CC BY
63
были освобождены последние видные политзаключенные - все, кроме Нельсона Манделы. Тем не менее кое-какие перемены наблюдались. Англоязычные университеты начали отходить от официальной политики задолго до отмены апартеида. Уже в 1980-е годы они начали принимать для учебы чернокожих студентов.
Однако важнейшим фактором, изменившим восприятие белыми южноафриканцами Советского Союза и его роли для Юга Африки, стали события в СССР и странах Восточной Европы, где к власти пришли посткоммунистические правительства, - процесс, который завершился разрушением Берлинской стены и казнью четы Чаушеску в Румынии в 1989 г. «Нет ни малейшего сомнения в том, что эти события оказали на Де Клерка и на его коллег по партии колоссальное воздействие» (с. 408).
В ноябре 1989 г. Де Клерк объявил о роспуске Системы управления национальной безопасностью, а 2 февраля 1990 г. произнес свою историческую речь, в которой объявил о снятии запрета на все политические партии, об освобождении из заключения Нельсона Манделы и подтвердил уход в прошлое «системы раздельного развития рас, известную под именем апартеид».
В ноябре 1991 г. было подписано соглашение об установлении консульских отношений между ЮАР и СССР. 28 февраля 1992 г. был подписан договор об установлении дипломатических отношений.
Б. С. Тупов
АРХЕОЛОГИЯ
2013.02.027. КОРЕНЕВСКИЙ С.Н. РОЖДЕНИЕ КУРГАНА = EMERGENCE OF KURGAN: (ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ПАМЯТНИКИ ЭНЕОЛИТИЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ ПРЕДКАВКАЗЬЯ И ВОЛГОДОНСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ / Федеральное учреждение РАН, Ин-т археологии РАН. - М.: ТАУС, 2012. - 256 с.
Ключевые слова: энеолит и ранний бронзовый век, Предкавказье и Волго-Донское междуречье, курганные комплексы.
Исследование С.Н. Кореневского посвящено древнейшим курганным комплексам юга Восточной Европы и Предкавказья, относящимся к эпохе энеолита и раннего бронзового века (V-IV тыс. до н.э.). Основное внимание уделено энеолитическим памятникам.
Книга состоит из введения, шести глав и обширного иллюстративного приложения (более 100 иллюстраций).
Во введении кратко рассмотрена историография вопроса. Здесь упомянуты не только основные раскопки и публикации курганных памятников эпохи энеолита, но и основные концепции исследователей, объяснявших появление курганных памятников в евразийском регионе. Исследователи стремились увязать появление древнейших курганов Причерноморья и Предкавказья с такими культурами, как древнеямная, майкопская, среднестоговская. В качестве отдельной темы, имеющей свою историографию, С.Н. Ко-реневский называет реконструкцию мифологических представлений, которые могли отображать древние курганы. Впрочем, по мнению автора, «для курганов энеолита важнейшим сюжетом остается доказательство самого факта их наибольшей древности» (с. 15). Далее кратко описаны природные условия периода энеолита и определены некоторые термины, употребляемые в последующем изложении.
Первая глава представляет собой каталог всех курганных погребений Волго-Донского междуречья и Предкавказья древнейшего периода, известных археологам. Перечень памятников определенным образом структурирован. Во-первых, они подразделяются на территориальные группы (Центральное Предкавказье, ВолгоДонское междуречье и Калмыкия, Прикубанский регион). Во-вторых, выделены следующие варианты захоронений: одиночные, мини-груповые и макси-групповые погребения. Мини-групповые захоронения представляют собой несколько (4-6) погребений под одной насыпью. В качестве макси-групповых захоронений суммарно описана группа ранних погребений Нальчикского могильника (грунтовый могильник, расположенный на естественной возвышенности). Хотя этот памятник не является курганным, он важен как источник данных по захоронениям раннего энеолита. Всего помимо его материалов в каталоге приведено 52 курганных погребения.
Вторая глава посвящена непосредственному анализу данных каталога. Вначале рассматриваются находки из погребений. Они включают следующие категории: украшения костюма (костяные и металлические), орудия труда и оружие (тесла, ножевидные пластины, наконечники стрел, медные шилья, проколки, каменные
скипетры). Самая частая находка в энеолитических курганных погребениях - ножевидные пластины. Ее расположение в комплексах, по мнению автора, «принципиально важно для многих аспектов интерпретации этих памятников» (с. 49). В большинстве случаев пластина вкладывалась непосредственно в кисть покойного, «имитируя позицию... рабочего инструмента» (там же) или находилась непосредственно рядом с кистью. Под руку покойного могли быть положены и другие орудия и оружие. Такая практика может быть обозначена как «конкретно-орудийная традиция» размещения вещей в могиле, в отличие от «абстрактно-орудийной», когда предметы в погребении не были непосредственно связаны с покойным -к примеру, помещались в угол могильной ямы. В целом наличие сложившихся наборов погребальной утвари свидетельствует о складывании представлений, касающихся перехода в мир мертвых и занятий, которые могут ожидать там умершего. Интересно, что оружие, в отличие от орудий труда, входило в этот набор нечасто. При этом неоднократно встречается скипетр - навершие культового жезла, «подчеркивающего особый престиж представителя духовной власти» (с. 55).
Ямы небольшие и неглубокие, сами курганные насыпи были невелики (не более 1 м в высоту и 20 в диаметре) и в случае, если в последующие эпохи курган досыпался для новых захоронений, их не всегда возможно проследить.
Третья глава посвящена хронологии и культурной принадлежности энеолитических Предкавказских и Волго-Манычских курганных памятников. Для уточнения датировки, в частности, приводится сводка радиокарбонных дат. Также даты сопоставляются с периодизацией трипольской культуры (возникновение курганов синхронно стадиям В1 - В1В11 Триполья) и климатической схемой Блитта-Сернандера. В ее рамках ранние курганы распространяются в период климатического оптимума голоцена, более теплого и влажного периода, видимо, более благоприятного для передвижений по степи.
Вариации в культурной ориентации памятников позволяют выделить некоторые категории погребального инвентаря (поскольку погребальный обряд достаточно единообразен). В первую очередь речь идет о каменных скипетрах, распространенных также в памятниках соседних культурных ареалов. Автор делит их на
шесть категорий в зависимости от их оформления (в частности, встречаются абстрактно оформленные предметы и те, на которых изображена голова животного), большинство вариантов тяготеет к определенным территориям. Вопрос об изображенном животном до конца не решен исследователями: предполагается, что это мог быть кабан или (как склонен считать автор) фантастическое животное, «дракон», «монстр с кабаноподобной головой» (с. 72). При этом помещение в руку покойного ножевидной пластины, напротив, не является особенностью каких-то территорий внутри данного ареала, а указывает на его единство по этому признаку и, соответственно, на «явное единство религиозных взглядов населения» (с. 74).
Четвертая глава посвящена анализу погребальных комплексов с социальной и культовой точки зрения. Отдельно рассмотрены периоды раннего и позднего энеолита. К первому отнесены материалы Нальчикского и Хвалынского могильников, т.е. долговоре-менных некрополей, где, как предполагается, хоронили всех членов соответствующей общины. Если в первом случае в инвентаре и погребальном обряде присутствует скорее эгалитарная тенденция, то во втором - выделяются уже погребения, отмеченные атрибутами воинской и духовной власти или же определенного ремесла.
Для погребений позднего энеолита характерны предметы, связывающие погребенных с воинской и культовой функцией; также можно отметить предметы, маркирующие занятия деревообработкой (тесло), охотой (стрелы). Наиболее распространенная находка - ножевидная пластина - может быть связана с функцией разделки и распределения охотничьей добычи, важной и почетной для обществ, достигших уровня развития неолита-энеолита, как показывают данные этнографии. Погребения со скипетрами, теслами, наконечниками стрел определяются как мужские, в то время как украшения из раковин связаны с женскими и детскими погребениями. Интересно, что система престижных ценностей затрагивает и погребения детей и подростков, высокий статус которых обеспечивался, видимо, высоким статусом их семьи.
Среди новаций погребального обряда позднего неолита выделяются поза погребенного и посыпка охрой всего погребенного или определенных частей тела, в том числе стоп. Охра, как считает автор, могла отмечать «особые места нахождения "живой силы"
человека, "маны" или души» (с. 93). Само создание курганной насыпи с индвидуальными или мини-групповыми захоронениями -следующий шаг после крупных могильников, который может указывать на распад больших родовых коллективов и одновременно -на мобилизацию для постройки кургана группы людей более одной семьи, превращая похороны в акт общественных работ. Создание кургана объединяет их, как ранее объединял общий родовой некрополь, а кроме того, создает культ возвышенности как места перехода в потусторонний мир и плача по умершему.
Пятая глава посвящена сравнительному анализу. Погребения эпохи энеолита сопоставляются с более поздними погребениями майкопско-новосвободненской общности (МНО) Предкавказья эпохи раннего бронзового века. При сохранении ряда прежних черт погребального обряда важной чертой МНО является возникновение крупных курганов - высотой от 3 до 10 м и даже более, часто имеющих сложную структуру насыпи. Могила мыслилась прежде всего как жилище - применялась обмазка стен, покойный помещался у одной из стен в позе спящего, вдоль остальных расставлялась утварь. Появляются каменные гробницы. При сравнении погребений МНО с курганами лейлатепинской культуры Южного Кавказа, существовавшей примерно в то же время, выявлен ряд сходных черт, но они недостаточны, чтобы объединить эти культу -ры или предположить хронологический приоритет одной из них.
В шестой главе суммируются сделанные выводы. Автор возвращается к вопросу о возникновении древнейших курганов в V тыс. до н.э. Как показывает привлечение данных различных территорий (Западная Евпропа, Америка, Судан), сама идея кургана была полицентричной. Но многие «курганные» культуры объединяет достижение ими определенной ступени общественного развития. «У них развивалась производственная стратификация общества, нарождалась его культовая и трудовая элита или даже формировалась военная и бигменская знать» (с. 118). Отдельное примечание посвящено этимологии слова «курган» и аналогичных понятий в индоевропейских языках. Однако древнейшие курганы Предкавказья и Волго-Донского междуречья едва ли могут быть связаны с индоевропейцами, хотя возможность такой связи нередко предполагалась исследователями 60-70-х годов XX в.
Ек.Ю. Лебедева
