CC BY
17
ЛИТЕРАТУРА XVII В.
Зарубежная литература
2009.03.018-019. НОВЫЕ ЗАРУБЕЖНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ТВОРЧЕСТВА ДЖОНА МИЛТОНА. (Сводный реферат).
2009.03.018. Милтон и терпимость.
Milton & toleration / Ed. by Achinstein Sh., Sauer E. - Oxford: Oxford univ. press, 2007. - XI, 320 p.
2009.03.019. ДЮРАН А. Век Милтона и научная революция. DURAN A. The age of Milton and the scientific revolution. - Pittsburgh: Duquesne univ. press, 2007. - XII, 350 p.
В сборнике статей, подготовленном английскими учеными Шарон Эчинстейн и Элизабет Сауэр (018), исследуется тема терпимости в поэзии и прозаических сочинениях Джона Милтона (1608-1674), имеющего признанную репутацию защитника доктрины терпимости, предшественника в этом плане Джона Локка. Сборник имеет три раздела - исторический («Пересматривая представления вигов»), философский («Философская и религиозная проблематика») и литературный («Поэзия и риторика»), где тема терпимости рассмотрена в разных аспектах, хотя главный акцент сделан на историческом контексте.
Как пишут редакторы-составители книги в предисловии, при анализе политических и религиозных особенностей доктрины терпимости следует учитывать интерес поэта к идее национальной свободы, к свободе личности и доктрине повиновения воле Бога. В сборнике рассматривается вся эта тематика, а также подробно анализируется упрощенное, на взгляд исследователей, восприятие Милтона вигами, членами возникшей в конце XVII в. политической партии, стремившимися ограничить королевскую власть и расширить права парламента - именно они культивировали отношение к Милтону как к «герою терпимости».
На самом деле «терпимость» поэта имела свои рамки: как показывает Эндрю Хэдфилд (A. Hadfield) в первом разделе, Мил-тон не распространяет свою терпимость на католиков, при этом исследователь выясняет, что означал католицизм для Милтона, вы-
являет амбивалентную природу понятия терпимости в тот период. Найджел Смит (N. Smith) и Дэвид Лоуэнстейн (D. Loewenstein) концентрируют внимание на контексте, соответственно, европейской и английской радикальной мысли. Томас Н. Корнс (T.N. Corns) и Николас фон Мальтзан (N. von Maltzahn) сравнивают эволюцию отношения Милтона к проблеме терпимости с сочинениями радикальных мыслителей-индепендентов Роджера Уильямса и Эндрю Марвелла.
Во второй части рассматриваются различные интеллектуальные контексты представлений Милтона о терпимости. Джеймс Г. Тернер (J.G. Turner), Джейсон П. Розенблат (J.P. Rosenblatt), Виктория Силвер (V. Silver), Мартин Дзелзайнис (M. Dzelzainis), Эндрю Хэдфилд анализируют роль идей либертинизма, естественного закона, теорий справедливости, антитринитаризма и католицизма в сложном отношении Милтона к понятию феномена терпимости.
В литературном разделе Элизабет Сауэр (E. Sauer) в историческом ракурсе анализирует стихотворение Милтона «На недавнюю резню в Пьемонте» на пасху в апреле 1655 г. и обосновывает его место в литературной традиции в контексте «истории доктрины терпимости и судьбы нации» (018, с. 205).
По мнению Шарон Эчинстейн, высказанному в отдельной статье, ни одна из больших поэм Милтона не содержит утопического или какого-либо иного образа толерантного общества. Она находит в них своеобразный парадокс «неравной свободы» и стремление к всеохватывающей гармонии путем послушания, при этом «цель свободы дискуссии, свободы слова - это свобода уничтожения врага» (018, с. 225).
Пол Стивенс (P. Stevens) продолжает линию исследования «терпимого Милтона» - анализирует его ожесточенную, продиктованную «святым гневом» риторику в прозаических трактатах.
Лана Кейбл (L. Cable) рассматривает стихи и прозу Милтона в связи с тематикой борьбы против секуляризации сознания в мил-тоновской «республиканской общине». А Джералд Маклин (G. MacLean) исследует малоизученную тему отношения Милтона к исламу (и отношение ислама к поэту в будущем), что выводит автора к современности.
Сборник вписывается в общее русло исследований творчества Милтона последнего времени, ориентированных на замену сло-
жившегося в литературоведении и историографии образа Милтона как одинокого книжного поэта представлением о его личности и творчестве как о сложном историческом феномене. В итоге «главный сюжет» сборника - не столько творчество Милтона, сколько история «борьбы за внедрение терпимости в общественную жизнь милтоновской Англии» (018, с. 46), что ведет, как пишут редакторы-составители, к расширению «наших представлений ...о связи литературы и истории» (018, с. 1); литература выступает здесь в качестве хранилища истории и культуры.
Американская исследовательница Анджелика Дюран в книге «Век Милтона и научная революция» (019) рассматривает взаимосвязи между литературой и научной революцией в XVII в., продолжив тему, характерную для работ о Милтоне последних двух десятилетий, таких как труд Джона Роджерса «Дело революции: Наука, поэзия и политика в век Милтона»1.
А. Дюран концентрирует свое внимание не столько на научных открытиях, сколько на проблеме образования в ту эпоху и рассматривает научную революцию в Англии и отношение Милтона к ней как часть широкого движения к реформе образования в XVII в. Книга состоит из трех разделов.
В первом из них представлены связи Милтона с учеными его времени, в частности с Сэмюелом Хартлибом и его кружком, а также с физиком и химиком Робертом Бойлем (1627-1691): Мил-тон был учителем его племянника. Эти связи свидетельствуют о том, что Милтон - последователь Ф. Бэкона, заинтересованный в развитии образования на основе эксперимента и теоретического анализа. Исследовательница рассматривает отход Милтона в ранней поэзии от традиционной натурфилософии к бэконовскому «научному познанию». На ее взгляд, если в стихотворении «II Реи8его8о» («Задумчивый», 1632) и «маске» - драматической поэме «Комус» (опубл. анонимно в 1637 г.) Милтон дает образ натурфилософа и учителя как человека пассивного, одинокого, необщительного, проводящего основную часть жизни за столом, то в написанной в том же году элегии «Люсидас» учитель предстает уже как
1 Rogers J. Matter of revolution: Science, poetry and politics in the age of Milton. - Ithaca: Cornell univ. press, 1996.
интеллектуальный борец, предваряющий образ Улисса в памфлете «Об образовании» (1644), где изложены принципы «новой науки»: наблюдение, экспериментирование и сотрудничество.
Во втором разделе исследуется отклик «кабинетных ученых» на открытие классических текстов, географические и научные открытия. По мнению А. Дюран, искусства и наука не были четко разграничены в то время. Несмотря на нападки теологов, исследователи все более расширяют «научное поле». Однако далее, сопоставляя части стихотворного диптиха Милтона - «II Penseroso» и «L'Allegro» («Жизнерадостный», 1632), А. Дюран замечает, что поэт разграничивает науку и искусства: в «Il Penseroso» воздается дань естествознанию, в «L'Allegro» - гуманитарным исследованиям. Она акцентирует различия между стихотворениями, хотя и в том, и в другом в равной мере велик интерес к природе и ее познанию.
Автор книги уделяет внимание критике Милтоном диалектики в поэме «Комус»: поэт движется от гуманистической диалектики к приятию нового «инструментария» логики (и риторики), развивая аристотелевскую линию.
В центре памфлета Милтона «Об образовании» - реформа образования: в программе поэта сочетаются преподавание искусств и наук, традиционные предметы расширены и включают в себя практические занятия (физику) и «выразительные» - риторику и поэзию.
По мнению А. Дюран, в «Потерянном рае» Милтона для создания динамической, синтетической и всеобъемлющей модели мира используются открытия из области математики. Пасторальная песня Евы, которую она поет для Адама, создана во времена, когда И. Ньютон размышлял о звездах (результаты его размышлений в 1704 г. опубликованы в научном труде «Оптика»), и в песне исследовательница находит наметки «космографии» (019, с. 185): человек, его жизнь во времени соотносится с его местом в космосе. И все это перекликается с математической наукой той эпохи, при этом слишком широко воспринимаются возможности геометрии и алгебры, распространяемые на мир природы (019, с. 188), которая не укладывается в рамки математических законов. Тут, на взгляд А. Дюран, речь идет не о математике, а о физике, в частности о законе всемирного притяжения. В центре внимания исследовательницы
находятся связи именно между земными и небесными явлениями. А. Дюран показывает, как Адам учится задавать гипотетические вопросы, а его взгляд на звезды (эта тема возникает в связи с повседневными разговорами с Евой) по сути соответствует «новой науке». Уход Евы с уроков астрономии свидетельствует не столько о пренебрежительном мнении Милтона о женщинах, сколько, по мнению А. Дюран, о его связях с Королевским обществом, ведущим научным национальным центром, возникшим в 1660 г. и по сути выполнявшим функции Академии наук. Строкой поэмы «Не только слова доставляли ей удовольствие» Милтон, как считает автор книги, намекает на девиз Королевского общества «Nullius in verba».
А. Дюран анализирует и два последних произведения Мил-тона - «Возвращенный рай» (1671) и завершающую его творческий путь трагедию «Самсон-борец» (1671). Она прослеживает превращение Иисуса в «Возвращенном рае» из ученика в учителя после «школы» борьбы с сатаной, и путь обучения Самсона в «Самсоне-борце», где результатом физических и духовных испытаний героя является сформировавшийся у него подход к ранней науке (019, с. 277), в основе которого - признание параллели между религией и наукой.
Таким образом, А. Дюран исследует интерес Милтона к научным открытиям и реформе образования в его время. Педагогика рассмотрена как ключевой феномен в истории «новой науки», долгое время находившийся в пренебрежении; в связи с этим особенно важно внимание к памфлету Милтона «Об образовании».
Т.Н. Красавченко
