CC BY
29
2015.03.026. ЗАКИРОВА Н.Н., СЕМИБРАТОВ В.К. ЖИТЬ ГУСТО И СМЕЛО: АЛЕКСАНДР ГРИН В КОНТЕКСТЕ ЭПОХИ. -Saarbrücken: LAP Lambert academic publishing, 2014. - 56 c.
Ключевые слова: традиции и новаторство; местнографиче-ский подход; Гринландия; свобода творчества; В. Короленко; М. Горький; К. Паустовский; Е. Колтоновская; биографические и литературные параллели; синтез романтического и реалистического; зов Несбывшегося; алые паруса.
По мнению авторов, оригинальность дарования А. С. Грина (А.С. Гриневского, 1880-1932) состоит «в уникальном синтезе русского и зарубежного, традиционного и новаторского, в сочетании книжного и вымышленного, смеси социологического и аполитичного, в экзотике, соседствующей с бытописанием и автобиографизмом» (Введение, с. 3). Ученые-краеведы - Н.Н. Закирова (проф. Глазовского гос. пед. ин-та) и В.К. Семибратов (доц. Кировского филиала Моск. гуманит.-экономич. ин-та) - многие годы изучают жизнь и творчество писателя, связанного рождением с Вятским краем. Работы кировских и глазовских исследователей помогают реконструировать годы и факты вятской жизни писателя, их отражение в гриновском наследии. Основу биографического гринове-дения, тесно переплетающегося с местнографическим подходом, составляют работы вятских и удмуртских исследователей -Е.Д. Петряева, Н.П. Изергиной, Т.Е. Загвоздкиной, Ю.Г. Гущина, М.А. Махнёвой, В.В. Пластинина, Т. А. Максимовой, применяющих методы литературоведческого исследования - «культурно-исторический и компаративистский, историко-функциональный и лингвистический». Все это помогает решить «такие актуальные проблемы, как отражение в Гриниане реалий и духа своей эпохи, формирование его неповторимого стиля, метода, жанрового репертуара на основе усвоения художественного опыта русских и иностранных авторов, зарубежного и отечественного культурного про-странства1» (с. 6), - отмечает Н.Н. Закирова.
Реферируемое издание вышло в Германии, где, как и во многих странах, есть почитатели творчества «рыцаря мечты», прочно
1 См.: Александр Грин: Современный научный контекст. Материалы XVI, XVII, XVIII Международных научных конференций, 2000-2005 гг. - Крым; Феодосия / Науч. ред. Кобзев Н.А. -. Симферополь: Крымский архив, 2006. - 172 с.
обосновавшегося в особой вымышленной стране - «Гринландии», так удачно названной К. Зелинским1. Расширяя «горизонты грино-ведения», авторы на основе архивных и опубликованных источников анализируют литературно-деловые связи и творческие параллели А. Грина с писателями и критиками (В. Короленко, М. Горьким, К. Паустовским, Е. Колтоновской, А. Горнфельдом, Л. Рубинштейном и др.); рассуждают о загадках его героев, обращаются к заповедям писателя, одна из которых стала названием реферируемой книги.
В.К. Семибратов в статье «"Жить густо и смело": Моральный кодекс А.С. Грина» напоминает, что жизненное кредо было сформулировано писателем в рассказе «Отшельник Виноградного Пика» (1916) устами героя: «... Ввиду неизбежности естественного для всех конца, следует жить густо и смело, как свойственно человеческой природе. Время - жизнь. люби горячо и нежно, в дружбе и любви иди до конца; на удар отвечай ударом, на привет -приветом, и все, что не оскорбляет и не обижает других, разрешай себе полной рукой»2 (курсив. - В. С ). Этот свод убеждений помог писателю пережить и последовавшую в том же году «высылку из Петрограда, и тяжелые годы гражданской войны, и невзгоды 1920-1930-х годов» (с. 29-30).
Автор статьи полагает, что подобные убеждения находят современный отклик, например, в призыве московского поэта, публициста и литературного критика Л.С. Рубинштейна стойко пережить нынешние трудности: «. Мы обязаны - просто по законам всепобеждающей жизни - пережить всю эту нежить. Это стоит усилий. Мы живые, веселые, открытые, постоянно готовые к радости, к сочувствию, к состраданию, к острым мгновениям смертельной, но очищающей душу тоски и такого накала счастья, которое никто и никогда не сумеет даже приблизительно описать. И все перечисленное укладывается в короткое, заветное, необходимое слово "свобода"»3.
1 См.: Зелинский К. Л. Жизнь и творчество А.С. Грина // Грин А.С. Фантастические новеллы. - М., 1934. - С. 3-35.
2
Грин А.С. Отшельник Виноградного пика // Грин А.С. Джесси и Моргиа-на: Повесть. Новеллы. Роман. - Л., 1966. - С. 186.
3
[Приглашение на встречу с Л. Рубинштейном] // Зелёная лампа: Литературный дискуссионный клуб [Электронный ресурс]. - Киров, 2013. - Режим доступа: http://www.herzenlib.ru/greenlamp/detail.php?ID=16746
И хотя в цитированной выше речи гриновского героя нет самого этого слова «свобода», по сути, «его незримое присутствие вполне ощутимо» во всем творчестве писателя (с. 31), подчеркивает В.К. Семибратов.
«Сопоставительный метод исследования - один из ведущих. в гуманитарных науках. В отечественном литературоведении его достижения связаны с именами таких ученых, как
A.Н. Веселовский, В.М. Жирмунский, Г.И. Ломидзе, Р.Ю. Данилевский и др.», - отмечает Н.Н. Закирова в статье «Александр Грин и Владимир Короленко: Биографические и литературные параллели» (с. 8). Исследование взаимосвязей названных писателей ранее не предпринималось. Автор статьи стремится выявить их возможные контакты. Прежде всего речь идет о периоде с 1900 по 1918 г., когда редактором журнала «Русское богатство» (СПб.) был
B. Г. Короленко (1853-1921); имея дело с рукописями авторов, он оставил некоторые отзывы о текстах, предложенных А. Гриневским. Так, в его редакторских книгах (см.: «1907 г. января 9. Солдаты (рассказ) А.С.Г.») зафиксирована причина отказа с обоснованием («Жизни мало»), с краткой передачей сюжета произведения и жестким резюме («Возвратить»)1 (с. 9). Напротив, в суждениях А.Г. Горнфельда, высоко ценимого главным редактором и, по его словам, положившего «начало» критике в журнале2, А. Грин был выделен как «поэт напряженной жизни» и поставлен по силе дарования на уровень Эдгара По3. В январе 1912 г. в редакторской тетради «Русского богатства» вновь появились записи о Грине, сделанные рукой В.Г. Короленко: он принял рассказ «Ксения Турпанова», но отклонил «Зимнюю сказку» (с. 11).
Писатель был признателен критику и редакции журнала за требовательность и позитивное отношение к его начинаниям. Не исключено, считает Н.Н. Закирова, что внимание Короленко к
1 См.: Гноевых А.В., Данюк А.Н. Редакторские книги В.Г. Короленко как зеркало литературного процесса России начала XX в. // Вопросы литературы. -М., 2014. - № 5.
2 Письма В.Г. Короленко к А.Г. Горнфельду. - Л., 1924. - С. 22.
3
Горнфельд А. [Рец. на кн.: Грин А. Рассказы. - СПб., 1910. - Т. 1] // Русское богатство. - СПб., 1910. - № 3. - С. 145-147; см. также: Горнфельд А. [Рец. на кн.: Грин А. Искатель приключений: Рассказы] // Русское богатство. - СПб., 1917. - № 6-7. - С. 279-282.
молодому писателю связано «с общностью их эстетических позиций и с биографическими перекличками в их судьбах» (с. 12). Автор статьи останавливается на чертах сходства и различиях, отмечая, в частности, что с юности «оба попали в поле влияния социально-политических движений, неоднократно без суда и следствия арестовывались, отбывали ссылки (в частности, в Сибири), жили под надзором полиции. Но в жизни Короленко не было ни армейской службы, ни побегов и периодов, когда бы он скрывался, находился на нелегальном положении» (с. 13). Одним из судьбоносных «звеньев соприкосновения» Короленко и Грина стало позитивное знакомство каждого из них с М. Горьким и его творчеством. Важная веха в жизни писателей - Вятский край. Для Грина это -малая родина, родительский дом, период детства и юности, куда он потом неоднократно возвращался из дальних странствий. Для Короленко - место политической ссылки, время «избавления его (тогдашнего студента) от народнических иллюзий, художественное освоение глазовского бытия, позволившее впоследствии выступить правозащитником на знаменитом Мултанском процессе1» (там же).
Обобщая свои наблюдения, Н.Е. Закирова отмечает «сходные черты синтеза романтического с реалистическим» в эстетических системах и творческой практике писателей, не примкнувших ни к декадентству, ни к модернизму. В содержательном плане их объединяет интерес к проблемам счастья, «маленького» человека, к судьбам российской провинции, к темам трудного детств, любви, природы и др. В свои сюжеты писатели искусно вплетали элементы фантастики: у Грина они воспринимаются как обычное явление; у Короленко встречаются реже, так как используются для изображения исключительного, редкого. «Интерес для обоих представляют неудачники, бродяги и босяки, как романтический символ, воплощение надежды - неумирающего свойства человека. Объединяла Короленко и Грина также и вера в Человека, стремление его к недостижимому, непознанному» (с. 19).
Автор статьи обращает внимание и на «странные сближенья» в названиях произведений Короленко и Грина, приводя убедительные примеры: «Колечко» - «Золотая цепь»; «Слепой музыкант» -
1 См.: Дело мултанских вотяков, обвинявшихся в принесении человеческой жертвы языческим богам / Баранов А.Н., Короленко В.Г., Суходоев В.И. - М., 1896. - 228 с.
«Слепой Дей Канет»; «Убивец» - «История одного убийства»; «История моего современника» - «История одного ястреба»; «Без языка» - «Безногий»; «Ночью» - «Ночью и днем»; «В Крыму» -«В Италию»; «Дети подземелья» - «Подземное»; «В облачный день» - «На облачном берегу»; «Судный день» - «Возвращенный ад»; «На затмении» - «Пропавшее солнце» и др. Совпадение некоторых названий и сходство конструкций отдельных заголовков «может стать дополнительным аргументом для сопоставления проблематики, поэтики и стиля» писателей (с. 18), заключает Н.Н. Закирова.
В.К. Семибратов в статье «Вопреки "суровой критикессе": Творчество А.С. Грина в оценке Е.А. Колтоновской1» уделяет внимание раннему творчеству писателя. Автор статьи цитирует весьма комплиментарные отзывы о писателе, опубликованные Е.А. Колтоновской (1870-1952) в статьях «Новая сатира» (газ. «Сибирская жизнь», Томск, 1910) и «Рассказы Грина» (газ. «Речь», СПб., 1911), а затем включенные ею сборник2 (с. 32-33). Критикессу подкупало «подлинное ощущение современности, как бы трепета окружающей жизни»; она находила удачными и созданный писателем портрет «модерниста-горожаниана, с его сложной неуравновешенной психикой», и «целый ряд таких беспокойных горожан», в которых ей «чудился автопортрет» писателя3. Рассматривая гриновский сборник (с конкретными ссылками на рассказы «Воздушный корабль», «Рай», «Колония Ланфиер»), Е.А. Колтоновская отмечала в них, наряду с нагнетанием «ужасов» и «эксцессов», «живое любопытство автора к жизни, наблюдательность и даже юмор». По ее мнению, форма рассказов «красива», иногда «любопытна», но все же «в большей степени вычурна, чем своеобразна». В завершение она признавала, что «и сквозь сумбурный, поверхностный романтизм, и сквозь лубочные краски проглядывает несомненная талантливость автора. Чувствуется, что в нем бродит что-то свое, не на-
1 Е.А. Колтоновская является автором книг: «Поборница справедливости (Элиза Ожешко)» (1906), «Новая жизнь» (1910), «Женские силуэты» (1912). Ее перу принадлежит огромное число библиографических статей, заметок, театральных рецензий. Она сотрудничала в изданиях различных направлений, народнических и легально-марксистских, общедемократических и кадетских.
2
См.: Колтоновская Е.А. Критические этюды. - СПб., 1912. - С. 190-191,
239 и др.
3 Там же. - С. 190.
ходя выхода. Побольше бы ему только вдумчивости, искренности и чеховской простоты»1.
Однако в критических суждениях по поводу вышедшего в 1914 г. в издательстве «Прометей» третьего тома («Пролив бурь») собрания сочинений писателя Е.А. Колтоновская в полной мере оправдывала суждение о ней как «суровой критикессе»: «...Авторское вдохновение выдохлось, краски полиняли. В большинстве рассказов монотонно пережевываются старые сюжеты. Герой рассказов Грина все тот же. Но как он выродился! Это уже не философствующий "сверхчеловек", тяготящийся буднями, а просто "темная личность", гонимая отовсюду за вульгарно-хулиганские и мошеннические проделки.»2 С подобной оценкой рассказов А. С. Грина («Позорный столб», «Табу», «Племя Сиург», «Синий каскад Теллури», «Приключения Гинча», «Далекий путь», «Трюм и палуба» и др.), ставших знаковыми для классика отечественной литературы, нельзя согласиться, справедливо полагает В.К. Семибратов. По убеждению современных исследователей, в суждениях Е. А. Колтоновской отчетливо выразился настрой «интеллигенции умеренных политических взглядов, хранящей "культурные традиции", заветы реализма»3 (с. 36).
В книге помещены статьи В.К. Семибратова «"Алые паруса" в контексте эпохи», «"Фанданго" так и не вышел», «На зов Несбывшегося». В последней из названных речь идет о творческих перекличках А.С. Грина и К.С. Паустовского (1892-1968). Так, в небольшой повести Паустовского «Пыль земли Фарсистанской» (2003) автор статьи отмечает переклички с романом «Бегущая по волнам», где А. Грин сформулировал ставшее классическим понятие о Несбывшемся - этот «таинственный и чудный олень вечной охоты»4 обладает «силой более повелительной, чем власть или магия», которая «рано или поздно, под старость или в расцвете лет. зовет нас», заставляя переезжать «из города в город, из страны в
1 См.: Колтоновская Е.А. Критические этюды. - СПб., 1912. - С. 240-241.
2 Колтоновская Е.А. Новости художественной литературы // Библиотекарь. -Пг., 1914. - Вып. 3. - С. 346-347.
3
Колтоновская Елена Александровна // Русские писатели, 1800-1917: Биобиблиографический словарь. - М., 1994. - Т. 3: К-М. - С. 29-30.
4 Грин А.С. Бегущая по волнам.: Роман // Грин А.С. Собр. соч.: В 6 т. -М., 1980. - Т. 5. - С. 7.
страну»1. Героя Паустовского ведет по миру «тоска по пестрым, сверкающим странам, которых нет и не может быть»2. При этом писатель устами своего безымянного литературного двойника заявляет: «Единственная прелесть жизни - скитания. Скитания бесцельные и печальные, как печальны вечера в пустынях, прекрасные книги... И еще - любовь.»3 Найденная в архиве сына К.Г. Паустовского повесть «проливает новый свет» на творческую перекличку двух романтиков, и в наше время «тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству»4 (с. 51).
Статью «"Алые паруса" в контексте эпохи» В.К. Семибратов открывает словами из книги Паустовского: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе. то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писате-лей.»5 (с. 38). И далее исследователь стремится проникнуть в творческую лабораторию Грина, раскрывая тот путь, который привел к замене первоначального заглавия рукописи «Красные паруса» (1919)6 на окончательное, в котором алый цвет вобрал в себя множество содержательных оттенков, но все они отталкивались от революционной символики «красного времени»7. Печатаясь в еженедельнике «Пламя» (под ред. А.В. Луначарского)8, Грин не мог не видеть, что «слово "красный" стало расхожим и приобрело сугубо
1 Грин А.С. Бегущая по волнам.: Роман // Грин А.С. Собр. соч.: В 6 т. -
М., 1980. - Т. 5. - С. 3-4.
2
Паустовский К. Г. Пыль земли Фарсистанской // Мир Паустовского. -
М., 2003. - №. 20. - С. 90.
3
Паустовский К. Г. Пыль земли Фарсистанской // Мир Паустовского. -М., 2003. - №. 20. - С. 90.
4 Паустовский К.Г. Золотая роза // Паустовский К.Г. Собр. соч.: В 8 т. - М., 1967. - Т. 3: Повести. - С. 502.
5 Там же.
6 Александр Грин: Хроника жизни и творчества. С фрагментами автобиографии, воспоминаний, писем, дневниковых записей / Сост. Яловая Н. - Феодосия; М., 2006. - С. 37.
7
См.: Клюев Н. А. Словесное древо. Проза / Сост., подгот. текста и примеч. Гарнина В.П. - СПб., 2003. - С. 247.
8 Первова Ю.С. Из поэзии А.С. Грина, 1917-1919 гг. // Грин А.С. Собр. соч.: В 5 т. - М., 1991. - Т. 3: Рассказы, (1917-1930); Стихотворения; Поэма / Сост. с науч. подгот. текста Россельса В.; примеч. Ревякиной А., Первовой Ю. - С. 721.
сектантское значение»1. В результате писатель предпочел заменить цвет парусов на менее «политизированный» - алый, связанный как с символизмом, так и с народными балладами2 (с. 42).
Под новым названием гриновская феерия была издана в 1923 г., ознаменовав собой появление «новой литературной метафоры» и самого яркого в гриновском творчестве «романтического динамического мотива», который стал феноменом отечественной культуры в музыкальном и песенном творчестве россиян, в театре и кинематографе, в названиях праздников и литературных объединений.
В завершение приведена библиография публикаций авторов книги.
А.А. Ревякина
2015.03.027. КОВАЛОВА А. НОВАТОРСТВО В ДРАМАХ НИКОЛАЯ ЭРДМАНА «МАНДАТ» И «САМОУБИЙЦА». KOVALOVA A. Drama innovations in Nikolai Erdman's «The warrant» and «The suicide» // The Russian review. - Kansas, 2014. -N 73. - Р. 260-280.
Ключевые слова: Н.Р. Эрдман; монтаж аттракционов; алогизм; афористичность; буффонада.
Первая большая комедия Н.Р. Эрдмана «Мандат» (1924), поставленная В.Э. Мейерхольдом в 1925 г., снискала широкий успех и шла на сценах многих театров. Однако следующая пьеса - «Самоубийца» (1928), принятая несколькими театрами, но так и не поставленная, резко изменила судьбу драматурга: он отказался от серьезной драматургии, обратившись к написанию сценариев к фильмам (в том числе «Весёлые ребята», 1934, в соавторстве с В.З. Маасом и Г.В. Александровым; «Волга-Волга», 1938, в соавторстве с М.Д. Вольпиным и Г.В. Александровым), мультфильмам, инсценировкам. На протяжении почти полувека - с 1930-х по 1980-е
1 Верхман А. А., Первова Ю.А. Грин и его отношения с эпохой // Александр Грин: Человек и художник: Материалы XIV Международной научной конференции. - Симферополь, 2000. - С. 34.
2
Подробнее см.: Петровский М.С. Романс и феерия: О происхождении сюжета «Алых парусов» А.С. Грина // А.С. Грин: Взгляд из XXI в.: К 125-летию Александра Грина: Сб. статей по материалам Международной науч. конф. - Киров, 2005. - С. 155-164.
