CC BY
146
2001.04.015. ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ.
(Обзор.)
Гендерные исследования являются одними из самых ярких явлений современной лингвистики, во многом отражающих тенденции наступив-шего XXI в. В основе тендерных исследований лежит понятие тендера, которое до сих пор вызывает множество споров и трактуется по-разному различными концепциями классической феминистской теории (которой он во многом обязан своим появлением), социологии гендера, гендерной психологии, постфеминизма и т. д.
В США, где гендерные исследования получили статус официаль-ной учебной и научной дисциплины, в справочных изданиях по филосо-фии дается следующее определение гендера: "Термин, введенный феминистами с целью выделения социального аспекта различия полов. Когда говорят о различии между существами женского и мужского пола как о различии "пола", то имеется в виду их биологическое различие. Когда говорят о гендере, то исходят из определенных социокультурных дефиниций (определений) понятия женщины и мужчины и предполагают различие их социального положения" (22).
Становление понятия "гендер" происходит посредством определе-ния его места и роли как элемента трехчленной оппозиции пол :: гендер :: род. Понятие "гендер" не совпадает ни с грамматическим родом как языковой категорией, ни с полом как биологической детерминантой человека.
Американский социолог Э.Гидденс, определяя понятие гендера, отмечает: "Если пол индивида биологически детерминирован, то гендер является культурно и социально заданным. Таким образом; существуют два пола (мужской и женский) и два гендера (мужественный и женственный)" (4).
Тема гендерных исследований не является новой в лингвистике, так как вопросы природы и роли половых различий, их связь с языком и возможность передачи этих различий с помощью языковых средств интересовали ученых уже со времен античности и средневековья. Достаточно вспомнить, что еще Аристотель противопоставлял мужской род, ассоциируемый с действием и энергией, женскому - пассивному и "претерпевающему". Позднее великие немецкие лингвисты конца XVIII - начала XIX столетия (В.Гумбольдт, Я.Гримм, И.Гердер) полагали, что различия между полами в языке связаны с различием полов в природе. Например, Я.Гримм рассматривал грамматический род имен "как порожденное фантазией языка распространение признаков естественного биологического пола на все предметы. Воображение человека видит в различных вещах олицетворение мужского и женского начала" (12).
В западной лингвистике в последние 25-30 лет с развитием женс-кого движения и феминизма со всей остротой встали вопросы о понятийной обусловленности категории рода с точки зрения социальной принадлежности индивида. Например, рассматривался вопрос о присутст-вии в существительных мужского рода нейтрального по отношению к полу значения (6). Анализировался также языковой механизм "включен-ности" в грамматический мужской род: язык предпочитает мужские формы, если имеются в виду лица обоего пола. Так, если подразумевают-ся учительницы и учителя, достаточно сказать "учителя" (7). Таким образом, на первое место в лингвистическом описании грамматического рода (уже в начале XX в.) стал выдвигаться социальный план, рассматри-вающий язык в связи с обществом и языковой личностью.
В конце 60-х - начале 70-х годов гендерные исследования в языке получили мощнейший импульс, благодаря так называемому новому женскому движению в США и Германии, в результате чего в языкознании возникло своеобразное направление, названное феминистской лингвисти-кой (ФЛ), или феминистской критикой языка. Основополагающей стала работа Р.Лакофф, обосновавшая андроцентричность языка и ущербность образа женщины в картине мира, воспроизводимой в языке (23). К специ-фике феминистской критики языка можно отнести ее ярко выраженный полемический характер, привлечение к лингвистическому описанию результатов всего спектра наук о человеке (психологии, социологии, этнографии, антропологии, истории и т.д.), а также ряд успешных попы-ток влиять на языковую политику. Наибольшее распространение ФЛ получила в США и Германии с появлением работ С.Тремель-Плетц и Л.Пуш (6).
В ФЛ просматриваются два направления: первое относится к исследованию языка с целью выявления асимметрий в его системе, направленных против женщин. Эти асимметрии получили название языкового сексизма. Речь идет о патриархальных стереотипах, зафиксированных в языке и навязывающих его носителям определенную картину мира, в которой женщинам отводится второстепенная роль и приписы-ваются в основном негативные качества (15). Вторым направлением ФЛ является исследование гендерных особенностей коммуникации
в однопо-лых и смешанных группах. В основе исследований такого рода лежит предположение о том, что на базе патриархальных стереотипов, зафикси-рованных в языке, развиваются разные стратегии речевого поведения мужчин и женщин. А.В.Кирилина указывает, что ФЛ дополняет теорию речевых актов Остина-Серля, обращаясь к рассмотрению выражения власти и доминантности, по-новому формулирует условия соблюдения принципа кооперации Грайса, расширяет представление о коммуникатив-ных неудачах, относя к ним прерывание говорящего, невозможность завершить высказывание, утрату контроля над тематикой дискурса и уточняет ряд других параметров (7).
Немаловажными для ФЛ, по мнению М.Хеллингер, являются методы сопоставительной (сравнительной) лингвистики. Задача сопоста-вительной ФЛ - описание общности и различий языковых феноменов, связанных с языковым сексизмом в разных языках (15). В рамках сопоставительной ФЛ выделяются следующие гендерные закономерности, общие для многих языков:
1) мужское начало является общественной нормой, а женское - отклонением от нее, что наиболее ярко проявляется на морфологическом и лексико-семантическом уровне;
2) мужское начало ассоциируется с положительным, а женское - с отрицательным, что часто отмечается при исследовании значений слов и при описании лексических полей;
3) мужское начало доминирует в языке, женское же "невидимо"; это правило доказывается, прежде всего, на примерах обозначений лиц (например, названий профессий) с точки зрения возможности адекватной самоидентификации их носителей с помощью языкового материала.
Сопоставительная ФЛ использует, с одной стороны, синхронные методы исследования; при этом исследуются две или несколько языковых систем с целью выявления того, как в них отражаются социальные асимметрии между мужчинами и женщинами. С другой стороны, в рам-ках сопоставительной ФЛ рассматривается историческое развитие языков и ставятся вопросы о том, возникли и развивались патриархальные языковые модели и почему, например, родственные языки идут при этом разными путями (15).
Следует отметить, что лингвистическое выражение гендера в раз-ных культурах мира, а также исследования гендерных различий внутри одного национально-языкового контекста представлены неодинаково. Это обусловлено историей, культурой, разным социальным и экономи-ческим развитием страны. В США, например, одно из центральных мест занимают исследования отдельных областей лексикона и речевого пове-дения мужчин и женщин, а основной метод исследования психологи-ческий эксперимент, который, как правило, заключается в анкетировании или опросе информантов. Одно из таких исследований представлено в работе американского лингвиста Линды Бебоут, которая занимается изучением современного употребления и новых тенденций в изменении значений лексических единиц, проводя сопоставление с аналогичными данными, полученными ею десять лет назад (18). Автор останавливается на рассмотрении таких коррелирующих гендерно-маркированных пар слов, как lady/gentlemen; woman/man; girl/boy. Анализ данных оппозиций проводится по следующим аспектам: параллельное/синхронное употреб-ление lady/gentlemen - woman/man; определение статуса этих слов; степень сексуальности, подразумеваемая при употреблении данных оппозиций; рассмотрение укоренившихся стереотипов в устойчивых выражениях 'the real man/the real woman' установление возрастных границ таких оппозиций, как woman : : man (la-dy :: gentleman); young woman :: young man; girl :: boy ; a также выявление так называемых приоритетов в употреблении информантами слов lady/gentleman/wo-man/man/girl/boy для описания людей в различных ситуациях, т.е., например, в разговоре с ребенком о незнакомом человеке того или иного пола или при обращении к человеку, не состоящему в браке, или к лицу противоположного пола и т. д.
Рассматривая параллельное/синхронное употребление данных оппозиций слов, а также их социальный статус, Линда Бебоут делает следующие выводы: 1) в паре man/gentleman слово man является общим, немаркированным словом; gentleman рассматривается как особый тип мужчины; в паре lady/woman немаркированным членом оппозиции выступает lady; в современном языке, как отмечает автор, оно становится синонимом слова woman (а в ряде случаев его эвфемистическим эквива-лентом), например, в одном из объявлений, опубликованном несколько лет назад, предлагалась одежда для "men and ladies"; 2) исследуя статус данных слов, Линда Бебоут указывает на тот факт, что слово lady ассоциируется с профессиями более низкого социального статуса, требующими низкого уровня компетентности, а также с профессиями, связанными с бытовой сферой деятельности. Заниженный статус lady контрастирует с более высоким статусом слова woman. При опросе большинство людей употребили бы слово 'lady' (а не woman) по отноше-нию к уборщице из предложенных для
выбора пар слов "уборщица :: продавщица", а в паре "художник-любитель :: художник-профессионал" слово lady, по мнению информантов, относится скорее к слову художник-любитель. Это положение не подтверждается при рассмотрении слов gentleman и man. Слово man, в отличие от woman, с которым оно составляет оппозицию, в большинстве случаев информанты употребили бы по отношению к уборщику, а не к продавцу.
Автор также отмечает усиление релевантности слова female по сравнению со статусом этого слова десятилетие назад, когда можно было говорить о "нисходящей шкале "женских" наименований: «"lady" тождественно "lady", "female" нетождественно "lady", a "woman" занимает промежуточное положение между "lady" и "female"» (18). Исследование гендерно-маркированных оппозиций различных областей лексикона любого языка чрезвычайно важно для полного и адекватного восприятия и понимания языковых реалий в целом.
Аналогичные проблемы поднимает в своем исследовании А.Мартынюк (24). Используя метод контрастивного анализа при исследо-вании слов, обозначающих мужской или женский вид деятельности в английском и русском языках, автор поднимает вопрос о проявлении сексизма на уровне словообразования в языковой системе вообще и в английском и русском языкам в частности. Проанализировав способы и формы образования терминов, относящихся к мужскому или женскому виду/роду деятельности, с помощью слова -man (в качестве "суффикса"), деривационных суффиксов -ess/-ette или слов woman-/lady-/female- (в качестве "приставок") в английском языке и образование и употребление профессиональных терминов в русском языке, А. Мартынюк приходит к выводу о том, что с одной стороны, флективный характер русского языка не дает основания полагать, что он является в большей степени гендерно-маркированным, чем английский язык. С другой стороны, русский язык обладает большими ресурсами для маркировки профессиональных терми-нов с точки зрения образования терминов женского рода от уже имею-щихся терминов мужского рода. Это подтверждается существованием системы параллельных слов для большинства должностей, профессий и занятий. Исключение составляет группа наименований, относящихся к ряду престижных профессий, являющихся, как правило, заимствованны-ми из других языков, вследствие чего возникает определенная трудность образования адекватных женских профессиональных терминов. Английс-кий язык в этом плане находится в более выгодном положении. Несмотря на разное отражение гендерного фактора в английском и русском языках, ни тот ни другой язык не решает проблему сексизма. Автор объясняет это особенностями природы языка вообще: "Любой язык довольно инертен по сравнению с социальным развитием и даже революционные события не способны в одночасье изменить его. Более того, языковая система не всегда имеет возможности для принятия той или иной инновации или изменения. С другой стороны, стереотипы социальных отношений довольно устойчивы и нелегко поддаются изменениям" (24).
Интерес к гендерным языковым проявлениям стимулируется изменением когнитивного и социального статуса женщин в современном мире. Гендерный подход в исследовании реализации стратегий в определенных коммуникативных ситуациях является одним из актуальных направлений анализа диалогического взаимодействия. В этой связи следует остановиться на работе группы американских ученых: Мэри Эн Фицпатрик, Энтони Мулак и Кэтрин Диндиа, проводивших детальный и глубокий анализ гендерных дифференциации в коммуникативной деятельности мужчин и женщин (20). Сравнивая мужчин и женщин в процессе беседы с незнакомыми людьми, а также разговор между супругами, авторы статьи рассматривают гендерные различия с точки зрения социального взаимодействия. Учеными выдвигаются следующие гипотезы: 1) большинство различий в употреблении гендерно-преферин-циального (gender-preferential) языка объясняется отношениями между собеседниками, а не полом коммуникантов; 2) по сравнению со смешан-ными половыми группами собеседники в однополых парах будут исполь-зовать язык, характеризующий их как представителей того или иного пола; 3) языковой стиль мужчин и женщин, незнакомых друг другу, и языковой стиль супругов будет отличаться, в супружеских парах будет обнаруживаться тенденция к уменьшению употребления их собственного гендерно-преференциального стиля; 4) супружеские пары будут прояв-лять тенденцию к большей конвергенции, под которой понимается стратегия, с помощью которой индивиды приспосабливаются к коммуни-кативному поведению друг другая в условиях широкого диапазона лингвистико-просодико-невербальных средств по сравнению с собесед-никами в незнакомых однополых и разнополых парах (20).
В ходе разработки данных гипотез авторы пришли к следующим выводам: разговаривая с женщиной, мужчина с большим трудом приспо-сабливается к собеседнику. Данная черта указывает на консервативность мужчин, которые в процессе коммуникации строго ориентированны на определенную речевую модель поведения и на употребление определен-
ного набора языковых средств. Чем больше мужчина консервативен, тем труднее ему приспособиться к женскому лингвистическому стилю. Отме-чается также тот факт, что мужчина при общении со своей женой проявляет большую гибкость и способность адаптироваться и даже при-нять "женский языковой стиль". Но этого не происходит при разговоре с незнакомой женщиной. Результаты исследования языковых различий показали, что коммуникация между двумя людьми одного пола, а не между мужчиной и женщиной, является показателем стереотипного гендерно-преференциального лингвистического употребления (20).
Стратегиям речевого поведения мужчин и женщин посвящено большое количество работ на Западе. Изучается, как правило, разница в женской и мужской манере поведения во время разговора, рассматривает-ся разница в тематике беседы, речевые тактики, стилевые особенности и т.д. Показательна в этой связи работа британских ученых Р.И.М.Дунбар, Н.Д.С.Дункан и А.Марриот (19). Авторы провели три исследования, причем первые два исследования предполагали рассмотрение тематики бесед в двух различных возрастных и социальных группах. Задачей третьего исследования было детальное изучение функций языка в социальной сфере. Материалом для исследований послужили данные, полученные из трех разных источников: 1) 19 разговоров, отобранных для анализа, происходили в кафетерии Лондонского университета, в них принимали участие 27 девушек/женщин и 24 юноши/мужчины;
2) 16 разговоров было прослушано в кафе Ливерпульского университета (в них принимали участие 5 однополых и 6 разнополых пар); 3) 10 разго-воров были взяты из общественных мест (преимущественно баров и поездов), для того чтобы рассмотреть не студенческую аудиторию с целью получения объективных данных; участниками обсуждений различ-ных тем данной аудитории стали 11 мужчин и 12 женщин от 25 до 50 лет, от бизнесменов до учителей и домохозяек.
Проанализировав полученные данные, авторы отмечают, что значительное количество времени уделялось как мужчинами, так и жен-щинами на обсуждение социально-значимых тем (общественные связи, личный опыт, связанный с каким-либо общественным мероприятием, общественная деятельность). Сравнительно небольшое количество време-ни тратилось на обсуждение касающихся спорта, политики, религии, культуры и искусства, учебы и работы.
Авторы также указывают на отсутствие существенной разницы в количестве времени, которое отводилось на обсуждение личного опыта/какой-либо деятельности у представителей женского и мужского пола. Значительный разрыв между мужчинами и женщинами наблюдался при обсуждении тем, имеющих отношение к каким-либо техническим аспектам работы, политики. Женская аудитория уделяла обсуждению этих и подобных тем гораздо меньше времени.
Таким образом, женщины, общаясь между собой, проводят больше времени, обсуждая свой личный опыт и будущую общественную деятель-ность. Если же в беседе участвуют мужчины, то приоритеты смещаются в сторону обсуждения взаимоотношений с другими людьми, спорта, иногда учебы. Мужчины же говорят больше о себе (чем о других) в разговоре друг с другом, а в присутствии женщин акцент смещается в сторону интеллектуальных тем (культуры, политики и т.д.) (19).
Результаты данного исследования позволяют сделать следующие выводы: а) общественная тематика доминирует в разговорах между представителями разного пола; б) наблюдается смена темы разговора при вмешательстве в разговор представителей противоположного пола (ориентация в основном идет на мужчин); в) обмен социальной информацией - основная функция языка (19).
Таким образом, следует отметить, что, вне всякого сомнения, в речевом воздействии и речевом взаимодействии гендерный фактор должен быть учтен самым тщательным образом, поскольку он непосред-ственно влияет на эффективность коммуникации.
К. Мишар-Маршаль и К.Рибери, исследуя гендерный компонент на лексико-семантическом уровне, указывают на то, что "поскольку слово-образовательные механизмы и лексический смысл слов не могут быть отделены от языковой деятельности, т.е. от производства речи в данном обществе... эти лексико-семантические разногласия представляют собой лишь видимую часть айсберга, подводная часть которого гораздо более опасна" (10). Лингвистический и семантический анализ практики разго-ворного языка и научной речи позволяет выявить противоречия между тем, что прямо высказывается, и тем, что подразумевается, остается невысказанным. Маршаль и Рибери обнаруживают, таким образом, скрытую сексистскую речь, основанную на объективном противопостав-лении между "естественной" неполноценностью женщин и мнимым превосходством мужчин. Существуют многочисленные примеры подоб-ного скрытого сексизма. Стоит обратить внимание на порядок, в котором стоят обычно слова в
словосочетании "мужчина" и "женщина" (ср. "Адам и Ева", "Ромео и Джульетта", "Тристан и Изольда" и т.д.). Порядок слов отражает признанную социальную иерархию обозначаемых ими понятий; "главенствующее" слово ставится первым (10). Когда речь идет о мужчинах, перечисляются их профессиональные или какие-либо иные качества, когда речь заходит о женщинах, то они упоминаются только в этом своем качестве, вне любого другого. Маршаль и Рибери делают следующее заключение: "Именно в области языка проявляются отноше-ния власти как между полами, так и отношения власти вообще". Анализ различных текстов, описывающих различные общества (и примитивные, и современные), приводит авторов к убеждению, что в них мужчина всегда выступает как одушевленный агент. Кроме того, мужчина, в отличие от женщины, всегда идентифицируется с обществом в целом. В результате подобной асимметрии мужчина выступает как общее, а жен-щина как частное, специфическое. Асимметрия лингвистических построе-ний устанавливает не "равенство при различиях", а иерархию (10).
В свете гендерных исследований в области семантики представляет интерес статья Е.В.Вохрышевой (3). Ее работа проводилась на материале английского языка в диахронном аспекте. На основе анализа семанти-ческих единиц, формирующих разные средства выражения косвенных ответов, Е. В. Вохрышева выделяет ядерные концептуальные категории, входящие в субъективно-тезаурусное пространство коммуникантов различных полов. С помощью диахронического исследования, т.е. рас-смотрев субъектно-тезаурусный уровень мужской и женской коммуника-ции подпериодов новоанглийского языка (XVI-XVII, XVIII и XIX вв.) автор приходит к выводу о том, что в сравнительном плане мужская и женская стратегии имеют пересекающиеся когнитивные категории, связанные с человеческими взаимоотношениями, представлениями о мужчинах и женщинах и об их поведении. Вместе с тем круг понятий, которыми оперируют мужчины, значительно шире, поскольку охватывает такие сферы как война, служение королю, денежные вопросы. Наблю-даются также аспектологические различия в диалоге, лексическая диффе-ренциация в рамках выделенных ядерных концептов. Различия в ядерных концептах субъектно-тезаурусного уровня носят социокультурный харак-тер и отражают характер социального функционирования женщин и мужчин, когда последние занимают более широкое пространство социального вовлечения, а первые ограничиваются сферой семьи и личных взаимоотношений (3).
Выводы Е.В.Вохрышевой подтверждает наличие серьезных специ-фических свойств, отличающих коммуникативные стратегии мужчин и женщин, а также подтверждает асимметричное состояние языка на субъектно-тезаурусном уровне, которое объясняется различным социаль-ным статусом мужчин и женщин периода XVI - начала XIX в.
Не остается без внимания гендерологии и язык средств массовой информации. Р.Фаулер, анализируя языковой материал, взятый им со страниц газет, поднимает вопрос о сексизме как дискриминации женщин при помощи лингвистических средств английского языка, а сам язык называет сексистским (21). Ученый отмечает, что "даже в таком языке, как английский, который не указывает на половую принадлежность, выраженную с помощью грамматической категории рода, гендерный фактор тщательно "закодирован" как в языке, который используется женщинами, так и в языке, который используют, когда говорят о них" (21). В антропологической лингвистике, говорит Фаулер, давно известно о существовании обществ, в которых мужчины и женщины говорят на различных вариантах, или точнее даже будет сказать, на разных языках; хорошо также известно о том, что мужчины и женщины обладают различным лексическим запасом, а также об употреблении различных обозначений по отношению к мужчинам и женщинам. Р. Фаулер также указывает на таксономическую организацию вокабуляра, отмечая, что смысловые отношения (sense-relations) между словами влияют на классификацию опыта и понятий, которые соответствуют определенной идеологии общественного дискурса. Например, словарь предполагает употребление разных слов для обозначения актеров мужчин и женщин в английском языке: 'actor' - 'actress'. Маркированным членом данной гендерной оппозиции является существительное, указывающее на женщину и, по словам автора, рассматривается как "a special and unusual case". Лексикализация такого понятия, как "lady doctor", указывает на явное пристрастное отношение общества к женщине, подчеркивает и уси-ливает общественное восприятие слова "doctor", как понятие несовместимое и не ассоциируемое с женщиной. Это приводит к созданию нового термина и способствует репродукции дискриминации в дискурсе (21). Р.Фаулер также отмечает, что категоризации и дискриминации в языке способствуют не только лексические средства, но и устойчивые синтакси-ческие структуры, например, является ли слово, обозначающее лицо того или иного пола, дополнением (что говорит о зависимом, подчиненном положении) или подлежащим (что говорит о независимом, домини-рующем положении) в предложении (21).
Гендерной ориентации в британской прессе посвящена статья Г.С.Двиняниновой (5). Рассматривая тендерные стереотипы на газетных полосах британской национальной газеты "The Daily Telegraph", автор отмечает следующее: во-первых, данная газета характеризуется устойчивой ориентацией на мужских представителей британского общества: о них чаще пишут, их фотографии чаще появляются на газетных полосах, а некоторые рубрики рассчитаны только на мужчин; во-вторых, при клас-сификации статей по тематике четко выделяются две сферы, гендерными лидерами в каждой из которых являются мужчины или женщины: в политико-профессиональной сфере лидируют статьи о мужчинах, а в семейно-бытовой сфере поднимаются проблемы и обсуждаются вопросы, касающиеся женщин (5). Следовательно, ориентация британской публи-цистики на мужчин влечет за собой утверждение их доминантности и превосходства не только в социальном, но и в культурно-языковом плане.
Проблема выражения родоразличения в современной американ-ской публицистике рассматривалась в работе Т.В.Хрущевой (6). Задачей автора стало выяснение того, что характеризует публицистический стиль в плане выражения родоразличения. Исследование проводилось на материале американских газет "USA Today", "Today's Careers" и журна-лов "People", "Newsweek", "Reader's Digest", "In Style", "Aviation Week & Space Technology" 1998 г. издания. Автор отмечает, что выражение родо-различения в современной американской публицистике тесно связано со ставшей столь актуальной в последнее время проблемой "политически корректного" обозначения полов в английском языке. Процесс изменения словарного состава английского языка и пополнение его новообразо-ваниями, а также процесс переосмысления прежде существовавших спо-собов родоразличения, вызванный социальными проблемами американс-кого общества, не прекращается, несмотря на то что далеко не все из предлагаемых изменений принимаются носителями языка и входят в широкое употребление (6).
Гендерные исследования охватывают также и область фразеологии. Фразеология особо выделенная подсистема языка, самый своеобразный, специфичный пласт словарного состава, способный концентрированно выразить не только особенности данного языка, но и мироощущение его носителей. Языковое и культурное своеобразие фразеологии проявляется в полном объеме при рассмотрении гендерного фактора, который может по-разному проявляться в структуре фразеологических единиц, иметь разную степень эксплицитности и влияния на внутреннюю форму идиом.
Частотность употребления определенных фразеологизмов предста-вителями того или иного пола может быть не только различной, но и достаточно специфичной. Работ, касающихся гендерных исследований в области фразеологии, не так много. Среди них хотелось бы отметить монографию В.Н.Телии, которая включает раздел, посвященный отраже-нию культурного концепта "женщина" в русской фразеологии (13). Отра-жению гендерных стереотипов в русском и немецком фразеологическом фондепосвящена отдельная глава в монографии А.В.Кирилиной (8). По многим параметрам, как отмечает автор, отражение гендерных стереотипов в обоих языках обнаруживает общие черты: первым по степени важности следует отметить андроцентричность (ориентированность язы-ка на дефиниции и оценки, производимые с точки зрения мужчин); отмечается также более низкая оценка женщин как в русском, так и немецком языках; и в том и в другом языках женщина выступает часто как объект действия, предмет потребления; положительные характеристи-ки женщин относятся в основном к сферам, где они оказываются полезны для мужчин и т. д. С другой стороны, сравнение гендерно-релевантных образов основание ставить вопрос об определенных различиях в этом плане в картине мира немецкого и русского языкового общества (8).
Особое место во фразеологии любого языка отводиться идиомам библейского происхождения, которые являются выразителями культурно-го наследия всего человечества. Рассмотрению библейской фразеологии современного французского и русского языков посвящена статья Г.В.Беликовой (1). Многие библейские фразеологизмы, как отмечает автор, являются общими для французской и русской речевых культур. Тем не менее среди библеизмов, образующих общий фразеологический фонд сравниваемых языков; практически не находится тождественных фразеологических соответствий, воплощающих библейские мужские и женские образы. В ходе исследования автор указывает на важность учета данных анализа библейских фразеологизмов применительно к изучению концептов "мужское"/"женское" во французском и русском языках, так как они являются важным условием для выявления базовых константных установок национальной культуры (1).
Рассмотрению гендерного фактора в области русской фразеологии посвящена работа Д.Малишевской (9). По ее мнению, "фразеологические единицы русского языка способны играть роль стереотипов культурного мировидения - его эталонов, обычаев и др. и в этом
качестве выступают как языковые экспоненты культурных знаков. Например: подкаблучник, тряпка, тюфяк, базарная баба, рохля, маменькин сынок, пустомеля" (9).
Лингвистическая маркированность, безусловно, не может претен-довать на роль единственного и решающего аргумента в вопросе отраже-ния гендерных различий в языке, но вместе с нельзя не отметить, что это в значительной мере есть результат социальных и культурных процессов.
Д. Малишевская обращает внимание на любопытную закономер-ность, которую можно наблюдать при анализе языкового материала гендерной тематики. Так, для женщин практически любое сравнение с мужчиной позитивно по своей сути и, как правило, несет положительную оценку: мужской ум, мужская хватка, свой парень и т.д. Напротив, для мужчины любое сравнение с женщиной имеет явную негативную оценку, ср.: "баба", фразеологическое сочетание "маменькин сынок" и идиому "базарная баба" (9).
Немаловажным является и гендерный аспект межкультурной коммуникации. Теория перевода как наука быстроразвивающаяся и активно пополняемая достижениями других дисциплин живо реагирует на новые идеи и гипотезы и уж тем более такое важное научное направле-ние, как гендерные исследования в лингвистике, которые не могли оставить равнодушными теоретиков и практиков перевода. Наиболее очевидной является проблема передачи различий в грамматическом роде при переводе. Так, М.Хеллингер отмечает, что подобные трудности возникают, когда отсутствие указания на пол в английском языке должно восполняться, например, при переводе на русский язык: "a professer of philosophy may hope to write a book demonstrating the objective nature of ethics" - "профессор философии может, например, надеяться написать книгу, в которой он докажет объективную природу этики"; но "a student may look forward to graduating" - "студентка может с нетерпением ждать того времени, когда она закончит университет" (15).
Гендерная дихотомия языка выражается и в том, что по разнообра-зию предпочитаемых конструкций, способов построения предложений любой язык довольно четко делится на "мужской" и "женский". Адекват-ный перевод лексемы, как отмечает О.А.Бурукина (2), чаще всего невоз-можен без учета ее базового, или объективного, коннотативного поля, причем гендерный аспект которого может играть решающую роль при создании художественного образа. Рассмотрим, например, первый куплет известной русской песни "Рябина" "Что стоишь качаясь, / Тонкая рябина, / Головой склоняясь / До самого тына?". Оказывается, что передача обра-за русской рябины, под которым понимается девушка или молодая жен-щина, одинокая и обойденная вниманием, мечтающая о могучем дубе как о защитнике и спутнике жизни, невозможна с помощью английской лексемы "rowan-tree", так как она не ассоциируется у носителей англий-ского языка с объектом женского рода, плюс к тому далеко не все англи-чане и американцы вообще представляют себе, что это за растение. Что же касается ее синонима "mountain-ash", то он вообще не приемлем как вариант перевода, поскольку, во-первых, не фемининен, а скорее, наобо-рот, маскулинен, а во-вторых, у носителей британского варианта англий-ского языка вызывает отрицательные эмоции и устойчивые негативные ассоциации, поскольку '^h" - это и ясень, сам по себе считающийся "плохим" деревом, и пепел, и прах, и мертвенная бледность и т.д. (2).
Другая группа проблем касается личности переводчика. Вопросы, не дающие покоя многим поколениям переводчиков и непосредственно попадающие в сферу гендерных исследовании, напрашиваются сами собой: в связи с различиями в физиологии и особенностями функциони-рования мозга одинаково ли переводят переводчики-мужчины и женщи-ны и одинаково ли хорошо? Кто изначально обладает лучшими способ-ностями к переводу, мужчины или женщины, и к каким конкретно видам и разделам перевода: письменному или устному, художественному, научному, техническому, последовательному, синхронному и пр.? Кто более способен передать стиль автора-мужчины и стиль автора-женщины? Чьи переводы ближе к оригиналу, адекватнее, эквивалентнее? Ответы на эти вопросы еще предстоит найти (2).
Одной из категорий, заслуживающих внимания с позиций гендер-ного переводоведения, является также отношение переводчика (мужчины или женщины) к личности и творчеству переводимого поэта. Р.Р.Чайков-ский и Е.Л.Лысенкова исследуя гендерные аспекты поэтического перево-да, указывают на тот факт, что во многих переводах налицо явное противоборство двух творческих тенденций - поэтическое растворение, исчезновение переводчика-женщины в переводимом тексте для достовер-ного поэтического перевыражения оригинала (функция) и стремление распоряжаться чужим материалом как своим собственным переводчиком-мужчиной (ассимиляция, обладание). Естественно, что тенденции носят не абсолютный, а лишь симптоматический характер и редко встречаются в чистом виде. Авторы также говорят о том, что в последние десятилетия отмечается некоторое увеличение числа
женщин-писателей и женщин-переводчиков. Но если сегодня уже широко говорят о женской прозе, женской поэзии, то подобного вычленения женского перевода пока не происходит. Между тем очевидно, что и в переводе гендерные характеристики играют немаловажную роль.
Таким образом, гендерные исследования важны для перевода как с позиции адекватной передачи в различных языках феминности и маскулинности как концептов языковой картины мира, так и учета самих особенностей личности переводчика/переводчицы.
Детальный обзор отдельных работ, посвященных гендерным исследованиям, подтверждает масштабность поднятой проблемы и ее актуальность. Гендерные исследования касаются многих областей лингвистики: лексикологии, перевода, фразеологии и т.д. и проходят по всем без исключения уровням языка. Все рассмотренные работы позволя-ют прийти к общему заключению о том, что идея о женском несовер-шенстве - интернациональна, язык -андроцентричен и выражает патриархальность.
Изучение частных аспектов тендера позволяет подойти к поста-новке и более широких проблем, таких как вопрос о гендерной интриге познания и гендерной картине мира. Эти два понятия наиболее точно отражают и характеризуют целое направление гендерных исследований в области лингвистики в их маштабном и всеобъемлющем смысле.
Гендер как интрига познания, как единство и борьба противопо-ложностей, как тяготение полярно заряженных частиц определяет все стороны человеческой жизни, пронизывая всю ее многоуровневую струк-туру по вертикали и по горизонтали. Одним из основных, значимых положений при обосновании тендерного типа интриги познания является именно ее обращенность к человеку, к его социально и культурно обусловленной природе (14). Гендерная интрига познания является стимулом, движущей силой, приводящей гендерный механизм в движе-ние, это важнейший компонент лингвистической гендерной картины мира, которая в свою очередь является составляющей общей гендерной картины мира.
Общая гендерная картина мира представляет собой сложную систему, образованную локальными гендерными картинами мира: одна из них сформировалась в религии, другая сложилась в литературе и различ-ных сферах искусства, третья представлена в науке, четвертая находит отражение в средствах массовой информации и т.д. (11). Нынешний уровень научного знания таков, что отдельные "пласты" гендерной картины мира представлены различными дисциплинами - лингвистикой, историей, философией, семиотикой, социологией, психологией и т.д. Гендерная картина мира (ГКМ) - упорядоченная, относительно непроти-воречивая и внутренне связанная совокупность существующих в обыден-ном сознании идеалов, ориентации, установок, в которых находит отражение социокультурная дифференциация полов. Одним из главных структурных составляющих ГКМ является гендерный компонент. Рассмотрение и учет гендерного компонента в лингвистике способствуют получению полноценного, адекватного представления не только о гендерной, но и о языковой картине мира в целом.
Список литературы
1. Беликова Г.В. Библейская фразеология современного французского и русского языков в парадигме гендерного анализа // Гендер: Язык, культура, коммуникация; Материалы Первой Междунар. конф., Москва, 25-26 нояб. 1999 г. - М., 2000. - С. 19-20.
2. Бурукина О.А. Гендер в переводе. Проблема трансформации менталитета // Гендерные исследования в гуманитарных науках: Совре-менные подходы: Материалы междунар. науч. конф., Иваново, 15-16 сент. 2000 г. - Иваново, 2000. - Ч. 3: История, язык, культура. - С. 6575.
3. Вохрышева Е.В. Гендерное моделирование субъектное тезаурус-ного уровня коммуникации:
(На материале новоанглийского языка) // Английская филология. - Самара, 1998. - С. 43-56.
4. Гидденс Э. Социология // Эдиториал. - Самара, 1999. - 153 с.
5. Двинянинова Г.С. О гендерной ориентации в британской прессе // Гендер: Язык, культура, коммуникация. Материалы Первой междунар. конф., Москва, 25-26 нояб. 1999 г. - М., 2000.
- С.45.
6. Кирилина А.В. Категория gender в языкознании // Женщина в российском обществе. - М., 1997. - № 2. - С. 15-20.
7. Кирилина А.В. Развитие гендерных исследований в лингвистике // Филол. науки. - М., 1998.
- № 2. - С. 51-58.
8. Кирилина А. В. Гендер: Лингвистические аспекты - М., 1999. -189 с.
9. Малишевская Д.Ч. Базовые концепты культуры в свете тендерного подхода: (На примере оппозиции "Мужчина / Женщина" // Фразеология в контексте культуры. - М., 1999. - С. 180184.
10. Мишар-Маршаль К., Рибери К. Сексизм и гуманитарные науки: Лингвистическая практика отношений полов как классов // Хрестоматия к курсу "Основы гендерных исследований" / Под ред. Ворониной О.А. и др. - М., 2000. - С.287-291.
11. Нечаева Н.А. Идеал женщины в структуре гендерных картин мира // Гендерные тетради. - СПб., 1999. - Вып. 2. - С. 5-7.
12. Ольшанский И.Г. Гендерные исследования как одно из направлений социолингвистики // Проблемы социолингвистики и многоязычия. - М., 1997. - С. 22-35.
13. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультуро-логический аспекты. - М., 1996. - С.260-269.
14. Халеева И.И. Гендер как интрига познания // Гендерный фактор в языке и коммуникации. -Иваново, 1999. - С.5-9.
15. Хеллингер М. Контрастивная феминистская лингвистика // Феминизм и гендерные исследования: Хрестоматия. - Тверь, 1999. - С.91-98.
16. Хрущева Т. В. Выражение родоразличения в современной американской публицистике // Гендер: Язык, культура, коммуникация: Материалы Первой междунар. конф., Москва, 2526 нояб. 1999 г. - М., 2000. - С.110.
17. Чайковский P.P., Лысенкова Е.Л. Гендерные аспекты поэтического перевода (На материале переводов из Р.М.Рильке) // Там же. - С.112-113.
18. Bebout L. Asymmetries in male / female word pairs: A decade ago // American speech. -Tuscaloosa AL, 1995. - Vol. 70, № 2. - P.163-185.
19. Dunbar R.I.M, Duncan N.D.C., Marriott A. Human conversational behavior // Human natu-re. -N.Y, 1997. - Vol. 8, №. 3. - P.231-246.
20. Fitzpatrick M.A., Mulac A., Dindia K. Gender-preferential language use in spouse and stranger interaction // J. Of lang. a. soc. psychology - L., 1995. - Vol. 14, № 1/2. - P.18-39.
21. Fowler R. Language in the news/ discourse and ideology in the press. - L., 1991. - 254 p.
22. Horsby J. The Oxford companion of philosophy. - N.Y., 1995. - 305 р.
23. Lakoff R. Language and women's place // Lang. in society. - Cambridge, 1973. - № 2. - P.45-79.
24. Martynyuk A.P. A contrastive study of male and female occupational terms and English and Russian // Papers and studies in contrastive linguistics. - Poznan, 1990. - № 26. -P.103-110.
И.В.Зыкова
