CC BY
12
де фермеры не имели таких возможностей стать движущей силой аграрного развития». И поэтому при разработке планов развития следует исходить из «независимой роли фермеров», признания их «индивидуальных прав», так чтобы направить «их огромную силу на поддержание стабильности в стране» (с. 5-6).
Ассоциация фермеров должны проводить воспитательную работу, чтобы направить своих членов на «достижение устойчивого развития сельского общества и сельского хозяйства» и преодолеть присущий «психологии мелких хозяев» «недостаток социальной ответственности». Нельзя рассматривать этот вопрос только с экономической точки зрения. Недостаток экономического подхода в том, что экономисты «никогда не изучали роль крестьянства как субъекта развития и созидания сельского общества» (с. 6-7).
Резолюция № 26 ЦК КПВ (5 августа 2008 г.) о «сельском хозяйстве, фермерах и сельской местности», указывающая на роль крестьянства как субъекта «всего процесса социально-экономического развития села», - это выражение нового теоретического подхода партии. Она ориентирует на «воспитание среди фермеров патриотизма, развитие самостоятельности, взаимопомощи и активности», на повышение «политического статуса фермеров» и их большее участие в индустриализации страны. «Продолжая поддерживать значение крестьянского семейного хозяйства, требуется усиливать роль институтов и новых форм экономической кооперации на селе» (с. 7-8).
А.В. Гордон
2015.02.023. КОЛАС А. ДЕГРАДАЦИЯ ПРИРОДНОЙ СРЕДЫ И ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ В РАЙОНЕ ПАСТБИЩ ШИЛИН-ГОЛ, ВНУТРЕННЯЯ МОНГОЛИЯ. KOLAS A. Degradation discourse and green governmentality in the Xil-inguole of Inner Mongolia // Development a. change. - Oxford, 2014. -Vol. 45, N 2. - P. 308-328.
Ключевые слова: КНР; Внутренняя Монголия; животноводство; экология.
Асхильд Колас - сотрудница Исследовательского института проблем мира (Осло, Норвегия) - в июне-августе 2010 г. посетила хошун (уезд) Дон Учжумуйцинь (Внутренняя Монголия, КНР).
Доступность пастбищ и воды - основной для кочевого скотовода вопрос. В современном Китае он встал на повестку дня в виде заявлений ученых о деградации пастбищ, практических выводов правительства из этой констатации и реакции скотоводов и на заявления ученых, и на политику правительства.
В традиционном хозяйстве скотовод-кочевник находился в гармонии с природной средой, порой неблагоприятной для себя. С момента образования КНР постоянно предпринимались попытки научного обоснованного вмешательства в отсталые отрасли экономики, в частности в пастбищное скотоводство.
Не принесшие положительных результатов маоистские попытки подчинить себе природу сменились либерализацией и приватизацией эпохи Дэн Сяопина. В начале 80-х годов прошла реструктуризация земельных отношений и сельскохозяйственного производства: были распущены производственные бригады и земельные отношения преобразовались в соответствии с системой семейного подряда, согласно которой права на землю закреплялись за отдельными дворохозяйствами. В скотоводческих районах эта реформа выразилась в том, что скот был распределен по отдельным хозяйствам и лишь некоторое время спустя, в связи с принятием Закона о пастбищах (1985), в пользование стали передаваться пастбища. Будущее отрасли связывалось с переходом от пастбищного скотоводства к фермерскому животноводству. Цель - рост производства и повышение уровня жизни сельских тружеников, а в результате трансформация традиционных кочевников в современных владельцев ранчо (с. 314).
Для достижения этой цели в скотоводческих районах проводилась политика «Четырех вложений» рвг ?ао), которая предписывала: 1) огораживание пастбищ, 2) возведение крытых загонов для скота, 3) постройку стационарного дома и 4) выращивание кормовых культур. Одновременно была введена система кадровой ответственности за выполнение установок по каждому из отмеченных пунктов (с. 314).
Стать современными животноводами пастухам-кочевникам помогали не только законодательные акты, научные разработки центральной власти и указания сверху, но и низовые руководящие органы. Для кочевников-скотоводов это Бюро по земледелию и животноводству. В Дон Учжуймуцинь, как впрочем и в других ско-
товодческих районах, это одно из главных учреждений, вокруг которого организуется вся жизнь. Во дворе Бюро организована выставка новой техники, призванной облегчить труд и сделать его производительным, Бюро постоянно поощряет передовиков.
Наличие государственной поддержки сделало свое дело: вместе с ростом доходов на эти земли стало прибывать инокультурное (т.е., немонгольское) население в надежде на легкие большие деньги за короткое время, руководствовавшееся принципом «после нас хоть трава не расти». Слабо знакомые с культурой скотоводства, новички стали одной из причин деградации пастбищ. Впрочем, ее не смогли предотвратить и поставленные в новые условия традиционные скотоводы: неумение вести хозяйство в огороженном пространстве привело к тому, что скот вытаптывал участки. Согласно статистике, 98% всей площади хошуна занимают пастбища, это 47 тыс. км2 (приблизительно 70,5 млн му). Из этих земель 10% изъято на посев кормовых культур, а значительная часть пастбищ -72,5% (50,2 млн му) - «отдыхает», восстанавливается (с. 315).
Оценку деградации угодий, нормативы по их восстановлению, рекомендации по политике в этой области дают специализированные институты. В Министерстве земледелия и животноводства существует Центр по мониторингу пастбищ, который использует данные космических спутников и метеорологических зондов. Дается совокупная оценка пастбища: «недеградированное», «легко деградированное», «умеренно деградированное» и «сильно деградированное». В нашем хошуне ученые установили такую картину (самые свежие на год написания статьи были данные от 2000 г.): на 51% всех пастбищ отмечалась деградация (на 36% - легкая, на 12% -умеренная, на 3% - сильная) (с. 318). Возможно, пример хошуна Дон Учжумуйцинь не самая яркая иллюстрация экологических трудностей степного скотоводства во Внутренней Монголии, поскольку район Шилин-гол известен богатыми пастбищами.
В какой-то степени осложнилась ситуация и с водой. Проблема воды стоит, пожалуй, даже острее, чем проблема нехватки пастбищ. После деколлективизации колодцы стали частной собственностью, а вода товаром. Правительство спонсирует бурение скважин, покрывая 70% расходов, но и такие условия не всем по карману, потому что бурение (на 120 метров без гарантии выхода воды на поверхность) стоит 90 тыс. юаней. Из 6 тыс. хозяйств
5 тыс. пользуются колодцами, выкопанными вручную (на глубину 7-8 м), 830 - колодцами, пробуренными техникой (с. 321). Ситуация с водой осложняется еще тем, что не все приватизированные колодцы и водоемы остались служить скотоводству: часть из них получали те предприниматели, кто оказывался сильнее пастуха, и брал их на свои далекие от животноводства цели (например, для промывки угля, для организации рыбоводческого хозяйства и т.д.).
В условиях слома старых механизмов и передела собственности в обществе появились новые противоречия, и тогда с 90-х годов обозначился новый курс правительства в отношении пастбищ - экологический, сосредоточенный сугубо на восстановлении природной среды и ее защите. В соответствии с этим курсом были запущены масштабные программы, основными моментами в которых были: 1) ограничение поголовья скота, 2) ограничение потравы на отдельных участках, 3) переселение пастухов с истощавших, опустошенных пастбищ. И хотя последнее вступало в противоречие с прежними установками, было переселено более 6 тыс. человек (из общего числа 32 тыс. зарегистрированных скотоводов) (с. 315).
Акцент в борьбе за сохранение пастбищ государство делает на сокращении как ему кажется чрезмерного поголовья, но не только пастухи, но и чиновники от сельского хозяйства в один голос говорят, что если что-то и портит пастбища, то это не избыток поголовья (он тоже, но он не главная причина), а засухи. Среди прочих причин - саранча, дробление пастбищ разделами среди наследников и изменение в практике выпаса (в частности, огораживание участков). Хошун Дон Учжумуйцинь обширен, и в разных его уголках у пастухов свои причины неблагополучия. Там, где пролегла железная дорога - она главная причина недовольства пастухов (потеря земли, нарушение маршрутов перегона скота). Там, где близка пустыня - она главная опасность, в ней видят причину засух.
Многие из пастухов с симпатией вспоминают коллективное хозяйство: выпас на больших территориях, взаимопомощь при стихийных бедствиях (например, борьба с последствиями буранов, со снежными заносами). Но при нынешней линии на частное скотоводческое хозяйство у пастуха нет иного выхода, кроме огоражи-
вания, которое хотя бы спасает его пастбище от потравы чужим скотом.
У китайского государства практически монополия на научную точку зрения, а научное знание об окружающей природной среде стало инструментом в руках государства, которое ставит цели, указывает средства достижения, назначает правила игры. Но есть в этой тенденции и противоречие: государство поощряет экологические исследования, которые «могут бросить вызов властям» (с. 323). Но и скотоводы не во всем соглашаются с экологами: лимиты поголовья занижены, считают они, и им, пастухам, виднее, можно еще пасти или уже хватит.
Китайское правительство сменило стратегию с механизации животноводства на экологическую защиту и восстановление пастбищ, что оказало сильное влияние на управление скотоводческими районами. Государство как бы отступило от своей прежней роли поставщика благ, модернизатора, соперника природы. Экологический подход позволил властям управлять не столько с помощью сглаживания противоречий интересов разных участников сверху, сколько через достигаемые самими участниками компромиссы и их сотрудничество, что позволяет государственным агентам избегать применения силовых методов решения и в то же время добиваться своих целей. Основания для столкновения интересов имеются, главное для сторон - осуществляемый на низовом уровне подсчет поголовья и спускаемые сверху лимиты поголовья. Здесь на первый план выходит фигура местного (деревенского уровня) чиновника, который занимается подсчетом поголовья и отсылает данные наверх: если он занижает статистику, то становится своего рода социальным миротворцем - пастухи сохраняют свои стада, а вышестоящие чиновникам могут сообщить своему начальству о полном порядке в районе и получить повышение. Внакладе остается лишь природа. Поэтому логика правления «экологического государства» в Китае отнюдь не безупречна. Несмотря на крупные вложения в науку, общество и природа не всегда сотрудничают. В том, что основные реалии пастбищ до некоторой степени скрыты от руководства, виновато не только местное противоборство собственников на периферии, но и непоследовательность политики в центре (со сменой направлений с экономического роста на эколо-
гизм). «Экологическую политику государства необходимо признать весьма спорным проектом» (с. 325).
Ю.В. Чайников
2015.02.024. МЮРРЕЙ ЛИ Т. ДРУГАЯ ИНВОЛЮЦИЯ. MURRAY Li T. Involution's dynamic others // J. of the Royal anthropological institute. - L., 2014. - Vol. 20, N 2. - P. 276-292.
Ключевые слова: Индонезия; аграрный строй; колониализм; Клиффорд Гирц.
Таня Мюррей Ли - профессор антропологии в университете Торонто (Канада) - проведшая в 1990-2010 гг. полевые обследования индонезийской деревни, сопоставляет свои наблюдения, а также наблюдения Бертрама Шрике, Джонатана Пинкуса, Майкла Да-ва с основными тезисами книги Клиффорда Гирца «Аграрная инволюция» (1963)1.
В книге Гирца Т. Мюррей Ли выделяет две основные темы. Первая касается факторов экономического развития. Основная для Гирца проблема - стагнирующее сельское хозяйство при невозможности ухода в город из-за неразвитости промышленности. Полвека спустя многое изменилось, но по-прежнему остается проблемой альтернатива занятости в сельском хозяйстве. Имеет место значительный рост населения без роста его производственных функций, и хотя в Индонезии доля бедняков сократилась с 54% в 1980 г. до 41% в 2005 г., в абсолютном выражении эта часть населения выросла на 10 млн человек (с. 277).
Вторая тема Гирца - контраст между островом Ява, где попавшие в тиски нищеты крестьяне работали еще упорнее, тяжелее, и Внешними островами, где Гирц отметил две противоположные тенденции: застойную, наблюдаемую у подсечно-огневых земледельцев, у которых ничего не менялось, и динамическую, наблюдаемую у местных крестьян, переходивших на производство коммерческих культур. К 1930 г. крестьяне Внешних островов давали 55% доходов не-нефтяного экспорта и за 1925-1940 гг. увеличили площади посевов в 4 раза. Особенно бурно расширились площади
1 Geertz C. Agricultural involution: The process of ecological change in Indonesia. - Berkley, 1963.
