CC BY
26
должно стать главным источником легитимности правления. Первым шагом к воссозданию подлинного мусульманского государства должно стать возрождение мусульманского общества, что обуславливает необходимость как самосовершенствования (подлинные мусульмане никогда не примут тех неисламских по своему духу решений, которые им навязывают власти), так и взаимопомощи (что и было им воплощено в организации «Братьев-мусульман»).
Основные принципы, на которых должно основываться мусульманское государство, у ал-Банна весьма напоминают западные демократические модели (народ как источник власти, ответственность и сменяемость властей), однако многопартийность рассматривается им как разрушение общественного единства и по этой причине безоговорочно отвергается. Следует отметить, что в том, что касается конкретики государственного устройства, ал-Банна весьма расплывчат. Так, община должна создать единую партию (так называемые «Ахл ал-халл ва-л-'акд» - «Вершители дел»), которая избирает своего рода парламент (аш-шура). Отсутствие четкости по данному вопросу объяснялось тем, что создание государства не было первоочередной задачей для ал-Банна. Данное обстоятельство, равно как и расхождение практики и теории уже у самого ал-Банна (так, короля Фарука он считал законным правителем, хотя в принципе отвергал наследственную передачу власти) привело к расколам внутри «Ассоциации Братьев-мусульман» вскоре после смерти ал-Банна.
К.Б. Демидов
2006.03.039. ЮЛЬКЕР Э. «ТУРКИФИКАЦИЯ» В КОНТЕКСТЕ ВРЕМЕНИ: НАЦИОНАЛЬНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО НА ЗАКАТЕ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ, 1908-1918 годы.
ULKER E. Contextualising "turkification": nation-building in the late Ottoman empire, 1908-1918 // Nations and nationalism. - Cambridge, 2005. - Vol.11, pt.4 - P. 613-636.
Э. Юлькер (Istanbul Bilgi Universitesi, Стамбул, Турция) называет «туркификацией» «проект национального строительства в условиях полиэтнической Османской империи, особую политическую программу формирования ядра нации» (с. 615). «Туркификация» имела два параметра: географический и
демографический. В первую очередь была определена территория, ставшая базой национального строительства. Затем было решено, из каких именно народов и религиозных общин формировать национальное ядро. Второе обстоятельство требовало выбора стратегии: от ассимиляции до принудительного выдворения с исконных земель. «Туркификация» не была глобальным имперским проектом. Она носила локальный характер, осуществлялась только на территории Анатолии и сосуществовала с более масштабными государственными программами младотурок, такими, как модернизация и централизация государства.
В национальной политике младотурок выделяются два периода. Для первого (1908-1913 гг.) характерно постепенное нарастание националистических тенденций, завершившееся переосмыслением доктрины османизма. В соответствии с новой идеологической установкой «турки были провозглашены доминирующей нацией империи» (с. 616), что должно было гарантировать сохранение единого государства. Переломный момент наступил, когда в результате двух Балканских войн империя потеряла существенную часть своей территории на Балканах, а именно Македонию и Фракию. Вместе с землями Османская империя лишилась и большого числа своих немусульманских подданных. Отныне она представляла собой некий конгломерат, куда входили арабские провинции и территория Анатолии. С этого момента еще решительнее стало проявляться стремление младотурок обеспечить доминирующие позиции для турецкой нации. После того, как в самом начале 1913 г. в результате государственного переворота комитет «Единение и прогресс» сосредоточил в своих руках всю полноту власти, начался второй период национальной политики младотурок (1913-1918), проходивший под знаком «туркификации».
Мощным импульсом к усилению националистических тенденций младотурецкого руководства стал албанский мятеж. Роль албанцев в истории Османской империи трудно преувеличить. Они традиционно считались надежными воинами. Именно из этого народа вышли многие видные государственные деятели Османской империи. Младотурки рассматривали албанцев прежде всего в качестве одной из мусульманских общин со слабо выраженной национальной идеей. Более того, они считали, что
именно из албанцев при определенных усилиях можно сформировать примерных «османских граждан». Обретение Албанией независимости окончательно убедило младотурок в бесплодности их попыток с помощью идеологии османизма примирить различные интересы и добиться единства государства. Отныне наиболее разумным политическим решением стала считаться «туркификация».
Последняя рассматривалась как комплекс мер в различных областях жизни государства. Так, в 1914 г. получил развитие процесс «туркификации» экономики. Поскольку в торговле и в сфере финансов традиционно доминировали армяне и греки, младотурки взяли курс на вытеснение их и других немусульман из сферы предпринимательской деятельности при одновременном привлечении туда мусульман. Для осуществления задуманного предпринимались меры законодательного характера. В 1915 г., например, была проведена реформа языка (запрещение пользоваться иностранными языками при совершении различных коммерческих и других деловых операций), которая должна была способствовать увеличению доли турок в сфере экономики.
Важнейшим аспектом «туркификации» стала политика, нацеленная на создание национального ядра в границах строго определенной территории - в Анатолии. Для реализации своей националистической программы младотурецкое руководство использовало самое мощное оружие - насилие. Главной целью, которую поставили перед собой младотурки, было «очищение» Анатолии от немусульманских элементов, в особенности от греков и армян. Последние, обладая четко выраженным национальным самосознанием, явно не соответствовали критериям лояльности, определенным для граждан империи. Именно они и были принесены в жертву националистической политике, особенно усилившейся с началом Первой мировой войны.
Одним из видов «очищения» Анатолии от немусульманских элементов являлся так называемый обмен населением. Впервые подобная практика была применена в конце 1913 г. Положение об обмене населением содержалось в тексте мирного договора, заключенного между Османской империей и Болгарией после окончания Второй Балканской войны. В результате с территории Болгарии было депортировано 48 570 мусульман, а Фракию (ту
часть, которая оставалась за Османской империей), в свою очередь, покинули болгары - 46 764 чел. (с. 625). Завершив операцию по обмену населением с Болгарией, младотурецкое руководство, поставившее перед собой цель освободить от немусульман Эгейское побережье Анатолии, попыталось заключить аналогичное соглашение с Грецией. Однако начавшаяся мировая война оказалась препятствием на этом пути.
Помимо обмена населением в арсенале правительства комитета «Единение и прогресс» присутствовали такие меры, как насильственная депортация и принудительное заселение. С самого начала младотурки стремились размещать иммигрантов в тех районах, где прежде преимущественно проживали христиане. Это делалось для усиления турецко-мусульманской составляющей в Анатолии. Количество иммигрантов, прибывших в Османскую империю после Балканских войн и в ходе Первой мировой войны, приближалось к 435 тыс. (с. 625). Правительство старалось размещать их в немусульманских, преимущественно греческих деревнях. Несмотря на протесты представителей христианского населения в парламенте, младотурецкое руководство усиливало процесс «туркификации», что привело к началу массового исхода христианского населения из Анатолии. Принятие в мае 1915 г., т.е. через год после начала Первой мировой войны, закона, регулировавшего перемещение населения, в котором, в частности, говорилось и о потенциальных предателях, выглядело как попытка придать депортациям законных характер. Хотя в законе не было прямого упоминания об армянах, в сущности, он был направлен в первую очередь против них.
Автор считает, однако, что особые условия военного времени не позволяют с полной определенностью утверждать, были ли меры по депортации продиктованы политикой национального строительства в Анатолии или они предпринимались в соответствии с необходимостью обеспечить безопасность государства. Компактное проживание греков и армян в стратегически важных районах (на восточной границе с Россией или на западе Анатолии, поблизости от греческой сферы влияния) априори делало положение этих народов уязвимым. «По этой причине не легко точно определить, была ли их депортация мотивирована националистическими соображениями -
достижением однородности населения Анатолии, или это было мероприятие военно-стратегического характера»; к тому же «депортация немусульманских общин и заселение освободившихся мест мусульманами в большей степени служило исламизации, чем «туркификации» Анатолии» (с. 627). Автор, однако, подчеркивает, что депортация армянского населения несомненно была одной из самых трагических страниц истории XX в., т. к. привела к гибели многих тысяч людей.
Вторым по численности народом, подвергшимся массовому переселению, были греки. Многие из них были насильственно перемещены во внутренние районы Анатолии, другие же -высланы в Грецию. По некоторым оценкам, в 1914 г. 115 тыс. греков, вытесненных из Восточной Фракии, были вынуждены искать убежища в Греции. Одновременно 85 тыс. жителей того же региона были депортированы во внутренние районы Анатолии. Еще 115 тыс. греков, проживавших на побережье Западной Анатолии, также вынуждены были переехать в Грецию (с. 626).
Важным направлением политики «туркификации» было заселение иммигрантами-мусульманами тех районов, откуда были депортированы христиане. Наиболее успешно проходило обустройство переселенцев с Балкан. Однако и в этом случае младотурецкому руководству приходилось вырабатывать особые подходы, т. к. вновь прибывшие обладали собственными языковыми, культурными и этническими особенностями. Главной целью идеологов «туркификации» было равномерное расселение иммигрантов в турецкой среде, что должно было воспрепятствовать превращению какого-либо района в мозаику из обособленных этнических групп. Правительство старалось добиться того, чтобы иммигранты были ассимилированы местным турецким населением Анатолии. Так, при размещении лиц, прибывших из Албании и Боснии, соблюдались установки, в соответствии с которыми «численность иммигрантов в одном районе не должна была превышать 10 % от общего числа местного турецкого населения» (с. 628).
Политика «туркификации» распространялась не только на переселенцев из бывших европейских владений Османской империи. В планы младотурок входило также добиться «растворения» среди турецкого населения курдов, арабов, лазов,
черкесов и других представителей мусульманских общин. Однако это касалось только тех иммигрантов, которые попали в центральную Анатолию или в районы, которые, при отсутствии в то время четких границ, рассматривались как часть Анатолии. В отношении представителей одного и того же народа могли применяться разные меры, что объяснялось, главным образом, географическим аспектом «туркификации». Поэтому курды в Ираке и в Сирии, например, сохраняли свой периферийный статус и не стали объектом националистического эксперимента младотурок.
В заключение автор подчеркивает, что между политикой «туркификации», идеологией османизма и турецким национализмом существует тесная взаимосвязь. Младотурки фактически реформировали доктрину османизма, привнеся туда идею турецкой гегемонии. Они полагали, что сохранить единство Османской империи возможно только при доминирующей роли турецкой нации. Национализм младотурок не был нацелен на создание турецкого национального государства путем разрушения империи, так же как и «туркификация» не являлась проектом превращения империи в национальное государство. «Младотурки соединили этническую идентификацию по признаку принадлежности к турецкой нации с ранее существовавшей исламской интерпретацией османизма. В то время как последнее обстоятельство приводило к исключению немусульман из новой турецкой нации, первое требовало ассимиляции представителей нетурецких мусульманских общин в турецкой этнической и культурной среде» (с. 632).
Н.Б. Шувалова
