CC BY
17различия могут быть следствием неодинаковых законодательных традиций и правовых принципов, которые ведут к разным направлениям нормативно-правового регулирования. В связи с этим автор отмечает различие между австрийско-немецкой традицией правового позитивизма и датско-голландской традицией консенсусного прагматизма. Согласно первой традиции, правовая система, основанная на иерархии, формирует основание государственной политики. Во втором случае аналогичная правовая система в значительной степени полагается на переговоры с целью достижения согласия по имплементации нормативного правового акта. Этот прагматический подход опирается на предположение о том, что демократическая законность зиждется на широком политическом согласии, а не на формальных юридических критериях. Таким образом, регулирование рынка рабочей силы в Дании в значительной степени осуществляется на основе коллективных трудовых договоров. Прагматичный и консенсусный подход, распространенный в голландской политике, во многом способствует разработке чрезвычайно гибких процедур приведения внутреннего права страны в соответствие с нормативными предписаниями директивы.
Б. Л. Полунин
2011.04.043. ШЁНБЕРГЕР К. ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ МЕЖДУ «ДЕФИЦИТОМ ДЕМОКРАТИИ» И ЗАПРЕТОМ ФЕДЕРАЛИЗМА: ЗАМЕЧАНИЯ К РЕШЕНИЮ ФЕДЕРАЛЬНОГО КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА ПО ЛИССАБОНСКОМУ ДОГОВОРУ. SCHÖNBERGER CH. Die Europäische Union zwischen «Demokratiedefizit» und Bundestaatsverbot: Anmerkungen zum Lissabon-Urteil des Bundesverfassungsgerichts // Der Staat. - B., 2009. - H. 4. - S. 535558.
Лиссабонский договор, подписанный 13 декабря 2007 г., вступил в силу 1 декабря 2009 г. Ратификации этого Договора в Германии предшествовало вынесение Вторым сенатом Федерального конституционного суда Решения по Лиссабонскому договору от 30 июня 2009 г., получившего название «Лиссабонское решение». Статья доктора права, профессора университета г. Констанц Кристофа Шёнбергера посвящена критике решения Федерального конституционного суда Германии (далее - ФКС). Лиссабонское решение, отмечает автор статьи, показывает, что ФКС оказался в
двойственном положении. По существу речь идет о сложностях, которые обычно испытывает ФКС, принимая решение по контролю законов о ратификации международных договоров. Однако эти сложности усугубляются основополагающим характером Лиссабонского договора. С процессуальной точки зрения ФКС имеет возможность принимать решение по законам о ратификации международных договоров до вступления их в силу, а значит, и до возникновения соответствующих международно-правовых обязательств. Однако международно-правовые договоры и законы об их ратификации ФКС рассматривает тогда, когда правительства всех государств - сторон договора достигли соглашения по всем позициям и в некоторых государствах этот договор уже ратифицирован. Теоретически даже в такой ситуации возможно признать международный договор несовместимым с конституционным правом Германии, практически же ФКС не обладает институциональной властной позицией, чтобы отклонить закон о ратификации. Если (после того, как правительства государств ЕС после долгих переговоров достигли соглашения по реформе основополагающих европейских договоров, а обе палаты германского парламента одобрили это соглашение квалифицированным большинством голосов) ФКС усмотрит несовместимость Лиссабонского договора с Основным законом ФРГ, это может привести к тому, что в случае, если невозможно изменение Основного закона ФРГ, Лиссабонский договор может не вступить в законную силу. Однако политическая легитимность ФКС не настолько крепка, чтобы взять на себя единоличную ответственность за отклонение важного международно-правового договора. Поэтому ФКС фактически вынужден выносить «положительные» решения.
Помимо описанного выше «фактического» элемента дилеммы, в которой оказывается ФКС, есть еще и «правовой» элемент. В отличие от внутреннего права, в котором решение ФКС имеет окончательное значение, в вопросах европейского права ФКС находится в роли судьи, чьи решения могут быть приняты или отклонены органами, ответственными за создание европейского права. Право давать толкования, обязательные для всех государств ЕС, принадлежит Суду ЕС.
ФКС в Лиссабонском решении выразил свою позицию о совместимости Лиссабонского договора и положения предл. 1 ч. 1
ст. 38 Основного закона ФРГ1. Как отмечает автор статьи, ФКС истолковал это положение не только как гарантию личного участия каждого в выборах депутатов Бундестага и соблюдения основных принципов избирательного права. В данном конкретном случае ФКС усматривает «индивидуальное притязание каждого, обладающего активным избирательным правом, на легитимирующую связь с европейской верховной властью» (с. 540).
Шёнбергер ссылается здесь на следующие пассажи из Лиссабонского решения ФКС: абз. 175. «Акт выбора потерял бы свой смысл, если избранный государственный орган не располагал бы достаточным объемом заданий и полномочий, в рамках которых он мог бы использовать легитимную власть. Иными словами, Парламент несет не абстрактную ответственность за действия иных властных союзов, а конкретную ответственность за действия государственных органов»; абз. 177. «Лица, обладающие активным избирательным правом, могут обжаловать дефицит демократической легитимации Европейского Союза, значимый с точки зрения конституционного права, основываясь на том же праве, что и обжалование дефицита внутригосударственной демократии, затронутой европейской интеграцией. Взаимосвязь предл. 1 ч. 1 ст. 38 и ч. 1, 2 ст. 20»2 Основного закона, которая изначально имела лишь внутригосударственное значение, с прогрессом европейской интеграции, расширяет свое значение. Вследствие перенесения суверенных прав, в соответствии с пред. 2 ч. 1 ст. 233 Основного закона,
1 Статья 38. 1) «Депутаты германского Бундестага избираются всеобщими, свободными, равными и тайными выборами» (Текст Основного закона ФРГ здесь и далее цит. по: http://www.constitution.garant.ru/DOC_3864885.htm; см. также: Конституции зарубежных государств: Учебное пособие / Сост. В.В. Маклаков. -М., 2003).
«Статья 20. (1) Федеративная Республика Германия является демократическим и социальным федеративным государством. (2) Вся государственная власть исходит от народа. Она осуществляется народом путем выборов и голосований и через посредство специальных органов законодательства, исполнительной власти и правосудия».
«Статья 23. (1) Для осуществления идеи Объединенной Европы Федеративная Республика Германия участвует в развитии Европейского Союза, в обязанность которого входит гарантировать соблюдение принципов демократического, правового, социального и федеративного государства, а также соблюдение принципа субсидиарности, который гарантирует защиту основных прав, по существу
принятие решений, которые непосредственно затрагивают граждан, переносится на европейский уровень. Основываясь на положении предл. 1 ч. 1 ст. 38 Основного закона, если суверенные права переносятся на Европейский союз, то приобретает значение вопрос: есть ли демократическая легитимация у верховной власти, осуществляемой на уровне Европейского союза? Исходя из того, что в соответствии с предл. 1 ч. 1 ст. 23 Федеративная Республика Германия может участвовать только в Европейском союзе, который соблюдает основные принципы демократии, должна существовать легитимирующая связь между лицами, обладающими активным избирательным правом, и верховными органами европейской власти, на которую граждане имеют притязание в соответствии с изначальной и переработанной концепцией предл. 1 ч. 1 ст. 38, ч. 1 и 2 ст. 20 Основного Закона.
Анализируя абз. 177 Лиссабонского решения, Шёнбергер отмечает, что ФКС «переквалифицировал» своим решением требование к демократичности структур Европейского союза, закрепленные в предл. 1 ч. 1 ст. 23 Основного закона, в субъективное право. Это, по мнению автора статьи, очень спорное положение. Основной закон закрепляет компетенцию ФКС и лиц, которые могут инициировать процесс в определенных случаях. Для проверки законов, ратифицирующих международные договоры, используется наиболее подходящая по смыслу процедура абстрактного контроля норм, установленная ч. 1 ст. 93 Основного закона,1 в соответствии с которой с ходатайством в ФКС могут обратиться федеральное правительство, правительства земель или одна треть членов Бундестага. ФКС, толкуя предл. 1 ч. 1 ст. 38 Основного закона как право
совпадающих с основными правами, содержащимися в Основном законе. В этих целях Федерация может передавать свои суверенные права посредством издания закона, одобренного Бундесратом. Для учреждения Европейского Союза, а также изменения его договорных основ и аналогичного урегулирования, которое изменяет или дополняет настоящий Основной закон или делает возможными такие изменения или дополнения, применяются абзацы 2 и 3 статьи 79».
1 «Статья 93. (1) Федеральный конституционный суд разрешает дела: [...] 2) при наличии разногласий или сомнений относительно формальной и фактической совместимости федерального права и права земли с настоящим Основным законом или совместимости права земли с другим федеральным правом - по ходатайству Федерального правительства, правительства земли или одной трети членов Бундестага».
всех немцев на соблюдение конституционных условий интеграции в ЕС, объявляет каждого quivis ex populo хранителем европейской демократии с правом подачи ходатайств в ФКС о несовместимости положений европейских договоров с конституционным правом ФРГ. С правовой точки зрения это означает дестабилизацию процессуальной системы подачи ходатайств и рассмотрения дел по абстрактному контролю норм. С политической точки зрения этот пассаж Лиссабонского решения ФКС дает возможность «обойти» необходимость поддержания соответствующего ходатайства многочисленной (не менее 1/3 Бундестага) парламентской фракцией.
В.Н. Гиряева
2011.04.044. КЕИРЗЕ А.Л.М. ЕВРОПЕЙСКИЙ ВКЛАД В ДОГОВОРНОЕ ПРАВО: ПЕРСПЕКТИВА СОЕДИНЕНИЯ УСИЛИЙ ТЕОРЕТИКОВ, ЗАКОНОДАТЕЛЕЙ И СУДЕЙ В ДЕЛЕ ЕВРОПЕИЗАЦИИ ДОГОВОРНОГО ПРАВА.
KEIRSE A. L.M. European impact on contract law: A perspective on the interlinked contributions of legal scholars, legislators and courts to the Europeanization of contract law // Utrecht law rev. - Utrecht, 2011. -Vol. 7, N 1. - P. 34-51. - Mode of access: http://www.utrechtlawreview. org/index.php/ulr/article/viewFile/145/143
Автор статьи - профессор частного права и судья - ставит перед собой задачу показать, насколько европеизация затронула национальное договорное право и какова роль в этом законодателей, судей и правоведов.
Впервые Европарламент обратился к вопросу о конвергенции европейского договорного права в Резолюции от 26 мая 1989 г., в которой речь зашла о разработке общеевропейского кодекса частного права. Фундамент для этого к тому времени уже был заложен Комиссией по европейскому договорному праву (Комиссией Ландо), которая в 1980 г. начала сравнительный анализ договорного права государств-членов с намерением выработать принципы европейского договорного права.
Под «европеизацией» автор статьи подразумевает влияние Евросоюза на право; под конвергенцией - взаимопроникновение правовых систем и норм. Это самый широкий термин: конвергенция может происходить как в результате унификации, так и вследствие гармонизации. Кроме того, данным термином охватывается
