CC BY
30
2008.01.006. ФЕДОСЕЕВА ТВ. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ ПРЕДРОМАНТИЗМА. -М.: МГОУ, 2006. - 158 с.
В монографии доктора филол. наук Т.В. Федосеевой изучается прозаическое и драматическое творчество русских писателей «переходного периода», хронологически определяемого 17901810-ми годами. Анализ творчества представителей эпохи рубежа ХУШ-Х1Х вв. позволил выявить основные черты предромантизма, отличающие его от сентиментализма, классицизма и романтизма. Рассматриваются исторические и эстетико-теоретические обстоятельства оформления предромантической методологии.
«Место и значение предромантизма в русской литературе до сих пор не вполне определено, хотя изучение этого сложного явления имеет собственную историю» (с. 3), - отмечает Т.В. Федосеева. В работах последних лет предромантизм все чаще трактуется как течение, в значительной степени повлиявшее на последующую художественную эволюцию1. Сформировалось устойчивое мнение о творчестве М.Н. Муравьёва, К.Н. Батюшкова, Н.И. Гнедича,
Г.П. Каменева как предромантическом. Высказаны аргументированные суждения о соответствующем характере произведений В.А. Озерова и П.А. Катенина. Уточняется представление о художественном методе М.М. Хераскова, И.А. Крылова. Найдены убедительные аргументы в пользу выделения предромантического этапа в эволюции Н.М. Карамзина, Г.Р. Державина, А.Н. Радищева, В.А. Жуковского, А.С. Пушкина.
Изучение вопроса о различных путях преодоления в русской литературе просветительского рационализма привело к выделению роли «личностной рефлексии», которая осмыслялась в качестве промежуточного звена между «чувствительностью», свойственной сентиментализму, и «психологизмом», присущим романтизму (с. 44). Развивая философскую концепцию сентиментализма, «предромантики» объявили национально и исторически конкретизированный тип человека высшей ценностью мира, представив в
1 См., например: Западов В.А. Литературные направления в русской литературе XVIII в. - СПб., 1995.
противостоянии героев конфликты между универсумами добра и зла. Действующий персонаж постепенно освобождался от роли марионетки в руках судьбы, приобретая возможность самостоятельного разрешения жизненных противоречий. Предромантики стремились к тому, чтобы запечатлеть человека в «двуестественности» его существа, дать представление о непрекращающемся движении в области сознания и сердца: герой понимает, что далеко не все в нем самом и в окружающем мире рационально, что существует некое иррациональное начало, которое может быть враждебно или дружественно по отношению к человеку.
Одним из самых доступных путей художественной реализации нового героя, пишет Т.В. Федосеева, оказалась «автобиографи-зация» персонажа через усвоение индивидуального жизненного опыта писателя. В 1790-х годах в творчестве Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина, В.А. Жуковского, И.А. Крылова, А.Н. Радищева возник образ «автора-героя». Однако если автор-герой Карамзина и Жуковского был сосредоточен на «внутреннем человеке», то Державин и Радищев стремились к воссозданию индивида, раскрывающегося своими чувствами и действиями во внешний мир. «Так утверждалось единство частного и общественного проявлений личности» (с. 70).
Теоретически «русский предромантизм базировался на классицистической основе, трансформированной под влиянием новых представлений о человеке, истории, обществе» (с. 31). Труды по эстетике и теории литературы начала XIX в. несли в себе явные черты обновления: пересматривались представления о сущности искусства, предмете, способе художественного мышления, соотношении формы и содержания. При этом вопрос о литературных жанрах оказался одним из самых сложных для авторов многочисленных «Эстетик», «Риторик» и теоретико-литературных «Рассуждений», увидевших свет в начале XIX в. Особенности жанровых модификаций осмыслялись ведущими представителями литературной эпохи, среди которых были критики, теоретики, писатели, поэты.
В частности, в работах А.Ф. Мерзлякова («Теория изящных искусств»), Л.Г.К. Якоба («Начертание эстетики, или Науки вкуса»), П.Е. Георгиевского («Введение в эстетику») речь шла о достоверности изображения, о естественности чувств взамен принципа «подражания образцам». «Теоретики рассуждали о “намерении
стихотворца”, следуя которому автор отступает от литературных правил и канонов. По сути, утверждалось отражение личности автора в создаваемых им образах и картинах. Важнейшее значение теоретики предромантического периода придавали творческому воображению, без которого уже не мыслился талант» (с. 32).
Авторы работ по эстетике и теории литературы исследовали и классифицировали содержательные основы искусства: категории были четко разграничены понятиями «изящное» и «высокое». Л. Якоб, например, связывал «изящные представления» с чувственным восприятием мира и считал, что они призваны доставлять «чистое удовольствие», лишенное практической цели. «Чувствительное» и «сверхчувственное» объединялись в суждениях
А. Мерзлякова («О талантах стихотворца»). То и другое входило в философски обобщенное понятие «природы». Исходя из представлений теоретика «природа», которой подражает художник, включает в себя: реально существующее - физическое, нравственное, гражданское; предполагаемое - историческое и мифологическое; воображаемое - идеальное (с. 34). Вслед за античными философами Якоб и Мерзляков строили свою теоретико-литературную систему на основе синтеза понятий и смыслов.
По-новому в трактатах начала Х1Х в. была осознана роль личности в процессе творчества. Абсолютное, или «высокое», идеальное рассматривалось в прямой связи с личностью человека. По сравнению с философией Античности и классицизма стало другим и понимание человеческой природы. Теоретики предромантизма писали о «нравственной свободе» и «понятии Бога» как важнейших отличительных чертах человеческого существования. Был осознан факт извечного пребывания человека между добром и злом; утверждалась его свободная воля в выборе области духовного существования. Понятие идеального соотносилось теперь не только с Божественным началом, но и с субъективным миром индивида. Таким образом, обобщает Т.В. Федосеева, «из сознания теоретиков уходило противопоставление материальной и идеальной сущностей мира и человека». Мир был понят в гармонии, хотя и не всегда реализуемой в бытии, но предполагающей возможность достижения высокой цели земного существования. «Авторы трактатов утверждали, что искусство занимает свое, и очень значимое, место в ми-
ре - это необходимая составляющая бытия, позволяющая приблизить момент гармонии» (с. 34).
Важной чертой литературного развития стало взаимодействие идей и мнений. В процессе формирования новой художественной системы назревала потребность в общении, реализованная не только в журнальных публикациях и частной переписке, но и в живом обмене мнениями. И все многообразие суждений рано или поздно приводило к решению проблемы литературной формы. Появились новые жанры, ориентированные и на западноевропейские образцы, и на традиционные национальные формы - фольклорные и литературные.
Вопрос о характере исторического мышления нашел отражение в трудах и художественных произведениях А.Н. Радищева,
В.А. Жуковского, Г.Р. Державина. В их восприятии историзм связан с идеей «возвращения к себе» и возрождением в поэтике литературы приемов мифологического и фольклорного синкретизма (с. 146). Историческая конкретизация представлений о мире способствовала развитию интереса к национальным памятникам письменности. Начальная стадия литературного освоения нового мировоззрения реализовалась средствами «предромантического историзма», где в неразделимом виде сосуществовали исторические, народно-поэтические и религиозные представления. Целостность мира в его прошлом и настоящем, в жизни природы и человека, в суеверии и истинной вере воспринималась в отдельных, частных ее проявлениях. В результате этого самостоятельное существование в литературе получили фрагмент, отрывок, с одной стороны, и циклизация - с другой. Последняя явилась способом воссоздания «панорамного» видения мира (там же).
Общепризнанной чертой предромантического сознания стало сомнение во всемогуществе разума, что привело к усилению субъективного начала в литературном творчестве. Образ, утрачивая прямолинейную однозначность и схематизм, приобретал способность к созданию новых смыслов через непривычное, построенное на контрастах изображение обыденных вещей. И все это создавало эффект импровизации, непредсказуемости. Художественные приемы (названные в свое время В.М. Жирмунским «безудержной иг-
рой ума и сердца»1) в значительной степени определили своеобразие литературы предромантизма.
Контрастность изображения подчас придавала предмету и явлению комический вид. Т.В. Федосеева подчеркивает значение эстетической природы комического в творчестве тех предроманти-ков, где особое место принадлежало игровому началу (проза и комедии И.А. Крылова, комедии С.Н. Марина, Н.И. Гнедича). Литературная игра служила разоблачению рационалистически-ограниченного просветительского взгляда на мир. Комическое в предромантизме не отрицало жизнь; в смехе сохранялся жизнеутверждающий, оптимистический потенциал: это был «смех над собой» (определение С.С. Аверинцева2), над тем, что наличествует в природе человека, но противоречит общепринятому нравственному и духовному содержанию личности. В предромантической литературе (в отличие от романтической) «не только герой, но и автор находятся в области критикуемого» (с. 114).
Обращаясь к анализу суждений российских литературоведов о русском предромантизме, автор напоминает, что отношение к этому феномену как «переходному периоду» развития литературы было принято крупнейшими историками литературы ХХ в. Усилиями последователей отечественной школы академика М.П. Алексеева литература русского предромантизма была включена в границы общеевропейского литературного движения. В первой половине 1970-х годов труды ученых ИРЛИ (Пушкинского Дома) выявили многие факты «перекрестного воздействия» французской, английской, немецкой литератур на отечественный литературный процесс; они показали сложную картину международных связей3. Авторы раскрывали своеобразие стилевого развития литературы, стремились определить специфику функционирования но-
1 Жирмунский В.М. Из истории западноевропейских литератур. - Л., 1981. -
С. 78.
2 Аверинцев С. С. Бахтин, смех, христианская культура // М.М. Бахтин как философ. - М., 1992. - С. 12.
3 См. коллективные монографии серии «Из истории международных связей русской литературы», вышедшие под ред. М.П. Алексеева: От классицизма к романтизму - Л., 1970; Ранние романтические веяния. - Л., 1972; Эпоха романтизма. -Л., 1975.
вых, предромантических, мотивов, сюжетных ситуаций, персонажей. С именами Данте, Ариосто, Виланда, Вольтера, Шекспира, Шиллера, Ж. де Сталь «было связано усиление позиции русских писателей, находившихся в поисках новых форм и стиля, необходимых для выражения творческой индивидуальности осознавшей себя личности и личностного отношения к миру» (с. 116).
В те же годы решался вопрос о конкретных эстетических и общественно-исторических условиях становления предромантизма в России. В книге «Возникновение и утверждение романтизма в русской литературе (1790-1825)», опубликованной в 1979 г. группой ученых ИМЛИ, был реализован историко-типологический подход к изучению литературного процесса, что позволило выявить формально-содержательные аспекты, разделяющие классицизм, сентиментализм и предромантизм. Были приведены многие факты их взаимодействия, изучены случаи творческой эволюции писателей к предромантизму от классицизма, с одной стороны, и от сентиментализма - с другой. Причем русский предромантизм рассматривается не как заимствование, а как самозарождающееся явление.
На первое место выдвинулись вопросы методологии и поэтики в изучении предромантизма. Однако разные исследователи называют его то «направлением», то «переходным периодом», или «стадией», в литературном движении от классицизма к романтизму (В.Н. Касаткина1), то неким «комплексом» отдельных «тенденций» и «веяний», получивших художественно-эстетическое оформление в романтизме (В.И. Фёдоров, В.Ю. Троицкий, А.С. Курилов,
А.Е. Махов).
Русский предромантизм не имел последовательно изложенной теории, поэтому, отмечает Т.В. Федосеева, его нельзя считать самостоятельным литературным направлением. Однако его философско-эстетические основы были вполне определенно выражены «в сочинениях А.Н. Радищева (философская концепция человека), М.Н. Муравьёва (теория индивидуальных стилей), Г.Р. Державина (преобразование жанровой системы), Н.М. Карамзина (интуиция в художественном познании мира), А.Ф. Мерзлякова (творческая ин-
1 Касаткина [Аношкина] В.Н. Предромантизм в русской лирике: К.Н. Батюшков, Н.И. Гнедич. - М., 1987.
дивидуальность автора), В.А. Жуковского (историческое понимание категории жанра), К.Н. Батюшкова и Н.И. Гнедича (историзм, развитие категории вкуса)» (с. 123).
В целом автор монографии трактует предромантизм, опираясь на традицию школы Г.Н. Поспелова. Ученый считал это литературное явление «начальной стадией развития романтических течений», а романтизм - направлением, объединившим в себе творчество писателей разных течений1; «течения» же, по его логике, характеризовались отсутствием опубликованной «литературной программы» (с. 126).
С.А. Фомичёв, в частности, писал, что предромантизм породил не только романтизм, но и таил в себе «реалистические откро-вения»2. А.В. Архипова отметила генетическую связь предроман-тизма с сентиментализмом, выделяя черты просветительского рационализма в понимании человеческой сущности и объясняя усложнение жанровой формы рождением «нового героя». Как и большинство современных исследователей, она обратила внимание на трансформацию жанров, которая происходила под влиянием «гипертрофической чувствительности в сочетании с бурным пафо-сом»3. Изучение исторической судьбы жанра помогает восстановить объективную картину «переходного периода» в литературной жизни, избежать субъективности литературоведческих оценок и интерпретаций.
Предметное рассмотрение развития поэтических форм дает возможность конкретизировать характер литературных традиций, новаторства, личностного начала в творческом процессе. Лирические и лироэпические жанры в творчестве Н.И. Гнедича, Г.П. Каменева, М.Н. Муравьёва анализируют соответственно
В.Н. Касаткина (Аношкина), Э.Н. Валеев, А.Н. Пашкуров. Драматургия Я.Б. Княжнина, М.М. Хераскова, В.А. Озерова, Г.Р. Державина исследуется в работах Ю.В. Стенника, К. А. Смолиной,
1 Поспелов Г.Н. Теория литературы. - М., 1978. - С. 134-140.
2
См.: Фомичёв С.А. Поэзия Пушкина: Творческая эволюция. - Л., 1986. -
С. 60.
3
Архипова А.В. Предромантические тенденции в критике 1800-1810-х годов // Очерки истории русской литературной критики: В 4 т. - СПб., 1999, - Т. 1. -С. 153-193.
Е.А. Вильк и др. К прозаическим жанрам предромантизма обратились В.И. Фёдоров, Н.Д. Кочеткова, В.И. Тюпа, В.И. Сахаров. Изучение целого ряда произведений дает основание для выделения таких предромантических форм, как историческая элегия, дружеское послание, сказочно-богатырская поэма, фрагмент, цикл, лирическое повествование, «старинная повесть», комическая опера, «театральное представление», «лирическая трагедия». Все эти литературные формы были содержательно и формально закреплены, имели собственную историю и послужили началом для развития основных романтических и реалистических жанров.
Завершают книгу «Избранная библиография» и «Указатель имен».
О. В. Михайлова
