CC BY
38
ваниями; 5) подъем всемирной истории и отличной от нее истории глобализации (с. 394-395).
Подводя итоги исследованию, Г. Иггерс и Э. Ван отмечают, что перед историописанием в XXI в. встают новые задачи. Современный этап глобализации требует новых исторических методов и подходов, использующих аналитические методы общественных наук, учитывающих конфликты и вызовы современного мира.
Ю.В. Дунаева
2013.02.002. ВАСИЛЬЕВ Ю.А. ТЕОРИЯ И МЕТОДЫ В РУССКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ШКОЛЕ. - М.: Либроком, 2012. - 271 с.
Ключевые слова: конец XIX- начало XXв., русская историческая школа, теория и методология.
В книге д. ист. н., профессора Московского гуманитарного университета, действительного члена Академии гуманитарных наук Ю.А. Васильева рассматриваются аспекты теории и методологии истории, определившие новаторский характер русской исторической школы в конце XIX - начале XX в. Книга состоит из введения, четырех разделов и заключения.
Ю.А. Васильев проводит четкое разделение между двумя зачастую взаимозаменяемыми определениями: «русская школа» и «русская историческая школа». «Русская школа» («École russe») -это более узкий термин, предложенный Ж. Жоресом в конце XIX в. Основателями «русской школы» традиционно считают трех выдающихся историков: Н.И. Кареева, М.М. Ковалевского, И.В. Лу-чицкого, специалистов по истории стран Западной Европы. Эти русские историки создали новаторские исследования по дореволюционной (имеется в виду Французская революция 1789 г.) аграрной истории Франции. Их работы по теории и философии истории, социологии высоко оценены отечественными и зарубежными учеными. «Русская школа» просуществовала с конца 1860-х до начала 1930-х годов. В ходе процесса Промпартии и борьбы с буржуазными историками Запада в СССР в конце 1920-х - начале 1930-х годов школа была разгромлена, а работы ее представителей не переиздавались до последних десятилетий XX в.
Ю.А. Васильев подробно разбирает теорию истории Н.И. Кареева (1850-1931), отмечая своеобразие его подхода. «Он [Н.И. Ка-
реев] как исследователь соединял отдельные элементы разных теорий, в том числе и противоречивых» (с. 33). За это Н.И. Кареева неоднократно упрекали в «эклектизме», но сам историк утверждал, что его концепция - «синтез логически и фактически обоснованных положений, подвергавшихся научной критике и выдержавших эти испытания» (цит. по: с. 33).
Вопросы теории и методологии науки занимали значительное место в творчестве Н.И. Кареева, ведь он был не только историком, но и стоял у истоков зарождения социологии. Для него было важно определить границы и предметы исследований разных наук об обществе. Н.И. Кареев разработал классификацию научного знания, основанную на делении наук на феноменологические (изучающие явления) и номологические (изучающие законы явлений). В этом русский историк предвосхитил разработки неокантианцев В. Виндельбанда и Г. Риккерта, отмечает Ю.А. Васильев.
Историческая гносеология, согласно Н.И. Карееву, состоит из двух взаимосвязанных частей: историологии (теория исторического процесса) и историки (теория исторического знания). Исто-риология - это наука о самом процессе истории, о том, как она совершается. Историология затрагивает вопросы онтологии, коллективной психологии и социологии. Историка (термин Н.И. Кареев позаимствовал из работ немецких теоретиков) занимается непосредственно проблемами исторического знания, методикой и методологией, гносеологией, логикой.
Методологические разработки ученого нашли практическое воплощение в уникальном труде - «История Западной Европы в Новое время», вышедшей в семи томах. В этой работе Н.И. Кареев «представил историю Западной Европы в Новое время как нечто единое, целое и общее, не разделенное на истории отдельных народов и обособленных одна от другой эпох, как именно то общее, что из истории многих народов делает одну историю и связывает частные эпохи в целый большой отдел всемирной истории» (с. 42).
В следующем разделе книги Ю.А. Васильев анализирует теорию истории В.О. Ключевского (1841-1911). Автор не согласен с распространенным мнением о том, что В.О. Ключевский мало занимался теорией и методологией истории. Нетрудно убедиться в том, пишет Ю.А. Васильев, что в первых частях «Курса русской истории» изложены основы теории истории, а само историческое
исследование опирается на определенные теоретико-методологические построения. Также следует принять во внимание, что в специальном курсе по методологии русской истории В. О. Ключевский разработал синтетический полифакторый подход, использующий последние для того времени достижения общественных наук, пишет Ю.А. Васильев. Факторами исторического процесса историк считал экономику, политику, религию, социальное и культурное развитие, природно-климатические влияния, географические условия.
Исторический процесс В.О. Ключевский определял как «происхождение, ход, условия и достижения человеческого общежития, или жизнь человечества в ее развитии и результатах» (с. 126). «Человеческое общежитие» состоит из двух типов союзов: естественные - первобытная патриархальная семья, племя, род; искусственные - государство, церковь. Союзы проходят определенные этапы развития - рождение, жизнь, смерть, а также взаимодействуют между собой, причем взаимодействие включает несколько моментов. Следует пояснить, что моменты - это не локальные исторические периоды, а «частные процессы, из которых складывается общий исторический процесс» (с. 162). Первый момент взаимодействия - общение или столкновение союзов, в результате которого изменяются элементы (язык, кровное родство, капитал, право, закон, власть и т.п.) внутри союза. Пример подобного взаимодействия - политическое удельное дробление русских земель Х-Х11 вв. Второй момент - поглощение или слияние, - как правило, он является продолжением предыдущего момента. Историческим примером может служить взаимодействие славянских и финно-угорских племен. Третий момент - историческая передача, под которой имеется в виду взаимодействие, а потом и влияние разных элементов одних более развитых союзов на элементы других, отставших. «Культура эллинов на высшей ступени ее развития создавалась под влиянием с Востока, а потом она оказала могущественное обратное действие на свою родоначальницу - культуру Востока» (с. 166).
В самом историческом процессе В.О. Ключевский выделял две составляющие - местную (локальную) историю и общую (всеобщую) историю. Всеобщая история, согласно В.О. Ключевскому, создавалась «не совокупной жизнью всего человечества... а отдельными народами или группами немногих народов, которые пре-
емственно сменялись при разнообразном подборе сил и условий, нигде более не повторявшемся» (с. 158).
В. О. Ключевский прославился как мастер художественного, поэтического изложения истории, в работах которого соединялось научное и художественное изображение событий прошлого, отмечает Ю. А. Васильев. Историк словно вживался в конкретную историческую эпоху, внутренним чутьем постигал чувства и настроения людей и мастерски передавал это читателям. В данном случае, пишет Ю.А. Васильев, можно говорить, что русский историк предвосхитил концепцию Ф. Анкерсмита о возвышенном историческом опыте, согласно которой то, как мы чувствуем прошлое, не менее важно, чем то, что мы знаем о нем. В исторических работах В.О. Ключевского реконструируются настроения не только общества, но чувства и верования народа и даже одного человека. В данном случае он опередил историков второй половины XX в., например Ле Руа Ладюри, реконструировавшего повседневную жизнь и чувста жителя средневековой деревни XIII в.
Заключительный раздел книги посвящен исторической методологии А.С. Лаппо-Данилевского (1863-1919), одного из ведущих теоретиков исторической науки. А.С. Лаппо-Данилевский исходил из того, что история как наука занимается «научным построением конкретной действительности» (с. 221). Под этим он подразумевал установление исторического значения факта, анализ исторического процесса с точки зрения причинно-следственных связей, синтетическую реконструкцию прошлого, формирование представлений об истории.
В неокантианском духе историк выделял две познавательные стратегии - номотетику и идиографику. Но в отличие от немецких коллег он предлагал их сочетать. Номотетика, согласно А.С. Лап-по-Данилевскому, использует принцип причинно-следственных связей и объясняет данные человеческого опыта. Идиографическое построение истории рассматривает изучаемый объект с индивидуализирующей точки зрения. В данном случае «история определяется как наука о действительности, рассматривающая ее в отношении к конкретному» (с. 227). Основная задача исторической науки - познание конкретной действительности.
Также А.С. Лаппо-Данилевский предложил свое понимание ценности и значимости исторического факта (эта тема активно об-
суждалась в неокантианской литературе того времени). Исторические факты имеют значение сами по себе, но исследователь выбирает определенные факты из их множества. «Историческое же значение он [факт] получает лишь в том случае, если приобретает не только всеобщее, но и действительное значение. То есть если данный факт оказал действительное влияние на развитие человечества» (с. 230).
Большой интерес представляют разработки историка по психологии истории. В частности, А.С. Лаппо-Данилевский сформулировал принцип признания чужой одушевленности: исходя из единообразия психической природы человека, историк может «сознательно пользоваться заключением по аналогии для того, чтобы действием известных психических факторов объяснить внешние проявления чужой жизни, которые доступны его собственному чувственному восприятию» (с. 248). Речь идет не об инстинктивном познании, а о заключении по аналогии, подчеркивает Ю. А. Васильев.
Не менее интересны представления историка об историческом источнике как продукте человеческой психики. Вкратце их можно сформулировать следующим образом: работая с источником, историк подвергает его психологическому истолкованию, используя собственные психологические переживания. Историк исходит из того, что в источнике присутствует чужое сознание, и интерпретирует источник (определяя цели автора, степень оригинальности главной идеи, рассматривая ее отношения с второстепенными элементами и т. п.), учитывая это стороннее психическое влияние.
Подводя итоги, Ю.А. Васильев отмечает, что А.С. Лаппо-Данилевский развил идеи неокантианцев (В. Виндельбанда, Г. Рик-керта). В идеях русского историка можно найти аналогии с феноменологией Э. Гуссерля, философией жизни В. Дильтея, Г. Зиммеля и с концепцией возвышенного исторического опыта Ф. Анкерсмита.
Ю.В. Дунаева
