CC BY
35
2002.03.016. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА АРГУМЕНТАЦИИ/Отв. ред. Герасимова И. А. - М.: ИФ РАН, 2001. - 184 с.
В коллективном труде проводится линия на развитие междисциплинарных подходов к аргументации. В предисловии отмечается, что в статьях сочетаются идеи, принципы и методы логики, методологии науки, когнитивной эпистемологии, герменевтики, лингвистики, психологии. Такие традиционные для логики темы, как «понятие» и «вопросно-ответная процедура», разрабатываются применительно к широкому полю культурных дискурсов.
Системный подход к процессу убеждения и аргументации отстаивается в статье Л.А.Котельниковой и Г.И.Рузавина. С их точки зрения, «убеждение представляет собой сложный процесс, в котором взаимодействуют многие факторы и успех которого зависит именно от единого, целостного их учета и потому требуют системного их рассмотрения» (с.7). Убеждение в подавляющем числе случаев предполагает согласие реципиента и его желание изменить состояние своего сознания. Такое изменение может быть осуществлено разными способами, начиная от простого разумного совета и рекомендации и кончая сложной, логически выстроенной аргументацией. Но, кроме таких логически обоснованных способов, убеждение включает эмоционально-психологические факторы, направленные на активизацию всех форм сознательной деятельности субъекта так, чтобы его чувства и эмоции находились в гармонии с разумом, стимулировали поиск истины. Значительную роль в процессе убеждения играют нравственные принципы, сознательное приобщение к которым может коренным образом изменить внутренний мир и поведение человека.
Дедуктивные рассуждения являются наиболее убедительными методами рассуждения. Однако логика помогает не только преобразовывать существующую информацию, но и искать новую с помощью особых форм рассуждения, которые авторы называют эвристическими. Общая черта для всех видов эвристической аргументации - вероятность их заключений и правдоподобный характер используемых посылок. Самыми распространенными видами таких рассуждений являются индукция и аналогия.
Реальный процесс убеждения представляет собой скорее диалог, обмен мыслями, чем простой монолог. Возникновение диалога как формы совместного поиска истины обязано развитию античной диалектики и риторики. Главное достоинство диалога состоит не столько в сопоставлении разных мнений, сколько в правильной постановке последовательных вопросов, ответы на которые, в конце концов,
приводят к истине. В последние годы были предприняты попытки по усовершенствованию методов и приемов ведения диалога и рационального рассуждения в целом, основанные на использовании новейших логико-математических теорий (Я.Хинтикка, Д.Бачман, Дж. фон Нейман и др.).
Психология наряду с логикой играет большую роль в процессе убеждения. Назначение психологических доводов состоит в том, чтобы усиливать действие аргументов, основанных на фактах и логике. Еще в античную эпоху было известно, что оратор с твердыми нравственными убеждениями не будет прибегать к софизмам и недопустимым с позиций морали приемам ведения полемики. Философия и нравственность служат наилучшим средством убеждения, поэтому они должны быть введены в риторику и теорию аргументации.
В статье Г.И.Рузавина рассматривается абдукция как самостоятельный вид рассуждений. На роль абдукции, понимаемой как метод поиска и обоснования объяснительных гипотез, впервые обратил внимание Ч.С.Пирс. Ход рассуждения в абдукции прямо противоположен гипотетико-дедуктивному умозаключению, которое начинается с заранее установленной гипотезы и вывода из нее следствий. В абдукции рассуждение начинается с анализа и оценки точно установленных фактов, которые обусловливают выбор гипотезы для их объяснения.
На абдукцию похоже индуктивное рассуждение, поскольку оно начинается с накопления частных фактов и совершается в направлении от частного к общему. Однако оно не обращает должного внимания на предварительный анализ фактов и их объяснение. «Предположение, или более точно, абдукция, - писал Пирс, - обеспечивает исследователя теорией проблемного характера, которую верифицирует индукция... Предположение - единственный вид рассуждения, который создает новые идеи, и в этом смысле является синтетическим» (цит. по: с.33).
Абдукция широко распространена в научном исследовании. Именно к ней прибегают «ученые в своих конкретных исследованиях, поскольку в самом начале имеют дело именно с фактами и только потом ищут им объяснения» (с.30).
В статье И.А.Герасимовой рассматривается понятие как средство понимания. Автор выделяет четыре основных подхода к логике понятий: историко-культурный, пространственно-культурный, системно-культурный и культурно-лингвистический.
Уровень и формы понимания посредством понятий зависят от сфер и типов знания. В систематизированном научном знании следует
говорить о понятиях-определениях. В менее систематизированном знании понятия могут быть как неопределенными, так и преднамеренно недоопределенными. В особую группу выделяются понятия-образы. В них достаточно не определять смысл, а указать на него через контекст или путем сравнения, метафоры. Проникнутые высокозначимым, возвышенным содержанием понятия-символы близки по психологическому воздействию к понятиям-образам. Понятия-символы соединяют в себе множественность смыслов, одни из которых видны на поверхности и доступны рациональному пониманию, а другие скрыты, но при особой культуре чувств доступны созерцательному постижению (с.54). Понятия мистических прозрений, поэтических пророчеств, интеллектуальных интуиций, общественно-политических лозунгов могут служить примерами неопределяемых понятий.
Современный мир - это мир культурного (а также профессионального и персонального) многоязычия. Чтобы восстановить условия нормального общения, человеку необходимо перейти с языков выражения на язык смыслов и, воспринимая смысл, быть лояльным к его выражению, уметь обучаться языку другого, говорить на нем, переводить с одного языка на другой: «Речь здесь, по-видимому, идет о высших способностях на данный исторический момент: от развития навыков совместного мышления при развитой индивидуальности во многом зависит будущность цивилизации» (с.56).
Роль вопросно-ответной процедуры в аргументации - тема статьи Г.В.Сориной. Аргументация направлена на убеждение в приемлемости каких-то положений. В числе последних могут быть не только описания реальности, но и оценки, нормы, советы, предостережения, декларации, обещания и т. п. Вместе с тем аргументационный процесс через систему вопросно-ответных процедур может быть направлен и на получение знания как такового. В совокупности таких характеристик аргументация «вписывается» в контекст коммуникативных действий, что четко прослеживается Ю.Хабермасом. С его точки зрения, «в процессе аргументации ориентированная на достижение успеха установка соревнующихся сторон во всяком случае принимает коммуникативную форму» (цит. по: с.72). Коммуникативные возможности вопросно-ответных процедур связаны с тем, что в вопросе содержится, с одной стороны, указание на некоторую неопределенность знания, а с другой - потребность в ее устранении. Реализация подобной потребности как раз и происходит в процессе коммуникативных действий, реальных или виртуальных.
Коммуникативные возможности вопросно-ответных процедур связаны с их структурой. В каждом вопросе представлена систематизация достигнутого уровня знания. Ответы представляют собой варианты завершенных высказываний. Взаимоотношение между вопросом и ответом несимметрично. Например, в истории философии один и тот же вопрос (например, космогонический) соотносился с разными вариантами ответов, а в мифах, сказках - с одним единственным ответом по схеме «вопрос - ответ», «ставка - жизнь». В.Я.Пропп, проанализировавший сказки, подчеркивал, что сказка позволяет оценивать социальные институты прошлого, в том числе и властные. С точки зрения автора статьи, «вопросно-ответные процедуры оказываются лишь частным примером, показывающим особенности функционирования системы властных отношений» (с.82). Тот, кто задает «трудные задачи», является носителем власти. Тот же, кто решает их, - претендует на власть (в частности, через брак с царствующей особой).
Властные функции вопросов проявляются в наше время, например, в армии, в правовых процедурах, в социологических опросах, в СМИ (журналист реализует права, условно говоря, четвертой формы власти именно через систему соответствующих вопросов), в обыденных дискурсах (в конфликтных ситуациях вопросы задает преимущественно нападающая сторона). Загадки, задаваемые вопросы всегда были важнейшими факторами социального общения, в том числе, условно говоря, в детском возрасте как индивида, так и общества. Основные функции вопросов, сформировавшиеся еще на заре человеческой цивилизации, сохраняются и сегодня.
Каждый исторический период развития культуры и знания может быть охарактеризован определенным набором вопросов и способом их функционирования в обществе. Одна из важнейших особенностей функционирования социальной коммуникации в нашем обществе связана с проблемой манипулирования общественным сознанием: именно через систему вопросов можно задать область предпочтений в ответах.
Значение искусства аргументации для философских систем рассматривается в статье Е.Н.Шульги. При традиционном толковании философских систем как множества высказываний встает проблема понимания. Действительно, все такие высказывания представляют собой некий текст, который содержит в себе (явно или скрыто) философскую аргументацию. Поскольку подобного рода тексты возникают и существуют лишь в рамках некоторой теории, постольку понимание возникает только тогда, когда эта теория изложена (или позволяет себя
реконструировать) логически корректно. Иными словами, «интерпретатор текста должен иметь ключ к аргументации автора изучаемой им философской системы... И здесь на помощь может прийти логическая герменевтика» (с.96).
В логической герменевтике различают несколько подходов. Так, Б.Вольневич допускает возможность идеальной интерпретации, т.е. возможность представить философскую систему в аксиоматизированном виде. Я.Лукасевич отметил, однако, что если к философским системам подходить с меркой математической строгости, то обнаружится, что «их основные понятия туманны, главнейшие утверждения непонятны, рассуждения и доказательства нестроги; логические же теории, лежащие так часто в глубине этих систем, почти все ложны» (цит. по: с.98). С точки зрения автора, это убеждение можно усилить: «Аргументация многих философских систем страдает противоречивостью» (с.98). Выход из сложившей ситуации состоит в том, чтобы подкрепить философию новой логикой. Противоречие необязательно устранять, достаточно изменить свойства отношения выводимости. Это приводит к так называемой паранепротиворечивости, когда и утверждение, и его отрицание могут быть истинными, но из этого не следует все, что угодно, а лишь утверждения определенного сорта. Если полученные подобным образом утверждения образуют теория, тогда говорят, что теория паранепротиворечива. Одной из первых паранепротиворечивых логик была система дискурсивной логики С.Яськовского.
Платой за подобную концепцию логической герменевтики служит отказ от аподиктического характера логической интерпретации, когда каждое высказывание интерпретируется как гипотеза, предваряется оговоркой о его «возможности», т.е. отражает некоторую принимаемую в данном случае точку зрения. Таким образом, «нестрогость аргументации в философских системах может быть следствием их неклассического характера» (с .107).
Проблема обоснования, подчеркивается в статье М.М.Новоселова, родилась прежде всего как философская проблема. Со времен античности от этой ведет свое происхождение все множество философских гипотез и сопровождающих их философских аргументов об основах бытия и познания. Лишь много позднее пришла отдельная методология науки с ее требованием логических средств, дающих право на доказательство. С тех пор обоснование и доказательство становятся главными составляющими аргументации.
Обычно от наших рассуждений требуется логическая очевидность, хотя для убеждения иногда достаточно аргументов,
применяемых без видимой тактики или какой-либо ясно обозначенной логики. В общем случае необходимо различать эмпирические и теоретические аргументы обоснования. Их смешение чревато потерей строгости в рассуждении или в теории.
Аргумент от непротиворечивости является одним из самых древних видов аргументации. Современное развитие этого аргумента привело к проблеме непротиворечивости теории в качестве критерия ее практической значимости. Однако непротиворечивость теории, указывая на возможность модели для этой теории, одновременно указывает и на границы применимости ее основных абстракций. Почти все теоретически значимые дедуктивные теории отличаются неполнотой. «В этом заключается интервальный смысл всякой достаточно богатой содержательной теории. Ведь совместная реализация непротиворечивости и полноты была бы свидетельством абсолютной самообоснованности их основных абстракций» (с.115).
Концепция ультраинтуиционизма, разработанная
отечественными математиками (А.Н.Колмогоров, Н.Н.Лузин, А.А.Марков и др.), привела к изменению классического взгляда на непротиворечивость. С точки зрения этой концепции, тот факт, что в теории содержатся формулы «не-А» и «А», еще не означает, что в ней может быть доказана формула «не-А&А». Ситуации подобного рода характеризуются как «кажущиеся противоречия». Было бы опрометчиво отвергать теории с такими противоречиями.
С проблемой непротиворечивости связана проблема предметной области. Логицизм жертвовал онтологией в пользу лингвистического анализа как более надежного средства, отвечающего точному характеру логики. Именно интуиционизм помог вернуть в логику позицию Г.Фреге, считавшего познание законов истинности основной проблемой логики. Сегодня общие вопросы онтологии перешли в ведомство философской логики. Что касается универсума речи (или предметной области), то он стал неотъемлемой частью теории моделей. Однако универсумы моделей, о которых идет речь в теории моделей и которые служат для определения истинности формул логического языка, сами-то лежат вне «чистой логики», если под нею имеется в виду первопорядковая логика предикатов с равенством. В «чистую логику» реальная онтология вносится извне, она не является частью самого языка. «Если же мы хотим иметь нетривиальную онтологию самой логики как проекцию логического языка, мы должны расширить язык таким образом, чтобы он содержал индивидные символы и индивидуальные предикаты, определяющие и различающие элементы универсума. Когда
это делается, вместо чистой логики мы получаем прикладную» (с.123). Все проблемы философской онтологии и логической семантики ставятся и решаются в прикладной логике. Должна ли и проблема непротиворечивости ставится на этом уровне? С точки зрения автора, полезнее поставить вопрос о собственном универсуме чистой логики.
Проблема «неклассической» аргументации поднимается в статье В.Л.Васюкова. Действительно, кажется странным, что развитие неклассических логик, приведшее к возникновению многочисленных логических исчислений, совершенно не отразилось на нашей способности рассуждения и аргументации. «Коль скоро природа логики изменилась, то не стоит ли поискать изменений в природе аргументации, обратившись к «неклассической» аргументации, опирающейся на неклассическую логику» (с .131). Известно, что многие неклассические принципы возникли как следствие критики тех или иных особенностей классической логики, зачастую приводящих к парадоксам. Так, релевантная логика возникла как реакция на парадоксы материальной импликации, интуиционистская логика подвергла сомнению закон исключенного третьего и двойного отрицания, многозначная логика была создана для преодоления принципа логического детерминизма и принципа бивалентности, паранепротиворечивая логика опровергала универсальность закона противоречия и т.д. Но вместе с тем некоторые системы неклассической логики были разработаны для расширения диапазона логических исчислений, для включения в орбиту логических исчислений новых типов рассуждений и выводов, ранее не поддававшихся логическому анализу. Например, модальные логики позволили освоить рассуждения о нормах (деонтические рассуждения), эпистемические рассуждения. Временные логики внесли некоторую ясность в аргументацию философских исследований проблемы времени. Многозначные и вероятностные логики позволили учитывать неоднозначность наших суждений и выводов. Нефрегевская логика прояснила способы рассуждений, касающихся интенсиональных контекстов.
Неклассическая аргументация может выполнять и вспомогательную функцию, когда после использования методов неклассической логики полученное рассуждение перестраивается по законам классической аргументации. Особенности применения неклассической аргументации автор демонстрирует на примере так называемой «рогатки» А.Чёрча.
В статье И.П.Меркулова рассматриваются когнитивные предпосылки возникновения искусства аргументации. Биологическую
эволюцию можно рассматривать и как эволюцию способов извлечения и переработки когнитивной информации, которая ведет к усложнению когнитивной системы организмов и к появлению у них высших когнитивных функций. Важнейшим событием когнитивной эволюции оказалось возникновение мышления - высшей когнитивной функции, в основе которой лежит способность живых существ оперировать внутренними ментальными репрезентациями и «проигрывать» предстоящие действия в своем воображении. Животные получили возможность перцептивно мыслить, прежде чем действовать. И это их весьма ощутимое адаптивное преимущество получило генетическое закрепление благодаря естественному отбору. В ходе дальнейшей эволюции у живых существ наряду со способностями к перцептивному мышлению возникают также зачатки знаково-символического мышления. Естественный отбор способствовал совершенствованию языковых способностей индивидов, развитию вербальной коммуникации и логико-вербального мышления - специфической, присущей только людям формы знаково-символического мышления. Вплоть до начала неолитической революции темпы когнитивного и культурного прогресса оставались крайне медленными. Поэтому неудивительно, что архаическое, преимущественно образное мышление все еще в широких масштабах использовало невербальные средства передачи социально значимой информации. Они характерны и для более развитых в экономическом и культурном отношениях древневосточных цивилизаций.
Археологические источники свидетельствуют, что древневосточная математика никогда не апеллировала к логико-вербальным методам доказательства. Это резко сужало «горизонт» древневосточной науки и, по сути дела, исключало появление здесь научных теорий. Только благодаря первобытной магии слова вербальные средства коммуникации между людьми могли быть использованы и как инструменты информационного контроля окружающей среды. «Магические» акты лингвистического обозначения, первоначально лишь дополнявшие невербальные модели окружающей среды, по мере развития естественного языка смогли послужить отправным пунктом формирования простейших концептуальных структур - рассказа, повествования, мифа и т.д. Но таким структурам в силу их информационной избыточности был присущ большой потенциальный риск появления систематических ошибок. Именно «применительно к раннему периоду древнегреческой истории, скорее всего, правомерно ставить вопрос лишь о зарождении искусства аргументации как своего
рода «безошибочного» навыка, мастерства, которое осваивалось сугубо инструментально в процессе практического применения как часть (инструмент) словесно-магического овладения окружающей средой» (с.154).
Методы аргументации (дедукция, индукция, доказательство от противного) обрели форму артикулированных знаний только благодаря их широкому применению в судебно-правовой системе городов-полисов. Кроме того, следует учитывать особенности античной демократии, которая сводила борьбу за власть к открытому состязанию ораторов. Распространение вербальной формы информационного контроля приобретало всеобъемлющий и осознанный характер и привело, в конечном счете, к формированию у древних греков соответствующих мировоззренческих представлений. Древние греки были убеждены, что «слово, разум, Логос управляют миром, человеческим мышлением и социальными процессами» (с .159).
Несмотря на интенсивные контакты греков со странами Ближнего Востока, они не полностью освоили наследие древневосточных цивилизаций. Возможно, этому освоению препятствовала их преимущественно устная, речевая культура. Известно, что достижения вавилонских математиков в области элементарной теории чисел были заимствованы греками. Но именно у греков центральной проблемой становится доказательство математических утверждений. Этот путь открыл перед ними горизонты теоретической науки.
«Девиантные формы аргументации» - тема статьи И.А.Бесковой. Девиантные, т.е. отклоняющиеся от привычных для членов данного сообщества, формы умозаключений встречаются не так уж редко. Они могут быть связаны с особенностями мировосприятия и репрезентации информации, с особыми состояниями сознания. Сам факт их «странности» для обычного восприятия и сознания еще не означает их иррациональности. В ряде случае результаты, которых достигают индивиды, демонстрирующие такие формы рассуждения, не только оказываются вполне удовлетворительными, но и превосходят результаты, получаемые на основе стандартных мыслительных процедур. Часто бывает, что тщательное продумывание ситуации, сопровождаемое взвешиванием возможных альтернатив, дает неудовлетворительные результаты, так как существуют факторы, которые принципиально не могут быть проконтролированы, а вариативность реализующегося иной раз превышает аналитические ресурсы сознания.
Девиантные формы аргументации тесно связаны с теми сферами психического, которые находятся на границах человеческих
возможностей и поэтому не являются широко распространенными. Тем не менее они также попадают в сферу рационального мышления, как и привычные типы рассуждений. Именно в силу своей специфичности, связи с пограничными возможностями человека они представляют для исследователей значительный интерес, поскольку расширяют наше понимание норм и приоткрывают завесу над теми формами мыслительных процессов, за счет изучения которых может быть достигнут существенный прирост нашего знания о природе человеческого сознания, его связи с бессознательным, о природе интуиции и т.д.
Л.А.Боброва
