CC BY
84трансформация и стабилизация системы законодательства и в целом системы нормативных правовых актов, в том числе посредством современной кодификации;
функционирование жесткой и устойчивой системы правоприменения, гарантирующей на основе конституционной законности признание, соблюдение и защиту государством прав и свобод человека и гражданина (с. 577).
Е.В. Алферова
2012.03.007. КОНДРАШОВ А. А. КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В РОССИЙСКОМ КОНСТИТУЦИОННОМ ПРАВЕ / Сиб. фед. ун-т, Юрид. ин-т. - Красноярск, 2011. -466 с. - Библиогр.: с. 418-466.
Автор подчеркивает, что тематика конституционно-правовой ответственности за последнее десятилетие стала одной из наиболее востребованных и обсуждаемых в науке конституционного права. Объясняется это тем, что данный институт имеет важнейшее практическое значение. Он является одной из гарантий укрепления правопорядка, защиты прав граждан, условием становления и развития демократии в государстве.
Сегодня в России, пишет автор, нарушения конституционно-правовых норм во многих случаях не влекут никаких неблагоприятных последствий для субъектов, их совершивших. Он предлагает установить четкий правовой механизм реализации конституционно-правовой ответственности.
Исследователь замечает, что представленное в работе определение конституционно-правовой ответственности, механизма применения санкций в различных группах конституционно-правовых отношений - лишь этап в познании этого многогранного правового института.
Работа содержит три главы, введение и заключение. В гл. 1 дается понятийная интерпретация конституционно-правовой ответственности, в гл. 2 раскрываются основания данного вида юридической ответственности - конституционный деликт, вина, наличие субъекта ответственности и факультативные основания (условия) ответственности (вред, цель, неоднократность, мотив); в гл. 3 рассматриваются виды конституционно-правовой ответственности: государственных органов и должностных лиц; субъектов РФ и их
органов; органов местного самоуправления; субъектов избирательных правоотношений; общественных ассоциаций; физических лиц, обладающих особым конституционно-правовым статусом (беженцы, вынужденные переселенцы, иностранные граждане, лица без гражданства).
Конституционно-правовая ответственность рассматривается как одна из форм государственного принуждения. Специфика такого принуждения выражается в использовании прежде всего организационно-правовых форм воздействия на субъектов конституционно-правовых отношений, связанных с лишением конституционного статуса, утратой властных полномочий или роспуском (расформированием) органа. Меры конституционно-правовой ответственности применяются специально уполномоченными государственными (муниципальными) органами (Президент РФ, Совет Федерации, Государственная Дума, суды, законодательные органы власти и высшие должностные лица субъектов РФ и т.д.) и в редких случаях -с участием народа. В отличие от административного и уголовного права конституционные нормы не содержат развернутых признаков конституционно-правовых деликтов. Четкость и исчерпывающая полнота в описании состава правонарушения не свойственны конституционным деликтам. В ряде случаев вообще вряд ли возможна типизация конкретных нарушений нормы на основе выделения тех или иных критериев привлечения к конституционно-правовой ответственности. Автор предлагает следующие особенности рассматриваемого вида конституционной ответственности: наличие специфических источников установления такой ответственности -правовые акты федерального, регионального и местного уровней; применяемые санкции в большинстве своем лишены имущественного содержания; позитивный аспект данной ответственности и особый субъектный состав - она распространяется на субъектов, осуществляющих публично-правовые, властно-политические функции, принимающих обязательные управленческие решения; сочетание специальной судебной процедуры применения санкций с внесудебными формами, а также самостоятельное применение мер ответственности определенными уполномоченными государственными органами, должностными лицами.
Автор относит к мерам конституционно-правовой ответственности (как негативной, так и позитивной) 45 позиций (с. 84-88),
предлагая классифицировать их на меры, в основе которых лежат средства косвенного, опосредованного правовой процедурой принуждения (лишение юридической силы нормативного правового акта, лишение властных полномочий, возложение обязанностей) либо физического, прямого принуждения (использование армии, милиции, внутренних войск). Классификация мер производится и по признакам, характеризующим субъектов противоправного действия, по цели применения государственных принудительных средств (наказание, пресечение, восстановление, предупреждение); по признакам наличия специальной правовой процедуры, с участием или без участия юрисдикционных государственных органов (суда, прокуратуры); по правому результату (с. 90-91).
По мнению исследователя, многие меры конституционно-правовой ответственности, закрепленные в нормах конституционного права (особенно это касается санкций в федеральных и муни-ципально-правовых отношениях), не имеют реальных перспектив применения из-за излишне усложненного механизма привлечения к ответственности. В этих случаях налицо совокупность неудачных законодательных решений - большие процессуальные сроки для принятия решений, необходимость установлений вторым решением суда как факта нарушения, так и неисполнения первого судебного решения, наличие субъективных оценочных понятий в качестве оснований применения санкций, а в некоторых случаях и вреда. Среди проблем, возникающих в ходе реализации конституционных санкций, также называются: замена классической ответственности за правонарушение санкциями позитивной или политической конституционной ответственности, когда решение принимает один субъект (как правило, глава государства, глава субъекта РФ); отсутствие легально установленных в российском законодательстве понятий конституционного деликта, вины либо санкций за правонарушение в отношении целого ряда органов и должностных лиц (Правительства РФ, министров); неотграничение мер конституционно-правовой ответственности (особенно применяемых в отношении физических лиц и общественных организаций) от принудительных мер, используемых для формального восстановления правопорядка или устранения из правового пространства правоотношений, не соответствующих предписаниям других норм; замена (зачастую) в законодательстве мер конституционно-право-
вой ответственности санкциями иной правовой природы (дисциплинарными или административно-правовыми мерами) и др.
Е.В. Алферова
2012.03.008. МОРАЛЕС МОРАЛЕС А.В., ОДИМБА ОН'ЭТАМБА-ЛАКО ВЕТСХОКОНДА Ж.К. ИНКОРПОРАЦИЯ КОНЦЕПЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО БЛОКА В МАТЕРИЮ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В МЕКСИКЕ.
MORALES MORALES A.V., ODIMBA ON'ETAMBALAKO WETS-HOKONDA J.С. La incorporación del concepto del bloque de constitucionalidad en material de derechos humanos en México // Revista prolegómenos - Derechos y valores. - Bogotá (D.C. Colombia), 2011. - Vol. 14, N 27. - P. 135-146.
Статья сотрудников Университета Мичоакана (Мексика) раскрывает один из аспектов латиноамериканского конституционализма - внедрение «конституционного блока» норм в систему прав человека. Французская юридическая конструкция, известная как «конституционный блок», позволяющая выделить и объединить особо значимые правовые нормы конституционного уровня, находящиеся в разных источниках права, была инкорпорирована в правовую доктрину некоторых европейских стран (в частности, Испании), а также ряда стран Латинской Америки. В статье анализируется и сравнивается содержание, которое вкладывается в данное понятие в трех странах Латинской Америки: в Колумбии, Аргентине и Мексике.
В Колумбии, отмечается в статье, понятие «конституционный блок» используется в решениях колумбийского Конституционного суда применительно к вопросам прав человека с 1995 г. Оно употреблялось для характеристики конституционных принципов и ценностей, а также для подчеркивания обязательности и стабильности содержания Конституции. Авторы ссылаются на мнение колумбийского автора Л.А. Фахардо, который полагает, что «конституционный блок» - это один из наиболее важных и наименее ясных инструментов права, введенных Политической конституцией 1991 г. в правовую систему Колумбии. Речь идет об инструменте, обеспечивающем интеграцию международного права в колумбийский конституционный порядок, и поэтому - о способе расширения конституционной нормативности для контроля за нижестоящими нор-
