят так убедительно, как это пытаются представить российские власти.
Анализируя перспективы «Турецкого потока», В. Милов отмечает, что, хотя этот проект был объявлен «совершенно новым», его проектная мощность (63 млрд куб. м в год) сходна, а маршрут почти полностью дублирует коридор прежнего «Южного потока» (060, с. 16). Однако если сухопутный маршрут продления «Южного потока» в Европе был понятен (имелись конкретные договоренности по транзиту и странам потребителям - Сербия, Венгрия, Австрия), в случае с «Турецким потоком» ясность отсутствует. «Газпром» намерен поставлять газ к греко-турецкой границе, а дальнейшая его доставка на рынки является проблемой Европы. Одновременно «Газпром» заявил о решении полностью прекратить транзит газа через Украину к 2019 г. В результате у стран-потребителей не остается другого выбора, кроме переключения на поставки через «Турецкий поток».
Однако В. Милов считает, что и этот проект будет трудно реализовать. Во-первых, в настоящее время не существует не только трубопроводной инфраструктуры с «юга на север», но и конкретных планов по ее созданию. Во-вторых, действующие контракты «Газпрома» содержат указания на конкретные географические
пункты доставки, которые недоступны в рамках маршрута «Турецкого потока». Кроме того, существующие договорные обязательства не позволяют «Газпрому» оставить газ на греко-турецкой границе, а требуют доставки его в конкретные пункты в странах-потребителях.
Из-за стратегической неопределенности «Южного потока» европейские страны - импортеры газа активизируют усилия по развитию альтернатив импорту российского газа. В частности, страны Центральной и Юго-Восточной Европы либо уже минимизируют свои газовые закупки из России, либо предпринимают активные шаги по диверсификации источников импорта. Румыния практически отказалась от импорта российского газа за счет развития черноморского газового шельфа; Болгария также планирует осваивать черноморский шельф и т.д. В связи с этим возникает вопрос: будет ли спрос на газ из «Турецкого потока»? В этой ситуации все больше экспертов склоняются к мнению о том, что мощность трубопровода может быть сокращена до двух линий (30 млрд куб. м), а большая часть газа пойдет в Турцию, уже импортировавшую в 2014 г. более 27 млрд куб. м и заинтересованную в увеличении объемов поставок (060, с. 20).
Таким образом, подчеркивает В. Милов, ситуация с «Турецким потоком» очень похожа на ситуацию с «Силой Сибири»: «Турецкий поток» из «стратегического» проекта, нацеленного на изменение всей логистики европейского газового импорта, превращается в локальный двусторонний российско-турецкий проект (060, с. 20).
В целом, приходит к заключению В. Милов, «новые российские партнеры» на международных энергетических рынках (Китай и Турция), часто представляемые как «альтернатива» партнерам с Запада, не готовы к вступлению в широкомасштабную энергетическую игру, предпочитая прагматично следовать своим интересам. Попытки России с их помощью повлиять на международные рынки провалились, проекты «Сила Сибири» и «Турецкий поток» постепенно превращаются в элементы двусторонних отношений России с Китаем и Турцией. Такое развитие событий ставит под сомнение проводимую в жизнь «Газпромом» концепцию диверсификации спроса, обеспечивающую независимость от Европы (060, с. 21).
Со своей стороны, оценивая поворот в энергетической политике России, Т. Жерар отмечает, что этот процесс, безусловно, идет, но глубокая взаимозависимость России и Западной Европы сохраняется (063). Европа нуждается в России, снабжающей ее газом, а Россия - в европейском рынке углеводородов, а также в западных технологиях для эффективной эксплуатации своих ресурсов. Европу и Россию ожидает длинная общая история, начало которой заложено в энергетической сфере.
И.Ю. Жилина
2016.01.064. БЕЛОВ Г Л. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ФОРМИРОВАНИЯ ОРГАНИЗАЦИОННО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО МЕХАНИЗМА РАЗВИТИЯ ЭКСПОРТА ТУРИСТИЧЕСКИХ УСЛУГ. - Чебоксары: Чуваш. гос. пед. ун-т, 2015. - 172 с.
Ключевые слова: Россия; Чувашская Республика; туризм; экспорт туристических услуг; статистический учет экспорта туристических услуг; государственная и региональная политика; сельский туризм.
Индустрия туризма, отмечает автор, является одной из высокодоходных и динамичных отраслей мирового хозяйства. По данным Всемирной туристской организации (ВТО/ЮНВТО), на долю туризма приходится около 10% мирового валового продукта (с. 4). Россия обладает достаточно высоким потенциалом для развития международного туризма, но на международном рынке туризма пока занимает весьма скромное место. В 2009 г. ее доля в мировом экспорте туристических услуг составила 1,3%, в импорте - 2,9% (с. 64).
По данным Росстата, в 2013 г. из РФ было совершено за рубеж 54,069 млн. поездок, что на 13% больше, чем в 2012 г. С целью туризма россияне съездили за границу 18,292 млн раз (это на 19,3% больше, чем в 2012 г.). Иностранными туристами в 2013 г. было совершено 2,665 млн. поездок в нашу страну, что на 3,7% больше, чем в 2012 г. В 2012 г. рост поездок иностранных туристов по сравнению с 2011 г. равнялся 10%. В 2011 г. турпоток иностранных туристов вырос на 9%, в 2010 - на 2%, в 2009 г. вообще ушел в минус (-8%), в 2008 г. не превысил 4% (с. 55). Эти скачущие цифры говорят или о чрезвычайной неустойчивости въездного потока,
