CC BY
17
ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ
2008.03.015. ДЕЛИТЦ Х. СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ ХЕЛЬМУТА ПЛЕСНЕРА: ВЫСОКАЯ РЕФЛЕКСИВНОСТЬ КЛАССИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ ЗНАНИЯ.
DELITZ H. Helmuth Plessners Wissenssoziologie: Potenzierte Reflexi-vität der klassischen Wissenssoziologie // Sociologia intern. - B., 2006. -Bd. 44, H. 2. - S. 167-190.
Хайке Делитц (Институт социологии, Технический университет Дрездена, Германия) пытается вновь привлечь внимание к классической социологии знания, строй мысли которой может оказаться полезным при анализе современного общества, столкнувшегося с ослаблением интереса научного сообщества к социо-структурной динамике и увлечением гипотезой безальтернативного, свободного от идеологии капитализма. В статье реконструируются программные положения теории социального знания К. Мангейма, М. Шелера и - более детально - Х. Плеснера, развившего и повысившего, по мнению автора, ее эвристический потенциал.
Классическое понимание социологии знания опиралось на ряд допущений. Во-первых, на необходимость перспективного восприятия «мира», «я» и «общества», причем не в прогностическом, а в критическо-конструктивистском понимании. Во-вторых, на соотнесение теоретического образа действительности с реальной динамикой социальных различий, проистекающей из социального неравенства. В центре внимания оказывались проблемы социальной обусловленности «стилей» мышления, структурных аспектов ментальности, габитуса. В-третьих, на интересе к обобщенным формам знания, таким, как политика, наука, философия, религия (в свете социологии религии), стоящим над обыденным сознанием. Отсюда вытекала четвертая особенность - потребность в определении социальной роли интеллектуальной элиты, «относи-
тельно свободно парящей интеллигенции» (с. 168). Отношение знания к социальной жизни важно прояснять не только с точки зрения их внутренней взаимозависимости, но и с точки зрения автономии познавательной деятельности.
Содержательно и методически создатели социологии знания были нацелены на конкретные исследования, которые, среди прочего, расширяли бы (актуальное для Германии после Первой мировой войны) проблемно-дискуссионное поле идеи «особого немецкого пути». Критику идеологии следовало, согласно их убеждениям, преобразовать в социологический анализ, который оставлял бы открытым сугубо философский вопрос об истине. Важнейшей задачей такого анализа Мангейм считал противодействие двойной редукции «истины» к «власти»: виталистского отождествления знания с «волей к власти» и марксистского - с функцией маскировки господства. Опасная близость критики идеологии к ценностному релятивизму требовала неустанного пересмотра философских предпосылок познания, прежде всего, «ради автономии духа под давлением реальных сил»1. В отличие от новой социологии знания, классиков волновала не столько проблема «конструирования» социальной действительности, сколько власти знания.
Плеснер, продолжает свою мысль автор, вслед за Мангеймом и Шелером, также искал соответствий между знанием и социальной структурой, между анализом общественных связей и особенностями содержания и формы знания. Не отступая от общего замысла этого поиска, он подводит под него философско-антропологический фундамент. С помощью новой стратегии он пытался, с одной стороны, избежать (не безосновательных) упреков в упрощении интерпретации действительности, в идеологично-сти и релятивизме социологической методологии познания, с другой - выявить возможности ее предметного расширения. В обоих смыслах имеет место, подчеркивает Делитц, рефлексивно углубленное социологическое исследование знания.
Плеснер подхватывает идею обоснования новой дисциплины, можно сказать, с момента ее рождения. Тематическим ядром его творчества становится изучение особенностей мировоззрения не-
1 Mannheim K. Historismus und Lebensphilosophie als «Probleme» und historische apriori der Wissenssoziologie // Wissenssoziologie / Eingel. und hg. von Kurt H. Wolff. - B.; Neuwid: Luchterhand, 1964. - S. 174. - (Первое изд. 1924.)
мецкой буржуазии, теряющей жизненные ориентиры на фоне поражения в войне и экономического кризиса. В работе 1924 г. «О социологии современного исследования и ее организации в немецком университете»1 он прослеживает традицию и идеологию деятельности ученых в немецких университетах, и приходит к выводу, что «только в Германии» научная теория окружена «почти религиозным почитанием» (цит. по с. 170).
В развернутом, систематическом виде, по мнению автора, взгляд Плеснера на проблемы знания изложен в сочинении 1931 г. «Власть и человеческая природа. К антропологии исторического мировоззрения»2. Специфика познавательного действия выводится здесь из «феноменологии живого» и неизменно связывается с антропологическим определением человека как «эксцентрической позиционально-сти», со способом его самополагания.
Значительное внимание в этой работе уделяется истокам политического знания, которое рассматривается в русле теоретических интенций времени, социологически усиленных трудами Вебера, Ше-лера и Мангейма. Политическую практику Плеснер пытается обосновать антропологически как «человеческую необходимость», проистекающую из свойства «историчности», присущего всякой форме существования человека. (Menschen-Form). Исходя из этой посылки, главную задачу социального исследователя он видит в аналитическом осмыслении неизбежной исторической обусловленности, то есть относительности (антропологических и политических) знаний, не отвергая их и не умаляя их значения. Его самого побуждало к такому рефлексивному усилию, прежде всего, желание воздать должное европейской политической претензии на универсальность, осознать ее историческую ограниченность и сохранить в новой теоретической перспективе.
Факт неустранимой частности всякого социального и политического знания Плеснер объясняет специфической организацией человека, который, в отличие от других природных существ, лишен изна-
1 Scheler M. Zur Soziologie der modernen Forschung und ihrer Organisation in der deutschen Universität // Versuche zu einer Soziologie des Wissens. Im Auftrag des Instituts für Sozialwissenschaften in Köln / Scheler M. (Hg.) - München; Leipzig: Dun-cker & Humblot, 1924.
2 Plessner H. Macht und menschliche Natur. Ein Versuch zur Anthropologie der geschichtlichen Weltansicht // Gesammelte Schriften. - Frankfurt a. M., 1931. - Bd. 5.
чальной опорной связи со средой. В его раздвоенном представлении о себе как источнике власти и одновременно бессилия скрыт корень предрасположения к политической жизни, к образованию различных, часто противостоящих друг другу, умственных позиций - горизонта идей и горизонта, определяемого этнической принадлежностью (Volkshaftigkeit). По этой же причине происходят неизбежные изменения в любом интеллектуальном горизонте. Вот почему, например, гуманизм Просвещения, высоко ценимый немецким философом, в его время представлялся уже «спасительным словом» прошедшей эпохи (с.172).
Таким образом, Плеснер, приходит к принципиальному для его теоретизирования тезису, что знание невозможно без осознания факта его зависимости от способа наблюдения и описания. Следовательно, рефлексивность составляет непременное условие «подлинной объективности» (с. 173).
Категория «эксцентрической позициональности» используется Плеснером также, продолжает автор, для обоснования взаимосвязи знания и бытия. Антропологическое обоснование знания как отношения (как выбора позиции социального видения) облегчает понимание механизма этой взаимосвязи. Признание условности какой бы то ни было мировоззренческой установки, ее онтологической ограниченности делает многомерным исследовательский горизонт социологии знания. Только так можно избежать односторонности каузального объяснения познавательного опыта: отсылки либо к «местоположению» производства знания (Standortgebundenheit), либо к умозрительной конструкции.
Плеснер не стремится к синтезу мировоззрений, не проектирует историческую антропологию. Он лишь хочет показать, что радикальная «неопределенность» (Unbestimmtheit) человеческой сущности требует открытости миру, освоения исторического опыта жизневос-приятия в разных культурах (слоях, группах, этносах). Только таким способом человек может «наращивать массу» самосознания, осмыслять перспективу своей власти. Социологический подход к проблематике познания Плеснер дополняет его биофилософской аргументацией, обращаясь к идее «органических ступеней» рефлексивного развития (с. 176).
Существование людей распадается, по сути, на исторически понимаемую жизнь и органически объясняемую природу. Попадая в
«пустоту» разрыва между этими двумя измерениями, индивидуальное сознание воспроизводит лишь частный образ существования - в узком кругу лиц, знаний и мировоззрений. Ближайшим для него, согласно Плеснеру, оказывается горизонт «народного» (Volkes) обычая, равно причастный сфере духа и сфере природы, благодаря чему он становится символом политической общности (Gemeinschaft). На его фоне «классы» и «расы» представляют современные искусственные горизонты политики, «телесные идеи» немецких пролетариев и мещанства, демонстрирующие фактическое состояние человеческого самопонимания. Этому сведению «эксцентрической» сущности человека к биологизированному или экономизированному образу жизни человек должен всячески противодействовать. Плеснер призывает цивилизовать политическую сферу, противостоять порабощению мифологией общности расы, почвы, кровного родства.
Антропологическая теория знания Плеснера полемизирует, считает Делитц, с политически индифферентной социологией, и, отчасти, с общественно нейтральными установками Мангейма на «синтез» и Шелера на «совмещение» мировоззрений. Истинной целью книги «Власть и природа...» была критика немецкой экзистенциальной философии. Сосредоточившись на противостоянии непосредственного существования индивида (Dasein) общественному бытию (Man), она глубочайшим образом секуляризовала разрыв между приватной и публичной сферами, трагически порожденный лютеранством. Плеснеровское исследование немецкого духа было направлено на расширение политического самосознания достаточно поздно сформировавшегося национального единства (с. 177).
В контексте проблемы «запоздалой нации» Делитц подробно разбирает еще одно сочинение Плеснера - «Судьба немецкого духа», которое продолжает социологический анализ ментальности, культуры и религии как форм знания. Ключевым становится здесь вопрос, почему «наиболее влиятельные слои» в Германии попали под власть идеи почвенничества. Ответ на него требует, по его мнению, рассмотрения двух исторических линий: с одной стороны, двойственной имперской традиции (Вена и Берлин) и относительно позднего оформления национального государства; с другой - конфессиональных противоречий и, как следствие, тенденции к обмирщению. Мировоззренческая энергия лютеранства постепенно устраняла всякий внешний и внутренний авторитет и в конечном счете сами принципы гу-
манности и рациональности. Консолидация немецкого общества осуществлялась в значительной мере посредством идей общности языка и происхождения. Постепенно теоретический образ общества «соскальзывал» в «антропологию и биологию», что получило отражение и в политике.
Завершая свой анализ, Делитц еще раз оценивает концептуальный вес Плеснера как социолога и его место в пределах классической социологии знания. Автор говорит о близости идеи «запоздалой нации» исследованиям консерватизма Мангейма. Оба заняты поиском социально-исторических оснований немецкой философии жизни и ее общественным резонансом. Оба указывают на «контрреволюционный интерес реставрации», который делает своей идеологией политическую романтику (цит. по: с. 181)1.
Буржуазия, всецело поглощенная индустриализацией, сама развенчала собственное мировоззрение. Немецкая философия - стержень буржуазной немецкой культуры, отражая социальные и политические потрясения «бюргерского мира», разрушает своим разоблачительным пылом опоры его существования. Вместе с ними исчезает романтическая поза внутренней открытости миру. Социальный горизонт предвещает нечто новое: рождение «массы», публики, выбирающей не философию, но реальное действие, как последнюю основу немецкой политики. Германию «накрывает взрывная волна», при которой принцип относительности проникает и в фундамент европейской идеи прогресса (с. 183). Именно классический подход к анализу социальных условий производства знания позволил увидеть, что антибуржуазность немецкого интеллектуализма придает драматическое ускорение возможностям и случайностям современной жизни. Пограничное положение немецкой буржуазной мысли делает рефлексивным сам генезис социологии знания (с. 184). Ее плеснеровская версия - это «предложение» и «ожидание», что немецкая буржуазия использует преимущества модерна в цивилизованной поддержке новой деловитости, примет на себя, с признанием homo absconditus, ответственность за гражданские формы политики и сохранение рефлексивной, то есть социально-критической мыслительной позиции.
1 Die verspätete Nation. Über die politische Verführbarkeit bürgerlichen Geistes. -Frankfurt а. M.: Suhrkamp, 1974. - (Первое изд. 1959.)
Наряду с несомненной общностью теоретических установок Плеснера с классической социологией знания автор указывает и на некоторые существенные расхождения между ними. Плеснер стремится воспрепятствовать угрозе социологической редукции знания к конфликту интересов (Маркс, Ницше); к идеологической генерализации общественных фактов (Мангейм); к ценностной зависимости знания от социальных предпочтений (Шелер) (с. 186). Для Плеснера эти концепции являются идеологиями «возмещения убытков» за разоблаченные авторитеты. Как раз в этом смысле знание отнюдь не идеоло-гично. Кроме того, идеологии не просто иллюзии, но судьбоносные отношения, и никакая социология знания не может их отменить или «подправить».
Но в той мере, в какой вопрос о ценности знания с точки зрения условий его продуцирования значим для Плеснера, он следует традиции классической социологической аналитики - стремлению поставить критический диагноз времени. Эта теория знания чрезвычайно чувствительна к актуальности и действенности выбираемых теоретических средств и аспектов (понятий и дисциплин) описания социальной реальности. И прежде чем «коллективно проститься» с классическим стилем теоретизирования, современным представителям социологии знания, суммирует свои размышления автор, стоило бы сначала «помериться» с ним потенциалом рефлексивности и способностью расставлять смысловые акценты. Социологию знания Плеснера, помимо исследовательского метода, объединяет с классиками высокое проблемное напряжение: ясное понимание социальной обусловленности как власти знания, проявляющейся в социальном ограничении, различении, социальной динамике и социальных конфликтах.
Л.В. Гирко
