CC BY
104
2009.01.041. НИКОНЕНКО СВ. АНАЛИТИЧЕСКАЯ
ФИЛОСОФИЯ: ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ. - СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2007. - 546 с.
В книге представлены концепции тех философов, которые, по мнению автора, предложили наиболее интересные и для своего времени передовые методологии. Это такие философы, как Дж.Э. Мур, Б. Рассел, А.Н. Уайтхед, Ч.Д. Броуд, Л. Витгенштейн, А.Дж. Айер, К. Поппер, Г. Райл, Дж. Остин, С. Хэмпшир, Р.М. Хеар, Г. Бейкер, П.М. Хакер, М. Даммит, Дж. Фостер, Б. Уильямс, П. Стро-сон, С. Кёрнер, У.В.О. Куайн, Д. Дэвидсон, Р. Рорти, А. Макин-тайр, И. Берлин, М. Оукшотт, Дж. Сёрл, Д. Деннетт, Дж. Армстронг, Н. Гудмен, Х. Патнэм, А. Данто, Ф. Анкерсмит, У. Чайлд и К. Пикок.
С точки зрения автора, аналитическая философия (АФ) представляет собой определенный стиль философского мышления, при котором главное внимание уделяется предельной конкретизации при постановке проблемы, детальному критическому разбору основных понятий и категорий, обоснованию методологии и теории логического вывода, опыта и языка. В этом стиле существует много различных направлений, концепций, поисков, но все они имеют общие каноны.
Современную АФ не следует сводить к обоснованию аналитического метода. Скорее, она есть попытка применения аналитического метода к решению всех известных человечеству философских проблем. При этом аналитический метод становится все более сложным, он вбирает в себя различные методологии и открывает все новые и новые сферы приложения. Автор считает, что «аналитическая философия - это не только традиция в современной философии, но и определенный общий подход к философии, "дух" философской теории» (с. 7).
Аналитический метод уникален тем, считает автор, что, будучи анализом, преследует также и конструктивные, синтетические цели. «Аналитический метод совместим с синтетическими целями метафизики; метафизика при этом приобретает особый "дескриптивный" характер» (с. 9).
Некоторые современные философы, совмещающие идеи АФ с ценностями постмодернизма, стремятся (как, например, Р. Рорти)
подвергнуть деконструкции аналитическую философию, пророчат ей скорое разложение. Однако далеко не все согласны с предположением Рорти о переходе АФ в «постаналитическую» форму. Многие считают, что эта традиция имеет огромный потенциал для дальнейшего развития (с. 10).
АФ имеет сложные отношения с «континентальной» философией. При этом степень готовности к диалогу и сотрудничеству у аналитических философов выше, чем у континентальных мыслителей (с. 11).
Автор выделяет три парадигмы в АФ, последовательно сменяющие друг друга: парадигма Реальности (1903-1935), парадигма Языка (1935-1970) и парадигма Плюрализма (начинается примерно в 1970 г., после распада лингвистической философии).
Кроме того, автор выделяет семь базисных типов теорий, которые распределяются в парадигмах следующим образом: в парадигме Реальности - теория соответствия и теория логического анализа; в парадигме Языка - теория логического анализа, теория анализа обыденного языка, антиреалистическая теория и неопраг-матистская теория; в парадигме Плюрализма - теория анализа обыденного языка, неопрагматистская теория, антиреалистическая теория, натуралистическая теория, теория внутреннего реализма и теория символического реализма.
Книга включает девять глав.
Одна из важнейших предпосылок аналитической философии -британский классический эмпиризм (Дж. Локк, Т. Рид и Д. Юм).
Локковская тема уточнения значения слова и сегодня обсуждается в аналитической философии. Современная аналитическая моральная философия, от Мура до Уильямса, сохраняет эмпирическую и натуралистическую направленность, заданную Локком и Юмом.
В первой половине XIX в. в условиях кризиса классического эмпиризма и все возрастающего влияния философии Канта, британская философия выходит на новый этап своего развития, на котором доминируют позитивистские концепции Дж.С. Милля и Г. Спенсера. Английский позитивизм, оставаясь эмпирически ориентированным типом философии, поставил ряд новых проблем, оказавших существенное влияние на аналитическую философию. Главной из этих проблем выступает проблема логического обосно-
вания основоположений эмпиризма и его основных понятий: знания, реальности, ощущения, значения и индукции.
На формирование АФ существенно повлияли идеи, которые разрабатывали немецкие философы, как прямо (феноменология, неокантианство и логика Фреге), так и косвенно (через английских гегельянцев).
Неореализм представляет собой начальный этап развития аналитической философии. В философии неореализма впервые во всей истории философии анализ становится не просто логическим методом, а универсальным методом, вбирающим в себя все остальные методы и выступающим основой философии в целом (с. 73).
В 1930-е годы в аналитической философии происходят существенные изменения. Наблюдается усиление позиций Венского кружка в лице М. Шлика, О. Нейрата, Р. Карнапа и др. Однако, с точки зрения автора, крупнейшие аналитики 1930-х годов логическими позитивистами не были.
И сегодня, когда лингвистическая философия как школа уже не существует, аналитические философы спорят о степени причастности лингвистической к философии аналитической. Споры вызваны специфичностью объекта философского исследования, не логического, а обыденного языка. С точки зрения автора, лингвистического анализа как метода не существует, а «существует аналитический метод, приложимый к обыденному языку и приобретающий характерные черты, вызванные специфичностью объекта исследования» (с. 182)
Идеи Бейкера, Хакера, Харре, Хилтона и Кемпсона свидетельствуют о существовании теорий обыденного языка и в наше время.
В 1970-х годах АФ охватил кризис. Он был обусловлен распадом лингвистической философии как школы. Кризис показал, что к некоторым идеям довоенной аналитической мысли уже невозможно вернуться. Например, к теории чувственных данных, к теории дескрипций, к моральному эмотивизму и др. «Особенно устарело противопоставление реализма и идеализма, которое сопровождало формирование аналитической традиции» (с. 258). На этом фоне М. Даммит выдвинул новый тип классификации философских теорий по принципу «реализм - антиреализм».
Антиреализм, с точки зрения автора, относится к той же группе понятий, что и «критическая философия» или «аналитиче-
ская философия». Это не определенная философская школа, а «течение, придерживающееся общей познавательной установки» (с. 258). Базисом антиреалистов выступает методология, выработанная аналитиками, придерживающимися реалистических позиций, «поэтому реализм, как это ни может показаться на первый взгляд странным, играет большую роль в антиреализме» (с. 258).
С точки зрения автора, существуют три типа антиреализма: логический, (выводящий в качестве основных семантические проблемы); онтологический (отстаивающий идею плюрализма онтологических теорий) и плюралистический (радикально отвергающий идею бивалентности).
Антиреализм Даммита был принят сообществом аналитических философов как новое слово, а не как «реставрация» логицизма середины XX в.
Представители онтологического антиреализма (Дж. Фостер, Ч. Тэйлор, А. Квантон, Дж. Кэмпббелл и др.) пытаются доказать, что ментализм и феноменализм составляют базис эпистемологической теории, допускающей возможность существования независимых друг от друга «картин мира». Они критикуют эпистемологический антиреализм и переоценивают взгляды реализма на сознание, общество и мораль.
Плюралистический антиреализм (Дж.Л. Мэки, Б. Уильямс, А. Флю, Д. Виггинс, Р. Воллхейм др.) - это теория, которую можно успешно применять прежде всего в сфере человеческих отношений: социальной жизни, общении, морали, искусстве и т. д. Плюрализм эпистемологических моделей в трудах практически всех антиреалистов перетекает в плюрализм относительно ценностей; а традиционно большое внимание аналитических философов к моральным проблемам делает важной задачей обоснование плюрализма этических ценностей (с. 282). С точки зрения автора, учения плюралистических антиреалистов о множестве эпистемологических, моральных и эстетических теорий «позволяют усомниться в том, что они смогут найти для анализа нечто большее, чем отдельные и не связанные между собой теории и языковые практики» (с. 291).
Натуралистические теории имеют широкое распространение в АФ с первых лет ее существования. Основоположником философского натурализма выступает Д. Юм. Новое развитие в АФ натурализм получил под влиянием идей позднего Витгенштейна, ко-
торый не скрывал своих юмистских предпочтений относительно взглядов на сознание. Включение языка в проблематику натурализма привело к созданию нового, лингвистического натурализма, который был создан независимо друг от друга двумя последователями Витгенштейна - Райлом и Куайном (с. 293).
Однако «юмовская форма философского натурализма не смогла стать главной, базисной частью ни одной методологии анализа, оставаясь не более чем частью эпистемологической теории» (с. 294). Лидерство среди аналитических философов, разделяющих натуралистические идеи, захватили не психологически ориентированные аналитики, а сторонники последовательного материализма. «Натурализм в материалистической форме... доказывает материальность самого сознания, а не только отсутствие рациональной субстанции, как полагают последователи Юма» (с. 294).
Основные натуралистические теории анализа сложились уже в 1960-е годы, затем началась быстрая эволюция, не закончившаяся и поныне. Крупнейшим теоретиком натурализма выступает Дж.Р. Сёрл. В своем творчестве Сёрл прошел путь развития от позиции сторонника искусственного интеллекта до позиции противника этой теории. Сёрл считает, что одних натуралистических критериев языка и сознания недостаточно: необходимо еще вводить социальные критерии.
Другим крупным направлением натурализма в АФ является австралийская школа материализма (Дж.Дж. Смарт, Д. Амстронг, М. Дэвитт и др.). Главным положением материалистической теории сознания выступает «убеждение в каузальной зависимости любых ментальных состояний от физико-химических состояний центральной нервной системы» (с. 311).
Функционализм - это натуралистическая теория, согласно которой «иметь ментальные свойства - значит находиться в определенном функциональном состоянии» (с. 313). Основоположником функционализма выступает математик А. Тьюрин, создавший кибернетическую теорию искусственного интеллекта («машина Тьюринга»). Заметный вклад в аналитическую философию сознания внес Х. Патнэм.
Неопрагматизм как важная часть послевоенной АФ тесно связан с прагматизмом Ч. Пирса, У. Джеймса и Дж. Дьюи.
В 20-е годы ХХ в. прагматизм в США как «национальная» философия проиграл борьбу за лидерство критическому реализму и логическому анализу. «Кризис прагматизма, вероятно, привел бы к его закономерному разложению, если бы не появилась лингвистическая философия. У.В.О. Куайн переориентировал прагматизм с изучения опыта на изучение языка, а также включил в проблематику прагматизма логический анализ» (с. 333). В 1950-е годы он создал на основе прагматизма новую форму АФ - неопрагматизм. Именно неопрагматические теории оказались созвучны постмодернизму, «волна» которого к 1970-м годам докатилась и до АФ. Сторонники постмодернизма в философии неопрагматизма стремятся в ходе деконструкций оснований аналитической философии превратить ее в новую «постаналитическую» форму. Это, по их мнению, выведет АФ из тупика. «На самом деле подобная реформа не вывела аналитическую традицию из тупика, а, наоборот, привела в тупик» (с. 335). С точки зрения автора, «умеренные» формы включения постмодернистских идей в АФ тем не менее перспективны для философии.
Главными представителями названы У.В.О. Куафн, Д. Дэвидсон и Р. Рорти. Рассматриваются также некоторые идеи А. Папа, У. Селларса, Дж. Мак Дауэлла, Т. Куна, П. Фейерабенда, Т. Ромора, К. Пикока, У. Чайлда, П. Гича и др.
На фоне развернувшейся в различных школах современной АФ борьбы намечается, с точки зрения автора, переход аналитического метода в новую стадию своего развития, которую автор называет «человеческой формой» реализма (с. 361).
Основателем этой формы реализма выступает Уайтхед, первым совместивший последовательный реализм и утверждение активной, творческой позиции человека, сообщества, культуры. Но Уайтхед не был услышан в годы господства логицизма. Тем не менее некоторые философы находились под большим влиянием его идей. Рассел, Витгенштейн и Поппер всегда ставили человека выше класса, партии и государства, хотя и не делали это в области логики и эпистемологии. Некоторые их ученики (например, Берлин, Остин, Гудмен и Оукшотт), критикуя логицизм, более рассуждали о необходимости «очеловечивания» теорий АФ. Именно они сделали более приоритетными разделами философии историю, культуру, моральную и политическую философию. На смену им пришло
поколение последователей, которое уже осознает «человеческую форму» реализма как свое credo. В их числе такие философы, как Х. Патнэм, А. Макинтайр, А. Данто, Ф. Анкерсмит, К.-Р. Апель и др. В результате уже в 1970-е годы в АФ практически сложились три ведущие «школы» в рамках «человеческой формы» реализма:
«История идей», представленная Б. Берлиным, А. Макин-тайром, М. Оукшоттом, Ф. Йейтсом и др.
«Нарративная философия истории», представленная А. Данто, В. Уэлшем, Ф. Анкерсмитом и др.
«Реализм с человеческим лицом», представленная Н. Гуд-меном, Х. Патнэмом, К.-О. Апелем и др.
Автор вводит в «школу» историков идей английского писателя Дж. Фаулза, стремящегося к аналитической точности даже в художественных описаниях. «Призыв Фаулза сделать мир "человечнее" хорошо отражает характер истории идей, как первой сложившейся в аналитической мысли формы "человеческого реализма" (с. 452). Осознав отличие «человеческой реальности» от «метафизической» реальности неореалистов начала XX в., эти мыслители сделали главной ареной приложения аналитического метода историю человеческих идей, наполнив ее духом плюрализма и враждебности к универсальным историческим и историко-философским построениям. «При этом историки идей первыми в аналитической философии бросили вызов постмодернистскому релятивизму в неопрагматизме, доказав его теоретическую и практическую несостоятельность» (с. 453).
Школа аналитической философии истории, возникшая в 60-е годы XX в. в США, с самого начала своего существования ориентировалась на школу истории идей, учтя все ее достижения. Главное отличие заключается во введении «субстанционального» взгляда на историю, когда главным объектом исследования выступает исторический нарратив, т.е. целостная повествовательная структура, созданная по поводу исторических событий. Значительное внимание они уделили именно логическим аспектам «языка историков» и нарративов, а также определению логических различий между языками истории и эпистемологии. Кроме того, они одними из первых начали преодолевать изолированность аналитической философии, «перебрасывая мосты» в сторону таких континентальных учений, как герменевтика и структурализм. При
этом они уделяют большое внимание онтологическому обоснованию нарративов, истории и человеческой реальности, что по сей день нетипично для аналитической философии (с. 454).
Главные представители этой «школы» работают в США. Это А. Данто, Л.О. Минк, Ф. Анкерсмит, В.Г. Уэлш, Л.Дж. Горман Г. Фейн, М. Мандельбаум, П. Мунц, Х. Уайт, Д. Парфит и др.
Определенная слабость современных «ориентированных на историю» направлений аналитической философии состоит в том, что они сократили внимание к «традиционным» для аналитической философии темам: исследованию опыта, реальности, языка, сознания и т.д. Появилась опасность превращения АФ в периферийный философский дискурс. Тогда «человеческая форма» реализма должна была получить не только этическое, политическое и историческое обоснования, но также «превратиться в логическую и эпистемологическую теорию, равную по значению и влиянию в аналитической традиции таким признанным направлениям, как антиреализм, неопрагматизм, натурализм и т.д.» (с. 471).
За осуществление этой задачи взялись два американских мыслителя, которые разными путями пришли к родственным взглядам, - Н. Гудмен и Х. Патнэм.
Гудмен, с точки зрения автора, является основателем теории «внутреннего реализма». Но именно Патнэм построил систему плюралистического, внутреннего реализма во всех главных разделах аналитической философии, а не только в философии истории, онтологии или моральной философии.
В определение внутреннего реализма входят три новых положения.
1. О мире, языке, обществе, морали и т.д. можно говорить только в рамках определенной исторической перспективы; поэтому наше знание о мире - это знание человека, живущего в определенных культуре и традиции.
2. Логические и эпистемологические критерии опыта, мышления и языка в тех вопросах, когда речь идет о реальности, устанавливаются в пределах концептуальной схемы. Иначе говоря, существует плюрализм определений того, что считается «реальным», «истинным», «значимым» и т.д.
3. Внутренний реализм вступает в оппозицию с любыми попытками построения «единственно правильной» методологии.
«Внутренний реализм особенно значим, поскольку выступает одним из самых крупных философских направлений не только в аналитической, но и в мировой философии» (с. 473).
Смена парадигм, которую начали такие философы, как Гуд-мен, Берлин, Даммит, Дэвидсон, Патнэм, Данто, Анкерсмит и др., уже произошла. Тезис Рорти о том, что философия занимается вопросами языка, а не мира, высказанный им в 1979 г., устарел. Мир, человек, культура, история, традиция, искусство - вот главные темы современной аналитической философии (с. 500).
Позиция автора состоит в том, чтобы создать такую плюралистическую теорию, которая совмещала бы факты и ценности, природные ограничения и свободу творчества, науку и искусство, которую нельзя было бы даже заподозрить в релятивизме (чего нельзя сказать об аналитической философии истории и внутреннем реализме). «Поэтому, - говорит автор, - мы выводим символическую трактовку языка, познания и воображения» (с. 508).
Символ выступает исключительно человеческой формой бытия. В то же время символизм, как верно отметил Рикёр, выступает «второй природой» анализа, не позволяя ему «увязнуть» в формальных методологиях логики, эпистемологии и философии языка. Поэтому, отмечает автор, «именно символизм является своеобразной "синтетической" природой анализа. Благодаря символизму анализ не только определяет, разбирает, уточняет, но и преследует конструктивные цели, создает связные теории человека, универсума и культуры» (с. 518).
С точки зрения автора, существенный недостаток практически всех теорий в аналитической философии состоит в том, что воображение рассматривается как «подсобная» способность, к которой нельзя серьезно относиться при анализе опыта, знания и языка. «На самом деле, это ошибочная позиция» (с. 520). Воображение не только творит большинство символов и языков, оно выступает гарантом того, что ни один язык не может стать единствнно правильным языком.
Реальность может быть описана в различных символических порядках, каждый из которых будет утверждать свои критерии соответствия. «В какой-то степени человек был бы духовно беднее, лишившись того плюрализма и выбора, которые изначально присущи любому типу символизма» (с. 524).
Все, что создано в воображении, автор называет замыслом. Замысел реализуется в форме образов или в виде идей. Образ выступает онтологической формой существования символа,
Говоря о замысле, нельзя не учитывать метафорического характера его выражения. В этом смысле теория метафоры оказывается приоритетной темой философии символичесого реализма (с. 525).
Воображение составляет основу творчества. Поэтому «аналитическая философия должна стать не только теорией Языка, Реальности и Практики - она должна также стать теорией Творчества» (с. 529).
Л.А. Боброва
