CC BY
10
2008.01.006. ЯЗЫКОВОЕ БЫТИЕ ЧЕЛОВЕКА И ЭТНОСА / Отв. ред. Амирова Т. А. - М., 2007. - 312 с. - (Вестн. МГЛУ; Вып. 541. Сер. Лингвистика).
В последние годы актуально исследование ментальных процессов и структур, которые, с одной стороны, формируются и эволюционируют в процессе речевого общения, с другой - обусловливают речевую деятельность. Проблема изучается в разных парадигмах и с опорой на разные теоретические предпосылки. В рецензируемом сборнике научных статей представлены результаты исследований широкого круга лингвистов и психолингвистов, в большинстве своем объединенные этой общей исследовательской проблемой.
В статьях методологического плана анализируются важнейшие составляющие метаязыка лингвистики и психолингвистики.
Так, В.А. Пищальникова обосновывает необходимость дифференциации методологически существенных понятий «концепт» и «значение». Методологический экскурс начинается с противопоставления понятий «язык-феномен» и «язык как научный объект», поскольку, на взгляд автора, не все исследователи в полной мере осознают то, что оба рассматриваемых понятия представляют собой лингвистические модели, отображающие содержание единиц языка. В. А. Пищальникова поясняет, что «научный объект задается совокупностью параметров, которую исследователь отбирает произвольно» (с. 210) в зависимости от целей и материала исследования, а также его теоретико-методологической основы. Поэтому «значение как лингвистический объект и значение как психологически реальное состояние сознания конкретного индивида - явления не однопо-рядковые, не тождественные» (с. 211). Психологически реальное значение - многоаспектное явление, поэтому оно представлено в виде различных моделей, обладающих большим или меньшим объяснительным потенциалом. Широко известны: логическая модель Огдена-Ричардса; модель, представляющая значение в виде иерархически организованной совокупности более дробных единиц - сем; модель, в которой противопоставлены ядро значения и периферия; психологическая модель коннотативного значения Ч. Осгуда; психолингвистическая модель А.П. Журавлева, учитывающая фоносеман-тическую составляющую значения слова.
Однако при таком многообразии моделей значения в последние годы в лингвистической науке активно используется термин концепт. Необходимость опоры на новое понятие возникла в связи со смещением внимания к функциональной стороне языка, в свете которого значение стало пониматься как «функциональное образование с принципиально динамической структурой, способной выстраивать иерархию своих элементов в зависимости от целей и условий говорения» (с. 217). Во всех многочисленных определениях так или иначе подчеркивается, что концепт - это «специфическая модель значения, акцентирующая роль языкового значения в познавательных процессах» (с. 218). Соответственно концептуализация - это процесс структурирования знания о реалиях действительности, которое приобретается человеком по различным каналам восприятия и не является однородным. Поэтому в отличие от значения, которое вычленяет и фиксирует составные части содержания языковой единицы, концепт моделирует его порождение и функцию.
Статья Н.В. Бугорской посвящена рассмотрению процесса образования научных (в том числе лингвистических) понятий. Автор напоминает, что традиционно процесс познания представляется как отражение, а знание - как идеальная (ментальная) копия реально существующего объекта, «субъективный образ объективного мира». Эволюция взглядов на процесс познания заключалась в признании активности познающего субъекта и попытке «объяснить факт существования идей (понятий), для которых отсутствует материальный прототип» (с. 41), предшествованием идеальных идей материальным объектам (введение понятия «опережающего отражения» в ленинской теории отражения). Однако до последнего времени возникновение понятий по существу трактовалось так же, как и в XVII в. в гносеологии сенсуализма, а именно - как процесс последовательного абстрагирования от многообразия вещей путем выявления общих признаков, которые и составляют основу понятий. В связи с этим считается, что понятию обязательно предшествует представление. Но развитие гуманитарных наук в XX в. потребовало пересмотра такого истолкования, поскольку объекты этих «наук о духе» носят интеллигибельный характер. Очевидно, что «понятия, выведенные индуктивным путем, не опираются на представления и не являются обобщением (в строгом смысле)
свойств независимой от нас реальности, они «отражают» реальность, которая обнаруживает себя через причинную связь с наблюдаемыми явлениями» (с. 44). Для иллюстрации описанного процесса автор рассматривает образование нескольких понятий гуманитарных наук: «гендер», «смысл» и «язык».
Методологическим проблемам посвящены также статьи И.В. Баженовой, представляющей языковую способность как основу репродуктивной текстовой деятельности, Н.Н. Германовой, выявляющей лингвофилософские основания британской нормативной грамматики эпохи Просвещения. Возможности использования интегративного метода в психолингвистическом исследовании рассматривает М. М. Исупова.
О.А. Сулейманова и Н.С. Трухановская в статье «Переводческие стратегии, обусловленные когнитивными различиями языков» рассматривают отдельные переводческие проблемы (структурно-функционального, структурно-лексического и лексико-структур-ного характера) и разрабатывают на основе проанализированного материала ряд переводческих стратегий, которые позволяют осуществить адекватный перевод с учетом когнитивных особенностей языка перевода. В основу предлагаемой системы переводческих преобразований положен структурно-функциональный подход Е.В. Бреуса, характеризующийся, по мнению авторов, полнотой, системностью и алгоритмичностью, но вместе с тем нуждающийся в развитии и серьезной доработке, которая должна осуществляться с опорой на серьезные научные исследования. Одна из основных переводческих трудностей, как указывается в статье, связана с необходимостью сохранить информационную структуру исходного высказывания, учитывая при этом грамматическую структуру языка перевода. Авторы рассматривают стратегии перевода отглагольных существительных и случаи, когда категориальное лексическое значение слова требует структурного преобразования. Особое внимание в статье уделяется метонимическому переводу. О.А. Сулейманова и Н.С. Трухановская подчеркивают, что учебники по переводу преимущественно рассматривают предметную метонимию. Однако, по мнению авторов, «проблему представляет в первую очередь глагольная метонимия, поскольку она культурно обусловлена и потому прямо связана с адекватностью перевода» (с. 262). Метонимия в сфере предиката подробно анализируется во
второй части статьи на материале русского, английского и немецкого языков.
Когнитивные особенности английского и русского языков рассматриваются в статье Н.Н. Беклемешевой. Опираясь на те же теоретические положения, что представлены в статье О.А. Сулей-мановой и Н.С. Трухановской, автор разрабатывает систему семан-тико-структурных преобразований, необходимых при переводе с английского языка на русский, и подтверждает их соответствующими примерами.
В рамках переводческой проблематики в статье А. А. Авакян (с. 3-8) исследуются стратегии и операции перекодирования при понимании иноязычного текста и его переводе; Н.В. Корюкина изучает комическое как переводческую проблему; Е.М. Масленникова обосновывает пути представления личностных смыслов в поэтическом переводе; В.А. Нуриев пишет о языковом эксперименте в художественном переводе.
В ряде статей, представленных в сборнике, изучаются возможности психолингвистического исследования этнических характеристик народов. Так, Л.О. Бутакова исследует возможность применения наиболее популярных психолингвистических методов к явлению толерантности. Автор определяет исследуемую категорию как «отношение терпимости к другому ментально-лингвальному комплексу, к проявлениям другой этнической сущности, в том числе языку, культуре и пр., отраженное в структурах сознания индивида» (с. 47). Сложность изучения данной категории связана с необходимостью идти «от противного», невозможностью ее анализа в отрыве от категории агрессивности. «Сфера этнотоле-рантности проявит себя через систему знаков, передающих все / любые смыслы, противоположные смыслам этноконфликтности» (с. 49). Автор ссылается на исследование В.А. Пищальниковой и И.В. Рогозиной, в котором «убедительно показано, как концепт может быть инструментом диагностики этнической напряженности» (с. 51). В статье предлагается задать исследовательское поле этнической толерантности на базе модели концепта, использованного в работе названных авторов. При этом Л.О. Бутакова считает, что «ассоциативный эксперимент может быть использован в системе методик, совместно с семантическим экспериментом, шкалированием, методикой семантического дифференциала, методом
множественных идентификаций» (там же). Наряду с методами, в которых анализу подвергаются отдельные составляющие этнической картины мира, автор статьи предлагает использовать методы изучения целостной речевой деятельности. При этом предполагается, что маркерами языковой агрессии являются «вербальные компоненты соответствующих когнитивных структур, инструменты мышления, направленные на провоцирование конфликтной ситуации, на негативное эмоциональное воздействие» (с. 55). Следовательно, для того чтобы оценить наличие агрессивного/толерантного компонента, необходимо определить качество и концентрацию выражаемой эмоции по коммуникативной и эмоциональной составляющим текста (речевого произведения). Л.О. Бутакова описывает достоинства и недостатки каждого метода и акцентирует необходимость разработки интегративного подхода к исследованию этнической толерантности.
Частному исследованию толерантности на примере англоязычной культуры посвящена статья О. В. Евсеевой «Толерантность как компонент стереотипных представлений о носителях английской культуры».
В статье «Психолингвистические аспекты исследования экспрессивности в научном тексте» Н.П. Пешкова отмечает, что «при восприятии научного текста важным фактором в действии механизмов экспрессивности... представляется встреча мировоззренческих установок автора и адресата текста». Результатом такой встречи могут оказаться совпадение, частичное совпадение, несовпадение, конфликт и столкновение мнений, отвечающие за эффект экспрессивности. В связи с этим автор считает, что экспрессивности научного текста можно исследовать как с позиции адресанта, так и с позиции реципиента. При этом в научном тексте особую роль играют «денотативная» и «смысловая» экспрессивность «уже потому, что тексты данного жанра более ориентированы на содержание, на информацию, чем на форму» (с. 205). «Смысловая» экспрессивность проявляется, в частности, в так называемой «интеллектуальной эмоции», которая возникает «от движения нашей мысли, от ее успешности или бесплодности» (с. 206). В связи с этим исследователь полагает, что «исследование экспрессивности в научном тексте заключается в выявлении всех разнообразных способов усиления его содержания, намеренно используемых
автором или действующих независимо от его воли, посредством которых содержание сообщения приобретает какую-либо значимость для реципиента» (с. 208).
Проблема понимания текста рассматривается и в других статьях. Так, И.В. Богословская осуществляет экспериментальное исследование понимания научно-популярного текста. В.В. Махова выявляет влияние когнитивных ментальных схем на понимание иноязычного научного текста. И.В. Кирсанова исследует роль реакций «мнения» и «оценки» при построении реципиентами «встречного текста» в процессе понимания речевого произведения. Л.И. Шварко изучает онтогенетический аспект понимания и воспроизведения текста. Т.М. Рогожникова, развивая тему экологии коммуникации, обосновывает возможность моделирования семантики слова на сознательном и бессознательном уровнях
Ряд статей посвящен рассмотрению явления языковой концептуализации. Репрезентация концепта света в русской языковой картине мира и специфика семантического описания языковых единиц анализируются в статье А. А. Лось. Г. А. Парфенова изучает специфику языковой концептуализации «начала» в английском языке, М.А. Фомина - концептуализацию «пустого», в исследовании Ю.А. Шеметовой изучается проблема описания универсальных концептов (на примере концепта «огонь»). Динамика английской языковой картины мира в средневековых правовых документах рассматривается в статье И.Ф. Янушкевич.
В сборнике представлены статьи, в которых анализируются экспериментальные данные. Так, М.В. Михалева, опираясь на результаты ассоциативного эксперимента, изучает содержательную структуру концепта «брак». Т.Ю. Касаткина предлагает наблюдения за характером идентификации значения слова пожилыми людьми в ходе ассоциативного эксперимента. И.Г. Овчинникова на основе эксперимента устанавливает речевые нормы в рекламном дискурсе. А.В. Кремнева осуществляет сравнительный анализ эмоционального значения образов «самых нелюбимых» слов в английском и русском языках на базе эксперимента с детьми младшего школьного возраста. Трудности интерпретации ассоциативного портрета билингва выявляет Э.А. Салихова; Е.А. Подгорная показывает возможности его использования в исследовании интернет-коммуникации. Интернет-дискурс стал полем исследования в
статьях К.С. Кардановой, рассматривающей метафоризацию лексемы ИМПЕРИЯ/ЕМР1КЕ с целью реконцептуализации образа ИМПЕРИЯ/ЕМР1КЕ, и Р.М. Скорняковой, выявившей отношение к труду в немецком языковом сознании сквозь призму интернет-форума. Различные аспекты семантики затрагиваются также в статьях С. Г. Абабковой, изучающей особенности развития значения слова у одаренных испытуемых; Р.Н. Гариповой, рассматривающей моделирование процессов семантического развития в условиях патологии; Н.Н. Воропаева, исследующего прецедентные имена китайскоязычного дискурса в русско-китайской межкультурной коммуникации; Е.Ю. Петровой, наблюдающей процессы институционализации цвета и ее закрепленность в сознании русских и французов; Н.М Ткаченко, устанавливающей специфику психологической структуры значения псевдослова.
И.А. Герман,К.С. Карданова
