CC BY
47
УРОВНИ ЯЗЫКА
ГРАММАТИКА
2015.01.019. НОРМАН Б.Ю. КОГНИТИВНЫЙ СИНТАКСИС РУССКОГО ЯЗЫКА. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2013. - 254 с.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика; синтаксическая модель; предикат; предикатно-актантная структура.
В данной работе исследуется роль синтаксических явлений в формировании языковой картины мира. В качестве иллюстративного материала используются произведения художественной литературы и фрагменты живой разговорной речи.
Работа состоит из 10 глав.
В главе 1 «Что такое когнитивная лингвистика» автор определяет место когнитивной лингвистики в структуре общей антропологической парадигмы, прослеживает ее истоки, указывает наиболее значимые работы российских и зарубежных ученых. Описывая терминологический аппарат когнитивной лингвистики, автор освещает некоторые дискуссионные вопросы и приводит ряд определений. Концепт определяется им как «вербализованный в сознании сгусток культуры» (с. 11) и рассматривается как «естественная и комплексная форма категоризации опыта» (с. 11). Автор указывает на связь концепта с понятием и подчеркивает, что понятие должно достигнуть определенного порога культурной значимости, для того чтобы обрести статус концепта. Данное положение подкрепляется примерами из русского, польского и болгарского языков, которые демонстрируют разную относительную значимость одного и того же понятия и, как следствие, наличие или отсутствие соответствующего концепта в той или иной лингвокуль-туре. Автор приводит также определения фрейма и сценария, принятые в современной когнитивистике, и подробно останавлива-
ется на содержании термина «языковая картина мира». Определяя ее как «отражение действительности в коллективном сознании, структурированное языком и запечатленное в языке» (с. 17), автор демонстрирует несовпадение языковой и научной, а также языковой и наивной картин мира. В главе приводится когнитивная трактовка термина «метафора» и рассматривается процесс формирования переносных словоупотреблений на примере русского слова «чемодан». Глава завершается выводом о том, что человеческое сознание способно моделировать действительность различными способами, комбинируя их друг с другом с целью решения познавательных задач.
В главе 2 «Синтаксические модели как инструмент познания» описывается роль синтаксических структур в познавательных процессах. Исходной посылкой является положение о том, что грамматические единицы языка «хранят в концентрированном виде когнитивный опыт предшествующих поколений» и «позволяют носителю языка упорядочить, привести в систему новую, только что полученную информацию» (с. 34). Автор рассматривает вопрос о принципах идентификации синтаксической модели в контексте когнитивной парадигмы. Он особо подчеркивает, что синтаксическая модель может рассматриваться как компонент процесса познания лишь в том случае, если эта модель и ее составляющие «наделена некоторым обобщенным смыслом» (с. 38). По убеждению автора, синтаксическая модель закономерно отражает объективную действительность, фиксируя некоторую типовую ситуацию, которая является планом ее содержания. Фиксируя событие, синтаксическая модель накладывает на него ряд количественных и качественных ограничений. Под количественными ограничениями подразумевается выбор некоторого небольшого числа «участников» (людей, предметов, места события и т.д.), а под качественными -наличие определенного содержания с заданным набором участников. Автор вводит понятие предикатно-актантной структуры, обосновывая роль предиката как элемента, который «фокусирует в себе основные черты сценария, служащего стандартной формой закрепления познавательного опыта» (с. 42). Автор определяет предикат-но-актантные структуры как «минимальные, обобщенные и воспроизводимые модели (простого) предложения, по которым строится в речи бесконечное множество высказываний» (с. 45).
По его мнению, предикат концентрирует в себе суть типовой ситуации, в то время как актанты являются носителями универсальных семантических функций и выступают в роли концептуальных операторов, «позволяющих сознанию упорядочивать действительность и оперировать ею в речевых построениях» (с. 45).
Автор рассматривает вопрос о номенклатуре предикатов и ссылается на несколько классификаций, в которых их количество варьируется от 10 (Ю.С. Степанов) до 17 (Ю.Д. Апресян). Он обращается и к вопросу о количестве типов актантов, отмечая тенденцию к возрастающей детализации классификации (от шести семантических функций у Ч. Филлмора до 53 у Ю.Д. Апресяна). Учитывая такое свойство синтаксической модели, как минимальность, автор ставит вопрос об обязательности или факультативности того или иного актанта и предлагает диалектический подход к решению проблемы, показывая, как типовая ситуация может изменяться с течением времени и требовать для своей репрезентации большего или меньшего количества актантов.
В главе 3 «Лексическая реализация синтаксической модели» рассматриваются проблемы взаимодействия лексического и синтаксического уровней языковой системы при осуществлении языком познавательной функции. Признавая автономность синтаксических и лексических значений, автор подчеркивает их взаимосвязь и взаимообусловленность при концептуализации того или иного фрагмента реальной действительности. Между лексикой и синтаксисом, по выражению автора, существуют «встречные обязательства, своего рода взаимные предпочтения» (с. 61). Автор приводит примеры типичного распределения ролей (субъект действия - название человека, локатив - название предмета, служащего пространственным ориентиром) и описывает случаи нарушения сложившейся синтаксической традиции, которые требуют от реципиента высказывания особых интерпретативных процедур. Приводя многочисленные примеры хиазма (Хвост вертит собакой; Писателя делает скандал; У сына родился отец и др.), автор доказывает, что «перевертывание грамматических отношений оказывается концептуально значимым, оно воплощает в себе для носителя языка иной "взгляд на мир", иную философию» (с. 64). Автор подчеркивает, что если слово употребляется в непривычной для него синтаксической роли, его значение подстраивается под
общий синтаксический смысл всей конструкции. Таким образом, синтаксис является главным организующим компонентом высказывания и подчиняет себе лексику. Роль синтаксического образца автор видит в том, что он позволяет «говорящему производить "рекогносцировку" действительности, вносить в нее известный ему порядок и расстановку сил» (с. 59).
Автор напоминает читателям о том, что термин «синтаксическая модель» применим не только к предложениям, но и к словосочетаниям, и предлагает анализ семантики генетивных конструкций и конструкций модели «при + предложный падеж». В главе обсуждается также синтаксическая специфика существительных, включающих в себя оценочный компонент (загляденье, объеденье, мастер, петух, дурак и др.), описываются характерные для них синтаксические роли (сказуемое или часть сказуемого, обращение, обособленное определение и приложение) и определяются условия, необходимые для реализации оценочных значений в других, непривычных для них, позициях. Автор приходит к выводу о том, что синтаксически обусловленное значение является не отдельным типом значения, а частью семантики лексической единицы.
Глава 4 «Фразеологизация синтаксических моделей (конструкции "малого синтаксиса")» развивает тему предыдущей главы. Автор отмечает, что разным синтаксическим моделям свойственна разная степень лексической обусловленности, и рассматривает ряд структурных схем, в которых «актантные позиции заполняются представителями конкретных лексико-семантических групп, а порядок компонентов оказывается несвободным» (с. 83). К их числу относятся высказывания типа «Что за прелесть!», «Вот дурак!», «Ну и молодец!», «Чем не жених!». Определяя место таких структур в познавательных процессах, автор замечает, что референтный компонент в них оказывается ослаблен, за счет чего усиливаются экспрессивный и эмоционально-оценочный компоненты. Структуры такого рода представляют собой готовые клише, «синтаксические идиомы» (с. 86), что делает нецелесообразным их рассмотрение в рамках теории предикатно-актантных структур. В то же время автор обращает внимание на существование множества «по-луфабрикатных» (с. 86) форм, занимающих промежуточное положение между свободными (Кошка лижет молоко) и клишированными (Что за прелесть!) фразами. Их функционирование рассматрива-
ется на примере конструкции «кто-то кому-то кто-то» (Ты мне друг). Приводя примеры из художественных произведений, автор показывает широкие возможности лексического варьирования компонентов структуры и приходит к выводу, что данная структурная схема используется для обозначения двух видов близости: родства и духовной связи (Он мне брат; Макаренко нам учитель). Автор рассматривает также конструкции, в составе которых дательный падеж выражает семантическую роль посессора (поцеловать даме руку; наступить Ивану на ногу, поцарапать Пете щеку), и доказывает, что она возможна лишь в ситуациях, где представлены посессор и его неотчуждаемая принадлежность. Доказывая, что «лексика и грамматика кооперируют свои усилия в процессах производства и восприятия текста» (с. 98), автор приводит примеры из разных славянских языков и демонстрирует, каким образом фразеологизованные конструкции участвуют в формировании национальной специфики языка.
В главе 5 «Предикат и его синтаксическое окружение» рассматривается роль предиката в формировании структуры синтаксической модели. Автор напоминает, что предикат в силу особенностей своей семантики задает определенный набор актантов, регулируя как их численный состав, так и их качественные параметры. Автор приводит примеры безактантного (абсолютивного) употребления глаголов (Не обманешь - не продашь; Лучше дать, чем взять) и отмечает, что в ситуациях такого рода глаголы являются лишь знаками действий и состояний, но не целых ситуаций, что позволяет ему классифицировать такие единицы как глаголы, но не предикаты. Автор демонстрирует возможность объединения глаголов в лексико-семантические группы на основании их общего синтаксического признака. В качестве примера приводятся глаголы говорения, синтаксическим признаком которых является их способность сочетаться с существительным в предложном падеже с предлогом о (б) (говорить, разговаривать, спорить, дискутировать, оповещать, информировать и т.д. о чем-то). С помощью данного примера автор показывает, что синтаксические признаки могут использоваться в качестве критериев для установления лек-сико-семантических классов глаголов. Более привычным, однако, является путь от лексики к синтаксису, при котором глаголы группируются, исходя из представлений об их значении. При таком
подходе, как отмечает автор, необходимо определить, какие именно актанты являются обязательными для данного предиката и минимально необходимы для реализации его значения. Данная проблема чрезвычайно актуальна в лексикографической перспективе, поскольку от ее решения зависит способ представления глаголов в словарных статьях. В качестве примера приводятся три значения глагола «читать» в высказываниях «Девочка читает книгу» (действие), «Не мешай: девочка читает» (занятие) и «Девочка уже читает» (способность).
Относя взаимосвязь между лексическими и синтаксическими значениями к числу основополагающих имманентных свойств языка, автор подчеркивает, что эта связь характеризуется гибкостью и эластичностью. Так, несмотря на жесткость синтаксических моделей, они допускают возможность модификации с изъятием или, напротив, добавлением определенных актантов. Такая модификация может быть связана с изменениями в лексическом значении предиката (разъяснять кого - разоблачать, выводить на чистую воду), а также со структурными преобразованиями, происходящими в сознании говорящего (засмеялся на меня - стяжение развернутой конструкции посмотрел на меня и засмеялся).
Сравнивая предикатно-актантные структуры с фреймовым представлением ситуаций, автор называет их разными видами организации информации в сознании человека. «Фрейм, или сценарий, есть стандартная форма закрепления в памяти разнообразного, прежде всего сенсорно-образного и предметного, опыта. А преди-катно-актантная структура, содержащая в себе пропозицию, отражает в обобщенном ("типовом") виде те черты ситуации, которые кристаллизовались, отложились в коммуникативной практике» (с. 118). Автор высказывает предположение, что фреймы и синтаксические модели соотносятся с разными механизмами нервной деятельности: так называемыми «правополушарной» грамматикой, отвечающей за целостное представление информации, и «левопо-лушарной», отвечающей за ее структурированное, аналитическое представление. В ходе взаимодействия этих грамматик может происходить взаимопроникновение предикатно-актантной и фреймовой моделей, в результате чего возникают случаи нестандартного глагольного управления. Таким образом, по мнению автора, нети-
пичная сочетаемость - это «делегирование элементов фрейма в поверхностную структуру высказывания» (с. 121).
В главе 6 «Актанты и их реализация» описывается роль актантов в концептуализации действительности. Автор указывает на способность человеческого сознания оперировать отдельными семантическими ролями в отвлечении от предикатно-актантных структур. В главе приводятся примеры высказываний с отсутствующим предикатом (Подарок в студию; Взрослым о детях; Умираю пива! Тишины!) и обосновывается их нормативность и правомерность употребления. Автор полагает, что высказывания такого рода, в том числе и аграмматичные, свидетельствуют о «богатых коммуникативных резервах языковой системы» (с. 130). Автор рассматривает однокомпонентные высказывания с существительными в разных падежных формах, отмечая, что за каждым падежом «стоит свой стандартный синтаксический смысл» (с. 137): Весна (им. п. - номинация); Воды (р. п. - дезиратив); Дорогой Наташе (д. п. - адресат); Лыжню! (в. п. - объект); Огнем и мечом (т.п. -инструмент); На балу (п. п. - локатив). Автор заключает, что в результате взаимодействия когнитивного и коммуникативного опыта актанты образуют в сознании носителя языка систему, обладающую относительной автономией от системы синтаксических моделей. «Привязываясь к основной, репрезентативной форме своего выражения, актанты становятся достаточным средством для передачи элементарных синтаксических смыслов» (с. 147).
В главе 7 «Синтаксические преобразования» рассматриваются изменения в синтаксической структуре высказывания в процессе его речевой реализации. Автор называет два признака произошедшего преобразования: отклонение от типичной для данной фразы реализации (Поздравляю Вас! вместо Поздравляю Вас с днем рождения!) и нарушение правил управления и согласования. К числу наиболее типичных способов синтаксического преобразования фразы автор относит «сокращение поверхностно-синтаксической структуры высказывания при одновременном усложнении, "уплотнении" содержащейся в ней информации» (с. 153-154) (властные структуры, докторский совет, пушкинская Москва, шаговая доступность и др.). Автор отмечает, что процессы семантико-синтаксического стяжения могут приводить к нарушениям норм управления (дом на площади Восстания - дом на Восстания, вы-
ходить на улицу Пушкина - выходить на Пушкина). К проявлениям синтаксической компрессии автор относит также развитие у слов переносных значений, основанных на метонимии, и описывает 13 наиболее типичных для русского языка типов метонимических переносов (действие - субъект действия; свойство - субъект свойства; действие - место действия и др.). Автор задается вопросом о том, каким образом слушающий понимает высказывания, основанные на синтаксических преобразованиях, и предлагает три возможных ответа: типичность и предсказуемость преобразований; гибкость языкового сознания, его способность к аппроксимации, операциям с нечеткими множествами, принятию приблизительных решений; принципиальная возможность неправильных толкований, коммуникативных недоразумений.
В главе 8 «Сочинительная связь и ее роль в познании» рассматриваются роль и место сочинительной связи в концептуализа-ционной деятельности человека. По мнению автора, специфика сочинительной связи заключается в том, что она «предполагает некоторую парадигматическую общность между соединяемыми словами» (с. 181). Эта общность не обязательно означает одинаковой частеречной или тематической принадлежности лексических единиц и может обеспечиваться наличием общей семы в структуре значения соединяемых слов. Автор обращает особое внимание на ту роль, которую сочинительная связь играет в возникновении и функционировании окказионализмов. Он поясняет, что слово, выступающее в качестве партнера окказионализма по сочинительному ряду, обеспечивает ему включение в определенный класс, или парадигматический ряд (безрыбье, безмясье и безтоварье -А. Рубинов; солярий, розарий, дискуторий - В. Попов). Таким образом, синтагматические отношения могут обслуживать парадигматический класс. Автор заключает, что сочинительная связь играет важнейшую роль в познавательных процессах. Она «соединяет в себе, сводит, как в фокусе, синтагматические и парадигматические отношения между единицами лексического уровня» (с. 193).
Глава 9 «Когнитивная роль синтаксических маргиналов» посвящена анализу синтаксических функций прилагательных и наречий в когнитивной перспективе. Автор придерживается традиционного толкования прилагательных и наречий как дескрипторов,
демонстрируя их способность выполнять и другие функции - заменять предикат и выражать модусные значения.
В главе 10 «Псевдовысказывания под углом зрения когни-ции» предлагается когнитивная интерпретация феномена псевдовысказывания. К категории псевдовысказываний автор относит искусственные фразы, используемые в учебно-дидактических целях для тренировки языковых навыков и запоминания правил (Мама мыла раму; уж замуж невтерпеж), скороговорки и считалки, поговорки и прибаутки, дразнилки и загадки, условные пароли и отзывы на них. Автор характеризует псевдовысказывания как служебные фразы и поясняет, что они реализуют специальные интенции говорящего: «... облегчить запоминание каких-то явлений, дать тренировку речевым органам, продемонстрировать знание языка и т.п.» (с. 231). Автор полагает, что псевдовысказывания являются частью культурного багажа носителей языка и в значительной степени определяют их лингвокультурный фон. Автор называет их «характерным продуктом человеческой деятельности» (с. 240) и видит в них экспериментальную базу для развития литературного творчества.
В Заключении автор подводит итог, подчеркивая наличие связи между синтаксическими структурами и ментальными образованиями, и обозначает перспективы дальнейшего исследования.
А.В. Нагорная
ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ЛЕКСИКОГРАФИЯ. ФРАЗЕОЛОГИЯ. СТИЛИСТИКА
2015.01.020. ДОБРОВОЛЬСКИЙ ДО. БЕСЕДЫ О НЕМЕЦКОМ СЛОВЕ = STUDIEN ZUR DEUTSCHEN LEXIK. - М.: Языки славян. культуры, 2013. - 743 с. - (Studia philologica).
Ключевые слова: неогумбольдтианство; когнитивная способность носителя языка; теория семантического поля; двуязычная лексикография; корпусная лингвистика; корпусы параллельных текстов; корпусная фразеография; межъязыковая эквивалентность; грамматика конструкций; малый синтаксис.
Добровольский Дмитрий Олегович - доктор филологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института русского
