CC BY
11
2002.01.018. ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И НА КАВКАЗЕ // Центр. Азия и Кавказ. - Luleo, 2001. - № 1. - С14-41, 5677; № 2. - С7-22.
Р.Бурнашев (независимый исследователь, Узбекистан) напоминает о многолетних призывах создать систему региональной безопасности в Центральной Азии (ЦА). До 1999 г. эта безопасность понималась как защита от внешней агрессии (конфликты в Таджикистане и Афганистане), сейчас на первый план вышла угроза терроризма.
В комплексе безопасности ЦА автор выделяет три "круга": первый - сами страны ЦА и Афганистан, второй - Россия, Пакистан, Китай, Иран, третий - Закавказье, Западная Европа, США. В "первом круге" основным фактором является ситуация в Афганистане, где происходит подготовка террористов, в том числе из представителей Исламского движения Узбекистан, оттуда идет поток наркотиков. Однако этот фактор не умаляет значения внутренних проблем ЦА: "Конфликты, даже если они возникнут в границах только одного государства, станут общерегиональной проблемой. Беженцы и боевики противоборствующих сторон будут переходить на территорию соседних государств... Ни одно государство не представляет собой самостоятельного комплекса безопасности" (№1, с.18-19).
Во "втором круге" сохраняется определяющая роль России, избравшей тактику сближения с ЦА на основе борьбы с общим врагом (афганская угроза). Китай предпочитает воздерживаться от каких-либо действий, будучи заинтересован в том, чтобы ЦА была буфером между ним и Россией. "Афганский фактор" способствовал сближению ЦА, России и Китая и играет важную роль в деятельности "Шанхайской пятерки", которая стала "прекрасным политическим инструментом для контроля над регионом России и Китая, а также для создания системы региональной безопасности без США... Но потребность Китая в энергии определяет общность его взглядов с позицией США, заинтересованных в свободном доступе к нефтедобывающим районам и стабильности в них" (№1, с.21). Иран меньше вовлечен в центральноазиатские дела, но он против системы региональной безопасности, ибо она ослабит его воздействие на отдельные страны. Для Пакистана укрепление влияния в ЦА - возможность создать кольцо мусульманских государств вокруг Индии.
Основные интересы стран "третьего круга" связаны с разработкой нефтегазовых ресурсов ЦА и их транспортировкой на мировые рынки. США преследуют цель, чтобы ни одна держава не контролировала
регион полностью, а все государства ЦА рассматривают американское участие в системе региональной безопасности как необходимое. Европейский союз проявляет большую заинтересованность в энергоресурсах региона, чем США. И ЕС, и США в той или иной степени поддерживают позицию России.
Гюльшен Пашаева (директор Центра по исследованию конфликтов, Баку) рассматривает идею создания системы региональной безопасности в Закавказье, обращая особое внимание на ее самое сложное звено - карабахское противостояние. Учитывая нерешенность карабахского конфликта и бесплодность семилетних усилий найти его политическое решение (после соглашения 1994 г. о прекращении огня), она приходит к выводу, что объединение государств Закавказья "на базе общей идеи региональной безопасности сегодня по меньшей мере преждевременно" (№1, с.30).
О. Молдалиев (первый секретарь посольства Киргизии в Узбекистане) относит к новым нетрадиционным угрозам безопасности в ЦА организованную преступность, наркобизнес и незаконную торговлю оружием. После ухода советских войск из Афганистана наркопоток из этой страны пошел через Таджикистан и юг Киргизии в СНГ и далее на Запад. Наркодельцы заинтересованы в нестабильности в регионе, поэтому они финансируют вооруженные антиправительственные группировки, подкупают представителей правоохранительных органов (задерживается не более 10-15% потока героина, продажа которого обеспечивает на Западе 200 тыс. долл. за 1 кг при его стоимости 1 тыс. долл. за 1 кг в Афганистане). Второй по доходности вид организованной преступности - незаконная торговля оружием, в том числе компонентами оружия массового поражения. В ЦА богатый потенциал для такой торговли из-за простаивающих предприятий ВПК и месторождений урана. Поэтому в апреле 2000 г. на встрече руководителей Центральноазиатского экономического сообщества (ЦАЭС) было подписано Соглашение о совместных действиях по борьбе с терроризмом, экстремизмом и транснациональной организованной преступностью.
М.Эсенов (главный редактор журнала "Центральная Азия и Кавказ") констатирует, что попытки создания системы региональной безопасности в рамках ЦАЭС, "Шанхайской пятерки" пока не принесли ожидаемых результатов. Как влияет на эту ситуацию подчеркнутое дистанцирование Туркмении от других стран ЦА? Ее нейтральный статус был признан ООН в 1995 г., и она под этим предлогом отказалась
участвовать во встрече глав государств ЦА в октябре 1996 г. в Алма-Ате, посвященной ситуации в Афганистане после захвате Кабула талибами.
Фактически же именно Пакистан и Туркмения, последняя во имя проекта газопровода между ними через афганскую территорию, стали "партнерами талибов" (№1, с.59), а Туркмения - одним из коридоров для транспортировки в Европу афганских наркотиков.
В 1999 г. состоялись встречи руководства трех стран по вопросам строительства газопровода, заключены экономические соглашения администрации талибов с Туркменией. Так, внешняя политика последней оказалась далекой от политического нейтралитета. Сближение с талибами "противоречит интересам безопасности других государств Центральной Азии... Политика руководства Туркмении, какими бы благими намерениями она ни объяснялась, в конечном счете стала главным стимулирующим фактором деятельности движения "Талибан".., а сам факт выхода Туркмении из единого, естественного геополитического пространства Центральной Азии является фактором угрозы региональной безопасности" (№1, с.62-64).
Д.Дарчиашвили и Тамара Патарая (Центр по гражданско-военным взаимоотношениям и проблемам безопасности, Грузия) подчеркивают, что в Грузии "Запад" и "Европа" воспринимаются как единое целое, а региональное сотрудничество рассматривается прежде всего как канал получения западной помощи. "Желание сбалансировать влияние России -главный мотив популярности идеи Запада в грузинской политике безопасности" (№1, с.67).
А.Коэн (Фонд "Наследие", США) отмечает, что со дня вступления В.Путина на пост президента "просматривается явное желание Москвы вновь укрепить свои позиции в Закавказье» (№2, с.7). В том числе она противодействует прокладке нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан.
Однако геополитическая и геоэкономическая ситуация в регионе достаточно сложна: Азербайджан и Грузия хотят стать частью транспортного коридора Восток-Запад, Армения же предпочитает ось Север-Юг (Россия-Иран). Благодаря поставкам оружия Москвой Ирану действительно возникает российско-иранская ось в Закавказье. В орбите влияния России находится Армения, Грузию удалось ориентировать на проведение нейтральной политики, а необходимость найти решение карабахской проблемы вынудит Азербайджан к сближению с Москвой.
Д.Эйвазов (Бакинский государственный университет) утверждает, что "НАТО в состоянии сыграть существенную роль в поддержании военно-политической безопасности Азербайджана" (№2, с.13). Войти в НАТО он может только через Турцию и Грузию, дружественные
отношения с которыми не позволяют России, Ирану и Армении добиться геополитической изоляции республики. При этом "непредсказуемость грузинского фактора" (из-за сильных пророссийских тенденций в Тбилиси) "в перспективе может способствовать возникновению реальной угрозы независимости Азербайджана" (№2, с.15).
В 1997 г. Азербайджан, ранее присоединившийся к натовской программе "Партнерство во имя мира", подписал индивидуальную программу партнерства, предусматривающую стандартизацию вооруженных сил республики по натовскому образцу, в Турции обучаются азербайджанские офицеры, в Азербайджане работают турецкие. Тем самым уровень двустороннего сотрудничества с НАТО относительно высок. Однако автор ставит вопрос о необходимости "качественно нового уровня взаимоотношений" (№2, с.17) по образцу Хартии об особом партнерстве между НАТО и Украиной (1997).
С.И.Кузнецова
