CC BY
24
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ КАК НАУКА. ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ. ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
НАПРАВЛЕНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
2013.02.001. ЦИВИЛИЗАЦИОННО-КУЛЬТУРНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ КАК ГЕНЕРАТОР СТАНОВЛЕНИЯ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ / ЛИТЕРАТУРЫ: Материалы конф., Москва, ИМЛИ, 4-6 июня 2012 г. / Отв. ред. Земсков В.Б.; науч. ред. Гирин Ю.Н.; отв. секретарь Т.В. Кудрявцева // Новые российские гуманитарные исследовании: Электр. журн. - 30.07. 2012. - Режим доступа: http://www.nrgumis. ru/articles/article_full.php?aid=443
В электронном журнале Российской академии наук «Новые российские гуманитарные исследования» (раздел «Литературоведение») опубликованы материалы конференции, проблематика которой разработана главным научным сотрудником ИМЛИ, доктором филологических наук, профессором В.Б. Земсковым (19402012). Публикацию предваряют 49 теоретических положений.
Конференция, как заметила во вступлении Е.А. Стеценко, в известной мере продолжает проблематику российско-французской конференции «Кануны и рубежи: типы пограничных эпох - типы пограничного сознания» (ИМЛИ, октябрь 1999)1, посвященную изучению специфики переходных периодов в истории мировой культуры. В соответствии с современной теорией открытых систем
1 Кануны и рубежи: Типы пограничных эпох - типы пограничного сознания: Материалы российско-французской конференции: В 2 ч. / Отв. ред. Земсков В.Б. - М.: ИМЛИ РАН, 2002.
в конференции 2012 г. акцент сделан на динамичности культурного / литературного процесса как его имманентном свойстве. Согласно нестационарной картине мира, где отсутствует линейная однонаправленность и четкая стадиальность развития, в каждый момент времени состояние системы является пограничным, переходным и имеет несколько вариантов дальнейшего движения. В свете синергетики (рассматривающей порядок и хаос как взаимопорождающие феномены, а статику - как частный случай их взаимодействия) традиционное деление культурного / литературного процесса на последовательные эпохи представляется условным, поскольку, определяя доминирующий вектор качественных изменений, оно не учитывает динамику зарождения, угасания, возрождения и борьбы различных потенциалов развития. Конференция свидетельствует об исключительной актуальности данного направления научных исследований.
В статье В.Б. Земскова «Цивилизационно-культурное погра-ничье - универсальная константа, энергетический источник и средство самостроения мирового историко-культурного процесса / мировой литературы» формулируются принципы нового подхода к структурированию мирового историко-культурного / литературного процесса.
В последние годы, отмечает ученый, отечественная культурология выдвинула концепцию цивилизационно-социального, культурного пограничья1, в отличие от теории «классических» цивилизаций от древности до западно-европейского сообщества, на фоне которых описывались «неклассические», пограничные системы (российская, балканская, иберийская, латиноамериканская, иногда - турецкая).
1 Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997. - Т. 1-3; Хатунцев С. Новый взгляд на развитие цивилизаций и таксономия культурно-исторических общностей // Цивилизационный подход к истории: Проблемы и перспективы развития. - Воронеж, 1994. - Ч. 1; Яковенко И.Г. Россия и саморазвитие западноевропейского эйдоса // Российский цивилизационный космос. - М.: Эйдос, 1999; Шемякин Я.Г. Европа и Латинская Америка: Взаимодействие цивилизаций в контексте истории. - М.: Наука, 2001. -С. 186-202 и др.
В.Б. Земсков не согласен с жестким разделением «классических» и пограничных образований, ибо оно фиксирует статическую картину определенных периодов. Оба типа образований оказываются оторванными от исторического контекста и утверждаются как принципиально различные онтологические сущности. За увековечиванием онтологических характеристик стоит идеология, тот или иной вид центризма и оценки по шкале «хуже-лучше», «продуктивно - непродуктивно», «более развито - менее развито» и т.д. И хотели этого авторы (от О. Шпенглера до Г.С. Померанца,
A.С. Ахиезера, В. Цимбурского) или нет, они представляли пограничные цивилизации как своего рода «недоделки» мировой истории, отводя им нишу среди таких дефиниций, как псевдоморфоз, стыковые, промежуточные, лиминальные, агрегаты (т.е., по
B. Тёрнеру, «ни то, ни сё»). От любых центризмов освобождает только децентрированная история, понятая как свободный, многообразный, нелинейный и одновременно единый процесс, основанный на принципах взаимодополнительности и взаимодействий.
Несостоятельность онтологического подхода в отрыве от истории, выявляется сразу же как только схематизируется историческая динамика, где на самом деле действуют не бинарные противопоставления, а закономерности сверхсложных систем, каковыми являются цивилизационные образования. Ю.М. Лотман, А.С. Ахие-зер, работали в рамках бинарного кода, описывали развитие пограничной российской цивилизации как противостояние дихотомических альтернатив («или» - «или») в кризисных ситуациях, что исключает качественно новое, синтетическое решение. Согласно их концепции новое достигается в западноевропейском варианте путем разрешения кризиса через медиацию. В пограничных же культурах - инверсионный характер развития, новые расколы без продвижения и изменения симбиотической «онтологии», высший уровень (т.е. синтез), высокие инновации доступны им только в ограниченной степени; в крайних оценках здесь господствует тип человека с неизжитым «варварством», или человек - паллиат (И.Г. Яковенко).
Жесткое противопоставление как «арифметика» «онтологической» схематики - это плод европоцентристской ориентации.
В.Б. Земсков уже писал1 о том, что история западноевропейской цивилизации была пограничным явлением не только в генезисе (на развалинах Римской империи), но и на последующих этапах (в Средние века, в Новое время - общеевропейского раскола в период Реформации - Контрреформации, позднее - в период Французской революции 1789 г., в XIX веке (во время противостояния буржуазной идеологии, марксизма, социал-демократии) и в эпоху революции в России и ее последствий в Европе; XX век в Западной Европе был веком кризиса, чреватым анигилляцией этого образования в Первой и Второй мировых войнах. Разве это не цивилиза-ционные расколы? Многие оценивают искусственно созданную современную «целостную» Европу как кризисное явление с неизвестными последствиями. Западная Европа напоминает Римскую империю времен распада под давлением внутренних и внешних факторов, и среди них - нашествие «полчищ варваров» из бывших колоний.
Сторонники жесткого отделения пограничных цивилизаций от «классических» берут за образец Западную Европу, но не восточные цивилизации. В.Б. Земсков ссылается в этой связи на мнение И.Н. Ионова: культурная симбиотичность - свойство, встречающееся в большинстве цивилизаций в подчас весьма длительные и наиболее плодотворные периоды их существования (в эллинистической Греции, в Индии, Китае, арабском мире). И добавляет: пограничные российская и латиноамериканская цивилизации (одна в XIX - начале XX в., другая во второй половине XX в., когда западноевропейская художественная культура вошла в глубокий кризис), создали литературу, музыкальное искусство мирового уровня во взаимодействии прежде всего с западноевропейским опытом, и это отнюдь не симбиотические явления.
В.Б. Земсков формулирует вопрос: существуют ли вообще «чистые» цивилизации, где господствуют принципы целостности, гомогенности? Не следует ли говорить о механизме симбиотиче-ски-синтезного характера, работающем во всех цивилизациях? По-видимому, есть механизмы перехода симбиоза в синтез. Путь же-
1 Земсков В.Б. Проблема культурного синтеза в пограничных цивилизациях // Российский цивилизационный космос: (К 70-летию Ахиезера). - М.: Эйдос, 1999. - С. 240-252.
сткого разделения (целостность - многообразие, гомогенность -гетерогенность, синтез - симбиоз), на взгляд В.Б. Земскова, исчерпал себя и пригоден для характеристики отдельных периодов - генезиса, раннего, зрелого формирования, зрелой систематики. Необходимо ввести концепт цивилизационно-культурного пограничья в историческую динамику, в Большое время, понимаемого в категориях не бинарного кода, а в категориях синергетики, для которой главные принципы - не ставшее, а становящееся, не статика, а движение, не завершенность, а переходные формы.
В Большом времени истории цивилизационные образования возникают в масштабных процессах противостояния, экспансий, миграций, сцеплений, «скрещений» народов, традиций; происходит постоянное изменение границ взаимодействующих миров, их культур. Возьмем за основу принцип динамического нелинейного процесса по множественным путям и тем самым устраним любой принцип центризма. Разделяя идею И.Г. Гердера о существования множества культур; понимание М.М. Бахтиным универсальной взаимосвязи граница - пограничье - культура; идеи А. И. Веселов-ского о том, что культура состоит из «неразрешимо смешанных» явлений; идеи Ю.М. Лотмана о существовании прежде любого текста и о легитимности «неадекватного» (трансформированного) «перевода» (т.е. адаптации феноменов одной культуры в другом контексте), основываясь на современном развитии этих идей в «культурном трансфере», согласно которому любой контекст изначально «нечист», «смешан»; признаем основой самостроения мирового историко-культурного процесса постоянные изменения, пересечения контекстов, их взаимодействие, и увидим этот процесс как сплошную сеть погранично-трансграничных взаимодействий и трансформаций.
Устойчивые (целостные) цивилизационно-культурные образования - состояние временное. Если мы видим только их, то вне нашего зрения остаются их пограничные состояния как в генезисе, так и в более поздние периоды зрелости. Между тем устойчивые образования становятся гетерогенными, пограничными, переходными мостами к другим образованиям. Древняя Греция - Древний Рим - Европа; Византия - славянские интегрии - турки-османы -понтийский мир - Русь - Россия. Цивилизационно-культурный мир по мере «взросления» обнаруживает стремление к созданию куль-
турных континуумов в разных частях ойкумены, а затем и в мировом масштабе.
Современный мир возник из западноевропейского, российского, китайского, североамериканского и юго-латиноамериканского образований, арабо-мусульманского сообщества. Здесь сконцентрированы главные источники кризиса и главные возможности его разрешения или распада. В ХХ в. в результате деколонизации, новых миграций, появления Интернета, трансграничных финансово-коммерческих связей нового типа происходит сплошное опо-граничивание мира, «глобализация пограничья» (Я.Г. Шемякин), планета становится «мировым пограничьем» (И.В. Следзевский).
И. Г. Гердер первым признал множественность культурных миров и открыл путь неевропоцентристскому осмыслению истории мировой культуры и того, что мировая карта постоянно изменяется заполнением пустот, нарастающим сцеплением культур. Устоявшиеся цивилизационно-культурные образования взаимодействуют с пограничными культурами, в результате изменяются обе стороны, устоявшиеся образования обретают черты пограничья. Гомогенность - временное состояние, а изменение, гетерогенность - это состояние постоянное в Большом времени культуры.
Таким образом, по мнению В.Б. Земскова, с исторической точки зрения пограничье - это универсальная константа, энергетический источник, средство самоорганизации мировой культуры. Пограничье - это не «промежутки» (Ахиезер), не «агрегаты» (Яко-венко), а переходы, мосты истории, ее строительные конструкции. И мировая история, мировая культура - не прогрессивно направленный единый процесс, а множество параллельных и пересекающихся процессов. Большая История требует разработки более тонкой градации типов пограничья. Видимо, можно говорить о пограничьях культуропорождающих, трансграничного взаимодействия, и о пограничьях деструктивных, об изолятах.
С развитием культуры все большее место начинают занимать трансграничные коммуникационные связи (устное предание, рукопись, книга, передача информации, наконец Интернет). Именно философы-литературоведы (М.М. Бахтин и Ю.М. Лотман), если и не создали развитых концепций пограничья, то дали формулы, в свернутом виде содержащие в себе теорию. Если развернуть их положения в культурологическую плоскость, то можно сказать, что
устойчивые цивилизационные образования отнюдь не являются «чистыми», до каждого их них была другая культура, и возникшие.
У западноевропейского варианта, как известно, три главных источника - цивилизации Древней Греции, Рима и иудейская религия. По А.Н. Веселовскому: словесность, фольклор, культура возникают из «неразрешимо смешанных» явлений. Предстоит дифференцировать интеграторы цивилизационно-культурных образований по их способности переходить с уровня симбиотического - на уровень синтеза. Такой способностью в наивысшей степени обладает художественная культура. И именно к ней прежде всего относится поздняя идея Ю. М. Лотмана о непредсказуемых механизмах культур.
В статье «Об историческом содержании социокультурного феномена "пограничности"» Я.Г. Шемякин (Институт Латинской Америки) выделяет черты «пограничности» как особого состояния человека и общества и отмечает, что социокультурное качество «пограничности» может отличаться различной степенью зрелости и исторической устойчивости. В соответствии с этими критериями разграничиваются понятия «пограничная ситуация» и «пограничная цивилизация»; намечены исторические вехи становления основных типов цивилизационной «пограничности».
Е.Е. Дмитриева (ИМЛИ) в статье «Теория культурного трансфера и ее отношение к цивилизационно-культурному погра-ничью» рассматривает историю названных в заглавии феноменов и показывает, насколько любое, даже самое национальное явление является сложнейшим сплавом разных культур и взаимовлияний. Объект теории культурного трансфера - изучение культурных и национальных составляющих тех феноменов, без которых невозможно изучение культуры: нация, гражданин, патриотизм, образование, просвещение, цивилизация. Поскольку в разных культурных ареалах они означают не одно и то же, возникает опасность произвольного их использования.
И.Н. Ионов (Институт всеобщей истории РАН) в статье «Изучение межкультурного пограничья и становление нового исторического сознания» выявляет постмодернистские истоки децен-трирующей и перекрестной истории. Он приводит примеры современных версий глобальной истории, ориентированной на изучение культурных пограничий и взаимодействий.
В статье «Россия как глобальное культурно-цивилизационное пограничье» И. В. Кондаков (РГГУ) утверждает, что в силу ряда исторических обстоятельств Россия оказалась пограничным звеном между западным и восточным типами цивилизаций. В самих основаниях русской культуры заложен бинарный код притяжения / отталкивания по отношению и к Западу, и к Востоку, что обусловливает ее имманентно пограничный характер.
Л.И. Сазонова (ИМЛИ), автор статьи «Восточнославянское культурное пограничье в период раннего Нового времени (Польша -Украина - Белоруссия - Россия)», пишет о том, что фактор многоязычия, определивший полилингвистический характер литературного процесса на польско-украинско-белорусском пограничье, обеспечил свободное преодоление границ культурных традиций и восприятие восточными славянами художественного опыта, принадлежащего иному культурному контексту.
В статье «Культура Центральной и Юго-Восточной Европы как "комплекс пограничья": Внешние и внутренние границы» Г.П. Мельникова (Институт славяноведения РАН) освещает проблемы взаимодействия указанных культур как культурно-исторического макрорегиона, обладающего признаками пограничья.
М.Ф. Надъярных (ИМЛИ) в статье «Репрезентация границы в русской литературной философии рубежа XIX-XX вв.» выявляет то особое место, которое занимают идеи «культуры» в соединении с идеей «границ» в русской литературной философии. Феномен границы на понятийном, образном, структурно-метафорическом уровнях вписывается в систему восприятия нелинейных логик художественного (культурного) процесса, в динамике которого специфическими пограничными смыслами наделяются миф, фольклор, архаика.
А.П. Саруханян (ИМЛИ) в статье «Англо-ирландское культурно-языковое пограничье: У.Б. Йейтс и Дж. Джойс; Ш. Хини и Б. Фрайл» рассматривает проблему перехода ирландской литературы на английский язык и дальнейшие ее перспективы. В статье М.И. Свердлова (ИМЛИ) «Диалектика имперского пограничья в "Балладе о Востоке и Западе" Р. Киплинга» предлагается решение загадки: почему афганский разбойник и конокрад Камал, победив английского офицера в бою, тем не менее признает его первенство и переходит под британский контроль? На этот вопрос дается
триединый ответ. Во-первых, Камал осознает иррациональную силу западного (британского) порыва к преодолению границ. Во-вторых, он уступает западной методичности и расчетливости в осваивании пограничья. В-третьих, он восхищается артистизмом западного человека, способного говорить с врагом на его языке.
В статье «К определению исторических границ немецкоязычной литературы» Т. В. Кудрявцева (ИМЛИ) рассматривает немецкоязычную литературу с позиций лингвоцентризма и с точки зрения динамики внешних и внутренних границ немецкоязычного культурного ареала. А. А. Стрельникова (МГОУ) в статье «Межкультурный диалог как источник формирования австрийской литературы» анализирует проблему культурного пограничья Австрии, обусловленного ее географическим положением; приводится полемика мыслителей и художников о сущности многонациональной Австрии; на примерах венской театральной истории и литературных произведений (А. Штифтера, П. Розеггера и др.) исследуется восприятие австрийским сознанием иных культур.
«Галиция как пограничный топос (на материале творчества Йозефа Рота)» - предмет статьи Е.В. Волощук (Украина, Киев), в которой автор, учитывая специфику «Габсбургского мифа», раскрывает особенности созданной Ротом галицийской модели циви-лизационно-культурного пограничья.
О.Ю. Панова (МГУ) в статье «"Линия цвета": К вопросу о репрезентации расовой границы в литературе США» прослеживает, как к XVIII в. осмысление феномена расовой границы породило в американской словесности определенный репертуар тем и образов, пополнявшийся на протяжении Х1Х-ХХ вв. Расовые отличия, понимаемые с точки зрения священной, социальной и естественной истории, становятся фактом американской культуры. Оппозиция «герметичность-проницаемость» применительно к цветному барьеру выражается в амбивалентном отношении к расовому смешению и преобладанию то этноцентристского, то интеграционистского вектора.
В статье М.В. Тлостановой (РУДН) «Пограничное (со) знание / мышление / эстезис на пути к трансмодерному миру» речь идет об особом пограничном модусе бытия (особенностях пограничного сознания, мышления и эстезиса), имеющем перспективы
успешной реализации в будущем креолизированном трансмодерном мире.
Ю.Н. Гирин (ИМЛИ), автор статьи «Топосы границы и рубежа в латиноамериканской культуре», полагает, что последняя основана на параметрах со схожими, но подчас противоположными значениями по отношению к статусным культурам. Поэтому ее инаковость чрезвычайно актуальна для интерпретации современного мира.
С. Д. Серебряный (РГГУ) в статье «Индия как вечное погра-ничье», показывает, что Индия как характерный топос Южной Азии, - благодарное поле для исследований в терминах «цивилиза-ционно-культурного пограничья».
Представлены также статьи Ю.В. Матвеевой (Уральский федеральный ун-т) «Динамика национальной самоидентификации как источник литературного сюжета»; Е.Б. Рашковского (ВГБИЛ) «Санкт-Петербургский период в российской истории: Цивилизаци-онная динамика»; О.Д. Шемякиной (МГУ) «О пределах визуализации пространства в российском социокультурном пограничье», М.Л. Карасевой (ИМЛИ) «Балканское пограничье (сквозь призму творчества И. Андрича с Г. Челебича)», А.А. Мацеевича (ИМЛИ) «Культурно-литературное пограничье в странах Скандинавии»; А.Н. Мосейко (Институт Африки РАН) «Малагасийская цивилизация: Парадоксы пограничья».
Т.Н. Красавченко
2013.02.002. МАКИНТОШ-ВАРЖАБЕДЬЯН Ф. ОПИСАНИЕ ИСТОРИИ И ЛЕГИТИМНОСТЬ ТЕКСТОВОГО АНАЛИЗА: ГОВОРИТЬ ЛИ О ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ ИЛИ О КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ПОВОРОТЕ В ОБЩЕМ И СРАВНИТЕЛЬНОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ?
MCINTOSH-VARJABÉDIAN F. L'écriture de l'histoire et la légitimité des études textuelles: Peut-on encore parler de linguistic ou de cultural turn en littérature générale et comparée? // Vox poetica [Electronic resource]. - P., 2011. - 30.01. - Mode of access: http://www.vox-poetica.org/sflgc/biblio/macintosh.html
Автор статьи Фиона Макинтош-Варжабедьян - профессор Лилльского университета, член французского Общества общего и сравнительного литературоведения. Она отмечает, что во Франции
