CC BY
17
разборчивости речи явно недостаточна и необходимы методы, позволяющие получить комплексную оценку качества речи с учетом ее разборчивости, узнаваемости, естественности звучания голоса, автор отмечает, что множественность оценок качества передачи, а зачастую их противоречивость и неоднозначность в условиях воздействия акустических шумов и помех в канале связи делают актуальной задачу получения обобщенной интегральной оценки. В статье дано подробное описание соответствующей модели, которая строится на основе показателей разборчивости и качества передачи; рассмотрены также основные методы измерения разборчивости и качества фонетического звучания речи согласно стандарту ГОСТ Р 50840-95.
Г.Е. Кедрова
2005.03.016. КУЛЬТУРА РЕЧИ. ФОНЕТИКА. ФОНОЛОГИЯ // Семиотика. Лингвистика. Поэтика: К столетию со дня рожд. А. А. Реформатского. - М.: Яз. слав, культуры, 2004. - С. 91-210.
Статья Л.А. Вербицкой «Культура речи и языковая культура» представляет собой краткий обзор особенностей современного литературного произношения, сформировавшегося в результате объединения петербургской и московской произносительных норм. 50-70 лет назад между этими вариантами наблюдались довольно существенные различия; теперь региональные особенности почти полностью нивелировались. В нынешней единой норме некоторые черты по происхождению являются московскими (произношение щ как [s':], иканье), некоторые -петербургскими (произношение мягкого [s'] в возвратном постфиксе). Автор проводит разграничение нормы как внутриязыковой категории и кодифицированной нормы, формирующейся на ее основе и фиксируемой в нормативных словарях, а также указывает, что разделение произносительных норм на орфоэпические (нормативный фонемный состав) и ор-фофонические (нормативные реализации фонем) зависит от принадлежности к той или иной фонологической школе. В заключение Л.А. Вербицкая отмечает тенденцию ко все большему проникновению в литературную норму разговорных и просторечных черт, таких как фри-катизация аффрикат (курочка — [kurac'ka] и [kuras'ka]), упрощение групп согласных в конце слов (шесть - [ses't'] и [ses']), делабиализация безударного [u] после твердых и мягких согласных (разума — [razuma] и [razъma], челюсть — [c'el'us't'] и [c'el'is't']).
Объектом анализа Е.А. Земской в статье «Русский язык в чужой одежде (e-mail как средство транскрипции и инструмент лингвистического анализа)» является электронное письмо, написанное русской эмигранткой первой волны по-русски, но с использованием английской графики и орфографии. Для передачи русских звуков автор письма использует те сочетания букв, которыми передаются соответствующие звуки английского языка: [у] — оо, [и] — ее, [ш] — sh, [ч'] - ch и т.п. Русское [ы] часто передается так же, как и [и] - ее (была - beela, слышит -sleeshet), в чем автор усматривает дополнительный аргумент в пользу того, что [и] и [ы] являются вариантами одной фонемы. В созданной автором письма на базе английской графики своеобразной русской транскрипции отражается иканье и иногда аканье: поняла — ponela (русское [и] изображается как е или ее и никогда как i), наверно — naverna.
Н. Йот в заметке «Печальная повесть о j-ике» в занимательно-беллетристической форме рассказывает о многочисленных проблемах и спорных моментах, связанных с фонологическими и фонетическими свойствами русского [j]
В статье В.П. Калыгина «Некоторые аспекты палатализации в кельтских и славянских языках» ряд вопросов, возникающих при описании и изучении палатализации в кельтских языках гойдельской подгруппы, рассмотрен в сопоставлении с подобными явлениями в славянских языках. Начало этих процессов, как и процессов лениции (спирантизации слабых смычных), связано с так называемой «акцентной революцией» -формированием динамического ударения. Первая кельтская палатализация затрагивала интервокальные согласные, вторая - согласные в соседстве с i/e в конечном слоге, третья имела место после синкопы ё < а. Результатом стало появление рядов палатализованных согласных, в отличие от славянских языков, где три палатализации привели к образованию палатального ряда. Появление i-образного перехода между палатализованным согласным и непередним гласным могло приводить в некоторых шотландских и ирландских диалектах к дифтонгизации гласных, а в некоторых ирландских диалектах - к замене этого непереднего гласного передним (muir / mir' / < / muir'/) с сохранением твердости согласного перед этим гласным. Новые тенденции к противопоставлению гласных по признаку открытости/закрытости также свидетельствуют о том, что отличие кельтской палатализации от славянской заключается в более слабой аккомодации внутри слога. В заключение автор на основании анализа соотношения вокализма и
консонантизма указывает на возможность разделения кельтских языков, подобно славянским, на консонантические и вокалические.
Р.Ф.Касаткина в статье «Эти странные вибранты (некоторые проявления апико-альвеолярных артикуляций в русских говорах)» отмечает, что в спонтанной диалектной речи (а иногда и в разговорной литературной) в соответствии с фонемами /л/ и /л'/ произносятся р- и р'-образные звуки. Это явление особенно часто фиксируется в тех говорах, где /л/ и /л'/ реализуются как апико-альвеолярные согласные. Эффект произношения р-образного звука, по мнению автора, может возникнуть, когда смычка носит более кратковременный характер, чем при артикуляции обычного [1], результатом чего является латеральный flap или tap, близкий по акустическому эффекту к [р]. В ряде говоров с апикальным укладом языка при артикуляции переднеязычных согласных р-образный flap звучит иногда и на месте фонем /т/, /т'/, /д/, /д'/. Такое же явление отмечается и в американском английском, а в испанском языке имеется даже фонематическое противопоставление мгновенного смычного [r] и виб-ранта [r:]. Опираясь на данные инструментальных исследований, автор высказывает гипотезу, согласно которой более высокая частотность мгновенных смычных в диалектной речи по сравнению с литературной обусловлена их большей длительностью в диалектах.
В работе «Позиция и контекст» Ю.А. Клейнер анализирует некоторые проблемы, связанные с определением фонематического статуса сегмента, на примере соотношения i и е в древнегерманских языках, а также соотношения и и ы в современном русском языке. В древнегерманских языках дистрибуция i и е зависела от гласного последующего слога: i перед i, u; e перед е, а, о. Однако данные древних памятников письменности не всегда отражают это распределение. Так, в рунических надписях VI в. отмечены написания erilaR и irilaR. В дальнейшем на это распределение наложились результаты умлаута (воздействия i/j на V1 в первом слоге комплекса /(C)V1Ci,j/), и оно стало более разнообразным: например, в древневерхненемецком языке исконное древнегерманское ё находилось в дополнительном распределении с i, а новое, умлаутное е — с а. Анализ этих отношений дает основания интерпретировать все гласные и как варианты одной фонемы, и как три разные фонемы (/ё - i/, /е -а/, /е - ё/), две из которых имеют, правда, одинаковые аллофоны в одних и тех же позициях. Автор далее обращает внимание на тот факт, что речь здесь может идти о дистантной ассимиляции, сходной с тюркским сингармонизмом и имеющей место в последовательностях типа /VCV/. Это
позволяет рассматривать /УСУ/ как единый просодический комплекс, который и служит контекстом для входящих в него элементов, определяя их вариативность. Таким образом, сегменты могут находиться одновременно в двух типах контекстов: первый — непосредственное окружение гласных и согласных («фо-не(ма)тический контекст»), второй — «отрезок речевой цепи, превышающий по протяженности отдельный сегмент», т.е. просодический комплекс, в качестве которого может выступать, например, отдельный слог. Выбор аллофона тем самым может зависеть не только от фонематического контекста, но и от просодического - такие аллофоны автор предлагает называть просодическими вариантами. Просодические варианты воспринимаются в качестве «отдельных звуков» и потому нуждаются в отражении в фонематической транскрипции и могут также отражаться на письме, а орфографическая непоследовательность, часто имеющая место в таких случаях, по мнению Ю.А. Клейнера, подтверждает аллофонический характер варьирования. Этим может объясняться и наличие дублетных форм типа рунических вгПаК ~ т1аК, и отсутствие отражения умлаута в памятниках готского языка, и тот факт, что в немецком языке результаты умлаута для /а:/ отразились на письме на 500 лет раньше, чем для остальных гласных. В заключение автор указывает, что и варьирование и и ы в современном русском литературном языке следует рассматривать с учетом разных типов контекстов, в зависимости от этого они могут интерпретироваться либо как самостоятельные фонемы, либо как просодические варианты одной фонемы.
А.А. Реформатский обратил внимание на то, что в словах язв и трезв перед глухим [ф] произносится не совсем глухой согласный. Он объяснял это явление спецификой русского в - его промежуточным положением между шумными и сонорными. С.В. Князев в статье «Об иерархии фонологических правил в русском языке (несколько новых соображений по поводу язв А.А.Реформатского)» указывает, что не полностью глухой согласный произносится перед конечным оглушенным и в некоторых других словах (спецслужб, дрязг и т.п.), и на этом основании предлагает иное объяснение. Рассмотрев фонетические особенности такого «неполного оглушения», автор заключает, что оно является результатом фонетического процесса (коартикуляции), а не фонологического правила (ассимиляции). Поиски причин этого явления приводят к вопросу о порядке применения фонологических правил при построении высказывания. В частности, отсутствие ассимиляции по глухости/звонкости в указанных словах заставляет предполагать, что правило ассимиляции
действует в русском языке до правила конечного оглушения. Дальнейший анализ позволяет автору установить следующий порядок действия фонологических правил: 1) внутрисловная ассимиляция; 2) конечное оглушение; 3) стирание межсловных границ; 4) звуковой эллипсис. Принятие во внимание такого порядка следования правил может повлиять на установление фонемного состава словоформы по методике Московской фонологической школы. В заключение С.В. Князев предлагает в зависимости от того, чем обусловлены «контекстные» позиции фонем - соседними фонемами или их конкретными реализациями, - разграничивать фонологические и фонетические позиции.
Н.А. Любимова в статье «Фонетический аспект общения в условиях становления двуязычия» рассматривает некоторые вопросы, связанные с фонетической реализацией фонологического компонента языка при говорении на неродном языке, а также с интерпретацией такого сигнала носителем языка. Автор считает, что речь иностранцев с ее фонетической некорректностью является наряду с диалектной речью, просторечием, жаргонами и т.п. одним из проявлений системы данного языка, и сравнивает становление вторичной языковой системы в сознании иностранца с развитием системы в диахронии и в процессе усвоения языка ребенком. В подобной ситуации происходит межъязыковая интерференция - интерференция первичной и вторичной систем, которая в ряде случаев может проявляться в присутствии в речи явлений, не свойственных ни первичной, ни вторичной системам. При восприятии и интерпретации носителем стандартной языковой системы ненормативной речи иностранца имеет место внутриязыковая интерференция: сравнение реальности с представлением об эталоне, «взаимодействие в сознании индивида нормы и антинормы». Такая же внутриязыковая интерференция происходит, по мнению Н.А. Любимовой, и при восприятии диалектной речи. Слушающий производит коррекцию звукового сигнала, опираясь на фонемную систему своего языка и иерархию фонемных признаков с точки зрения их значимости при отождествлении и различении слов. В зависимости от того, какие усилия приходится прилагать для опознания слов, аудитором вырабатывается система субъективной оценки речи иностранца.
Статья Т.М. Николаевой «"Лексическое ударение" и "пики интенсивности" в русском именном словосочетании» представляет собой описание и обсуждение результатов экспериментального исследования, задачей которого было изучение связи между местом лексического ударе-
ния и пиками интенсивности в русском именном словосочетании, которая, как отмечает автор, находится вне сознательного восприятия, «в до-пороговом состоянии словесной просодии». Исследование это показало, что около половины лексических ударений совпадает с пиком интенсивности, причем основная часть этих совпадений (77%) приходится на те случаи, когда первым словом в словосочетании является местоимение; прилагательное же почти не выделяется (лишь 9% совпадений). Этот факт автор объясняет действием смыслового фактора, регулирующего выделение лексического ударения интенсивностью и наличие пиков интенсивности в словосочетании вообще. Кроме него, Т.М. Николаева выделяет и фонетический фактор - зависимость от расстояния между «лексически ударными» слогами в словосочетании: пики интенсивности возникают, во-первых, при контакте двух лексических ударений (мечта папы); во-вторых, при контакте лексического ударения с гласным следующего слова (мечта отца); в-третьих, в случае наличия зияния на стыке слов (книга от отца).
Г.Ц. Пюрбеев статье «Действие интонационного фактора в предложении монгольских языков» рассматривает основные функции интонации в монгольских языках и ее роль в коммуникативной и субъективно-модальной дифференциации монгольских синтаксических структур.
В статье «Нулевая фонема в тангутском языке» М.В. Софронов обращает внимание на то, что в слоговых сино-тибетских языках любой слог состоит из согласной инициали и гласной финали, которая, в свою очередь, делится на медиаль и собственно слоговой гласный. В качестве согласной инициали может выступать и нуль фонемы, однако, например, в китайском языке при произношении такого слога появляется начальный согласный, качество которого зависит от финали предшествующего слога и от гласного данного слога. Многие исследователи рассматривают пустую инициаль слога как особую нулевую фонему. Древние описания тангутской фонетики ориентированы на традиционную китайскую систему. Эта система не предусматривала пустых инициалей, поэтому в тан-гутских фонетических таблицах такого типа инициалей нет. Но иноязычные транскрипции тангутского языка (средствами китайского традиционного и тибетского алфавитного письма) указывают на то, что эти инициали там были. Слоги, которые, согласно иноязычным транскрипциям, имеют нулевую инициаль, в словарях и фонетических таблицах отнесены к слогам с гортанной инициалью. Традиционное описание тан-гутских слогов с гортанной инициалью методом фаньце и рифм, указы-
вает М.В. Софронов, позволяет с большой долей вероятности предполагать, что «нулевая инициаль тангутского языка представляет собой нулевую фонему», конкретная фонетическая реализация которой зависела от качества слогового гласного: при закрытых гласных нуль инициали за-поднялся сонантами V и], при открытых — согласными к, g и гортанной смычкой. Реализация ненулевой инициали в тангутском языке также зависела от качества слогового гласного, но в случае с нулевой инициалью эта зависимость проявляется особенно отчетливо. Чередование открытых и закрытых гласных имело и морфологическое значение. Между тем, отмечает М. В. Софронов, деление гласных на классы открытых и закрытых не существенно для сино-тибетских языков, но часто встречается в языках Центральной Азии. Таким образом, из всех сино-тибетских языков лишь тангутский обнаруживает типологическое сходство с языками Центральной Азии по структуре системы вокализма. В заключение М. В. Софронов, опираясь на опыт исследования слоговых языков Юго-Восточной Азии, предполагает, что причины появления протетических сонантов в славянских языках (ср. рус. восемь, болг. осем, лат. ос/о) следует искать в тембровых характеристиках славянских гласных в определенный период истории языка.
Статья Н.А. Федяниной «Ударение в структуре слова» посвящена рассмотрению факторов, влияющих на место словесного ударения в современном русском литературном языке. Автор отмечает тенденцию к централизации ударения, т. е. его стремление к срединному гласному словоформы. При этом существительное и глагол в акцентном отношении ведут себя совершенно различно: основной тип ударения существительных — неподвижное ударение на основе (схема АА), основной акцентный тип глагола - неподвижное ударение на формообразующем суффиксе (схема ВВ). Это различие объясняется различием категориальной семантики и синтаксической функции — семантическим фактором ударения. Такое объяснение может подтверждаться тем, что полные формы прилагательных в акцентном отношении подобны существительным, краткие формы, у которых преобладающей является предикативная функция, — глаголам. Флексионное ударение в русском языке очень ограничено, что определяется синтаксическими особенностями русского языка как флективного, с высокой предсказуемостью флексий в моделях согласования и управления.
Е.В. Шаульский
