CC BY
24
2008.01.036. НЕФАГИНА ГЛ. ИСКУССТВО БОРЬБЫ С ЛОЖЬЮ: СТРАТЕГИЯ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА ЮРИЯ ДРУЖНИКОВА. -Минск: Белпринт, 2006. - 288 с.
В монографии доктора филол. наук Г.Л. Нефагиной (проф. БГУ, Минск) жизненный путь Юрия Дружникова представлен в широком культурологическом контексте. Атмосфера общественно-политической и литературной жизни советского времени, в которой формировались взгляды писателя, передана благодаря обращению к журнальным и газетным публикациям, к произведениям его современников. Творчество писателя-эмигранта анализируется в жанрово-стилевом аспекте; особое внимание сосредоточено на таких жанровых модификациях, как «роман в рассказах», «роман-расследование», «роман-исследование», «микророман».
Первые рассказы Ю. Дружникова появились в 1960-е годы. Начало творчества было плодотворным и жанрово-разнообразным: детские рассказы (позже объединенные в сборник), «Необыкновенные приключения Линейкина-сына в калошах без зонтика», первые микророманы, притчи, эссе, очерки. В 1970-1980-е годы наиболее характерные для него произведения не публиковались на родине. Тогда Ю. Дружников стал называть себя «литературным выкидышем» и в 1987 г., оказавшись «вне волн и генераций», покинул страну. В настоящее время живет и работает в Америке.
Пространство для реализации замыслов писателя начало суживаться в начале 1970-х годов. В 1974 г. в газете «Известия» появился своего рода литературный донос - статья В. Степанова «Сюжеты журнальной прозы», в которой Ю. Дружников был обвинен в искажении образов советских людей (с. 63). Его произведения перестали печатать; не дошли до читателя ни комедия «Учитель влюбился», ни книга прозы «Тридцатое февраля», ни сборник детских рассказов «Зайцемобиль», ни роман «Ангелы на кончике иглы». Единственной возможностью публиковаться стал «тамиздат». В 1976 г. рукопись романа «Ангелы на кончике иглы» вывезла в Англию преподаватель Кембриджа Вера Гайсон, а в США - директор Русского института в Финляндии Курт Юханссон.
«Ангелы на кончике иглы» - «классический тип полнокровного реалистического романа, доминирующий стилистический признак которого ирония» (с. 202). В России он был опубликован
только в 1991 г., когда период чехословацких событий, казалось, утратил силу воздействия. Однако относящаяся к этому времени история журналиста «представляет ценнейшую фактографическую, социальную, бытовую информацию... о раннебержневском времени»; роман «приоткрывает непарадную дверь в жизнь крупнейшего советского органа пропаганды, а следовательно, и всей идеологической системы» (с. 141).
В очерке «Ликвидация писателя № 8552» Ю. Дружников рассказывал, как исчезали его книги из магазинов и библиотек, как закрыли передачу «Взрослым о детях», отменили издание готовой книги, убрали с афиши название его комедии. «Исчезли не только плоды труда писателя, он вдруг обнаружил, что сам вроде уже не существует. гонорар за издание книги не заплатили, в Центральный дом литераторов не впустили»; тайно, без уведомления его исключили из Союза советских писателей (с. 66). Однако для КГБ Ю. Дружников был вполне материальным объектом: в 1977 г. его вызвали на допрос в Пятое главное управление, занимавшееся инакомыслящими, и потребовали дать психологические портреты Л. Копелева, В. Войновича, В. Аксёнова, М. Поповского, А. Галича -всех тех, с кем он был дружен и кто разделял его нонконформистские взгляды. В сентябре 1977 г. Ю. Дружников подал документы на выезд, но разрешения ему не дали. Так он стал «отказником», ожидая многие годы возможности выехать из страны: «. ни нормальной работы, ни среды, ни дома, родные и друзья с ним как бы простились навсегда, а он все мозолит глаза.»1.
В начале 1980-х годов писатель приступил к давно задуманному роману об А.С. Пушкине. В его судьбе Ю. Дружников увидел возможность осмыслить современные проблемы: взаимоотношение художника и власти, пределы компромисса с тоталитаризмом, сохранение творческой свободы. Основную интенцию романа, считает Г.Л. Нефагина, верно определил польский литературовед Ф. Апанович: он увидел в «исследовании о великом поэте и его эпохе. своеобразную - скрытую - автобиографию, в которой судьба Пушкина предстает как параллель к судьбе автора. У них много общего: оба они - писатели и оба - диссиденты (что, может
1 Дружников Ю. Собр. соч.: В 6 т. - Балтимор, 1998. - Т. 6. - С. 94.
быть, является самым главным фактором в дружниковской автомифологии), оба - авторы Самиздата, оба - отказники, оба подвергались репрессиям со стороны властей»1. Ю. Дружников не первый из биографов, кто говорил о желании поэта уехать за границу, но «он первый, кто именно под этим углом проанализировал и жизнь, и творчество поэта, он рассмотрел в жажде увидеть иные края едва ли не патологическое, всепоглощающее чувство» (с. 224).
В работе над трилогией «Узник России» писатель использовал множество архивных материалов, научных статей и монографий, произведений художественно-биографического характера. Пытаясь доказать, что у поэта жизнь и творчество - одно, Ю. Дружников трактовал его произведения в контексте жизненных ситуаций, благодаря чему они получили новые грани осмысления. «Писатель отслаивает от мифологизированного пушкинского образа столетний лак, открывая не литературную и, значит, вымышленную, а подлинно человеческую трагедию поэта. Пушкин в 1830-е годы становится конформистом, в нем все сильнее проявляется "имперский вирус", что продемонстрировали стихи "Клеветникам России", "Бородинская годовщина" и "Перед гробницею святой", вызвавшие охлаждение друзей» (с. 240).
Основным принципом организации трилогии Г.Л. Нефагина считает параллелизм, который прослеживается на разных уровнях: «На синхронном срезе судьба Пушкина соотносится с судьбами его современников, которым удалось побывать за границей. В диахроническом плане очевидно сходство в жизни поэта и автора трилогии ситуаций, связанных с отъездом из страны. В связи с этим постоянно устанавливается сходство и различие внутренней и внешней политики пушкинской России и дружниковского СССР» (с. 232).
Сложность возникает при выявлении специфики жанра и стиля трилогии. По композиции - это хроника, по предмету исследования - полемический роман, по телеологии - роман-гипотеза: «Остается признать, что однозначно определить жанровую принадлежность произведения невозможно» (с. 224).
1 Апанович Ф. Виза из позавчера в сегодня: (Россия в произведениях Ю. Дружникова о Пушкине и в судьбе автора) // История в зеркале литературы и литературоведения: Сб. ст. Междунар. науч. конф. - Гданьск, 2002. - С. 224.
По мнению автора монографии, Ю. Дружников - реалист, поскольку создает «конкретно-историческую модель действительности, в которой индивидуальная судьба человека связана с судьбой определенным образом устроенного общества» (с. 83). Писатель с иронией относится к постмодернизму. Он пытался разрушить мифы, высмеивая стереотипы и штампы, предлагая свои собственные способы изображения, свои структурные и композиционные приемы, «но все это в рамках реализма» (с. 85).
Более позднее творчество Ю. Дружникова вписывается в систему, формирование которой обусловлено постмодернистской экспансией в литературе: «Реализм после постмодернизма приобретает некоторые новые черты. Мир рассматривается как меняющаяся данность, где действует не только закономерность, но равные права имеет случайность, абсурд» (с. 86).
Подвергая анализу такие произведения, как роман в рассказах «Виза в позавчера», микророманы «Розовый абажур с трещиной», «Тридцатое февраля», «Смерть царя Федора», роман-расследование «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова», авантюрный роман «Суперженщина», Г.Л. Нефагина приходит к выводу, что творчество Ю. Дружникова при жанровом многообразии являет собой единый Текст. Он скреплен постоянными мотивами, типологией героев, системой художественных приемов и генерализирующей стратегией демифологизации. «В этом тексте теснейшим образом переплетены художественные произведения, литературоведческая проза, социально-психологические и культурологические эссе. Между ними нет резких границ... В пределах большого Текста писателя взаимодействуют реализм и метафизика. Сатирические и трагические токи пронизывают его художественную структуру, образуя атмосферу пародии или абсурда в реалистическом поле» (с. 82).
К.А. Жулькова
