CC BY
67
ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
СОЦИОЛОГИЯ
2000.03.026. ОТИАИ ЭМИКО. ЯПОНСКАЯ СЕМЕЙНАЯ СИСТЕМА В ПРОЦЕССЕ ТРАНСФОРМАЦИИ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПОСЛЕВОЕННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В ЯПОНСКОЙ СЕМЬЕ. OCHIAI EMIKO. The Japanese family system in transition: A sociological analysis of family changes in postwar Japan. — Tokyo: LTCB International library foundation, 1997. — 198 p.
Адъюнкт-проф. Международного центра японоведения (Токио) анализирует и сравнивает изменения в семейной системе Японии и стран Запада. Вопреки распространенному мнению о постоянном росте в послевоенное время занятости женщин в сфере общественного труда, в Японии, в отличие от многих западных стран, этот процесс не был прямолинейным. Обследование 1995 г. показало, что занятость японок в сфере общественного труда была высока в первое послевоенное десятилетие и после 1975 г. (ок. 70%), а в период высоких темпов роста японской экономики (1955-1975) была сравнительно низка (с. 11). Это явление связано с переходом к современному типу семьи.
В Японии появление современного типа женщины-домохозяйки относится к периоду Тайсё (1912-1925). После первой мировой войны японская экономика была на подъеме и появился многочисленный слой "белых воротничков", чьи жены могли оставаться дома, целиком посвящая себя семье и работе по дому. В Зап. Европе и США аналогичный процесс произошел еще в XIX в.
В истории послевоенной Японии можно выделить 3 стадии становления современной семьи. 1-ая стадия, называемая автором "подготовительной", приходится на 1945-1955 гг.: эти годы, особенно 1947-1949 гг., отмечены высокой рождаемостью и оформлением новой, "современной" структуры семьи. 2-ая стадия приходится на 1955-1975
гг., отмеченные высокими темпами экономич. роста: это время стабильности семейной системы, когда семья была относитель-но устойчивой и крепкой, жены занимались преимущественно домашним хоз-вом, супружеская пара имела 2-3 детей. С середины 70-х гг. начинается 3-я стадия, отличительная особенность которой — неустойчивость семьи (уменьшение числа браков и рост числа разводов), снижение рождаемости, появление новых форм и идеологии семейной жизни. Эти явления (особенно снижение рождаемости) вызвали общую тревогу в стране. В 1990 г. всю Японию охватил т. наз. "шок 1, 57", вызванный тем, что в этом году японская статистика отметила падение фертильности до столь низкой цифры; в дальнейшем тенденция падения сохранялась: в 1991 г. — 1,53 ребенка, в 1993 г. — 1,46, в 1994 г. — 1,50 (с.38). Т.е. даже при незначительном повышении в 1994 г. она по-прежнему остается значительно ниже необходимой цифры — 2,1.
Изменение среднего численного состава японской семьи и ее типа происходило в результате т. наз. двухдетной революции 1955-1975 гг., когда для японской семьи стало обычным иметь 2 или 3 ре-бенка, не больше. Эти семьи образовывали японцы, родившиеся в период Тайсё (1912-1925) или в первое десятилетие периода Сёва (1926-1989), т.е. в те времена, когда в Японии появились первые современные семьи с женами-домохозяйками и начало складываться новое поколение людей с "современными" ценностями и отношением к жизни.
В послевоенные годы происходила стандартизация японской семьи и взглядов японских женщин на нее: японки стали считать нормальной семью с двумя или тремя детьми, матерью — домохозяйкой.
С переходом от аграрного к индустриальному обществу меняется роль детей и их место в системе социально-экономич. ценностей. Если в аграрном обществе дети выступают в роли "производственных товаров" (producer goods), то в индустриальном обществе они становятся "потребительскими товарами" (consumer goods). В обществе первого типа к ним относятся прежде всего как к участникам (настоящим или будущим) производственного процесса, коллективного семейного труда, в индустриальном же обществе их принимают и любят в семье независимо от их участия в трудовой деятельности: мало кто из детей наследует семейное дело, в основном дети уходят работать в чужие компании или корпорации и зарабатывают деньги для себя лично, а не для своих родителей. Сегодня в Японии дети — одна из форм радости, наслаждения для их родителей, которые относятся к ним почти как к
"потребительским товарам длительного пользования, доставляющим им удовольствие в течение многих лет. Как таковые, они не отличаются от холодильников, телевизоров или стиральных машин"(с.46). В наши дни некоторые экономисты, исходя из этой шокирующей оценки отношения современной семьи к детям, включают детей в свои экономич. расчеты, предсказывая снижение покупательной способности населения по некоторым видам товаров и услуг при росте рождаемости. В Японии постепенное снижение рождаемости после "бэби бума" 1947-1949 гг. связано не только с ростом популярности нового, "современного" взгляда на семью, но и с последующим ростом спроса на товары длительного пользования и их массовой популярностью, что неизбежно ставило японскую семью перед выбором: или дети, или популярные товары на долгие времена, причем часто предпочтение отдавалось последним, а кол-во детей в семье ограничивалось двумя или тремя.
Если в средние века на детей смотрели как на маленьких взрослых, то в наши дни в них видят чаще всего горячо любимых баловней на долгие времена. Поэтому можно даже сказать, что граница между детством и взрослым возрастом проходит не только по биологическим, но и по социетальным меткам.
Материнство как норма женской идентичности и семья как реализация идеи преданной заботы о двух-трех детях идеализировались в индустриальном японском обществе. Но чрезмерное внимание к детям приносит не всегда благие плоды. С середины 50-х гг. японские дети все больше страдают от тех болезней, которые японский педиатр Кютоку Сугэмори определил как "спровоцированные матерями заболевания" ("богэнбе"), — бронхиальной астмой, заиканием, плохим аппетитом, школофобией и т.д. У этих заболеваний — психическая природа. В семьях с двумя — тремя детьми матери-домохозяйки уделяли детям все свое время и внимание, видели в них смысл своей жизни. Такое внимание нередко считается благотворным, на самом же деле оно подавляет на определенном этапе у ребенка стремление к самоутверждению и подчиняет его жизненным интересам и целям матери. Помимо того, нередко в японских семьях матери брали на себя функции социальных ин-тов, проявляя чрезмерную заботу об их гигиене и образовательной подготовке и становясь как бы домашними "агентами" общества. Благодаря этому у детей возникало ощущение присутствия общественного контроля у них дома. Поэтому бремя эмоционального
перенапряжения стало неизбежным явлением в "поколении двухдетных семей".
В первые послевоенные десятилетия в Японии много писали о неизбежном распаде традиционной расширенной семьи "иэ" и пере-ходе к современной нуклеарной семье. Однако, несмотря на абсолют-ный и относительный рост числа нуклеарных семей, кол-во семей "иэ" оставалось постоянным; причина в том, что родственные связи сохраняют важную социальную функцию в ходе модернизации страны.
При модернизации совершается "демографический переход" от общества с высокой рождаемостью и высокой детской смертностью к обществу с низкой рождаемостью и низкой детской смертностью, но в среднем прирост населения и в том и в другом типах общества сравнительно невысок, и лишь на переходном этапе от одного типа общества к другому часто (из-за улучшения условий жизни) высокой рождаемости сопутствует низкая детская смертность. Это обстоятельство объясняет быстрый рост населения в переходный период. В Зап. Европе он приходится на XIX в. В Японии же он занял короткий отрезок в 25 лет (1925-1950). Стремительность этого перехода привела к тому, что в последней четверти ХХ в. в стране сосуществовали три поколения: поколение "переходного периода" (японцы, родившиеся в 1925-1950 гг.), а также предшествовавшее ему и следующее за ним поколения, поэтому можно сказать, что "Япония была первым обществом, осуществившим демографический переход при жизни трех поколений" (с. 65). "Переходным поколением" в стране был создан стабильный тип современной семьи с характерными для него чертами — закреплением за женой роли домохозяйки и уменьшением кол-ва детей в семье. Наличие "переходного поколения" стало одним из основных факторов быстрого роста японской экономики в 1955-1975 гг. В семьях этого поколения было много родных братьев и сестер ("сиблингов"), и это сказалось на формировании социальных связей в модер-низирующемся после войны обществе; важную роль в этом процессе играли не столько соседские, сколько семейно-родственные связи и отношения. В этом Япония отличалась от Запада, где семьи, несмотря на их замкнутость и приватность, в процессе модернизации полагались в основном на соседские цепочки связей. В 60-е гг. японские городские семьи часто опирались на помощь и поддержку своих родственников, что отчасти способствовало сохранению у японцев интереса к традиционной семье "иэ". Можно даже сказать, что эта форма семьи выжила не только из-за
приверженности японцев к традициям, но и из-за демографич. условий послевоенного времени, позволивших японцам во время модернизации полагаться на родственные связи.
С начала 70-х гг. в Японии становится популярным движение "уман рибу" (от англ. "woman lib." — "освобождение женщины"). Оно пришло с Запада, где появилось на свет в конце 60-х гг. вместе со студенческими выступлениями, движением хиппи и новыми левыми. Это была 2-ая волна феминистского движения. В отличие от первой, появившейся также на Западе в конце XIX в. и преследовавшей цели уравнения мужчин и женщин в их общественных (экономических, социальных, политических) правах, вторая волна феминизма стала борьбой женщин за их самоутверждение в сфере частной жизни. Первая волна феминизма достигла Японии непосредственно перед второй мировой войной и продолжала действовать в первое десятилетие после ее окончания, вторая же волна докатилась до нее в середине 70-х гг. Центральное место в "уман рибу" занимает свобод-ный секс, что проявляется в апологетике свободной любви, отказа от семьи, в поисках экспериментальных форм новой семейной жизни, создании коммун, несемейных групп совместного проживания и т.д. Вторая волна феминизма как на Западе, так и в Японии возникла под давлением сил, ориентировавших женщин исключительно на роль домохозяек. После первой волны феминистского движения женщи-ны обрели формально равные с мужчинами общественные права, но по существу каждый пол оказался под бременем сферы своей жизни: мужчины — общественной, женщины — частной. "Женский бунт" 70-80-х гг. преследовал цель освобождения женщин от условностей "современной семьи", требовавших полного подчинения ее роли домохозяйки. Движение за освобождение женщин поставило под сомнение одновременно и домашнюю роль женщины и дихотомию общественной и частной сфер жизни. В Японии в этом движении столкнулись два потока "ожиданий": 1) освобождение от наследия традиционной семьи "иэ" и 2) освобождение от уз "современной семьи", предписывающей женщине роль домохозяйки.
Чуть позже, чем "уман рибу", в Японии приобретает популярность "ню фэмири" ("новая семья"). Так стали называть семьи, где муж и жена пытались преодолеть сложившиеся ролевые стереотипы семейного поведения: зачастую работали вместе, выполняя каждый без разбора и "мужскую" и "женскую" работы, одевались одинаково в джинсовые
костюмы, с ними часто (и на работе и на отдыхе) были и их дети. "Ню фэмири" японцы также заимствовали с Запада. Как и там, в Японии женщины пытались в этой форме семейной жизни освободиться от обременительной для них роли "чистой" домохозяй-ки "современной семьи", к которой стремились их матери в после-военные годы. Однако в Японии "новые семьи" глубоко не укоре-нились и вскоре (особенно в условиях экономич. спада и социального кризиса) ее сторонники вернулись к традициям "современной семьи", закреплявшим за женщинами роль жены-домохозяйки.
С 1975 г. в Японии все чаще слышны обвинения современной молодежи в ее неспособности быть хорошими родителями из-за отсутствия у девушек "материнских качеств" (по-японски "босэй"), а у молодежи вообще — "родительских качеств" (так можно перевести возникший в то время неологизм "оясэй"). И данные обследований подтверждают эти обвинения: в середине 80-х гг. в Японии 1,3% родителей (отличавшихся в прошлые времена в общем большим чадолюбием) никогда не посещала живущих отдельно от них детей (в США — 0,8 %), 9,2% посещала реже 1 раза в месяц (в США — 3,4%), 32,1% посещала их по крайней мере 1 раз в месяц (в США — 18,5%), 57,4% посещают по крайней мере 1 раз в неделю (в США — 77,3%) (с.160). Это лишний раз свидетельствует о том, что с 1975 г., когда ООН провозгласила Десятилетие женщины, в Японии начался новый этап развития японской семьи — на смену устойчивой и прочной "современной семьи" с женой в роли полной домохозяйки, двумя-тремя детьми и мужем, занятым в сфере общественного произ-ва, пришли поиски новых форм семейной жизни и нового понимания роли и места женщины и мужчины не только в обществе, но и в семье.
М.Н.Корнилов
