CC BY
121
противопоставлены по всем признакам. Пилат - профессиональный солдат, правитель, известный своей жестокостью. Иешуа - человек, никому не причинивший зла. Пилат резок и вспыльчив. Иешуа ласков и ровен. Пилат болезненно предусмотрителен. Иешуа болезненно беспечен. Пилат - богач. Иешуа - нищий. Пилат - сын короля-ведуна. Иешуа -подкидыш. Подводя итоги анализа главных действующих лиц «вставного рассказа», исследователь замечает: «В еврейских религиозных школах когда-то превыше всего ценилось знание Талмуда "на иглу". Учитель прокалывал иглой букву текста, а ученик должен был сказать, какие буквы пронизаны на следующих страницах. Буква за буквой мы прокалывали портрет Иешуа, и под ним, на портрете игемона, оказывались те же буквы, начертанные навыворот. Доброта обернулась жестокостью, земля - небесами, альтруизм - эгоизмом и отвага - трусостью» (с. 123). Это «зеркальное противопоставление» не бросается в глаза только благодаря стилистическому мастерству Булгакова, психологическому совершенству характеров обоих героев. «Впрочем, в одной точке оба героя сходятся:"...Трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок!"1. Кто произносит последнюю фразу -игемон? Мастер?.. не важно это, ибо она резюмирует сквозную тему всего романа. Эти слова можно считать прямым обращением Булгакова к читателю, единственным в новелле», - отмечает А. Зеркалов, считая «власть - страх - донос» центральной темой «Мастера и Маргариты» (с. 123)2.
К.А. Жулькова
2004.04.027. ЗАЙЦЕВ В.А. ОКУДЖАВА. ВЫСОЦКИЙ. ГАЛИЧ: ПОЭТИКА, ЖАНРЫ, ТРАДИЦИИ. - М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2003. -272 с.
Доктор филол. наук В.А. Зайцев (проф. МГУ) рассматривает авторскую песню как литературное явление второй половины ХХ в., «как
1 Булгаков М. Белая гвардия. Театральный роман. Мастер и Маргарита. - М., 1973. -
С. 735.
2 Проблема страха была освещена Л.Д. Ржевским в статье «Пилатов грех (о тайнописи в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита)» // Ржевский Л.Д. Прочтение творческого слова. - Нью-Йорк, 1970. - С. 193-217.
факт русской поэзии» (с. 3). Булат Окуджава, Александр Галич (Гинзбург), Владимир Высоцкий - основоположники, ключевые фигуры, обозначившие «классический период», поистине «золотые» 1960-1970-е годы в этом жанре. При явном своеобразии их поэтических произведений автор находит характерное для всех авторов-исполнителей смягчение открытой гражданственности и патетики иронией. «Отсюда - подкупающая естественность чувства, слова, образа, непосредственность переживаний, обращение к реальной повседневности... а вместе с тем, через это нынешнее, обыкновенное, - к вечному, глубинному, главным жизненным, духовным ценностям, которые человек носит в душе: к родине и природе, дружбе и любви, вере и надежде, чести и совести.» (с. 4), - пишет В.А. Зайцев во введении «От автора».
В первой части исследования приведены биографические данные поэтов, обозначена основная тематика их произведений; во второй -анализируется тема войны в поэзии Окуджавы и Высоцкого; в третьей -рассматривается жанровое своеобразие творчества А. Галича; в четвертой внимание уделено творческим взаимоотношениям авторов-исполнителей с поэтами-современниками.
Исследователь отмечает широкий проблемно-тематический и образный диапазон авторской песни. Одной из ключевых в творчестве Б. Окуджавы явилась тема родины. В ее многогранном поэтическом воплощении В. А. Зайцев особо выделяет мотив «малой родины», «страны детства» - Москвы и московского Арбата. «Московский муравей», «Песенка о московских ополченцах», «Песенка о московском трамвае», «На арбатском дворе.», «Арбатские напевы», «Арбатский романс», «Арбатское вдохновение», цикл «Музыка арбатского двора» - таков неполный перечень стихов, подчиненных названной теме.
В произведениях Высоцкого образы России, сегодняшней и ушедшей, сквозные. Однако в некоторых стихах они проявились наиболее отчетливо, например, в «Песне о Волге» с ее наполненностью народнопоэтическим колоритом, мерным ритмико-интонационным движением, а также - в «Куполах», где есть строки: «Я стою, как перед вечною загадкою, / Пред великою да сказочной страною - / Перед солоно - да горько-кисло-сладкою, / Голубою, родниковою, ржаною» (с. 26).
Двойное звучание приобретает тема родины в стихотворных текстах А. Галича. В начале 1970-х годов, когда поэт был исключен из Союза писателей СССР и из Союза кинематографистов, в связи с чем были сняты с производства фильмы по его сценариям, он написал «про-
никновенно-лирическую» «Песню об Отчем Доме»: «Ты не часто мне снишься, мой Отчий Дом, / Золотой мой, недолгий век. / Но все то, что случится со мной потом, - / Все отсюда берет разбег!» (с. 42). Песня построена на остром конфликте между лирическим героем и властью, принуждающей его к изгнанию: «Как же странно мне было, мой Отчий Дом, / Когда Некто с пустым лицом / Мне сказал, усмехнувшись, что в доме том / Я не сыном был, а жильцом» (там же). Эпилог стихотворения - клятва в верности родине, отвергнувшей поэта: «Но когда под грохот чужих подков / Грянет свет роковой зари - / Я уйду, свободный от всех долгов. / И назад меня не зови. / Не зови вызволять тебя из огня, / Не зови разделить беду. / Не зови меня! / Не зови. / Не зови - / Я и так приду!» (с. 42-43).
Отмечая мастерство А. Галича в области рифмы, автор монографии обращает внимание на «буквально виртуозные находки» неожиданных и очень точных созвучий: «Магадан» - «нагадал», «Эка денег!» - «Академик!», «Останкино, где "Титан" кино», «а не дуриком -с "Анти-Дюрингом"» и др. (с. 48). Позиция рифмы сообщает словам и словосочетаниям дополнительный иронический оттенок, придает им смысловой и стилистический контраст. Свидетельством «художнической одаренности», «щедрости литературного, поэтического таланта» А. Галича является огромное лексико-фразеологическое и интонационно-синтаксическое богатство изобразительных средств, емкость и выразительность, с помощью которых он создает многочисленных «ролевых героев». По словам о. Александра Меня, «Галич изобразил в лицах, в целой галерее лиц, портрет нашей трагической эпохи» (с. 35).
Для «яркого поэтического дарования» В. Высоцкого также характерно создание «песен-ролей», в образы которых он вживался, подчеркивая собственным исполнением черты, тончайшие смысловые и музыкально-ритмические оттенки. В разнообразии «ролевых» героев-персонажей раскрывается тема войны, которая занимает особое место в тематике авторской песни разбираемого периода.
Среди критических работ военных циклов - сравнительный анализ творчества Б. Окуджавы и В. Высоцкого, проведенный С.В. Уваровой1, статьи «За столом семи морей» З.С. Паперного2 и «Ах, что-то мне не
1 См. Мир Высоцкого. - М., 1999. - Т. 1, вып. 3. - С. 279-286.
2 См.: Вопр. лит. - М., 1983. - № 3. - С. 35-70.
верится, что я не пал в бою.» Л.И. Лазарева1. Данные работы имеют важное значение для дальнейшего изучения жанровой и художественно-стилевой системы авторов-исполнителей. В.А. Зайцев выделяет используемые поэтами-песенниками общие черты: гуманистическая направленность, «выход за пределы узких, локальных, социально-политических взглядов, оценок и критериев», «поэтические образы родины, матери, земли, природы - как исконные начала народной жизни. извечно противостоящие идеям и практике разрушения, зла и насилия, связанным с войной» (с. 66).
Земля и небо, воздушная и водная стихия, «вечно продолжающаяся и обновляющаяся жизнь» (с. 112) - таковы образы песни «Он не вернулся из боя» В. Высоцкого из мини-цикла, написанного для кинофильма «А сыновья уходят в бой»: «Почему все не так? Вроде - все как всегда: / Тоже небо - опять голубое, / Тот же лес, тот же воздух и та же вода. / Только он не вернулся из боя.» (с. 111).
Значительное место тема войны занимает и в творчестве А. Галича, находя «разнообразное и подлинно художественное воплощение» (с. 124). Однако поэту «не повезло» с ее освещением в работах критиков и литературоведов, в том числе и в книгах о нем С. Рассадина и Л. Фризмана2 Лишь в 2000 г. появилась важная для раскрытия этого аспекта публикация восьми стихотворений А.Галича 1942 г. под общим названием «Мальчики и девочки», найденная в архиве машинописной книги Н.А. Богомоловым. Автор публикации считает ранние произведения поэта весьма далекими «по мастерству и направленности от тех, что сделали его знаменитым», но помогающими «понять, откуда пришел поэт в нашу литературу» (с. 125). Название стихотворного сборника позволяет Н.А. Богомолову, а вслед за ним и автору данного исследования сопоставить его с песней Б. Окуджавы «До свидания, мальчики» и повестью «Будь здоров, школяр».
В. А. Зайцев, анализируя одно за другим стихотворения этого цикла, отмечает искреннее чувство и пафос в «Куклах и солдатах», сердечность, доверительность, преобладание личностного начала в
1 См.: Творчество Булата Окуджавы в контексте культуры ХХ в. - М., 2001. -С. 116-120.
2 Рассадин С. Я выбираю Свободу: (Александр Галич). - М., 1990; Фризман Л. «С чем рифмуется слово истина.»: О поэзии А. Галича. - СПб., 1992.
«Колыбельной». В стихотворении «Вечером после войны» с эпиграфом из «Новых похождений бравого солдата Швейка» Я. Гашека: «Встретимся, - кричал Швейк, - / в шесть часов вечера после войны», -обыгрывается «ходовой для того времени мотив, причем надо отдать должное А. Галичу: он одним из первых зафиксировал его в своем стихотворении, хотя, быть может, и слишком просто и буквально повторил слова героя классического произведения» (с. 128). В различной интерпретации - от комической до героико-романтической - этот мотив стал популярным в военное время (в 1943 г. вышел фильм «Новые похождения Швейка» С. Юткевича, в 1944 г. - «В шесть часов вечера после войны» И. Пырьева).
С окончанием войны обозначился новый период в творчестве А. Галича (1946-1961), который автор исследования определил как период овладения жанром героико-романтической и лирической песни. В это время написаны «задушевно лирическая песня» «Ой ты, северное море» (1951), фронтовые песни для кинофильма «На семи ветрах» (1962). 60-е годы - время, когда в военном песенном творчестве А. Галича возник ряд новых моментов, существенных и в содержательном плане, и в жанровом аспекте. Каждая песня этого периода несет в названии «жанровые определения (в том числе и достаточно редкие: вальс, реквием.) и, кроме того, песни, как бы "подтягиваясь" друг к другу, группируются в циклы и другие "наджанровые" образования» (с. 137). Среди стихотворений этих лет «Реквием по неубитым» (1967), «Баллада о Вечном огне» (1968), «Кадиш» (1970). Согласно пояснениям поэта, «Кадиш» - еврейская поминальная молитва. Эта поэма, по мнению В.А. Зайцева, заслуживает специального, проблемно-тематического и жанрового анализа. Эпическое (сюжетно-повествовательное) и драматическое начало образуют в ней художественный синтез. Единственное стихотворение этого цикла, имеющее название «Песенка девочки Нати про кораблик», является лейтмотивом всего цикла, «светлой, жизнеутверждающей» нотой «этого горестного, трагического произведения»: «А когда забулькают / Ручейки весенние, / Дальнею дорогою, / Синевой морской / Поплывет кораблик мой / К острову Спасения, / Где ни войн, ни выстрелов, - / Солнце и покой» (с. 142).
В 1970-е годы поиски в жанровой сфере продолжались по двум направлениям: по линии стилизации и по линии полемической разработки образов и тем раннего творчества. Автор отмечает стремление поэта к большим поэтическим формам, а также «жанровое мышление». «Все это
образует целостную систему жанров - лирических, лироэпических, нередко с элементами драматизации, кинематографичности и определенным тяготением к художественному синтезу» (с. 146).
Главу «В поисках жанра: о "маленьких поэмах" Галича» В.А. Зайцев предваряет теоретическим вступлением: «В историю русской поэзии ХХ века 1960-1970-е годы вошли как время активных художественных, в том числе особенно жанрово-стилевых исканий. Эти поиски, опиравшиеся на богатейший опыт отечественной поэзии Золотого и Серебряного веков, обнаружились в творчестве поэтов разных поколений, разворачивались в самых различных направлениях, однако в целом движение шло по трем основным руслам. Прежде всего, началось интенсивное развитие жанров социально-философской и медитативной лирики. Параллельно шли активные поиски в области. лиро-эпической поэмы. Наконец, обозначилось формирование такого своеобразного явления, или феномена, как авторская песня» (с. 147). Уникальность жанровых поисков А. Галича заключается в том, что они велись не только в сфере авторской песни, но и по двум другим направлениям, отмечает автор исследования, доказывая свое утверждение с помощью анализа разножанровых произведений поэта.
Завершает книгу раздел, состоящий из четырех глав: «"Пока в России Пушкин длится.": Окуджава и поэты - современники», «"Кто со мной? С кем идти?": Высоцкий и современные русские поэты», «Прохрипел я похоже: "Живой!": "Памятник" Высоцкого и традиции русской поэзии», «В русле поэтической традиции: О цикле Галича "Читая Блока")».
К.А. Жулькова
2004.04.028. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА ХХ ВЕКА В «СЛАВИСТИЧЕСКОМ И ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКОМ ЖУРНАЛЕ» («SLAVIC AND EAST EUROPEAN JOURNAL». -BERKELEY). (Обзор).
Отобранные для реферирования материалы по русской литературе ХХ в., опубликованные в ежеквартальнике американских славистов в
