CC BY
14
2010.01.021. ЧЕЙБОТ Ш. ЛЮБОВЬ И РЕВОЛЮЦИЯ. CHABOT Sh. Love and revolution // Critical sociology. - L., 2008. -Vol. 34, N 6. - P. 803-828.
В статье Шона Чейбота (университет Восточного Вашингтона, США) предпринята попытка определить соотношение понятий «любовь» и «революция», которое, как считает автор, до сих пор остается непроясненным. Целью настоящей работы является выработка диалектического подхода, способного объяснить, как современные социальные структуры, мешающие радикальным общественным трансформациям, одновременно препятствуют выстраиванию аутентичных человеческих отношений и создают возможности для новых форм любви и революции (с. 804).
Первый раздел статьи посвящен выявлению современных форм отчуждения. С точки зрения Чейбота, большинство публикаций, касающихся темы любви, написаны на языке популярной психологии и не принимают во внимание особенности современных обществ. В свою очередь, ученые, изучающие революции, акцентируют внимание на структурных переменах в ущерб анализу жизненного опыта и человеческих эмоций. И в том и в другом случае трудно понять, как отчуждение становится предпосылкой любви и революции. Социальные корни отчуждения, выявленные в свое время Марксом, и по сей день не потеряли своей актуальности. Отчуждение можно охарактеризовать с помощью двух понятий - угнетения и эксплуатации. В экономическом, культурном и социальном смыслах угнетение - это доминирование одной привилегированной группы людей над другой, а эксплуатация позволяет обозначить глубину разрыва между богатыми и бедными. В условиях современных капиталистических обществ отчуждение в значительно мере опосредовано непрерывным процессом потребления, который ориентирует людей на приобретение товаров, а не на выстраивание личных взаимоотношений (то, что Маркс называл товарным фетишизмом). Следующая социальная причина отчуждения - это постоянное соревнование между членами общества за доступ к социальным благам. Такая конкуренция по своей сути деструктивна; она «отравляет» человеческие отношения, поскольку нацелена на устранение противника в погоне за денежным успехом. Кроме того, отчуждение в современных обществах - результат глубокой
внутренней изоляции и одиночества, что с точки зрения либерализма является платой за свободу. Подобное положение вещей разрушает групповые связи и уничтожает публичные площадки для конструктивного обмена мнениями, поскольку каждый преследует свой эгоистический интерес. Еще одной социальной причиной отчуждения выступает конформизм, который не только делает людей жертвами рекламных кампаний, все глубже вовлекая их в процесс потребления, но и отвлекает от размышлений о собственной жизни, о взаимоотношениях с другими и о судьбах общества в целом (с. 805-807).
Структурное и личностное отчуждение, продолжает автор, в свою очередь зависит от реакций на него самих его субъектов. На протяжении своей жизни каждый индивид принимает четыре взаимосвязанных решения. Во-первых, он выбирает себе род занятий. С одной стороны, этот шаг усиливает отчуждение, поскольку здесь определяющими являются законы рынка труда, принятые способы добывания денег и т.п., с другой - человек развивает свои способности, совершенствуя свою личность. Во-вторых, индивид выбирает способ управления репертуаром своих идентичностей в разных социальных контекстах. Отчуждение усиливается, если он позволяет другим людям, а также социальным институтам управлять его Я, но при этом человек учится думать, чувствовать и вести себя в различных ситуациях. В-третьих, индивид стремится придать смысл своей жизни. Отчуждение проявляется в том, что события вмешиваются в индивидуальную судьбу, однако остается возможность самому решать свои проблемы, претворять в жизнь мечты и т.п. В-четвертых, на основании предыдущих выборов формируется тот или иной уровень доверия к себе, который позволяет действовать в сообществах и противостоять угрозам современного мира. Таким образом, каждое из перечисленных решений детерминирует способность выстраивать любовные отношения с людьми вопреки отчуждению (с. 808).
Далее Чейбот размышляет над тем, что подразумевается под любовью, какие виды любви существуют и что такое революционная любовь в теоретическом и практическом смыслах. Выявленные социальные особенности, характерные для современных обществ, значительно затрудняют как зарождение любви, так и формирование протестных движений. В мире, где угнетение и эксплуатация
распространены повсеместно, возникновение искренних любовных взаимоотношений вне семьи и круга близких друзей уже по своей сути является революционным. Часто понятие «любовь» определяют в терминах сексуального влечения, чувства взаимного притяжения и т.д., т.е. акцентируют исключительно эмоциональную природу любви. По мнению автора, более глубокое проникновение в смысл данного понятия требует сосредоточения на человеческих взаимоотношениях между индивидами и группами, между «Я» и «Другими». В таком случае термин «любовь» можно использовать как метафору для описания любых сильных чувств, возникающих между социальными субъектами. В таблице приведены различные типы человеческих взаимоотношений и их социальные последствия.
Таблица
Виды человеческих взаимоотношений Социальные последствия
«Я» против «Других» Соревнование
«Я» без «Других» Изоляция
«Я» для «Других» Самопожертвование
«Я» с «Другими» Взаимодействие
«Я (мы)» и «Я (мы)» Любовь
В западных сообществах популярно либеральное представление об изолированном и самодостаточном индивиде, которому соответствуют типы отношений: «Я» против «Других» и «Я» без «Других». Иначе говоря, люди рассматривают друг друга в качестве конкурентов в борьбе за выживание и счастье, хотя при этом они часто определяют свое поведение как «Я» для «Других» и «Я» с «Другими». Чейбот полагает, что этот тип отношений не есть любовь; несмотря на то что предлоги «для» и «с» скорее указывают на любовь, чем их антиподы «против» и «без», в этих типах взаимодействий субъекты отдалены друг от друга. Истинная любовь подразумевает взаимодействие субъектов, направленное на достижение общей цели, при том что каждый выступает как уникальная личность. Задача критической социологии в данном случае сводится к пониманию того, как и почему любовь начинает расти и культивироваться в некоторых сегментах общества, а также того, как использовать эти знания в борьбе за социальную справедливость (с. 809-810).
Автор выделяет четыре основных вида любви: это любовь к себе (self-love), эротическая любовь (eros), дружеская любовь, или приверженность (philia), и братская любовь (agape). Последний вид любви приобретает особую важность при изучении революционных движений. Сюда относится любовь между всеми людьми, независимо от социальных различий между ними и того, дороги они лично каждому индивиду или нет; это опыт социальной солидарности. Братская любовь наиболее сильна в тех случаях, когда она опирается на потребности другого живого существа, будь это обездоленный человек, которому не хватает средств к существованию, или животное, которое нужно защитить. Этот вид любви не требует мгновенной отдачи, но он способствует образованию других любовных взаимоотношений, рождает любовь к себе, а также способствует зарождению романтических отношений или дружеских чувств. В капиталистическом мире братская любовь в частной и публичной сферах сама по себе преобразуется в действия, поэтому автор называет этот вид любви революционной любовью (с. 811).
Революционная любовь в теории и на практике. В современном мире возможности для развития всеобъемлющей и способной к преобразованиям революционной любви весьма ограничены. Условием ее возникновения выступает участие каждого члена общества, причем она ориентирована на «отдачу»: посредством передачи другому знаний, опыта, эмоций и материальных ресурсов происходит не только обогащение последнего, но и возрастание степени личной свободы индивида (так как преодолевается отчуждение). Согласно Э. Фромму1, помимо отдачи, революционная любовь подразумевает чувство заботы (эмоционального и практического участия человека в жизни другого индивида), ответственности, уважения (равенство и автономия), а также знание себя и других. По мнению Чейбота, для преумножения способности к братской любви в современном обществе необходимо изменить образ жизни людей, причем как в публичной, так и в частной сферах. В первую очередь необходимо упорядочить мысли и действия, касающиеся любовных взаимоотношений, и тренировать способность к установлению контактов с другими. Не менее важны терпение и участие, что помогает настроиться на долгосрочные отношения вне
1 См.: Fromm E. The art of loving. - N.Y.: Harper & Row, 1956.
зависимости от социальных различий и не ждать немедленных результатов. Как и другие формы любви, революционная любовь требует постоянной вовлеченности ее субъектов во взаимные отношения. Любовь и революция, подчеркивает автор, являются не противоборствующими силами, а двумя сторонами одного и того же явления. Хотя любовь может только заменить отчуждение как доминантную характеристику в мире постоянного соперничества, активное участие в социальных преобразованиях помогает преодолеть отчужденные формы человеческого существования (с. 814).
Революционная и политическая культура. Несмотря на попытки исследователей выявить роль эмоций в революционных процессах, вопрос о практическом значении любви остается открытым. В наибольшей степени взаимосвязь любви и протестных движений показал Дж. Форан1, который определяет любовь как сильнейшую из эмоций, заставляющую людей совершать неординарные поступки. Любовь к людям, к жизни, к справедливости - это то, что, по его мнению, играет наибольшую роль в революционных политических культурах. Чейбот сопоставляет эту концепцию любви с тем, что Ж. Рид и Дж. Форан2 назвали политической культурой оппозиции, а сам автор статьи - политической культурой любовной революции. С одной стороны, Рид и Форан подтвердили важность организационных ресурсов и институциональных структур, связав их с определенными идеологиями и культурными идиомами. С другой стороны, они соединили три элемента - организации, идеологии и культурные идиомы - с эмоциями, которые испытывают люди в своей повседневной жизни. В преддверии революции индивиды и группы, которые стремятся к социальной трансформации, испытывают недовольство социальным неравенством и мобилизуют силы для формирования оппозиционной политической культуры. После начала революционных действий именно эти субъекты становятся лидерами объединенной борьбы. Рид и Форан выделили четыре параметра общественной жизни, к которым апеллируют оппозиционные политические культуры:
1 Cm.: The future of revolutions: Rethinking radical change in the age of globalization / Ed. by J. Foran. - L.: Zed, 2003.
2 Reed J.P., Foran J. Political cultures of opposition: Exploring idioms, ideologies, and revolutionary agency in the case of Nicaragua // Critical sociology. - L., 2002. -Vol. 28, N 3. - P. 335-370.
1) эмоции и жизненный опыт индивидов или сообщества;
2) мировоззренческие и идеологические схемы;
3) традиционные и фольклорные культурные идиомы;
4) социальные сети, институциональные структуры и организации.
При этом связи между эмоциями и культурными идиомами, а также между идеологиями и организациями оказываются более явными и прямыми, чем между эмоциями и идеологиями, во-первых, и организационными структурами и культурными идиомами - во-вторых. Более того, связь каждого элемента с политической культурой оппозиции является прямой и непосредственной, потенциально взаимной. Однако как именно индивидуальные или коллективные акторы будут выстраивать свои отношения на самом деле, предсказать невозможно (с. 815).
Концепция оппозиционных политических культур Рида и Форана созвучна точке зрения автора данной статьи по нескольким позициям. В первую очередь, эта концепция позволяет сконцентрироваться на связи между культурными и политическими составляющими социального протеста. Она также акцентирует необходимость единения всех участников революции и общества в целом независимо от класса, расы, пола и пр. Здесь дана реалистичная картина того, какие действия (в прошлом и в настоящем) необходимы оппонентам мирового капитализма для победы над системой отчуждения, угнетения и эксплуатации. Однако Рид и Форан не принимают во внимание любовь как главную силу революции, и потому Чейбот стремится дополнить их концепцию, настаивая, что революционная (братская) любовь является ключевым компонентом революционной политической культуры. Братская любовь не требует участия других эмоциональных реакций на социальное отчуждение (таких, как страх, агрессия, ненависть), она дает возможность напрямую противостоять обстоятельствам угнетения и болезненным переживаниям, позволяет трансформировать потенциально деструктивные эмоции в конструктивные установки и действия. Преобразование ощущения безысходности в коллективные протестные действия непременно требует сильного чувства любви к окружающим, которое опосредовано созданием политической культуры любовной оппозиции или революции (с. 816).
Ярким примером любовной революции является движение за независимость Индии во главе с М. Ганди, которое Чейбот характеризует как самую амбициозную попытку ХХ в. перенести принципы и практики любви в повседневную жизнь и в социальные организации. Идеология Ганди была основана на любовном диалоге между активистами и людьми, находящимися в стороне от оппозиционного движения. Ганди выступал за ненасильственные, моральные средства достижения справедливости и равноправия. Его культурные идиомы явились результатом переосмысления национальных традиций в терминах любви, социальные же организации в его представлении должны основываться на любовном сотрудничестве внутри и между группами. Любовная революция Ганди вполне соответствует пяти элементам теории Фромма, о которых говорилось выше. В первую очередь, это революция «дающая», в том смысле, что в моральных установках Ганди заложено стремление помогать людям, относящимся к разным социальным группам. Она обеспечивает заботу о других путем улучшения качества жизни посредством труда. Учение Ганди о любовной революции предполагает развитие чувства ответственности в отношениях с другими, как с союзниками, так и с противниками. Оно основано на уважении к самим себе, к друзьям, к членам семьи, соратникам и даже врагам. Наконец, революционная любовь Ганди направлена на бесконечный процесс познания самих себя, других людей и окружающего мира. Это влечет за собой тщательное обдумывание целей и изучение ситуации до начала революционных действий (с. 817-818).
Любовная революция Ганди служила моральным и стратегическим «компасом» для конкретных индивидуальных и коллективных действий. В системе политических действий Ганди большое значение имела дисциплина — так называемая «сатьяграха». «Сатьяграха» состоит из четырех ступеней, через которые обязаны пройти все активисты и их лидеры перед началом прямых ненасильственных действий против угнетения. Участники любовной революции должны попытаться разрешить все конфликты с помощью переговоров или арбитражных разбирательств; оценить собственные мотивы и приготовиться к коллективным действиям; проинформировать общество о планируемых действиях с помощью митингов и демонстраций; выдвинуть ультиматум правительству,
предоставив ему последнюю возможность ответить на все претензии и не допустить протестных действий. Если же правительство не желает вступать во взаимодействие с оппозиционерами, можно применить методы «сатьяграхи» - бойкоты, забастовки, марши протеста и т.п. Для повышения индивидуальной и коллективной дисциплины сторонники Ганди практиковали долгие манифестации и культивировали чувства любви ко всем окружающим (с. 818).
Любовная революция Ганди была основана на четырех главных компонентах политической культуры оппозиции, утверждает автор.
1. Эмоции и установка на любовь. Движение за независимость Индии инициировалось небольшой группой активистов, идеи которой не имели широкого хождения в обществе. Расстрел мирной группы революционеров 13 апреля 1919 г. послужил катализатором для распространения этих идей, которые, однако, в тот момент исторического времени еще не могли стать достоянием масс. На протяжении последующих семи лет Ганди сосредоточил свои усилия на превращении учения о революционной любви в коллективную «эмоцию», которая объединила людей по всей Индии на почве братской любви и побудила их к коллективной борьбе.
2. Переориентация на установку любви культурных идиом. Ганди переформулировал и популяризировал четыре культурные идиомы. Первая из них, «свадеши» (swadesЫ), касается традиционного индийского образа жизни, основанного на экономической самодостаточности и удовлетворении основных человеческих потребностей. Второй термин, «сарводайа» (sarvodaya), означает служение угнетенным и умножение общественных богатств. Третья идиома, «апариграха» (aparigraha), акцентирует пагубность необузданных материальных желаний, которые ведут к аморальному поведению, насилию и ненависти. Последний культурный символ, «кхади» (khadi), синтезирует эти традиционные идеи. Каждая из перечисленных идиом внесла свой вклад в политическую культуру любовной революции Ганди (с. 819-820).
3. Идеология: диалог любви. Опираясь на «сатьяграху» и культурные идиомы, Ганди сформулировал действенную идеологию. В качестве редактора журнала «Молодая Индия» он вел постоянный диалог со своими читателями, обсуждая разные политические события. При этом Ганди противопоставлял свое учение
западному национализму. Вместо того чтобы бороться за территориальную независимость и самостоятельность, он призывал к внутренней вовлеченности и внешней кооперации. Для того чтобы разрушить мировой круг постоянного насилия, Ганди пропагандировал практику переговоров и создания коалиций между представителями различных стран и культур. Для Ганди его локальная революция была частью всемирной борьбы за мир и социальную справедливость.
4. Организация и любовное сотрудничество. Любовная революция Ганди способствовала созданию организаций, связанных с движением за независимость Индии. Он основал несколько «ашрамов» - небольших, самодостаточных сообществ, составил программу действий для приобретения практических навыков «сатья-грахи». Задача этой революции состояла во взаимодействии с самыми различными людьми, организациями и культурами. Хотя усилия Ганди по организации межкультурных альянсов не всегда имели успех и в конце концов движение за независимость Индии пришло к внутреннему расколу, «утопия Ганди» оказала огромное воздействие на все слои населения Индии (с. 822).
В заключение Чейбот резюмирует свои идеи относительно революционной любви — и революций любви. Революционная любовь есть нечто большее, чем личные, романтические и сексуальные чувства, независимо от их интенсивности. Такая любовь и основанная на ней революция требует долгой и кропотливой борьбы против отчуждения (как личностного, так и социального). Она не порождает быстрых изменений в социальной структуре, которые обычно связывают с понятием революции. Активисты радикальных движений должны принять любовь, основанную на отдаче, заботе, ответственности, уважении и знании, которые на практике являются результатом дисциплины, концентрации, терпения и вовлеченности. Далее, революционная любовь касается не только частных отношений, но также публичных (социальных) протестных движений; историческим примером формирования революционной политической культуры методами любви стала борьба за независимость Индии под предводительством Ганди. Насилие и революционная любовь несовместимы; радикальная борьба в эпоху неолиберальной глобализации может быть полезной только тогда, когда активисты революционных движений научатся применять искусство
любви для преодоления отчуждения во всех сферах жизни общества. Если участники настоящих и будущих революций не научатся трансформировать агрессию и ненависть в любовь, доминирование — в мирный диалог, их движения протеста обречены на неудачу, как все революции прошлого. Чтобы не повторять исторических ошибок, автор предлагает изменить сам подход к определению понятия «власть». Сегодня социологи в массе своей придерживаются определения власти, предложенного М. Вебером. Ш. Чейбот предлагает трактовать это явление не в терминах доминирования над другими, а как власть с другими, которая возникает по мере вовлечения индивидов и групп во взаимный диалог и сотрудничество.
А. Шумилова, О.А. Симонова
